Не будь таким необходимым

Аня уже спешит в эпицентр конфликта, пока этого не сделал какой-нибудь мимо проходящий учитель. — Ну что, демо-версия брата, — хохочет Джордж, — хочешь узнать, кто считает, что ты неудачник, а кто, как глупец, все еще в тебя верит? Или поставишь сам на себя? — Завязывай с этой херней, убожество, — требует Дэмиан. — Почему сразу херня? — с наигранным удивлением интересуется тот, явно издеваясь. — Твоим друзьям эта идея очень понравилась. Эльман и Эджбург поставили аж по десять тысяч дальков, обидно будет их разочаровать. Эмиль и Юэн за его спиной замирают от ужаса. Дело — дрянь. Пора вмешаться. — Вы делали ставки тайком от меня?! — он оборачивается, его взгляд злой… ровно до того момента, как Дэмиан замечает Форджер, уже стоящую в первых рядах наблюдателей. Он снова пытается не менять настрой, снова безуспешно — когда б она не появилась, какой бы «не тот» ни был момент, Десмонд всегда ей рад. — Оставь их на потом, они не со зла, — твердо заявляет та, — чего не могу сказать про этого отброса. Дэмиан молча переводит взгляд на Джорджа и опять мысленно нудит про «Я же просил не вмешиваться», но Ане давно наплевать. Я не ради тебя стараюсь, придурок, сколько еще повторять. Оскорбления в твой адрес — неуважение ко мне, этого я терпеть не намерена. — О, а вот и прелестная девочка-молния! — Глуман игнорирует ее заскок, хотя нет, его он даже забавляет. — Ты ведь тоже веришь во второго сына? — Еще как, — выплевывает Аня. — Тебе смешно? — ухмыляется с вызовом, сдерживая рвотный позыв от его мерзкой хихикающей физиономии. — Смеяться над верой «девочки-молнии» — значит самолично подставиться под ее удар. — Вот это бой-баба, у меня аж привстал, — провоцирует Джордж. — Не желаешь сделать ставки? Ты прям сыплешь идиотскими кличками. Месть за «убожество» и «отброса»? «Держись, Дэмиан, — шипит знакомый голос. — За насильную кастрацию, вроде как, исключают». Аня не позволяет себе перевести взгляд с противной рожи Глумана, хотя очень хочется. Каков сейчас Десмонд в гневе? Сжал кулаки? Покраснел до кончиков ушей? А может, уже льется пена изо рта? — У меня денег нет, но я могу забесплатно в тебя плюнуть, — продолжает дерзить «бой-баба». — Заманчивое предложение, однако у меня есть идея получше, — хитро протягивает Глуман. — Давай так. Если он не получит «стеллу», ты пробежишь десять кругов на стадионе… абсолютно голая! — Ты что несешь, урод?! — Дэмиан врывается в диалог яростным криком, а в мыслях уже избивает мерзавца до полусмерти. Теперь Форджер может сполна насладиться его реакцией. Сжатые кулаки, краснющие уши — все в наборе, кроме пены изо рта. Впрочем, последнее было бы слишком неэлегантно для мальчика из высшего общества. Черт, как же это прекрасно — видеть, как Дэмиан готов убить самой мучительной смертью того, кто осмелится озвучить при нем свои грязные фантазии об Ане. Настолько прекрасно, что она уверенно говорит: — Согласна. Просто, понятно, вызывающе в любом смысле. Стоящие рядом в шоке. Дэмиан хватает ртом воздух, еле как сдерживая маты. Глуман довольно ухмыляется. «Какая ж ты наивная дура. Как бы твой отличник ни готовился, ты уже обречена. Но тело у тебя супер, им и щеголяй». — Моя ставка приравнивается к пятидесяти тысячам дальков, идет? — невозмутимо продолжает Аня и кривится, прибавляя: — Видеть тебя без трусов я не имею ни малейшего желания. — Хех, да пожалуйста! — прыскает Глуман. Самоуверенный идиот, с таким долгом уже ты будешь плясать голым для Вестальских извращенцев. Джордж продолжает злить Дэмиана, словно хочет увидеть его эмоциональный взрыв, как праздничный фейерверк: — Видишь, как я тебе помог? Обнаженная грудь твоей Форджер скрасит грусть от провала. Она и в одежде выглядит аппетитно, а без… — он театрально облизывается. — Тебе ведь интересно, какие у нее… И мальчик-петарда теряет контроль, взрываясь, как и хотел этот мразотник. Он накидывается на горе-провокатора, не дав договорить, но Аня резко разнимает их обоих, едва успев до сочного апперкота прямиком в Глуманский подбородок, затем крепко хватает за руку Дэмиана и насильно, спешным шагом выволакивает из этого цирка. Ему приходится лишь послушно следовать за ней, дабы не упасть. — Ты что, мать его, творишь? — тот едва не кидается уже на нее, когда они скрываются за поворотом, но Аня не собирается сбавлять темп или отпускать его руку. «Спасибо, дорогая, огромное и саркастическое, теперь я выгляжу, как маленький мальчик под гиперопекой». — Я творю? — а не надо было ставить под удар миссию псевдо-мамочки. — Да это ты драться полез, чертов псих! Мы не на «тонитры» ставки делали, он же специально тебя провоцирует! — Аня вскипает, во всей красе демонстрируя, мол, смотри, мой яростный страж, я тоже могу быть разъяренной. — А своим «великолепным» ударом ты сломал бы ему челюсть. Ты хоть понимаешь, что это — стопроцентный вылет?! — Форджер отчитывает так убедительно, так орет, что Дэмиан неслабо охреневает и от неожиданности даже чуть-чуть успокаивается, боясь сам попасть под раздачу. — Ты серьезно собираешься голая бегать?! — но эта тема волнует Десмонда куда больше. — Нет, конечно, мне ведь не придется этого делать, — ехидно заявляет она. — Или я ошибаюсь? Аня внезапно останавливается, разворачиваясь лицом к Десмонду, а тот — врезается прямиком в ее грудь, к которой так неровно дышит Глуман. Он тут же отстраняется. — Ай, — вырывается у Форджер. Дэмиан опять становится растерянным и смущенным, машинально замирает на месте с виноватым видом, ей же сейчас — совершенно пофиг. Она смотрит с навязчивым ожиданием, ухмыляясь. — Н-не знаю я… — мямлит тот, невнятно и запинаясь: легкое, но пикантное столкновение выбивает из колеи похлеще Глуманской клоунады. — Это будет сложно, я не уверен… Я тебя умоляю, давай ты подумаешь о другом, ну грудь — и грудь, потом вспомнишь о ней. — Значит, готовься так, чтобы быть уверенным! — требует Форджер, пытаясь направить его мысли в нужное русло. — От твоей детской мечты тебя отделяет одна жалкая звезда. Борись, Дэмиан, борись. — Я даже не знаю, так ли мне нужно звание имперского ученика… — Не получишь его — не узнаешь. В голосе Ани — настойчивость, ее слова — не для возражения. Десмонд слегка удивлен такой озабоченности его звездами. Впрочем, если не знать истинную причину — Форджер и вправду похожа на мамочку, возлагающую на сына бремя собственных надежд. Вдруг Дэмиан кидает взор на их скрещенные пальцы, Аня — туда же, затем — в упор на него. Глаза — в глаза. На лице его вспыхивает милый румянец, как у первоклассника, боящегося, что девочка, которая ему нравится, догадается о чувствах — от этого Аня тает. Как и всегда. «Не хочу ее отпускать», — мысли звучат легко и тепло. А затем раскаляются до кипения: «Если я провалюсь, я выколю этому выродку глаза». Как же классно. — Пойдем в столовую, Дэмиан, — Форджер сжимает крепче его ладонь. — На голодный желудок учиться сложно. Однако он резко заявляет: — Нет, пойдешь только ты. Я хочу побыть один. Аня хмыкает и, отпуская его руку, уходит. Немного обидно. * * * На часах восемь вечера. Аня собирает учебники в сумку, а саму себя — в боевую готовность. Текущее задание не особо захватывает. Знай Дэмиан, что Форджер собирается делать, он бы посчитал это форменным унижением. На текущей стадии операции она — реально какая-то нянька, которой нужно ежечасно следить за тем, чтобы цель-малолетка не сбилась с пути по дороге в подготовительный класс. Конечно, отец с легкостью сможет исправить результаты Дэмиана, но если придется перекраивать половину бланка, то сам «звездный мальчик» начнет подозревать, что его силой толкают наверх. Кроме Ани никто не может взять на себя такую ответственность. Именно поэтому — и только! — она подбиралась к сердцу Дэмиана: чтобы контролировать не только действия, но даже его желания. Он точно будет готовиться, ведь не может позволить, чтобы вся школа лицезрела ее обнаженное тело. Он оставляет это право только себе. Аня знает, где сейчас Дэмиан. В семь пятнадцать он вернулся в свою комнату после тренировки по футболу, а через полчаса собрался уходить с мыслями, мол, надо позаниматься в библиотеке. Нет, она вовсе не маньяк-преследователь, а совершенно обычная шпионка, читающая мысли. У нее есть важная цель, и она уверенно направляется к ней. Минует школьный коридор, открывает нужную дверь. За ближайшим столом сидит Дэмиан, обложившись учебниками и конспектами. Единственный посетитель библиотеки. Странно. Малышня, конечно, в такое время объявляется редко, но кто-нибудь из старшеклассников даже в самые далекие от экзаменов времена обязательно наведается за час до закрытия. — Форджер? — с удивлением приветствует он просто-девочку-на-задании. — Ты не заблудилась? Сюда ходят учиться, — иронизирует, гад. Он явно не собирается обсуждать недавнюю сцену, даже если хочет. — Видимо, уже не ходят... — задумчиво протягивает Аня. — Ты настолько хочешь побыть один, что всех прогнал? — Ха, опять ты вылетаешь из школьной жизни, — усмехается Дэмиан. Абсолютно справедливое замечание. — Все сейчас на вечеринке у Эми Рэдмун. — Ну тогда ясно, почему я не знаю, — хмыкает Форджер. Бекки и словом не обмолвилась. Даже мыслью. Очевидно, лучшую подругу Форджер Эми тоже видеть не хотела. Впрочем, госпожа Блэкбелл слишком хороша для тусовки с этой неудавшейся хулиганкой. Вот Аня — другое дело… Хулиганка что надо. — А тебя, судя по всему, пригласили, — она лукаво улыбается. — Ну да, и что? Думаешь, я пойду, после того, как она попыталась меня ударить? Форджер хихикает: — Нет, конечно, зачем общаться с лузершей, которая только пытается? Браво, Аня, какой «тонкий» намек. Дэмиан смущенно утыкается в книжку, бурча под нос: — А пришла-то ты зачем? — Учиться, конечно! — бойко заявляет Аня, с удовольствием переводя тему, и, минуя удивленного Дэмиана, направляется вглубь помещения. — Уйду подальше, чтоб ты мне не мешал. — Пф-ф, мешать другим — твоя прерогатива! — возмущается тот, но Форджер не отвечает, исчезая за книжными полками. Аня раскрывает учебник по истории на развороте, в который вложена военная манга, и включает суперспособность. У нее тоже есть задание, но далекое от школьной программы. «Гребаные экзамены! И чего эти придурки все на меня поставили? Самая чокнутая из них еще раздеваться перед всеми собирается. Как теперь спокойно готовиться? Чувство, будто от этой «стеллы» зависит весь мир…» Эмоциональным напряжением внутри Десмонда можно вывести из строя все школьное электричество. Чувство тебя не обманывает, мой милый страдающий мальчик. Знаю, это ужасное давление. Но ты должен потерпеть. Еще чуть-чуть… Еще чуть-чуть — и наступит решающая стадия операции «Неясыть». А потом Аня исчезнет из жизни Дэмиана и освободит от своего угнетающего контроля. Навсегда. А сейчас он не должен сорваться и совершить какую-нибудь глупость. Вернее, Аня не должна этого допустить. Благо, Десмонд не знает, сколько людей за спиной сравнивают его со звездным старшим братом, который получил звание имперского ученика еще в средней школе. Впрочем, Дэмиан и сам себя сравнивает с Димитриусом, но сравнения эти куда жестче, куда больше не в пользу «второго сына». Аня не называет его так уже очень давно, ведь для Дэмиана эта кличка — до сих пор попадание «по больному». «Соберись, отброс! — ругает Дэмиан сам себя. — Тебя окружают идиоты, которые тебе дороги, и этих идиотов нужно спасать. Постарайся ради них. Да и к тому же ты сам так давно хотел, чтоб отец пришел на собрание именно из-за тебя. Может, он не полюбит, но хотя бы посмотрит на тебя с уважением и посчитает достойным своего личного времени. Димитриус получил свои «стеллы», когда требования были и наполовину не такими строгими. А ты получишь несмотря ни на что. Борись, Дэмиан, борись…» Так «витать в облаках» перед учебником не умеет даже Форджер. Она вздыхает, тепло улыбаясь: он мотивирует себя ее же словами. Надеюсь, Дэмиан наконец-то начнет учиться. Аня берет в руки мангу. Все опять идет не по плану.