Странно… Тепло. И пахнет приятно. Наследный принц медленно открыл глаза. От солнца мужчина сощурился, пытаясь рассмотреть где он. В нос ударил сладкий запах, смешанный со свежестью. Цзюнь У встал, разминая затекшую от, судя по всему, сна, спину.
Лучше сказать, парень, оглянулся и понял что он в императорском саду в сезон цветения. Сотни фруктовых деревьев цвели, привлекая сладким ароматом. На некоторых даже были плоды. Он завороженно смотрел на все это, пока на глаза не пойми почему наворачивались слезы.
— Ваше Высочество! — кто-то окликнул его. Обернувшись, принц увидел советников, заходящих в сад. — Вы обещали нам дружеский бой! — усмехнулся один из них, издалека махая рукой. По пути они собрали фруктов и теперь шли с полными полами ханьфу. Молодые советники и ещё не вознёсшийся принц сели кто где. Принц сидел, покусывая персик, пока юноши спорили, кто будет первым. — А ты чего не хочешь? — кинул взгляд на Мэй Няньцина парень. — Я не мастер в этом. Сомневаюсь, что смогу победить хоть кого-то. — Давай, давай, Мэй-сюн! Сначала с нами, а если выиграешь — с его высочеством, — стали зазывать друга остальные. Звездочет что-то буркнул под нос и всё-таки пошел к остальным. — Старый ворчун,— беззлобно усмехнулся Цзюнь У. — Самодовольный баклан, — в тон ответил Няньцин, расслышав это. Спустя какое-то время раздались возгласы. — И кто тут ещё говорил что не мастер?! — возмутился юноша, — Ты победил нас!! — Значит, тренировки не прошли зря и звезды благоволят мне, — хитро улыбнулся звездочет. Советник отошёл от догорающих угольков костра, подходя к краю обрыва, на котором был лес. Мужчина скрестил руки на груди в попытках удержать на верхнем ханьфу остатки тепла. Он поднял глаза, хищно сошурившись и пытаясь острым взглядом зацепиться за слова звезд. Быстро перемещаясь от одного созвездия к другому, предполагал где небожители могут находиться. "Звезды сулят нам неудачи", — нервно пронеслось у советника в мыслях. Уцепив краем глаза черные клубы, Няньцин увидел как дым злосчастного вулкана, кары небес, разносится ветром и создает причудливые фигуры. Мужчина бесцельно разглядывал эти фигуры словно зачарованный. Вдохнув глубже, Мэй закашлялся и, стараясь не беспокоить чуткий сон Его Высочества, прикрылся рукавом, не создавая особо звуков. На глазах выступили слезы и советник вновь увидел смазанные очертания проклятой горы и яркой точки — ненасытного жерла. Его передернуло и Мэй Няньцин вперил взгляд в небо, надеясь найти что-то в звёздах. — Ваше высочество, идем, — теплые образы в голове исчезли как краски с мокрого холста, оставив осознание реальности. Мужчина сморщился, вставая. Крики страданий заполняли черепную коробку, а по итогу сошли на фоновый шум. Владыка отряхнулся и стал рассматривать рассвет. — Ваше высочество, у вас сбилась прическа, — напомнил советник. Сказать что наследный принц походил на злого духа было бы грубо с его стороны. Цзюнь У только отмахнулся, ещё больше растрепав темные волны по спине. Советник взял протянутую накидку и указал куда-то в сторону, где, как он прикинул, мог бы быть хоть какой-то путь. Мужчина без слов тенью пошел за ним вглубь леса. Непойми куда, но подальше от государства под пеплом. Они шли несколько ли, пока Няньцин не спросил. — Ваше высочество, я же вижу ваши муки. Если бы можно было бы заключить сделку с небесами, я бы забрал часть вашего бремени дабы вам было хоть на одну тысячную легче, — он осторожно коснулся плеча собеседника. — А? Все в порядке, — сухо ответил мужчина, которого вырвали из дикого рондо чуть притихших криков и сцены падающего белоснежного моста. — Ваше высочество, они умерли. Так решила судьба. Ни небожитель, ни смертный, ни сильнейшие демоны не в силах перечить ей. Что-то в жизни можно поменять, а что-то неизбежно. Даже у лучших людей бывают черные полосы. А у государей, с их-то ответственностью, тем более. Когда небеса падают на землю трудно слезть с тигра ,— разглагольствовал советник. — Ты прав. Но это не ошибка торговца, о которой он на следующий день уже забудет. — Не следует топить себя в этом болоте вины. Ты всегда винишь себя во всем, ваше величество. Не забывай, что нет ничего всесильного и всемогущего. Великие правители и великие небесные чиновники — такие же люди. Разве что за твоими плечами нет сотни невинных, павших ради твоего самолюбия, — ухмыльнулся Няньцин. — Хм, нам ещё надо будет найти место подальше отсюда, — нахмурился советник, перескакивая с темы и прикидывая куда лучше. — Может на восток? — предложил наследный принц. Он не хотел слушать смягчающие речи советника, поступая по-своему, — можно смешаться с торговцами, — чуть улыбнулся он. — Со странствующими торговцами неплохая идея, — оживился Няньцин, — правда без денег нам будет нечем торговать, — смущенно развел руками мужчина. — Тогда затеряться среди крестьян где-нибудь в деревушке. Если будут деньги, можно будет чуть что уйти как торговцы, — сообразил Цзюнь У. От мыслей о жизни среди бедных крестьян Няньцина слегка перекосило. За этим диалогом они не заметили время и под рассуждения о лучшей местности и плодородии пришли к какому-то тракту. — И куда же? — недоуменно поднял бровь владыка. — Гуль знает. Спросим, — советник стал высматривать хоть кого-то вдалеке. На горизонте замаячила толпа изящных, словно плывущих, фигур. Идущие с реки девушки мягко переговаривались и посмеивались с чего-то. Когда они подошли ближе к мужчинам и смогли их рассмотреть, они чуть не ахнули. "Как куклы" — пронеслось в головах. Советник и наследный принц недоуменно хлопнули глазами, посмотрев друг на друга. Цзюнь У хотел было спросить, видели ли они когда-то красивых людей, раз растрёпанный и слегка чумазый он резко стал идеалом красоты. Няньцин вежливо улыбнулся, обращаясь к девушкам: Шимэй, не могли бы вы подсказать, часто ли на этом тракте кто-либо проезжает? Эти господа — ученые, которые путешествуют по государству. С нашей повозкой произошли неприятности. Прошу простить за столь неряшливый вид. Девушки захихикали от таких яшмовых речей, после чего одна из них сказала: Гэся, по этому тракту изредка ездят купцы. Лишь завтра будет проезжать пара телег. — Благодарю тебя, шимэй, — расплылся в ещё более доброжелательной улыбке Мэй Няньцин. — Сейчас раннее утро и вам нужно где-то прождать день, — сказала одна из девушек. — Но в лесу может быть опасно, — смекнула другая. — Можем отвести вас к старосте. Возможно, он попросит помочь с чем-то и взамен позволит вам остаться у кого-то до конца дня, — раздался чей-то голос. Девушки дружно согласились и вот уже наследный принц и советник идут в их окружении по улочкам деревни. — Этот гэся часто кашляет, вы не больны? — поинтересовалась девушка у прикрывавшего рот длинным рукавом Цзюнь У. — Все в порядке, я с детства слаб здоровьем. По дороге вдохнул дым и словно демон в груди засел, — благодарно кивнул владыка, нарочито отворачиваясь от девушек и прикрывая лицо. Они подошли к дому чуть больше остальных. Мысли Цзюнь У были забиты полчищем криков бывших жителей Уюна, ныне похороненных под пеплом. Казалось, будто сейчас к этим крикам добавилось ещё больше голосов. Можно было различить отдельные фразы, выкрикиваемые срывающимися голосами. Женские, мужские и крики совсем маленьких невинных детей смешались в одно месиво. Если бы врата Диюэ открылись и все демоны вышли бы оттуда, были бы слышны такие же чудовищные крики. Оно разрывало голову наследного принца на кусочки. Казалось, будто мужчина видел перед собой жуткие картины смерти каждого из них и сам чувствовал этот безнадежный ужас. Он, как тряпичная кукла, вошел внутрь дома за советником. Краем сознания Цзюнь У наблюдал за диалогом советника и старосты. Возможно, со стороны казалось что он стоит в гордой отрешенности, присущей великим шифу. Внутри же небожителя колотила дрожь. И он с радостью, точно сумасшедший, разбил бы себе череп ради избежания этого воя. Советник живо переговаривался с мужчиной, расплываясь в мягкой улыбке и благодаря. — Благодарю лаошифу за то, что позволили этому недостойному оказать для вас прием, — мужчина чуть ли не падал на колени. — Мы должны благодарить тебя, шиди, что согласился приютить этих господ, — Няньцин приторно улыбался. — Лаошифу устали от путешествий по нашему краю. Не желаете оказать нам честь, вкусив дары местных жителей? Эти презренные рады оказать вам посильную помощь. Цзюнь У не особо следил смазанным сознанием за всем происходящим. Последовав примеру советника он сел за предложенный стол. В сравнении с крестьянами они выглядели как изящные скульптуры из благородной яшмы. Словно статуи небожителей, на стол подле которых лишь поставь курильницу, требуемые для молитвы предметы — и можно загадывать желания и подносить дары. Когда поднесли простые, сельские блюда, они начали есть. Безграмотным крестьянам почудилось, будто они оказались, по меньшей мере, на приёме у самого императора — с таким изяществом и манерами ели "странствующие учёные". Пока они восхищались, Няньцин незаметно перекладывал часть еды на тарелку наследного принца. Заметив, что спутник не прикасается к еде, он неуверенно протянул руку к ладони принца под столом, словно боясь дотронуться. Догадавшись о его намерениях, Цзюнь У раскрыл ладонь вверх и протянул её ближе к советнику. "Ешьте, ваше высочество, вам непривычно, но телу без духовных сил надо питаться. Иначе ваше самочувствие будет все хуже" — гласили выведенные на руке иероглифы. Очарованные их манерами крестьяне даже не заметили всего происходящего. Задумавшись, наследный принц слегка кивнул, приступая к пище. За столько лет он успел позабыть вкус еды, но сейчас ничего не почувствовал. Словно по привычке жевал что-то относительно съедобное. Небожитель просто набивал желудок, не особо смотря на вкус. Когда мужчины доели, староста, стараясь показать себя в лучшем свете перед гостями, тут же повёл их в одну из внутренних комнат. Судя по убранству, эта комната скромного домика была предназначена для путников. Как подметил владыка, в ней могли останавливаться относительно зажиточные господа либо проезжие купцы. — Лаошифу могут при желании прогуляться по нашим скромным окрестностям. Если же им будет что-либо нужно, этот презренный постарается все сделать, — с улыбкой откланялся мужчина, скрываясь за дверьми. Мэй Няньцин присел на подушку возле низкого стола и язвительно прошептал: как же меня раздражает это преклонение. Замечательно, что он знает свое место, но эта услужливость даже мозолит глаза. Наследный принц в ответ неопределенно повел плечом и принялся рассматривать внутренний дворик за перегородкой окна. Как оказалось, из комнаты для гостей туда вела дверь, позволяя им уединиться на природе. — Кажется их крики утихли. Пойду осмотрю пейзаж, — Цзюнь У развернулся и направился к выходу из дома. Советник кивнул, решив отвлечься медитацией. Мужчина смотрел на непривычные глазу просторы и удивлялся какой умиротворяющей может быть сельская местность, где тебе не стремятся услужить и не падают ниц от раболепия. Либо так поступают не все. Он прикрыл глаза, вместо привычного гула и ароматов ненавязчивых благовоний слыша лёгкий шелест травы, далекое щелканье журавлей и журчание бегущей реки. Она бежит так же быстро, как жизнь простых смертных. Как поры года. Как отрезанный им срок. Наследный принц начал было пускаться в раздумия о возвышенном, как вдруг крайне острым слухом, присуще богам войны, уловил просьбы какого-то ребенка. Погрузившийся в мирскую суету Цзюнь У направился туда, дабы послушать местные истории. Удивительно, насколько правители отдалены от обычного люда, что могут не понимать их язык, привычки, обычаи и даже легенды. Неожиданно ему и самому стало интересно просто послушать истории смертных деревенщин, которые словно муравьи, трясущие дерево. Небожителю удалось уловить обрывки разговора. К голосу ребенка присоединились другие и просили уже вместе. — Момо, расскажи ещё!! , — кричала наперебой целая свора голосов. Цзюнь У почувствовал будто на него накатило какое-то умиротворение. В его памяти всплыли лица детей знати, которые заворожённо следили за каждым его движением и словом, будто тут же побегут исполнять все что он скажет и подражать ему, гордо расхаживая с важным видом перед своими друзьями. Внутри что-то отозвалось болью. Он вспомнил разрывающие его череп голоса, среди которых было так много детских. Молящих о помощи из-за страха и боли. Вечно уверенное в себе фарфоровое лицо с мягкой улыбкой и изящными чертами слегка скривилось от подступающей к горлу непередаваемой горечи. Нескончаемой обиды за народ. Всех тех, кого он не смог спасти. Женщина рассказывала одну из легенд о наследном принце и его подвигах. Казалось словно внутри Цзюнь У что-то оборвалось. Он был не в силах идти дальше и слушать легенду о самом себе. Точнее, о его идеальном образе в глазах простых смертных. Небожителя сковало липкое непонятное ощущение. "Какой ещё золотой дракон?! Ты ничтожный червь, копошащийся в мертвичине своего народа, облепленный отваливающимся, плешивым золотом и выдающий себя за дракона!", — подумал мужчина, скривившись от глубокой обиды. Нет, не на этих простых деревенщин, почитающих и, кажется, искренне любящих его. На недостойного такой любви себя, который не способен защитить даже свой народ. Никудышный правитель и посредственное божество. Казалось, словно сердце небожителя грубо выдернули из грудной клетки и резко проткнули ржавым тупым мечом, медленно доставая и причиняя адские страдания. Кровь этого сердца стекала по белоснежному пустому скелету, издевательски пачкая руки. Недостойный этой любви. Недостойный зваться божеством. Не просто так родившийся под несчастливой звездой. Приносящий только боль и страдания. Жалкий червь. Сжатые в кулаки пальцы хрустнули, а ногти со всей силой впились в кожу, призывая небожителя вернуться из пучины размышлений и боли. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Цзюнь У применил технику дыхания для медитации в попытках избавиться от навязчивых мыслей. Он услышал что теперь женщина рассказывает иную историю: достаточно популярную и у знати историю любви пары божеств — Чанъэ и Йи. Мужчина подошел и встал за одним из домов, стараясь не привлекать внимания, чтобы перед ним не начали снова преклоняться. Наследный принц с интересом слушал известную историю. Когда бога стрельбы Йи изгнали за то, что он убил девять солнц, сыновей бога неба, его жена — богиня Чанъэ последовала за ним в мир смертных. Однако богиня Запада сжалилась над парой и дала им две таблетки. Если выпить одну таблетку — человек станет бессмертным. А если две — станет божеством. Пара хотела выпить эти таблетки в благоприятный день. Однако ученик Йи хотел украсть эти таблетки, но Чанъэ съела их до того, как они были найдены учеником. Когда вернулся, Йи увидел что его жена поднимается на небо. Он пытался схватиться за неё, чтобы оставить на земле, когда услышал её крики о помощи, но не успел. Чанъэ стала богиней луны и ей пришлось жить в одиноком лунном дворце. Единственным живым существом у неё мог быть лишь белый кролик. Пара не могла быть вместе из-за различий между богами и людьми. Тогда Йи разложил любимые закуски Чанъэ на столе, дабы вспомнить её. Так появилась традиция на праздник середины осени смотреть на луну, радоваться жизни и вспоминать о близких, желая наилучшего тем, кто не смог присутствовать на празднике. — Лаошифу заинтересовала история этой старухи? — поклонилась женщина, когда Цзюнь У беззвучно появился позади горстки детей. — Прекрасные истории, — не менее учтиво поклонился небожитель. — Легенда о Чанъэ и Йи также популярна среди знати. В ней воплощено прекрасное проявление любви и разлуки, — дополнил мужчина. — Лаошифу тоже знает истории?! Можете ли вы рассказать их нам?! — дети сидели с широко распахнутыми глазами. Они не знали как следует себя вести, из-за чего какому-нибудь господину могло показаться что его не уважают. Цзюнь У слабо улыбнулся, вспоминая детей при дворце, которые вели себя тихо, выглядели изящно и напоминали игрушки из фарфора, нежели живых детей. Вне церемоний они вели себя в разы активнее, примеряя в играх роли своих знатных родителей, либо стремясь пообщаться с юным наследным принцем. Мужчина, не придавая значения церемониям, присел недалеко от старухи, начав рассказывать о дальних странах, роскошных фестивалях столицы и многом другом. Советник, погрузившийся в медитацию, отмер. Время близилось к закату. Он заметил, что Цзюнь У все ещё не возвращался. Поразмыслив о том, что небожителю не помешало бы отвлечься на мирской быт простых людей, Няньцин решил направиться на его поиски чуть меньше чем через палочку благовоний. Мужчина кинул взгляд на стол, приметил лежащие на нем четыре драгоценности кабинета учёного и достал из рукава три монеты. Он подкинул каждую из них. Когда все монеты легли на стол, он провел кистью по бумаге. На шестой раз советник взглянул на образовавшуюся гексограмму. Короткие штрихи, чередующиеся с длинными. Кунь. Он с презрением скомкал лист и тот, подожженный искрой, истлел. Положив монеты обратно, Няньцин достал колоду западных карт для гаданий — какой-то чиновник, желающий пробраться к наследнему принцу через советника привез её из путешествия. Перетасовывая, советник мысленно задал вопрос о будущем наследного принца. Мужчина снял сверху три карты и разложил перед собой. Открыв их по порядку, сверлил взглядом пару мгновений. Глаз советника дернулся. Дьявол, смерть и повешенный. Карты значили безысходность и тупик. Няньцин смахнул их в рукав цянькунь вслед за всей колодой, так по-варварски обращаясь с довольно ценной и редкой вещью. Он успокоил дыхание и поднялся на ноги, решительно отправившись на поиски наследного принца. В голове крутились мысли, вгонявшие советника в тоску. Он смотрел на пейзаж деревни, а в голове была только застывшая картинка сгорающей до тла столицы, обугливающихся некогда роскошных зданий и словно навечно осевший в груди удушливый дым и застилающая глаза темная пелена. Хотелось ногтями разодрать горло до связок, оголяя кости и разрывая трахею, ощущая липкую кровь на кончиках тонких пальцев и под ногтями. Возможно, после этого дым не душил бы так сильно, а мозг не подбрасывал все более изощрённых картин пепелища под названием Тунлу. Удушающий дым словно исчез из горла, а пелена перед глазами спала. Советник увидел как наследный принц сидит, окруженный детьми и что-то увлеченно рассказывает им. — Кажется, вы настолько засиделись, что ваш друг уже начал поиски, — улыбнулась все также сидящая подле старуха. Цзюнь У попрощался с внимавшими каждому его слову жителями и направился к знакомой фигуре. Они шли к краю деревни, где было меньше жителей. Люди собирались ближе к центру, дабы обсудить волнующие их дела. Словно муравьи, собирающиеся в муравейнике подле своей королевы. — Мэй. Эти дети..... Они..... Они не проклинают меня и не кричат о помощи. Эти юноши и девушки не смотрят на меня с отвращением и ненавистью. Неужели. Неужели я и вправду ещё могу хоть как-то заботиться о своем народе, исполнить свои обязанности божества, — пьянящее чувство эйфории заполонило сознание. — Можешь. И ты прекрасно с этим справляешься, даже когда небеса падают на землю заботясь об их благополучии, — улыбнулся мужчина. — Я спрашивал будущее у карт и звезд, — продолжив, Няньцин чуть было не запнулся от испытующего взгляда собеседника. — Звезды сулят нам счастье, ваше высочество, — гордо произнес советник, в голове проклиная себя за такую явную ложь. Цзюнь У лишь кивнул в ответ, но и по этому жесту звездочет заметил его малую долю радости. Они медленно направились к текущей в отдалении реке. Няньцин скривился, вспоминая с каким раболепием ему принесли холщовую сумку, в которой находилось два простых ханьфу, мыльный корень с прочими средствами ухода и по паре сапог. Убедившись, что в ближайшее время сюда не должны прийти жители деревни, мужчины в одних нижних штанах окунулись в реку. Привыкший к купальням с горячей водой советник чуть не выскочил, проклиная похолодевшую к вечеру воду. Цзюнь У лишь многозначительни поджал губы. — Няньцин, — позвал он, махая в неопределённом жесте, — что тут рыба делает? Ещё и людей не боится. Наглая рыбешка отплыла лишь для вида, продолжая беззаботно нежиться в воде. Советник посмотрел на неё, лениво проплывающую мимо него и словно издевающуюся. — Твою мать, Мэй, — наследного принца окатило ледяной водой. — Она смотрела с таким видом, будто издевается, — прокряхтел пытающийся удержать скользкую рыбу вышеназванный. — Ну и на кой черт тебе она? — не сдержался Цзюнь У. Поддерживающая его слова рыба, махнув цветастым хвостом, уплыла куда подальше от этих извергов. Её проводили презрительным взглядом золотых глаз, словно эта рыба — виновник всех бед человечества. — Давай кто быстрее доплывет до середины? — повеселел небожитель. — Ваше высочество, тут вода по пояс, — звездочет демонстративно прошел до середины реки, чуть не дойдя до другого берега. — Давайте я помогу вам с омовением, — с большей охотой предложил он. Пока советник разбирал волосы его высочества и намыливал, мужчина наблюдал за течением реки. Оно умиротворяло, как река унося мысли далеко за грань истощенного сознания. Цзюнь У рассматривал свое отражение в речной глади и пристроившегося сзади него советника, с ловкостью орудующего его волосами. Из воды на него смотрел изящный юноша с форфорофой кожей и мягким взглядом. Наследный принц не знал, смеяться ему или плакать от настолько идеального образа. Но вдруг он заметил изменения в отражении. Взгляд опустел словно в нем никогда не было жизни. Фигура сзади пропала, заменяясь на расстилающийся вокруг душащий дым. На фарфорофом лице появилась мертвенная бледность и что-то ужасающее. Шрамы. Нет. Лица. Кричащие, скривившиеся в агонии три человеческих лица. Они виднелись в очертаниях дыма . Словно болезнь, поражающая все и вся на своем пути. Мужчина вздрогнул от этой картины не в силах пошевелиться. Как безда — такая же опасная и одновременно манящая — она затягивала его, оставляя сознание в ужасе . Няньцин провел рукой прямо по уродливой сцене, размывая её и превращая в страшный сон. В толще воды на его месте проскользнул рыбий силуэт, бойко поплывший дальше. — Готово, ваше высочество — улыбнулся советник после того как натер маслами пряди черного шелка. — Давай я тоже тебе помогу, — предложил наследный принц. — Не надо, выше высочество, — начал было отнекиваться мужчина. — Смеешь отказывать своему высочеству? — поддел его Цзюнь У, — С длинными волосами одному неудобно. Няньцин спокойно сидел, подрагивая от внезапного ветерка и наблюдая за отражением в воде заходящего солнца, пока небожитель позади него пытался разобраться с волосами. Он терпеливо сносил все подёргивания, запутавшиеся пряди и неумелость принца в уходе за шевелюрой. — Славно что нам выдали простую одежду, — подметил советник, — проще будет смешаться с толпой в городе. Спутник кивнул, рассматривая незатейливый гардероб. Советник оделся темно-синее ханьфу, а наследному принцу досталось грязно-зеленое. Няньцин аккуратно сложил пару ханьфу на дно сумки. Высыпав монет из роскошно вышитого кошелька, переложил в более простой. Мужчины походили на простых странствующих юношей, а не на изящных божеств. Они направились обратно в дом старосты.