PARANOIA

Лаборатория КРОТ-3, уровень К-2, недалеко от завода по производству авиационных двигателей для ВВС РФ «Ударник», Новосибирская область Полковник Михаил «Топаз» Кадиков Управление «А» ЦСН ФСБ РФ 8 августа 2008 года, 18:09       — Прими мои соболезнования, Михал Борисыч, — фраза Олега Лагутина вернула меня в реальность, прерывая размышления по поводу того, что делать с Пироговым и Королёвой. Те оказались настоящими мразями. Повезло им и отряду Гранита, что все выжили… кроме Володьки Куншина. Настоящий шок я испытал, когда услышал о профессоре Королёве Александре Трофимовиче, который, как выяснили Гранит и его ребятишки, все двадцать пять лет жил в КРОТ-1, невесть как выживая. Я даже мысленно пошутил в тот момент, мол, на одной лишь кровушке выжил.       Огромным утешением служило то, что клоны успокоились после убийства Королёва-старшего. Перестали долбиться во все двери и ворота, перестали убивать всех, кроме своих пробирочных товарищей. Группе «0607» повезло больше остальных: эти ребята не сошли с ума, но почему-то, по словам Сашки, вели себя так, будто они и есть настоящие бойцы группы капитана Шаталова. То есть, обзывали себя по ФИО доноров и вовсю пользовались памятью своих оригиналов. Хотя есть один спорный момент, ведь среди клонов не было копии младшего лейтенанта Бударина Кирилла Сергеича с позывным «Кощей», взятым в честь классического чародея и некроманта из народных сказок. Увы, Бударин погиб за четыре года до того, как у группы Шаталова взяли образцы крови для будущих клонов.       Согласно записям с камер наблюдения на уровне К-4, заработавшим в день, когда учёные под руководством доктора Желябова Григория Харитоныча включили старый дизель, вся воскресшая и мутировавшая нечисть окончательно сдохла, причём в страшных муках. Камеры, к несчастью, не могли передать качественную картинку. Тем не менее, газ, пущенный в вентиляционную систему КРОТ-1, действовал безотказно. Все зомби и мутанты, будь то современные или советские, падали замертво, выблёвывая лёгкие, рвоту или собственную кровь, лишаясь глаз, вытекавших из глазниц… Плюс ещё кожа покрывалась волдырями. У свежих зомбированных — по всему, а у советских подопытных, сугубо под одеждой.       Разнообразие мутантов поражало: я видел четырёхруких страхуёбищ, тварей, похожих на каких-то буллсквидов, страшилищ, у которых одна рука превратилась во что-то вроде костяной косы или копья, паучков обычных, хоть и переростков, женщин-паучих, с ногами вместо нижней половины тела, существ, что умудрялись ползти по потолку, тварей, подозрительно напоминающих так называемых «Брандашмыгов» из некогда пройденной мной «Resident Evil Code: Veronica»… В общем, богатый зверинец в КРОТ-1. Был.       — Да… — протянул я, проведя рукой по волосам. — Кто ж мог подумать, что Королёв-старший как-то выживет…       — А Василий Евграфович мне ничего об этом не говорил, — едва качнул головой Лагутин. Явно старается прикрыть свою жопу и избежать развальцовки и расширения оной, как и остальные местные учёные и безопасники. Я лишь сделал вид, что поверил Олегу и кивнул в ответ. Он и полковник Говорухин, пройдя вместе со мной в конференц-зал, соображали на троих. Мы должны были продумать дальнейший план действий. Понятно, что Гранит и группа «0607» доберутся до архива. Но потом-то с материалами по экспериментам предстоит что-то делать. Да и диверсантов и немногих оставшихся террористов не стоит сбрасывать со счетов.       — Естесна не говорил, — встрял Клим Климыч. — Он же ж не дебил, чтоб рассказывать каждому встречному-поперечному о своих планах, как злодей в фильмах про Джеймса Бонда.       — Позволь, — вновь подал я голос, слегка подавшись вперёд. — Хочу напомнить, что наш шотландский горец самостоятельно разбирался во всём и рассказывал плохишам их же планы. Как, например, в «Голдфингере».       — Товарищи офицеры, — вздохнул Лагутин, почесавший переносицу, — я рад, что штамп про злодеев из фильмов про Джеймса Бонда вызывает у вас недоумение, но может быть, продолжим соображать на троих?       — А что тут соображать? — пожал плечами полковник Говорухин. — Сейчас надо вернуть клонов в казармы. Мои, кстати, докладывают, что клоны не помнят, что творили, пока были под контролем того монстра.       — Монстр в человечьем обличье, — буркнул я. Вообще, Клим Климыч в точности отметил, что Королёв-старший — не человек. Именно монстр. Я лишь добавил от себя.       — Да клонов-то вернём, — махнул рукой Олег Валерич, — но есть ещё кое-что... — тут он подался вперёд и приманил нас с Климом ладонями. Мы тоже подались к профессору, благо сидели рядом, — Никто не должен знать, что Королёва и Пирогов — бывшие пособники Королёва-старшего. Эту информацию нужно хранить в тайне. До поры, до времени.       — Понял тебя, — согласился Клим. Меня же не нужно было спрашивать, я не работаю в ЦЭМ, он же ПНИКЛ «КРОТ». И слава, блять, Богу! Тем не менее, мне без должных доказательств не поверят. Рассказы Гранита и его подчиненных сочтут горячечным бредом, а «бракованных» клонов вообще слушать не станут и, скорее всего, пустят в расход. Я не доверял ни Лагутину, ни Говорухину… В общем, никто в местном серпентарии не вызывал доверия. Не считая лишь своих ребят, да СОБРовцев.       — Товарищ полковник, — вдруг обратился ко мне Олег, жестом выпроводив Клим Климыча. Тот препираться не стал и оставил нас наедине. — Нам необходимо переговорить с тобой тет-а-тет.       — Я весь внимание, — буркнул я. Мысленно я уже собирался кончать с Лагутиным. И то, если тот попробует убить меня или прикажет безопасникам сцапать меня и ребят Аякса. Да, я могу погибнуть, но такова моя работа. И работа ребят Гранита. Любой спецназовец, будь то новичок или опытный малый, должен быть готов к тому, что каждый день его жизнь будет висеть на волоске. Мне не давало покоя состояние Евгенича. Да, он вроде как держался, но рано ли поздно он сорвётся. Даже его терпению и стойкости есть предел.       — Раз так, то приступим, — выдохнул Олег, откидываясь на спинку кресла. — В общем, один из наших бывших работников сливал информацию американцам.       — Дай угадаю, некий Клименко Дмитрий Антонович? — вопросительным тоном предположил я, вспоминая кое-какие детали из разговора с Гранитом, состоявшегося вчера вечером, перед отправкой ребят на боковую. Опасения Гранита и Королёвой подтвердились:       — Да. Диму должны были, что называется, прибрать, — Лагутин хлопнул ладонью о стол. — ДМ-34 у нас называется любое безлюдное место, где можно ликвидировать неугодного нам или лично Евграфычу человека.       — Много кого прихлопнули? — хмыкнул я, хотя внутри всё клокотало и рука аж тянулась к АПБ в кобуре. Олежек выдохнул носом:       — Не так много, но достаточно, чтоб все КРОТовцы начали при Василь Евграфыче чуть ли не по струнке ходить, как в армии. А ведь Васька-то так и не отслужил ни дня.       — Жирный слишком. Такого с парашютом кидать смысла нет, да и в танк не влезет, — с сарказмом отметил я.       — Возможно. Я не смотрел медкарту Евграфыча, — тут Олег достал из кармана пиджака под халатом сигарету, зажёг её зажигалкой и закурил, стряхивая пепел в стоявшую на столе пепельницу.       — А кто передавал самому Клименко информацию? Надеюсь, ты знаешь, кто этот ублюдок?       — Пха! — фыркнул Олег и даже улыбнулся уголком губ. — Ты меня спрашиваешь? Я не меньше твоего хочу узнать, кто сливает Димычу инфу.       Я бы назвал фамилию, начинающуюся на «Баб», но вспомнил про парочку нюансов. Во-первых, по словам Филиппа Раевского, куковавшего сейчас в одной из многочисленных камер тюремного блока КРОТ-3, этот «Баб» лишь принимал участие в отправке трупов клонов в КРОТ-1, на радость Королёву-старшему. Во-вторых, он и Филипп получали приказы как от Евграфыча, так и от Шилова. В-третьих, пленённые диверсанты — Брайан Коннор, он же Дисайпл 10-1, Джейк Уинтерс, он же Батчер 8-1, Джиневра Бойл, она же Батчер 8-2 и Хантер Лемей, он же Батчер 7-1 — мало что знают. Зато ребятам из СВР и ГРУ, с которыми я контактировал, вплоть до, как сказал один из безопасников, «атаки клонов», удалось выяснить личности захваченных Евгеничем Джейка и Джинни. Эх, вот был бы у нас Голд Игл или Арби Шишани…       — В одну харю человек всё не сольёт, — бормотнул я, почёсывая пальцем подбородок. — Если только он не гений на уровне, не знаю, чекиста Алексея Кулака, — и тут же добавил: — Извини за слово «чекист».       Грязный ублюдок, названный при рождении Кулак Алексей Исидорович действительно НЕ заслужил звание «чекиста». Как и Олег Пеньковский, Дмитрий Поляков, Виктор Беленко, Николай Артамонов, Аркадий Шевченко, Пётр Григоренко и множество других источников разведки западных спецслужб и просто перебежчиков. Как это ни трудно признать, но что предатели, что диверсанты, что террористы, что зомбаки… Все одного сорта ягоды. Но зомбаки хотя бы не хуячат друг друга из-за инфы о проекте «Дружинник».       — Миш, — Олег неожиданно положил на стол ключ-карту и подвинул её мне, — вот это ключ-карта Евграфыча. С ней ты сможешь войти в абсолютно любой кабинет.       — Знаю про карту, — усмехнулся я. — Я как-то возвращал её Пирогову. А на кой ты мне даёшь? Мог бы и сам обойти все кабинеты.       — А я и обойду. Но не в одиночку. Сам понимаешь, все на взводе: и уцелевшие, и твои подопечные, — Олег тяжело выдохнул. — А клоны не понимают, почему их хотят прибить.       Я ещё на пути к конференц-залу замечал, что иногда безопасники нещадно избивали раненых клонов и расстреливали, а те молили о пощаде, орали, что не понимают, за что их избивают и убивают. А когда клонам указывали на тела погибших учёных и безопасников, те по-настоящему удивлялись, было видно по глазам. Мол, «Это не мы» или «Мы не понимали, что творили». Я бы поверил в такие объяснения, но я как-то на пути к конференц-залу встретил темноволосую девушку-учёную, обнимавшую убитого безопасника и рыдавшую в три ручья.       В погибшем я узнал Глеба Колинского. Судя по ранениям, его убили выстрелами в ноги и шею. На груди, защищённой броником, ни одной царапинки. Чуть поодаль от учёной и Глеба стоял клон Слаща, безоружный и виновато опустивший голову. Он мямлил жалкие оправдания, но ими он лишь спровоцировал девчулю. Та аккуратно положила Глеба на плиточный пол и, вопя «Я УБЬЮ ТЕБЯ, ПАДЛА!!!» в ту же секунду набросилась на клона. Чудом повалила на пол, несмотря на его попытки сбросить обезумевшую от горя учёную с себя. В ответ девушка выколола клону Слаща глаза. Тот истошно заорал от боли и ещё сильнее пытался сбросить учёную. И у него получилось. Тогда убитая горем выхватила пистолет из кобуры Глеба — АПС вроде бы — и открыла огонь по клону. Хватило целого магазина, чтоб агонизирующий клон Слаща умер.       Девушка продолжала исступлённо нажимать на спусковой крючок, не замечая ничего и никого вокруг. Лишь когда я, подбежав к ней, вырвал «Стечкин» из рук девушки, она недоумённо уставилась на меня. Нет, мне не было жалко клонов, но и сама учёная «хороша», хоть её и можно понять: как выяснилось тогда, она — то ли невеста, то ли вообще жена Глеба. А звали её Ритой. Ритой Колинской. Так уж вышло, что именно Глеб взял её фамилию, а в мальчишестве он вообще был Поповым. Невзрачная фамилия у паренька была. Но это лишь на мой скромный взгляд.       Чисто по-человечески, мне было жаль Риту. Когда твоего близкого или друга убивают, тут уж однозначно захочешь мести. И похер на всякие возмущения в стиле «Он нам нужен» или «Не соображал». Убитому/убитой горе начхать. Мотивы неинтересны. Сам факт убийства дорогого тебе человека уже ставит крест на возможности примирения или переговоров.       — Зачем тебе обходить кабинеты? — поинтересовался я у Олега, вставая вместе с ним и задвигая кресло. Тот ответил:       — Затем, что я хочу найти доказательства причастности хотя бы одного учёного к сливу инфы. А одному мне не справиться.       — Не справиться, — повторил я, задумавшись над словами Лагутина. После пережитого маловероятно, что он будет лгать. Однако я помнил ту папку, показанную майором Ситниковым. Вполне вероятно, что Олег просто хочет отмазаться. Будь моя воля, я бы залил напалмом весь этот блядский гадюшник: и КРОТ-2, и КРОТ-3, и «заброшенный» КРОТ-1. С последним мне повезло: газ сейчас убивает всех носителей вируса Р2Д, кроме Дирижёра и Октября.       В любом случае, гадать на кофейной гуще я более не собирался. Я кивнул Лагутину:       — Если хочешь найти доказательства, то я в деле, — а затем схватив за шкирку и придвинув к себе, наклонился к его уху и прошипел: — Но если окажется, что ты меня наёбываешь или намерен избавиться от меня и моих ребят, то отправишься вслед за погибшими коллегами, и отнюдь не от пули в лобешник. Ты меня хорошо понял?       — Отлично понял, — нервно сглотнул Олег. Что ж, мне удалось его припугнуть. Попробует взбрыкнуть — получит по кумполу. Но не смертельно. Пока что.       На выходе нас ждал Клим Климыч, заскучавший, а потому севший на скамейку напротив дверей. Полкан посмотрел на нас и дёрнул подбородком:       — Что, обсудили все тайны Мадридского двора?       — Доказательства, Клим, — заговорил первым Олег. — Доказательства того, что кто-то из учёных или безопасников передавал информацию боевикам и диверсантам.       — О как. В таком случае, я готов оказать необходимую помощь.       — Спасибо, конечно, но пока лучше выполняй свою работу, — осадил я Говорухина. — Если что — мы обратимся к тебе обязательно.       — Как скажешь. Если что, я на связи, — пожал плечами встающий Клим Климыч, постучав пальцем по рации на плече, развернулся и пошёл куда-то по коридорам КРОТ-3. Хорошо, что работало нормальное освещение, а не аварийное. Не добрались до генераторов «пробирочные».       — Как говорили у нас в деревне в Ленинградской области, — вновь заговорил я, едва Клим Климыч исчез за поворотом, — «Рыба гниёт с головы».       — Понял, о чём ты, — лицо Лагутина украсила заговорщицкая улыбка. Понимает малёк, что сначала надо изучить что-нибудь в кабинете у Евграфыча. — Вот только нам могут задать неудобные вопросы.       — Значит, попробуем обыскать другие кабинеты, для отвлечения, так сказать, — предложил я Олегу. Профессор сначала почесал затылок, раздумывая над моей идейкой. Слава Богу, размышлял он недолго:       — Хорошо. Вот список некоторых лиц, чьи кабинеты тебе необходимо обыскать перед тем, как приступишь к кабинету Евграфыча, — мне в руки лёг листок с несколькими ФИО, написанными от руки. — И не попадись безопасникам в самый неподходящий момент, — Напоследок хлопнув мне по плечу, Лагутин сдристнул в неизвестном направлении. Я же, потоптавшись на месте, пошёл в «слепую зону» и только там приступил к изучению содержимого листка. На белом листе аккуратным подчерком были выписаны следующие фамилии:       «Раевский Филипп Николаич.       Четверикова Лидия Денисонна.       Шилов Алексан Данилыч.       Смелов Григорий Ильич.       Королёва Полина Алексанна».       Казалось бы, всего пятеро учёных. Но есть, как говорится, нюанс: трое из списка сейчас с Гранитом и его группой в КРОТ-1. Один в центре управления. Филя же кукует в камере, подозреваемый в шпионаже в пользу США. По крайней мере, так сказала Королёва-младшая, оказавшаяся подстилкой зомбаков, как и Пирогов. Ладненько, будем работать с тем, что есть.       Первым делом я направился в кабинет Данилыча, благо на каждой из дверей кабинетов имелась табличка с фамилией, инициалами и должностью. Карточка Евграфыча сработала не на раз-два, а сразу на раз. Уверен, ключ-карта Лагутина тоже позволяет получить доступ куда угодно. Рабочий компьютер Шилова оказался запаролен. Увы, пароля я не знал. Так как время поджимало, я оставил кабинет Алексан Данилыча и пошёл в другой, принадлежащий Лиде. А там мне повезло чуть больше, поскольку комп не выключили.       Я зашёл в «Мой компьютер» и оттуда — в диск D, занимавший больше места, чем системный диск C. Каждую папку я открывал по очереди. Вплоть до папки «Личное» я не нашёл ничего такого, с помощью чего можно было бы взять доктор-санов за яйчишки.       — Что ж ты хранишь, Лидия Денисонна?.. — пробормотал я, двойным кликом открывая папку «Личное». Внутри неё находилось ещё несколько папок, названных просто и незатейливо: «Аудио», «Видео», «Тексты», «Фотки». На моё счастье, на столе лежали наушники. Я их взял, но надел лишь левый наушник, оставив правое ухо незанятым и держа его востро. Стол с компом располагался напротив входа, и я не хотел увлечься и попасться особо пронырливым безопасникам, что так «вовремя» ворвутся в кабинет Лиды.       Файлов в папке «Аудио» оказалось много. Все они имели разные даты в наименовании. Старейший файл датировался 9 апреля 2007 года. Я клацнул два раза по файлу формата mp3, и вот открылось окно плеера Winamp. Из правого наушника же полился голос Лидии:       — Девятое апреля две тысячи седьмого года. Ну, что хочу сказать… Наконец-то я вернулась из месячного отпуска!..       Короче, Лидия Денисовна рассказывала, как она провела отпуск. Что-то типа звуковой версии сочинения «Как я провёл лето». Следующие три записи тоже не несли никакой важности для текущего дела, ибо в них Лида говорила, как она рада работать в ЦЭМ. Мол, своими руками творит будущее. Пятая же запись, датированная 7 февраля 2008 года, заинтересовала меня:       — Седьмое февраля две тысячи восьмого года. Сегодня со мной встретилась тётя Ника. Она настоятельно попросила меня закрыть все двери и опустить жалюзи. Мол, разговор будет серьёзный и даже в какой-то мере… судьбоносный, что ли. Я уважала тётю Нику, а потому внимательно выслушала её. И, если честно, лучше бы не слушала. По её словам выходило, что профессор Пирогов зачем-то не отправляет часть тел клонов на кремацию. Он и его подопечные складируют тела в КРОТ-1! — на записи Лида аж что-то пробурчала нечленораздельное. — В общем, тётя Ника сказала, что послезавтра мы с ней спустимся на уровень К-4. Но что-то мне подсказывает, что туда нельзя отправляться, даже если к затылку приставят ствол автомата. Не знаю, что сделаю с ней, если окажется, что она заманивает меня в какую-то ловушку.       Так-с… Вероника Антоновна отправилась вместе с Лидой на уровень К-4. Дело было полгода назад. И то, через три дня после операции группы Гранита в районном доме культуры имени С.А. Жданько. Нет, тут связи никакой я не видел. Просто констатация факта. Что ж, пора переходить к следующей записи. Она датировалась десятым февраля:       — Десятое февраля две тысячи восьмого года. До сих пор не могу отойти от увиденного… — Лидия аж всхлипнула. Во время прослушивания записи стало понятно, почему: — Тётя Ника показывала записи с камер видеонаблюдения. Но одно дело — когда ты смотришь всё, что бесстрастно записывала камера, а другое — когда видишь тела воочию. Зараза… — процедила Лида и выдохнула. — Некоторые пропавшие без вести жители Черепаново и даже Новосибирска пополнили армию покойников. Мы с тётей Никой еле-еле свалили из законсервированной советской лабы. Ни секунды дольше я не собиралась оставаться с теми, кто якобы погиб после консервации, а на деле стал нежитью… Надеюсь, друзья тёти Ники не проболтаются никому, даже Филиппу.       Что ж, Вероника Антоновна с риском для себя и охранников, которые наверняка пошли с ней и Лидией, продемонстрировала, что на самом деле происходит в КРОТ-1. Мне же было больно осознавать: Гранит и его подопечные наверняка поубивали зомбаков, считавшихся пропавшими без вести. Их родня, друзья и возлюбленные верят, что однажды пропавшие объявятся живёхонькими и здоровёхонькими. Тем отвратительнее будет разрушать надежды. Но горькая правда лучше сладкой лжи.       То же самое можно было сказать и о теракте в Беслане четырёхлетней давности. Воистину самые мрачные дни как для самого Беслана, так и для «Альфы» с «Вымпелом». Ни до, ни после, мы столько ребят не теряли. Никакие тактические схемы и планы в чистом виде не сработали бы из-за условий, поставленных бородатыми пидорасами. У особо мерзких людей, среди коих пребывают, к примеру, ушлые журнашлюхи и либералы, хватает смелости плясать на костях и поливать спецподразделения говном. Попробуй кто-нибудь из этих «срывателей» озвучить своё «архиважное» мнение в лицо мне, Граниту или кому-то из его бывших сослуживцев из «вовчиков», этот кто-то получил бы по зубам. В лучшем случае.       Меня аж передёрнуло от воспоминаний случая в середине сентября 2004-го, когда одного из бойцов, подопечных тогда ещё капитана Калашникова турнули из рядов «вэвэров» потому, что он в состоянии аффекта избил одного такого «критика» до полусмерти. Самого летёху Савина Николая Дмитрича я не оправдывал ни разу, да и он не отрицал своей вины. Но с другой стороны… такое ощущение, что тот «критик» решил попросту срубить деньжат, а на погибших школьников и спецназовцев ему было похуй. Как и похуй Григорию Грабовому, обещавшему родственникам погибших воскресить тех за деньги. Да, щас Грабовой сидел в тюрьме, но чует моя жопа, этот выблядок, нажившийся на горе, как-то умудрится накапать на мозги надзирателям и своим сторонникам.       Следующие несколько записей были связаны уже не с непосредственным визитом Вероники Болдиновой и Лидии в КРОТ-1. На каких-то Четверикова просто делилась впечатлениями, на других — озвучивала итоги проделанной за день работы. Так было вплоть до записи, сделанной 1 июня этого года:       — Первое июня. День защиты детей от родителей, как его называл папа… — учёная даже пустила смешок. — Заодно и день откровений для меня и Алексан Данилыча. Мы с ним сегодня заходили в КРОТ-2 к тёте Нике. Кроме нас, компанию ей составили Олег Валерич, Георгий Ильич, капитан Власенко и майор Алифтевич. К чему это я… а, точно! — Лида щёлкнула пальцами. — Темой собрания выступала попытка открыть мне глаза. По словам Олега Валерьевича и тёти Ники, коллектив лабораторий КРОТ-2 и КРОТ-3 вовсе не был единым монолитом, — девушка фыркнула: — Тоже мне, откровение тысячелетия… Так вот, тётя Ника и Олег Валерич рассказали, что профессор Пирогов и Поля затевают что-то очень нехорошее. И всё бы ничего, если бы не попытка Филиппа поделиться подозрениями со своей коллегой с КРОТ-2, Платохиной Натальей. Та настучала кому-то, и с тех пор Филя ходит с фингалом под глазом. Повезло, что не повезли убивать тайком, как недавно проштрафившегося Клименко. Тьфу! — по записи, которую я поставил на паузу, непонятно было, действительно ли Лида плюнула или лишь сымитировала плевок. Слова Лагутина насчёт «ДМ-34» подтвердились. А вот по поводу ходьбы коллектива КРОТа он соврал. Ладно, продолжим. Я нажал на кнопку проигрывания в плеере и продолжил слушать: — Тётя Ника и Олег Валерьевич, по их словам, стали саботировать операции и планы Василия Евграфовича. Мне предоставили ещё больше доказательств причастности нашего ЦЭМ к неэтичным с научной точки зрения экспериментам. Видать решили, что наш с тётей Никой визит в КРОТ-1 — капля в море. Я поначалу хотела присоединиться к группе тёти Ники и Олега Валерича, но они сказали, что я буду полезна рядом с Полей. Мне предстояло побыть эдаким Штирлицем. Или «Хамелеоном», как в той игре про вампиров… — Лида что-то написала, судя по характерному звуку. — Надеюсь, я не подведу тётю Нику.       Запись закончилась. Я перешёл к другой, датируемой двадцать четвёртым июля. Она была важна потому, что в ней Лида поделилась с диктофоном любопытными подробностями, подтверждающими слова Евграфыча в том нашем с ним разговоре:       — На календаре двадцать четвёртое июля. Ещё вчера профессор Пирогов издал приказ отправить вакцину ДВЛ4УБ в войсковую часть номер двадцать-восемьдесят, где расквартированы сотрудники регионального Управления «А» центра спецназначения ФСБ, оно же «Альфа». Насколько мне известно, «Альфа» пресекает террористическую деятельность на территории инфраструктурных объектов и городов. Так вот, тётя Ника прислала по e-mail кое-что про ДВЛ4УБ. Оказывается, эта «вакцина» превращает того, кому её вкололи, в бомбу замедленного действия. При контакте с вирусом Р2Д с этим человеком произойдёт мутация. Какая именно — непонятно, ведь в сообщении тётя Ника написала, что ДВЛ4УБ — живое воплощение «русской рулетки». И ты не знаешь, повезёт тебе или нет. Блять… — тихо выругалась Лида. И ведь не оспоришь приказ Евграфыча, которому ничего не стоит отправить взбрыкнувшего или взбрыкнувшую на смерть в «ДМ-34». — Один из шприцев вакцины тётя Ника передала мне через капитана Власенко. И через него же передала наказ сделать всё, чтобы шприц не попал в Медсанчасть МВД по Новосибирской области, где сейчас проходит лечение командир группы «альфовцев», освобождавших ДК имени Жданько от боевиков так называемого «Исламского движения Туркестана». Увы, вакцины ДВЛ4УБ уже в части двадцать-восемьдесят. Надеюсь, хотя бы командиру повезёт больше.       К сожалению, по записи невозможно было понять, что случилось со шприцем, предназначенным для Евгенича. Выкинули его? Сожгли в печи? Вкололи вакцину кому-то другому? Что ж, думаю, это уже неважно, ведь у Саши все, кроме него самого, стали эдакими бомбами замедленного действия. Дирижёр превратился в русского Альберта Вескера, какие мутации у Октября — неизвестно, а Кулак, к сожалению, погиб.       Я собирался включить последнюю запись, датированную вчерашним днём, как вдруг за дверью раздался приятный писк, следующий за прислонением ключ-карты к считывателю. Я достал из кобуры заранее приготовленный АПБ и прикрутил к дулу глушитель. Подбегать к окнам с опущенными жалюзи я не стал, как и вырубать свет. Лишними звуками я навлеку ещё больше подозрений… которые, впрочем, не оправдались, поскольку в кабинет Лидии буквально влетел Олег, запыхавшийся и тяжело дышащий носом. Я опустил ствол пистолета и обеспокоенным тоном спросил у него:       — Дай угадаю, что-то случилось?       — Беда случилась, — ответил Лагутин. — Какая-то тварь выпустила пойманных зомбаков и мутантов из камер в КРОТ-2! Мы с Гришей приказали пустить газ… Надеюсь, всё обойдётся.       От услышанного я округлил глаза. Кто-то настолько обезумел, что решил выпустить на волю зомбаков и мутантов, которых удерживали в КРОТ-2 непонятно как?! Впрочем, я сумел взять себя в руки и как можно спокойнее осведомиться:       — И кто их выпустил?       — Пока не знаю, но это точно не клоны, они сейчас заперты в казармах и на полигоне.       — Блядские зомбаки… — выругался я и первым вышел из кабинета Лиды, держа наготове АПБ. Меня поджидали двое безопасников. К счастью, на нашей с Олегом стороне, раз они, вооружённые ППшками «Бизон» и «Вереск», не набросились на меня и не скрутили. Мы вчетвером помчались в центр управления и прильнули к мониторам, показывающим обстановку в КРОТ-2. Газ, распространявшийся по всему уровню К-3, никак не влиял ни на клонов, ни на незаражённых. Зато зомбаки, мутанты и те, кому не повезло попасть в лапы и зубы тварей, подыхали у нас на глазах. Да, повезло, что Олег среагировал вовремя.       — Кто?.. — прорычал Лагутин, немигающим взглядом уставившийся на мониторы. — Какая мразь выпустила зомби и мутантов?! Найти мне эту блядину!       Один из операторов, сидевших за мониторами, окликнул Олега по имени-отчеству. Тот, хлопнув по спинке кресла оператора перед собой, тут же рванул к подопечному и вопросительно дёрнул подбородком:       — Что у тебя?       — Олег Валерич, кажется, я знаю, кто открыл все камеры с подопытными, — с этими словами оператор нажал на проматывание назад, подождал чуть-чуть и только потом нажал на кнопку воспроизведения записи. А я и Олег уставились на один из мониторов, показывавший, как к пульту управления дверями камер подходят сразу трое: диверсант-парень и диверсант-девушка, а также учёный с русыми волосами средней длины. Я-то не знал его, а вот на лице Лагутина заиграли желваки.       Тем временем, на мониторе этот учёный, прикрываемый американцами, набрал какую-то комбинацию на настенной клавиатуре, ещё советских времён. Затем он что-то сказал своим «телохранителям», и вся троица покинула коридор, роняя кал. На следующем мониторе ребятишки встретились с ещё одним человеком. По идее, это должен был быть безопасник, да вот он что-то не пытался их остановить. Более того, он пожал руку русоволосому. Из-за расположения камеры лицо рассмотреть оказалось невозможно.       — Олег, — позвал я Лагутина по имени. Не реагирует. Тогда я развернул доктор-сана лицом к себя, указал пальцем на мониторы и прямо спросил: — Кто этот учёный?       — Пыльцов, — процедил он. — Никита Максимович. Значит, именно он сливал инфу Клименко… а тот решил самолично прибыть.       Я моргнул пару раз и озвучил догадку:       — А Клименко — мужик в форме СБ.       — Похоже на то, — пробурчал Олег, проведший рукой по шевелюре. Далее он обратился к Смелову — лысеющему не шибко высокому мужичку слегка за сорок: — Гриш, ты за главного в КРОТ-3, слушайся полковника Кадикова, как главу ФСБ, Президента и самого Господа Бога.       — Понял, Олег Валерич, — вымученно улыбнулся Григорий. Бросив нам напоследок «Всё, я побежал! Не факт, что вернусь здоровым!», Олег в сопровождении охранников покинул центр управления. А я окинул Гришу взглядом с головы до ног… и тут меня осенило: надо же узнать, что с СОБРовцами майора Елина! Я отошёл подальше от Смелова, активировал рацию и попробовал связаться с Аяксом:       — Топаз Аяксу, приём, — а когда никто не ответил, чуть громче произнёс: — Аякс!       Я нервно сглотнул. Неужто диверсанты и предатели из числа безопасников и учёных перебили СОБРовцев? И, главное, что с ребятами Талаквадзе на поверхности?! М-да, что-то и впрямь я перестал контролировать ситуацию. Выдохнув носом, я продолжил попытки связаться как с СОБРовцами, так и с «вовчиками», сторожащими шлюзы №3 и 7. Архив лаборатории КРОТ-1, уровень К-4, недалеко от завода по производству авиационных двигателей для ВВС РФ «Ударник», Новосибирская область Майор Александр «Гранит» Калашников Управление «А» ЦСН ФСБ РФ 8 августа 2008 года, 18:27       По словам Данилыча, в архив можно было попасть через лифт близ лабораторных помещений. К нему мы шли всей бандой обратно через технические помещения, блок вивисекции и «храм науки». И именно в «храме науки» я пожелал удачи Ромычу и Вере, что несли тело Кулака. Болт, помнивший код от дверей, ввёл его сначала для одной двери, а потом для другой. По словам Андрона-второго, Совок и Ягодка аккуратно положили тело Володи на пол кабины лифта и пообещали, что скоро вернутся.       К сожалению, рации у меня, Кулака, Дирижёра, Совка, Слаща и Ягодки отправились в бездонную шахту, спасибо зомбячке-Вере за это. Пришлось заимствовать рации у погибших безопасников и парочки клонов Стожарова. Покопавшись в настройках и пару раз помянув недобрым словом мамаш тех, кто придумывал эти рации и их настройку, но в итоге смогли их настроить на нужные волны и удалось наладить связь со всеми нашими, включая людей Аякса. Стоит заметить что эти рации — не наши штатные, более мощные и, судя по логотипам на корпусах, импортные, но дарёному танку в дуло не смотрят, а пускают в бой.       — Так, светила науки, — обратился я к Шилову и Лиде; вся наша ватага расположилась на галерее. Теперь трупы по всему КРОТ-1 точно являются трупами, спасибо чудо-газу за это, — вы лучше нашего ориентируетесь в КРОТ-1. Показывайте, куда идти, чтоб попасть в архив.       — А нам вон туда, — указал Данилыч стволом КС-23 налево, туда, где валялось больше всего трупов с размозжёнными головами. — Затем идём прямо, не сворачиваем направо, где были вы и капитан Гурвич.       — Блять… — Андрея-первого аж передёрнуло, а глаза на секунду вспыхнули оранжевым. — А вдруг кто-то прорвётся, несмотря на газ?       — Встретим иммунного во всеоружии, — обнадёжил Дирижёра Виталик. Я был рад, что ребята ещё держатся, несмотря на потерю в группе. По крайней мере, Октябрь и Дирижёр точно держатся. Клоны вроде как сочувствовали мне, хотя ни они, ни оригиналы знать не знали меня и остальную «Неукротимую Восьмёрку», слыхать ничего не слышали.       — Иммунных не будет, мой коллектив позаботился о разработке совершенного газа, — уверенно заявил доселе молчавший Евграфыч, которого держал на прицеле Гирей. Ещё во время подъема к залу с фреской я заметил, что на лице Рустама ни намёка на улыбку. Когда надо — сей славный малый жёсткий, сосредоточенный и серьёзный как никогда.       — Вот и посмотрим, насколько совершенен твой газ, Пирогов-сан, — процедил я и более спокойно обратился уже к Шилову: — Алексан Данилыч, ведите. Болт, на прикрытия. Баря, Молот, вы займите позицию здесь и держите всё помещение. Если чё пойдёт как обычно через жопу — свяжетесь с нами. Заодно укажете Совку и Ягодке, куда мы пошли.       — Есть, — кивнул Димыч, заняв позицию за сваленными в баррикаду ящиками и взяв под прицел коридор, по которому я и Дирижёр ранее проходили. А Баря — галерею над «храмом науки». Что же до остальных, то мы всей ватагой прошли в незамеченную ранее дверь, которую открыл… Шилов, просто опустив ручку и толкнув дверь от себя. Тут Терентьев снова подал голос, озвучив очевидное: — Хорошо, что страхуёбище больше не требует секса, а то я без презервативов.       — Эт точно, — хихикнул Октябрь, пошедший пятым. Первым в загадочный коридор с пятью дверями и столькими же окнами прошёл Болт. За ним — Шилов, Лида и только потом я. Отделан был коридор точно так же, как и остальные помещения КРОТ-1, разве что потолок нормально расположен, а не слишком высоко. Под потолком проходили две трубы неизвестного назначения. У дальней левой двери лежала перевёрнутая набок каталка, посреди дороги — труп голого мужика, застывшего в неестественной позе. Под ним растекалась лужа из крови, внутриглазной жидкости и кусочков лёгких. Ещё одна каталка, справа от нас и близ второй комнаты, стояла на колёсках. Вдалеке, напротив нас, вдоль стены стояли четыре почти пустых стеллажа на шесть полок. «Почти пустых», поскольку на втором стеллаже наверху лежали две древние, как говно мамонта, папки, а на третьей полке — пачка каких-то таблеток и пузырёк с давно просроченным лекарством или раствором. Печально, что и здесь работала лишь аварийка, но всё же лучше, чем полная темень, как в жопе ниггера.       — Народ, а что в комнатах-то? — поинтересовался то ли у нас, то ли у учёных Карась. Пояснил всё Шилов:       — Это приёмные медиков, как, допустим, в медсанчасти. Конечно, не все врачи на свете работали в этом блоке, но основные — точно. Можно было провести ЭКГ, сделать флюорограмму, сдать кровь и прочие материалы на анализы…       — Жаль, не было психиатра. Он бы осмотрел наших неуважаемых Пирогова и его падчерицу на предмет ебанутости, — брякнул Дирижёр. Понятное дело, что он имел в виду Пирогова и Королёву. Если Евграфыч разок сказал фразочку, то Полин Санна будто бы ушла в себя. Тупо исполняла приказы, даже не огрызалась. Слащ следил за ней, готовый в любой момент нашпиговать её свинцом.       Впрочем, я ошибся насчёт Полины, потому как она плюнула мне в спину. За это бывшая подстилка зомбаков получила поддых от Илюхи. Удар получился сильным, раз ноги Полин Санны подкосились, и она мешком упала на пол. Евграфыч рванул было вперёд, однако Гирей остановил его, рыкнув:       — А ну не рыпайся, профессор!       Я развернулся и бесцеремонно поднял Полину за лямку майки. Жива, просто прикидывается. Я вплотную прильнул к лицу девки и невероятно спокойным тоном проговорил:       — Попробуй ещё раз. Пожалуйста.       Королёва-младшая зло посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала, однако полного ярости и ненависти взгляда более чем хватало, чтобы понять, что эта самка рода людского меня бы запытала самым изуверским образом. Я кивнул Слащу, и тот вновь стал конвоировать Полину, а Гирей — Евграфыча.       В общем, пройдя по этому коридору, мы свернули налево, прошли через две двустворчатые двери с полупрозрачными стёклами и, наконец, вошли в просторный зал с восемью опорными колоннами, несколькими столами и, слева от входа, кухней. Шатай удивлённо вопросил:       — И это, по-вашему, архив?       — Хуже, — усмехнулся Шилов, — столовая это. Вон там, — профессор, всё ещё носивший костюм биологической защиты, указал на двустворчатые белые двери вдалеке стволом КС-23, — коридор. Повернём направо, спустимся чуть ниже и, наконец, окажемся в фойе.       — Ты как-то очень много знаешь о КРОТе, — голос того же Шатая был насквозь пропитан недоверием к Данилычу. Оно и понятно: Евграфыч и Полин Санна оказались подсосами зомбаков — точнее, Королёва-старшего. Шилов вроде бы помогает нам, но не может же быть так, что помогает без подвохов. Лида просто молчит, следует за нами.       — Когда ты работаешь мальчиком на побегушках вплоть до консервации КРОТ-1, то волей-неволей запоминаешь функционал многих комнат.       Я не ответил. Если Шилов и вправду знает расположение помещений и их предназначение, то это не может не радовать. Белые двери открыл уже не Данилыч, а Андрон-второй. Причём двери-то открывались наружу, а не вовнутрь. Далее мы прошли по коридору, похожему на тот, по которому я и Дирижёр поднимались из зала с фресками на галерею.       Данилыч не соврал: мы действительно оказались в эдаком фойе, освещаемом аварийкой. На уровне человеческого роста — грязно-белая плитка, выше — побелка. Створки лифта справа от нас были заляпаны кровью, даже имелся след окровавленной руки с длинными пальцами и когтями. На полу лежал, скрючившись, советский зомбак-учёный, судя по истлевшему халату и одежде под ним. Недавно умер, когда по вентиляции пускали газ. Слева же, над вентиляционной решёткой, стояла скамейка на четыре места. За спиной я услышал характерные звуки: это, оказывается, Виталя плюнул в стоящую слева от входа урну, ржавую-прержавую.       — Не знаю, выдержит ли лифт несколько поездок… — бормотнул я, нажимая на кнопку открытия створок лифта, такого же большого, как в шлюзах и на уровнях «К». Прежде чем кто-то прошёл в лифт, я спросил у Данилыча: — Алексан Данилыч, сколько человек поместится в лифте?       — Хм… — профессор окинул всю нашу братию взглядом и, помедлив, всё же наградил нас ответом: — Давайте попробуем для начала троих отправить. Те сообщат по рации, что да как и дадут добро.       Кивнув, я отдал приказ:       — Октябрь, Шатай, за мной, — и первым прошёл в кабину лифта. Вообще, мне сейчас было страшно. Не так страшно, как во время отстрела зомбаков и мутантов, поскольку кабина могла пиздануться вниз, и приветики. Напоследок я бросил ребятам: — А вы никуда не расходитесь, — и нажал на кнопку панели, рядом с которой была табличка с надписью «АРХИВ».       Створки сошлись, и лифт загудел. Но недолго. И не потому, что поломался. Просто остановился как раз в фойе архива. Это я понял как по схожести фойе в лабе и фойе ниже, так и по жёлтому прямоугольнику с красной и жёлтой каймами, надписью «АРХИВ» и стрелочкой влево. Между двустворчатыми дверями с окошками и проходом, ведущим невесть куда, красовалась советская фреска. Не настолько масштабная, как в «храме» науки. В дальнем правом углу стоял стол с неработающей настольной лампой, красным дисковым телефоном и тремя открытыми журналами. Справа же, вдоль стены, были протянуты кабели.       Мы с Октябрём и Шатаем вышли из кабины лифта, вскинув автоматы и распределившись «ёлочкой» перед лифтом. Я — последним, так как пришлось отправить лифт наверх. Так-с… вроде бы ничего такого, нас никто не ждал. Даже Виталик с обострившимся слухом молчал. Я приказал ему:       — Виталь, проверь-ка первый проход. Мы с Шатаем ждём здесь.       — Есть, — кивнул Октябрь и исчез в глубине коридора. Стены, пол и потолок отделаны так же, как и все помещения — кроме технических — в КРОТ-1. Спустя несколько минут он доложил по рации: — Октябрь Граниту, я обошёл коридор и комнаты. Никого нет дома, видать все ушли на аншлаг в местном ДК.       — Принято, Октябрь. Возвращайся, юморист, — улыбнулся я под забралом и связался уже с Дирижёром: — Дирижёр, мы с Шатаем и Октябрём провели разведку. Всё чисто. Можно смело спускаться.       — Понял, Гранит. Сейчас будем, — с этими словами Андрей отключился. А я подошёл к дверям, ведущим в архив. И всё бы ничего, но тут обнаружился кодовый замок, старый такой, предтеча современных домофонов, устанавливаемых в многоквартирных домах. А кода я не знал. Тут Виталя легонько постучал мне по плечу. Я развернулся и вопросительно дёрнул подбородком. Он вполголоса сообщил мне:       — Евгенич, я не стал сообщать кое о чём по рации, мало ли, вдруг прослушают… — так, а вот это уже интересно. Умно поступил, раз решил сказать мне тет-а-тет. — В общем, в архиве раздаются какие-то шорохи. И даже переговоры на английском.       — А откуда в архиве переговоры на английском, если там щас никого не должно быть? — не понял Шатай. По сути, он озвучил мою мысль. Октябрь пожал плечами:       — Без понятия. Я услышал переговоры, когда обследовал одну из комнат. И всё благодаря вентиляции. Наверное, есть ещё один лифт, о котором Шилов умолчал.       — Ничего, щас спросим, — заверил я пацанов. А, а вот и первая троица спустилась: Лида, Данилыч и Карась. Первым делом я обратился к профессору: — Алексан Данилыч, здесь есть запасной лифт?       — Не знаю, — мотнул он головой. — Меня в архив не пускали. А в чём дело?       — Похоже, в архиве торчат наши американские друзьяшки, — сказал Октябрь, сделав шаг вперёд. — Я слышал их переговоры. Как они сумели попасть в архив раньше нас?       Я, Карась, Шатай и Октябрь обступили Шилова. Надо признать, профессор держался достойно, его не бросало в пот, колени не дрожали. Или искусно будет врать, или скажет правду. Скорее всего, второе, ведь кому захочется пиздеть тому, кто может убить тебя за сокрытие важной информации? Правильно, тому, за кем стоят могущественные силы. А также уверенный в собственной безнаказанности ушлёпок, считающий, что всех можно купить. Но даже если Шилов захочет соврать или попытается кокнуть кого-то из нас, он всё равно обречён: четыре ствола отправят его в лучший мир.       — Меня за всё время работы в КРОТ-1 так и не допустили к архиву, — уверенно заявил Данилыч. Тем временем спустились Слащ, Полин Санна и Болт. Остались Гирей и Евграфыч. И, чуть позднее, подтянутся Вера, Совок, Баря и Молот. Что же до архива… входная дверь была заперта, а код неизвестен. Мне уж точно. Я осведомился у Данилыча:       — Вы знаете код?       — Боюсь, что нет, — разочаровал всю нашу братию профессор. Лида поддержала его:       — Тоже не знаю. Я вообще тут ни разу не была.       — Кстати, Алексан Данилыч… — неожиданно встрял в наш разговор Шатай. Мне не понравилось, как он посмотрел на Шилова. Будто бы узнал его. Но откуда, если мимо профессора, как и остальных учёных, проходила хуева туча клонов капитана Стожарова и группы Шатая? — Вы мне кого-то напоминаете. Я вас раньше не видел?       — Исключено, — отрезал Шилов. Отрадно, что и ему не понравился взгляд Андрона-третьего. Вот только ответ не устроил Шатая:       — Я вас точно где-то видел… доктор Штерн.       От услышанного охренели сам Шатай, а также Слащ и Лида. Последняя даже прыснула:       — Какой ещё доктор Штерн?       — Врач из Швейцарии. Этот ушлёпок сдал мою девушку в Югославии, Ясну Благоевич, одному албанскому бандиту по имени Смук, — спокойно объяснил Андрей, сверля Данилыча взглядом. Я встал между ними и попытался успокоить двойника:       — Геннадич, спокойнее. Доктор Штерн лет девять как кормит червей близ Слатины. Твоя Ясна жива-здорова. Перед тобой стоит наш человек, русский, как и ты. Так что, ты не тронешь Александра Данииловича. А вздумаешь тронуть — пойдёшь под трибунал за нарушение приказа, — а для подкрепления своих аргументов я напомнил клону о неприятном четырёхлетнем подпольном существовании Шатая. Именно существовании, а не жизни. — Не будет никакой возможности свалить на Балканы, как тогда. Если Шилов окажется подстилкой янки или бармалеев, как Штерн, отправку к чертям в котел оформят уже мои ребята. Тебе-то он точно не навредит, клянусь.       Шаталов опустил взгляд, выдохнул носом и, на радость нам, улыбнулся:       — Дело твоё, Алексан Евгенич. Но если что, дай мне с ним пять минут и паяльник с плоскогубцами.       — Мы что-то пропустили? — спросил нас лыбящийся от уха до уха Гирей. Я отошёл от Андрея №3 и Данилыча и произнёс:       — Ничего интересного.       — Верно, — поддакнул мне Шилов, — кроме того, что я не помню код от двери в архив. Пока методом тыка выясню код, пройдёт пара тысяч лет…       — Ничего страшного, профессор. Не паниковать, — прервал я его, уставившись на Евграфыча и гаденько улыбнувшись. Сразу вспомнился второй «Хеллбой», вышедший в кинотеатрах России в июле этого года. — У меня есть новейший и, что немаловажно, эффективнейший метод. Вася, — Слащ слегка толкнул его вперёд, — не тяни котя за мудя, называй код.       — Может, мне ещё перед тобой канкан сплясать? — огрызнулся Пирогов, рассчитывая на хуй знает что. Жаль, придётся надавить на больную мозоль, про которую он как-то позабыл. Я демонстративно медленно вытащил из кобуры АПБ и приставил ствол пистолета к нижней челюсти Полины. Попутно я состроил выражение лица, как у ребёнка, выпрашивающего у родителей сладость:       — Ну Васиииль Евграфыч…       — Д-два-пять-ноль-один! — сразу выпалил Пирогов. Жаль, что приходится угрожать падчерице, строящей из себя молчунью. Я убрал пистолет обратно в кобуру и приказал Лиде:       — Лид, проверь-ка код.       Девушка молча подошла к кодовому замку и одновременно нажала на кнопки «2», «5», «0» и «1». Двери, наконец, разъехались в стороны, войдя в стены. Далее Лида подняла большой палец вверх, мол, всё хорошо. Знала бы она, что в архиве находятся диверсанты… Пора предупредить её, Данилыча и новоприбывших. Я заговорил со всеми:       — Бойцы, учёные и граждане пленники. Как мне сообщил тет-а-тет майор Соколовский, в архиве находятся американские диверсанты. Хрен его знает, как они туда попали, но наша задача выкурить их оттуда. И оставить одного-двух для допроса. А как прикончим всех вторженцев, вернёмся к приоритетной задаче. Вопросы есть? — ребята молчали. — Вопросов нет. Болт, давай, ты первый. Дирижёр, Октябрь, я, Шатай и остальные — сразу за тобой. Граждане учёные, лучше становитесь в самом конце. Не вздумайте подставляться под пули, кому-то из вас ещё под суд идти, а кому-то — Нобелевку получать.       Я кивнул Андрею №2, и он, выставив вперёд щит и «Вихрь», первым пошёл по коридору. Далее он свернул направо, ещё раз направо и… получил несколько пуль в щит. Андрейка устоял на ногах и открыл огонь по стрелку. Но, увы, пули ушли в молоко, раз никто не вскрикнул, не раздался звук падающих тела и оружия. Виталька был прав: здесь ЦРУшные диверсанты!       — А ну стоять, уёбок! — гаркнул Болт стрелку и, невзирая на щит, помчался короткими перебежками в новый коридор. А туда можно было попасть через открытую вовнутрь противовзрывную дверь с красным маховиком, оснащённым дополнительной ручкой, для более удобного вращения.       Именно в коридоре со стенами, окрашенными в серо-синее, и обычным бетонным полом Болт и Дирижёр укокошили стрелка, оказавшегося одним из диверсантов. Похоже, он стрелял из MP5SD, судя по достаточно тихим звукам выстрелов. Из дверного проёма слева от нас, но поближе к другой противовзрывной двери, на сей раз запертой, выскочил ещё диверсант. Точнее, диверсантка, судя по чёрному шмотью и висевшим из-под шлема косичкам, вооружённая автоматического пистолета Glock 18C. Она навела ствол на Болта и успела израсходовать несколько пуль, прежде чем Андрей раскроил ей череп метким выстрелом.       Далее я, Болт и Дирижёр оказались в Т-образном зале с высоким потолком, как на проходной КРОТ-1. Стены отделаны грязно-белой плиткой, пол бетонный, как и всегда. Напротив нас — мощная дверь, запертая, между прочим. Подняться можно было по ступенькам, да вот беда: после ступенек шло нагромождение предметов мебели, эдакая баррикада. А на ней — пулемёт M240, за которым стоял ещё один диверсант. Болт чудом не словил пулю в голову, щит принял на себя все пули.       — Блять! — шикнул Андрюха, успевший спрятаться от пулемётчика за стенкой напротив. Так, с пулемётчиком нужно разобраться как можно скорее. Для этого я ладонями приманил пришедших только что Карася и Шатая и вполголоса отдал им приказ:       — Парни, вы оба открываете заградительный огонь, а я в это время мочу пулемётчика из гранатомёта. Виталь, держи, — я протянул Октябрю свой АКМН и снял со спины ГМ-94. Далее разложил приклад и после этого кивнул Дрону и Денису.       Те выглянули из-за угла и открыли заградительный огонь. Я перекатился вбок, вскинул гранатомёт и нажал на спусковой крючок. Граната разнесла баррикаду вместе с пулемётом и диверсантом, не успевшим вовремя среагировать на моё появление. Буркнув «Заебись», я повесил гранатомёт на спину, принял у Виталика автомат и приказал Болту идти вперёд. Но шёл Андреич недолго: едва он преодолел комнату дежурного, где горел свет, как ему в бок попала пуля. Он вскрикнул и упал на щит, который выронил. Шедший впереди Дирижёр быстренько загородил товарища собой и расстрелял диверсанта, пытавшегося отправить моего подопечного на тот свет.       Лида молча подбежала к стонущему от боли Болту, перевернула его на левый бок, задрала ему рукав куртки и вколола Ренерган-Ф. Умничка, сама проявила инициативу. Тем временем Дирижёр, я, Октябрь и Шатай вбежали в просторный зал с высоким потолком тёмно-синей плиткой на уровне человеческого роста, белой плиткой на полу и нормальным освещением вместе с аварийкой. Справа от нас располагалась украшенная тёмно-синей плиткой стойка, а на ней — настольная лампа, какая-то кипа бумаг и дисковый телефон. Слева — скамейка, автомат с газировкой и мусоркой. А на стене — плакат с блондином в голубой рубашке, коричневых брюках и чёрных туфлях. Блондин этот находился, судя по фону, где-то в горах. Под рисунком — красная надпись «ПУТЕШЕСТВУЙТЕ ПО ГОРАМ КАВКАЗА!».       Остальной зал не был пустым, в нём стояли несколько стеллажей. А сколько — я не считал, поскольку был занят устранением диверсантов, коих здесь оказалось чуть побольше, чем в «храме науки» и его галерее. Я насчитал восьмерых: троих мужиков и пять дамочек. Со всеми мы разобрались, как в учебке. На всякий случай оставили одного мужика и невысокую девку. В сравнении с «альфовцами» и группой «0607» мне повезло чуть меньше, ведь диверсантка с M4A1, разукрашенной обвесами SOPMOD Block I, ранила меня в ноги, отчего я распластался спиной на полу. Усугубляло моё положение то, что на спине находился гранатомёт, который знатно впечатался в позвоночник, несмотря на спинную бронепластину. Хорошо, что вмешался Карась, оперативно помогая мне засучить рукав чёрной куртки безопасников ПНИКЛ «КРОТ» и вколоть Ренерган-Ф.       — С меня… ящик водяры, — прокряхтел я, вставая на ноги. Надо заметить, что «Ренерган-Ф» действовал как надо. Денчик усмехнулся:       — Не, тащ майор, от ящика я сдохну нахуй. Пару бутылок на одну мою рожу хватит.       — Дело твоё, — пожал я плечами и огляделся: передо мной — ещё одна стойка, далее шел ещё один зал, прилегающий к архиву, с изображением троих людей на правой стене. В центре этого участка — двенадцать столов и около четырнадцати стульев. Один — пятнадцатый — валялся на полу. На двух столах из трёх стояло по картонной коробке с документацией. Вдоль передней стены — три шкафа с, надо полагать, карточками для читателей. Точно не скажу.       — Евгенич! — окликнул меня находившийся на другом конце архива Октябрь. Приказав Карасю взять под прицел коридор с поворотом вправо, я помчался к Виталику. Мои подопечные и ребята Шатая сложили в ряд тела убитых диверсантов, а на один из двух столов слева от входа в архив — пушки. Я насчитал две M4A1, один G36 со штатным подствольником AG36, один MP5SD, один пистолет Glock 18C, один TMP с глушителем и коллиматором, один UMP45 и дробовик AA-12, выстрел из которого попал Дирижёру прямо в голову. Хвала мутагену ДВЛ4УБ, череп Андрея не был разворочен многочисленными дробинками. Они будто бы отлетели от кожи Дрона, пропоров лишь балаклаву, надетую им по пути к «храму науки», и не оставив от неё почти ничего. Так что, Дирижёр снял её к хуям собачьим. Вообще, подобное — отскакивание дробинок от кожи Дрона — для меня было в новинку. В прошлый раз часть дробинок попала ему на морду, но регенерирующая плоть вытолкнула их.       — Блядский дробаш… — пробурчал Андрей №1, смотря на AA-12, служивший хорошим противовесом «Вепрю-12 «Молот». Его глаза вспыхнули на несколько секунд, от переизбытка эмоций, должно быть. Тем временем я подбежал к Октябрю, который связывал по рукам и ногам уцелевших диверсантов в количестве двух штук, и вопросительно дёрнул подбородком:       — Что-то не так?       — Всё так, Алексан Евгенич. Наши американские недруги пытались спионерить архивные материалы по научным исследованиям, — убедившись, что диверсанты надёжно связаны и закованы в наручники, Октябрь передал трофейные ножички Карасю, а сам указал головой на две коробки с прорезями для переноски. Пыли на них не видно, в отличие от соседнего стола, левее. Вообще, тут полно пыли, но есть места, где её нет. В основном, на стеллажах и там, где ходили диверсанты. Следов от ботинок просто дохуища.       — Повезло, что не спионерили, — на сей раз подала голос Полин Санна. Она, придерживаемая Слащем, глянула на открытый дверной проём, откуда лился свет. Я тоже посмотрел туда и осведомился у Октября:       — А там что?       — Туалет на пятерых, — ответил за него Евграфыч. — Там ещё табличка такая висит, призывающая уважать труд уборщиц.       — Логично, — согласился я с профессором. Увы, уборщиц ныне мало где уважают. Причём не только коллеги, но и работодатели, выплачивающие мизерную зарплату. Помню, как я до ранения по мере возможности и свободного времени помогал уборщикам и уборщицам там, где они или не справлялись, или справлялись с трудом. — Ну да ладно, голубки щас дрыхнут. Давайте-ка посмотрим, что им удалось спионерить. Алексан Данилыч, — Шилов немедля подошёл ко мне справа, — вы зафиксируйте где-нибудь список материалов, найденных американцами.       — С удовольствием, — если б не шлем, то клянусь, я бы увидел на лице Данилыча улыбку. Хлопнув профессора по плечу, я жестом позвал к себе всех, кроме Лиды и, понятное дело, пленников, которых Слащ и Гирей посадили прям на пол, усеянный туевой хучей бумаг.       — Так-с, мы с вами щас находимся в архиве КРОТ-1. Из одиннадцати диверсантов, занявших его, в живых остались лишь двое. Их мы допросим потом. А сейчас, нужно сосредоточиться на текущей приоритетной задаче: добыче архивных материалов здесь с последующей передаче их профессору Лагутину. Исключительно ему. Ни его замам, ни Григорию Ильичу Смелову, ни Веронике Антоновне, никому. Лагутину и только Лагутину. Того, кто нарушит приказ полковника Кадикова, ждёт прекрасный пожизненный курорт в каком-нибудь «Чёрном дельфине», «Белом лебеде», «Полярной сове» или «Чёрном беркуте». А чтоб не толпиться, сделаем вот как: Гирей, иди к Карасю, — я указал большим пальцем вправо. Рустам немедля пошёл туда. — Вдвоём встретите врага во всеоружии. Октябрь, займи позиции у бывшей баррикады и прихвати трофейный пулемёт. Мало ли, вдруг наших достанут в «храме науки», а у тебя отменный слух. Слащ, присмотри за учёными. Будут пытаться вырваться — кончай их. Остальные, вместе со мной. Будем действовать как самые наглые и жадные прапорщики, и утащим отсюда всё, что не успели унести четверть века назад! Около сорока минут спустя       — Что мы имеем… — пробурчал Шилов, читающий содержимое на планшете, куда он записал все разработки из двух коробок, надыбанных амерами. Данилыч отмечал все найденные проекты галочками. — Автомат Сохранения Жизни Лебедева — есть. Боевой Шагоход модели шесть, он же «Дровосек» — есть. Проект «Биомеханоид» — есть. Шагоход ИТА-1М2 «Шторм» — есть… Проект «Эктодерма Гидры» — есть. Проект «Криозаморозка» — есть. Кинетическое оружие на основе инерционного реактивного двигателя — ес…       — Слышь, профессор, может, ты снимешь костюм? — прервал его Дирижёр, поставивший на пол рядом с двумя столами очередную коробку. Кажется, тридцать вторую. — Наверняка вспотел, пока шастал с нами по КРОТу. Провонял как невесть кто.       — Спасибо за предложение, Андрей Семёнович, но я лучше потерплю и поберегу свои лёгкие и здоровье. Тем более, кислородный баллон вы как-то упустили из внимания, — спокойно парировал профессор. Да, он внушал уважение волей-неволей. И это несмотря на то, что он и Евграфыч отправляли тела клонов к блоку вивисекции и, если слова Филиппа подтвердятся, людей, числившихся в милицейских сводках как пропавшие без вести. — А как вернусь в КРОТ-3, то уже там помоюсь и постираю всё и вся.       Я, Дирижёр, Болт и Шатай вкратце просматривали папки с проектами, которые могли стать явью, если б не инцидент 31 мая 1983-го. Те проекты, что отмечал у себя Данилыч, были не особо мне интересны. За исключением «Эктодермы Гидры» и «Криозаморозки». Последний проект довели до ума уже в наши дни. А вот первый… Наверное, что-то из «Эктодермы Гидры» сохранилось в КРОТ-2 или КРОТ-3, раз существует Ренерган-Ф. Про себя же я прочёл пару абзацев из папки с проектом «ЭГ»:       «Эктодерма Гидры (далее — ЭГ) состоит из «системы самозалечивания ран», которая в свою очередь состоит из системы К-атомов (клейтронных атомов), открытых физиками-атомщиками: академиком АН СССР, д.т.н. Клейтроновым Владимиром Никитичем и членом-корреспондентом АН СССР, д.т.н. Каэльеровым Аноном Яковлевичем Электрофизической лаборатории АН СССР (ЭФЛАН).       «Энергетические артерии» содержат в себе стабилизированный материал под названием «вельструм». Вещество было открыто случайно, в ходе реализации проекта СРТ-1720М, так как этот элемент отсутствует в природе, а его производство — трудоёмки и наукоёмкий процесс. Образец ЭГ остаётся на сегодняшний день единственным прототипом.       Ещё одним значительным элементом ЭГ является «Система Клеточной Устойчивости» (далее — СКУ). СКУ является результатом исследований в синтетической биологии. Данное вещество имеет ДНК, схожую со структурой гидры обыкновенной; но при этом, его основа генетически модифицирована. Это позволяет сохранить клеточную структуру обладателя ЭГ и помочь ему выжить даже при получении смертельных ранений».       Ниже шла подпись «Старший научный сотрудник лаборатории КРОТ-1 ПНИКЛ «КРОТ», д.т.н. Фарзов А.П.». Ещё ниже — дата; 6 мая 1982 года. А в самом-самом конце, в скобах, я увидел надпись:       «На следующих страницах приведены расчеты и формулы, экспертные и исследовательские отчеты, медицинские карточки испытуемых и прочая информация о проекте».       — Пиздец какой-то, — резюмировал Дирижёр, который, как оказалось, вместе со мной читал папку, посвящённую «Эктодерме Гидры». — Алексан Евгенич, а мож у меня что-то типа этой самой «Эктодермы Гидры»?..       — Вряд ли. Просто ДВЛ4УБ вступил в реакцию с Р2Д, вот и весь сказ, — пожал я плечами, положил папку обратно в коробку и пошёл искать Лиду, благо она находилась в том участке зала архива, где стояли двенадцать столов. Она просто складывала листы бумаги на одном из столов. Видать, в этих бумагах тоже важные разработки, которым не стоит пылиться. Меня теперь стало волновать совершенно иное: судьба клонов группы «0607», ведь они — единственные клоны, у которых проснулась память оригиналов.       Они не знают, что Слащёв Илья Саныч и Маматгиреев Рустам Нодарыч погибли девять лет назад во время захвата аэропорта Слатина. Они не знают, что настоящий Шаталов был повышен до подполковника ГРУ и сейчас воспитывает Кирилла Андреича, сына от Ясны Благоевич, с которой сочетался браком ещё в 2001 году. Им невдомёк, что настоящая Курбаева проживает в Йошкар-Оле, с сестрой и дочкой. А также, по-моему, сыном от того серба, про которого писал в докладе тогда ещё капитан Шаталов. Никто из «бракованных» не знает, что Юнус-Бек Евкуров ныне является заместителем начальника разведуправления Приволжско-Уральского военного округа. Ну а про то, что Бармин ныне — военный пенсионер, доживающий свой век где-то в Вологодской области, они тем более не в курсе… короче, сложно всё с «шестьсот седьмыми». Очень сложно.       — Лид, — позвал я учёную, складывавшую очередную стопку на стол. Она дёрнула подбородком:       — Что?       — Лид, давай-ка посидим, — я специально выдвинул один из четырёх стульев. — В ногах, как гласит народная пословица, правды нет. К тому же, не знаю, как у тебя, а у меня они уже пиздец как гудят.       — Давай, — согласилась Лида, села и тяжело выдохнула. — Ноги гудят, просто ужас…       — О чём я, собсна, и говорил, — усмехнулся я под шлемом. Потом я всё же поднял забрало. — Лид, скажи-ка, а случаи, когда клоны обретали воспоминания оригиналов, были в твоей практике?       — Парочка. И то, с клонами капитана Стожарова. Их, осознавших себя как оригиналы, попросту усыпили и отправили в блок вивисекции, — тут она прищурилась. — А к чему ты спросил?       — К тому, что я не знаю, что делать с нашими «бракованными», — я бросил взгляд влево, туда, где стояли Карась и Гирей, болтавшие о чём-то. — Они должны знать, что стало с их донорами. Может, отвезти каждого туда, где живут или покоятся оригиналы?       — Можно рискнуть, — пожала девушка плечами, — только не факт, что РНМ-0607 и ИАС-0607 пустят в ныне «независимое» Косово.       — Косово — это Сербия, Лидия Денисна, — напомнил я Лиде, отчего она хихикнула под костюмом биозащиты. Да, в 90-е косовары выиграли раунд, но на мой взгляд, реванш рано или поздно состоится. — Но если серьёзно, ребята расстроятся, узнав, что их усилия и жертвы в аэропорту Слатина оказались сущим пердежом в лужу.       — Это уж точно, — буркнула Лидочка. А я задумался ещё над кое-чем: над мотивами Евграфыча. Понятное дело, он восемнадцать лет плясал под дудку папаши Полин Санны. Но ещё раньше, когда наши ворвались в зал с «бутоном», профессор и его подопечная блеяли что-то про хитрый план. Полю ещё можно понять, она наверняка считала, что Евграфыч приведёт её к чудом живому Королёву-старшему. А Евграфыч… Если не захочет говорить, придётся давить на больную мозоль. Я спросил у Лиды:       — Лид, а через сколько времени заразившийся вирусом Реаниматор-2, штамм «Делт», превратится в красноглазую нежить?       — Часа через четыре. Вакцину «БолВак» ты должен ввести в организм в течение часа. В противном случае хоть обколись ею, но ты обречён, — как ни в чём не бывало ответила Лидия на мой вопрос. Но тут она нахмурилась, посмотрела на меня, как на врага народа, и сама задала вопрос: — А на кой тебе об этом знать?       — Если заражусь — буду в курсе, когда наброшусь на своих сослуживцев. И прикажу им убить меня, если глаза покраснеют и зажгутся, что твой фонарик. Ну а коль не заражусь — буду вести просветительскую деятельность на тему «Что такое «Реаниматор-2, штамм «Делт», и с чем его едят?», — нагло соврал я Лиде. На самом деле у меня возник хитрый план, похитрее того, что у Евграфыча. Заодно узнаю, правдивы ли его слова насчёт плана.       — Умно, — похвалила меня Лида. — Но вообще, после того, как газ убил носителей вируса, он тебе не грозит.       — Лишние меры предосторожности и знания не помешают. Кругозор постоянно стоит расширять, — с этими словами я встал со стола, почти одновременно с Лидой. — Ладно, ты как хочешь, а я пойду к своим. Чую жопой, заскучали не только они, но и пленники.       Не нужно было ей говорить о конкретных пленниках. А ведь мы ещё сцапали двух диверсантов, которые за сорок минут не подали признаков жизни. Нет, они не были мертвы, просто их надёжно оглушили. Но допрашивать щас я буду отнюдь не заморских вторженцев, ведущих себя как дома. Ими, если что, займётся Рустамыч, благо он тот ещё полиглот.       Евграфыч и Полин Санна нашлись быстро: их посадили на ту самую чёрную скамейку слева от входа, бежать они не пытались. Оба задремали. Чудненько, пора обломать им кайф. Я встал перед дремлющими учёными, кашлянул и во весь голос рявкнул:       — ПОДЪЁМ!!!       И Евграфыч, и Полин Санна резко вздрогнули и приоткрыли глаза, даром что не вскочили. Протереть глаза им не суждено из-за рук за спиной. Разок их провожали в туалет, перед этим обыскав их, а после посадили обратно на скамейку. Само собой, за ними следил Слащ, севший прям на стойку напротив них. Кстати, об учёных… ни Вера, ни Ромыч почему-то за сорок минут так и не вернулись. Ладно, расспрошу наших горе-учёных, а до Ягодки с Совком доберусь позже.       — Проснулись, граждане яйцеголовые? — задал я доктор-санам риторический вопрос. — Оч хорошо. У меня к вам обоим накопилась поистине масса вопросов.       — Интересно, каких? — подала, наконец-то, голос Полина, смотря на меня исподлобья. — По-твоему, я буду разговорчива после того, как твой дружок-мутант убил папу?       — Дорогая моя, упаси Господь, Поля, то страхуëбище уже не было твоим уважаемым папой. Жаль, что твоя учёная башка неспособна понять этот простой факт, — отмахнулся я, хотя в душе понимал, что это был тот самый Королёв Александр Трофимович, невесть как просуществовавший четверть века, пока его не убили окончательно. Но нужно же было хоть как-то внушить девчуле факт, что она помогала той ещё мрази, коей оказался Евграфыч. — Вообще, пока я шёл к тебе и Василь Евграфычу, то думал, о чём конкретно с тобой говорить, чтоб не стоять и не раздевать конкретно тебя взглядом, — Полина аж подняла голову от услышанного. — Ну и нащупал парочку тем. Одну я оставлю на потом. Мало ли, может ещё разговаривать придётся.       — Знать бы ещё, что за тема такая, на которую ты решил поговорить именно со мной, — качнула Королёва-младшая головой. Тут я посерьёзнел и процедил:       — Так называемый «хитрый план», про который вы оба пиздели там, в зале с «бутоном».       — Вообще-то, мы и вправду хотели остановить Шурика, — «вовремя» встрял Евграфыч. Я скрестил руки на груди:       — Интересно, как? Совать ему подопытных и сдохших клонов?       — Газ, убивший всех носителей Р2Д. Жаль, он на Шурика не подействовал.       — Может не подействовал потому, что не успел вдохнуть, — предположила Полина. Я помнил, что говорил её отчим: если заражённый вдохнул полкубометра газа, то всё, на нём можно смело ставить крест. Так, собственно, и вышло со всеми тварями и зомбаками в КРОТ-1. Октябрь и Дирижёр давно сняли противогазы, так что им не грозит смерть от улетучившегося газа.       — Ладно, не будем о газе, — отрезал я. — Ты лучше вот что скажи: мне недавно полковник Кадиков сообщил, что ты якобы была шокирована содержимым диска с камеры Хантера Лемея, — и тут же подошёл вплотную к горе-учёным и поднял Полю за подбородок. — Ты и вправду была в шоке? Или лишь строила из себя ссыкушечку?       — Я в реальности была шокирована, а не когда видела запись. Одно дело — когда ты на экране смотришь, как красноглазая нечисть убивает тренированных солдат, пускай и диверсантов в чужой стране. А другое… — Поля качнула головой, но фразу не продолжила. И так понятно, что она имела в виду.       — Твой отчим специально скармливал Трофимычу убитых клонов и пропавших без вести?       — Нужно было не давать моему папе лишних поводов для подозрений, — глухо произнесла Королёва-младшая, а Евграфыч молча кивнул, мол, «моя падчерица не врёт». Ну ничего страшного, ноут Пирогова расставит все точки над «i» и чёрточки над «t».       — И оно, на твой взгляд, того стоило?       — Тебе правду сказать или сладкую ложь? — ответила Полин Санна вопросом на вопрос.       — Сладкая ложь меня уже заебала. Так что, правду выкладывай. В противном случае… — я приставил дуло АПБ к виску уже Евграфыча, чьи глаза округлились от ужаса и осознания перспективы вероятной смерти. — Мозги этого старого уёбка разукрасят твой висок и половину морды лица. А ты будешь ненавидеть меня ещё сильнее, попытаешься удрать от нас или убить хоть кого-то. И встретишь свой бесславный финал.       — Я лучше поживу. Что же до правды… то оно того не стоило, — мне показалось, или Поля и вправду шмыгнула носом, строя из себя добренькую кралю, сопереживающую всем и вся?.. — Но альтернатива была гораздо хуже. Папаня выпустил бы заражённых на волю.       Увы, допрос пришлось прервать. Не по своей воле, нет. Просто раздался треск рации, а в наушнике — голос одного из СОБРовцев, решивших связаться не с начальством, а конкретно со мной:       — Гилас Граниту, приём!       — Слушаю тебя, Гилас, — если память вновь не изменила мне со склерозом, позывной «Гилас» носил старлей Куропатов Герман Семёныч. Этого паренька слегка под тридцать, с пухлыми губками, почти как у Анджелины Джоли, я в последний раз видел в КРОТ-2, когда он заступал на суточное дежурство в вестибюле. Выходит, в КРОТ-2, КРОТ-3 или двух лабах сразу случилось нечто серьёзное, раз со мной связался не Борисыч, а один из людей майора Елина.       — Среди сотрудников КРОТ-2 полно крыс… Эти бляди чуть не устроили зомби-апокалипсис, выпустили подопытных и дали по съёбам. Мне еле удалось выбраться из лабы и найти Аякса! — Герман чуть не сорвался на крик. Но надо отдать должное, он старался вполголоса сообщать обо всём произошедшем. А уж когда он поведал о том, что некие «крысы» чуть не устроили зомби-апокалипсис, у меня аж сердце учащённо забилось. Блять, это ж надо настолько пытаться помочь амерам в получении разработок проекта «Дружинник», что ради этого ещё и выпускать на волю тех подопытных, что не на раз-два, а сразу на раз заразят учёных, безопасников и обслуживающий персонал!       — Так, Гилас, зомбаки всё-таки вырвались за пределы КРОТ-2 или нет? — осведомился я у Германа, едва придя в себя после услышанного. Он поспешил меня обнадёжить:       — Никак нет, Гранит. Сразу пустили газ, убивающий их. Он по всему К-3 распространяется.       — Это хорошо, — радостно заявил я Герману. — Ты сейчас вообще где находишься?       — На уровне К-3, в технических помещениях. Там окопались я, Аякс, Ясон и Эней. Ифита и Акаста убили иностранные диверсанты, их сопровождали оставшиеся боевики. По-моему, духов не больше восьми… Нам срочно нужна поддержка!       — Понял тебя, Гилас, щас пришлю кого-нибудь из своих, — заверил я коллегу по деятельности и тут же связался с Совком: — Гранит Совку, приём. Гранит Совку.       — Совок Граниту, слушаю вас.       — Вы с Ягодкой сейчас где?       — Только что вошли в «храм науки», обойдём головную опору и поднимемся к вам, — сообщил Рома. Что ж, придётся пареньку и его бывшей спарринг-партнёрше подождать с визитом в архив КРОТ-1. Я отдал новый приказ:       — Отставить подъём к нам, Совок. Сейчас на уровне К-3 находятся иностранные диверсанты, последние боевики Риядус-Салихин и предатели из числа персонала КРОТ-2. Видать, объединились во что-то вроде временного альянса. Ваша с Ягодкой задача — освободить клонов, если их не убили, и приняв командование, вместе с ними зачистить весь К-3 от врагов. Оставайтесь там, где вы щас находитесь, я приду с подмогой. Отбой, — на этой ноте я отключился. Пока я думал, кого же взять с собой, голос подал Евграфыч:       — Значит, мои подозрения насчёт Пыльцова, Бабахина, Полосова и Платохиной оправдались.       — Какие ещё подозрения? — искренне удивилась Поля. Ну а Пирогов продолжил:       — Я подозревал, что эта четвёрка сливает информацию врагам. Но доказать ничего не мог. Теперь вот выходит, что я был прав. Надо было их в ДМ-34 отправить… — последнюю фразу профессор буквально прорычал, опустив голову. Времени орать на этого пидора не было, нужно решать свалившуюся на мои плечи проблему. Я связался с Борисычем:       — Гранит Топазу, как слышно?       — Слышу тебя громко и чётко, Гранит. Боюсь, твоё задание в архиве КРОТ-1 откладывается, пока не решится проблема с диверсантами…       — Я уже в курсе, Топаз, — прервал я полкана, благо наша многолетняя дружба позволяла мне обрывать его на полуслове. То же самое работало и в мою сторону. — Сейчас решаю, с кем отправиться на помощь СОБРовцам. Я уже отправил туда Совка и Ягодку.       — Решай, да поскорее, — раздражённым тоном поторопил меня Борисыч и на слове «Отбой» отключился. Выдохнув носом, я ускоренным шагом направился к захваченным в плен диверсантам, что сидели прям на полу, причём у девки башка лежала на плече мужика. Я грубо отпихнул девчулю, схватил парнишку за грудки, благо мы сняли с него броник, и встряхнул его.       — Wha… — прохрипел америкашка, после чего уставился на меня вытаращенными глазами. — Who the fuck are you?!       — The one, who can kill you and your girlfriend or give you chance to leave Russia alive and well, — насчёт возможности покинуть Россию живым-здоровым я нагло соврал. Ушлёпков надо кончать или отправлять в самый дальний и глухой ИТЛ, где их следы навеки потеряются. Как и тех диверсантов, что захватили ранее.       Вот только мужичок хихикнул и пояснил кое-что касательно девчули:       — Look, pal, she’s Bryan’s girlfriend. Not mine.       — Bryan… — повторил я имя. На ум приходил только капрал Брайан Коннор, кукующий щас в тюремном блоке КРОТ-3, как и та сладкая парочка, а также Филипп Раевский. — You mean Corporal Bryan Connor, callsign Disciple 10-1? — ошалевший диверсант, уставившийся на меня, как на всезнающего, только кивнул. — Good. I can easily contact with my command and offer them to execute Disciple 10-1. But, — я поднял указательный палец на манер гранд-моффа Таркина, — only if both of you refuse to cooperate with us. Is this what…       — How dare you say Bryan’s name with your filthy mouth?! — рявкнула доселе молчавшая девчушка и попыталась подняться, но с заломленными за спину руками сделать это оказалось сложнее, чем на первый взгляд. Я бы ещё поболтал с ней и её коллегой по опасной деятельности, да вот внезапный захват КРОТ-2 расстроил планы. По крайней мере, мои.       — I have no time to flirt with you ‘til sunrise, so I’ll ask you two questions: what’s your name and how did you and your group enter the archive of KROT-1?       — Bryan’s gonna kill ya, asshole, — процедила милашка. Я выдохнул, нарочито медленно повернулся к ней и дружку спиной, после чего аккуратно присел, как бы поправляя шнурки на берце. На деле же я достал из набедренных ножен Glock-78, подошёл к парню-диверсанту и резко полоснул его по бедру, пропоров ткань. Тот от боли вскрикнул, а из пореза начала течь кровь.       — I’ve just slashed the femoral artery of your friend, — нарочито спокойно проговорил я. Девчуля неравно сглотнула. — Without medical help, he’ll die from blood loss. He has 180 seconds to live. You can save him by answering my questions.       — Traci. I’m Traci Burrell, — представилась, наконец, диверсантка. Ну и добавила: — Callsign Disciple 10-2. We’ve got here through an elevator.       — Where is that elevator? — спросил я, пока вытирал лезвие ножа о штаны раненого и жестом приказывал Болту вколоть Ренерган-Ф.       — I can show you. For Bryan, — Трейси состроила такое выражение личика, будто бы была уверена, что я её щас отпущу. Ладненько, подыграем ей. Но если что — я и Дирижёр, что пойдёт со мной, кончим её. Кивнув, я взял Трейси за плечо и, велев ей показывать путь, позвал двух Дронов:       — Дирижёр и Шатай, ко мне!       Андреич-мутант, складывавший папки с проектами в очередную картонную коробку, перехватил АКМ с ГП-25 поудобнее. Далее подтянулся Андрей-клон, видимо, заверявший Слаща в правдивости моих слов. Дескать, «мой потерявшийся хуй знает когда и хуй знает где брат-близнец сдержит слово». Если честно, понять Илью Саныча можно. Оригинал, и без того разочаровавшийся в позднесоветских властях, окончательно перестал доверять уже российским с тех пор, как ООН взяла под свою протекцию того боснийского выблядка. Да, Шаталов вышвырнул его к хуям с вертушки и лишил себя и подопечных нормальной жизни в России на четыре года. Но простить гибель Кощея, так и не обессмерченного путём клонирования… Нет, это не в характере Шатая. Да и я ни за что не прощу гибель Кулака.       — Шатай, меняйся позициями с Октябрём. Он будет за главного. А ты, Семёныч, пойдёшь со мной и Дисайпл 10-2, она же Трейси Баррелл. Она укажет нам, как она, её живёхонький дружочек и восемь трупов заняли архив. Так ли, Трейси? — я гаденько улыбнулся диверсантке, а та нервно хихикнула. — Вот и славно, — я подкрепил свои слова шлепком по бамперу Трейси. Она вздрогнула и зло уставилась на меня. Я же парировал уже на русском: — Вздумаешь обмануть нас или привести в ловушку — отдам клонам на потеху.       Дисайпл 10-2 сглотнула. Надеюсь, она поняла смысл моих слов, хоть и сказанных на чужом ей языке. При условии, что она если не говорил по-русски, но понимает его. Одним из ключевых преимуществ клонов являлась их неспособность плодиться, хотя с либидо у них всё в порядке, и я всё же сомневаюсь что они так уж стерильны. ВБК-0607, поглядывавшая на Совка до «атаки клонов», не даст соврать. Хорошо ещё, что у неё во рту нет тентакля, как у «паучих», одна из коих пыталась отложить в мою тушку одно или несколько яиц с каракуртами-переростками.       Наконец, мы с Дирижёром пошли вслед за Трейси, приведшей нас сначала к Карасю и Гирею, а потом свернувшей налево. По пути Лида всучила мне коробочку с «БолВак», сказав, что если заражусь вирусом Р2Д — у меня под рукой будет спасательный круг. То бишь, вакцина. Я поблагодарил Лидочку и пообещал ей, что скоро мы вернёмся. Хотя не факт, что вообще скоро…       После поворота налево Трейси прошла до поворота направо. Он привёл нас к смежному помещению с обитыми гетинаксом створками грузопассажирского лифта вместимостью целую тонну. Баррелл торжественно объявила:       — Here it is. An elevator, used by us to get into the KROT-1 archive.       — You’re a good girl, Traci, — я улыбнулся Трейси и подмигнул ей, после чего притянул к себе за талию и шепнул на ухо: — If I’ll meet Bryan, I’ll send him your best regards.       — I really hope so, pretty boy, — Трейси медленно кивнула, так же медленно моргнула глаза и кусунла нижнюю губу. Блин, что это со мной?! До всей этой катавасии с КРОТ-1 я ни разу не флиртовал с девушками-противницами! А тут… мало того, что диверсантка из сильнейшей в политическом плане страны, так ещё и занятая смазливым парнишкой. Здесь точно что-то не так.       Решив, что расспрошу учёных потом, после освобождения КРОТ-2, я напоследок лупанул Трейси и приказал обескураженному Дрону:       — Отведи-ка Трейси обратно к раненому диверсанту, а потом — пулей ко мне.       Дирижёр кивнул и отправился выполнять мои приказы, благо ждал я его недолго. Мы вместе зашли в кабину, которую никто не вызвал наверху ни до, ни после «атаки клонов». Слева от нас, как и в других кабинах лифтов, располагалась панель с кнопками. Перед тем, как нажать на вторую кнопку снизу, указанную как «К-3», я проинформировал Совка:       — Гранит Совку, отправляйтесь на уровень К-3. Я и Дирижёр своим путём доберёмся до КРОТ-2. Периодически докладывайте обстановку. Как понял?       — Отлично понял, Гранит. Отбой.       Лишь после отключения Ромы я нажал на заветную кнопку, прильнул спиной к стенке кабины и выдохнул. Как бы потом не оказалось, что наша четвёрка опоздала… Уебу как вивисекторов, так и предателей с блядскими бармалеями и американскими шавками! Хотя, для вивисекторов сделаю одно исключение. Расскажу о случае с Трейси Баррелл и, если окажется, что мне тоже вкололи какую-то хуйню… нет, даже думать об этом блядстве не хочу.