Don't Tell Me If I'm Dying

Кэйа так и не уснул. Он поднялся с кровати ранним утром и тихо вышел из комнаты. Нужно уходить. Альберих не хотел, чтобы Рагнвиндр видел его смерть. Он умрет спокойно, без лишних глаз. Без никого. Кэйа медленно, стараясь в последний раз сполна насладиться утренней атмосферой, вышел к Сидровому озеру. Он так любит Мондштадт… Кэйа сел у самого берега, на песок, смотря куда-то вдаль. На Рассвет. Из горла, вместе с кашлем, вновь вырвались окровавленные бутоны мальвы. *** Увидев, что за окном уже занимается рассвет, Дилюк встал с кровати, бросив бесплодные попытки уснуть. Наспех натянув одни брюки, Рагнвиндр тихо вышел из комнаты. Хотелось ещё раз увидеть Кэйю, проверить, как он, узнать, не случилось ли чего-то ночью и нужно ли ему что-нибудь… Дойдя до комнаты названного брата, Рагнвиндр долго не решался открыть дверь. Что, если рыцарь всё же уснул? Его состояние ещё вчера было просто ужасным, а при виде винодела оно может стать лишь хуже… Но вдруг Дилюк понял, что из-за двери за всё это время не раздалось ни единого звука. Словно в комнате вовсе не было никого. От этой мысли по спине пробежал неприятный холодок. Винодел наконец решился отворить дверь, осторожно заглянул в комнату, быстро обведя её взглядом… Пусто. — …Кэйа?.. — тихо, со всё возрастающим страхом окликнул Дилюк. В ответ лишь тишина. Винодел резко распахнул дверь, почти вбегая в комнату. Пол был усеян розово-красными бутонами мальвы, которые казались почти бордовыми от вязкой тёмной крови. Одеяло на кровати было откинуто, простынь помята и также чуть запачкана кровью — значит, рыцарь всё-таки ложился… Но где он сейчас?.. Пустая комната выглядела так, словно Кэйа просто ненадолго вышел, скажем, за водой, и должен был вернуться с минуты на минуту. Но Рагнвиндр слишком ясно понимал: этого не будет. В голове болезненно ярко возникла мысль, заставившая Дилюка похолодеть в один миг. Всё было так, как если бы Кэйа… Уже был мёртв. Дилюк, почувствовав, как ноги перестают его держать, опустился на колени, держась за кровать. Второй рукой он тяжело оперся о пол, опустив ладонь прямо в гущу цветов. Только сейчас он действительно осознал, что Кэйа умирает. Умирает на его глазах, если только… уже не умер. Он… Не хочет отпускать его, он не может отпустить его!.. Кэйа нужен ему… Из горла вдруг вырвался тихий глухой кашель. Дилюк машинально прикрыл рот рукой, почти не замечая, что делает. Также бессознательно отнял её, когда слабый приступ закончился, кинул невидящий взгляд на ладонь… И замер, не в силах оторвать глаз от мокрого белого, ещё совсем маленького лепестка калины. *** Кэйа сидел на берегу, смотря на рассвет. Он чувствовал, как стебли мальвы всё сильнее сжимаются вокруг сердца. Горло саднило от сильного кашля. Но Альбериха это уже почти не волновало. Так будет проще. Неужели это и значит умирать?.. Рыцарь тихо хмыкнул, слегка откидывая длинную прядь себе за спину. Рассвет сейчас был насмешкой судьбы. Дилюк стал для Кэйи рассветом, проводив до самого заката. Тяжёлый кашель, раздирающий горло изнутри. Ещё несколько бутонов мальвы. Осталось совсем немного. *** Дилюк вскочил с пола, тотчас же выбегая из комнаты. В коридоре повезло столкнуться с уже проснувшейся прислугой, и Рагнвиндр, не замедляя шага, лишь коротко приказал приготовить его лошадь. Он может спасти его, если ещё не слишком поздно. Всё это время мог. Пытаясь найти сложное решение, Рагнвиндр даже не подумал, что истинный ответ может быть настолько прост… Перестать отрицать то, что он чувствует сам. Схватив из комнаты чёрную рубашку и надев сапоги, Дилюк, даже не вспомнив о белом жилете или ленте, которой обычно собирал волосы в хвост, быстро вышел из поместья. Красивый гнедой конь уже был осёдлан — винодел мысленно поблагодарил прислугу за расторопность. Но времени, чтобы сейчас тратиться на слова, не было совсем. Легко вскочив на коня, Дилюк коротко ударил ногами по крутым бокам животного, стремительно высылая его вперёд. Небо на западе было ещё глубокого синего цвета после ночи, но на востоке уже яркими алыми и золотыми всполохами играл рассвет. Рагнвиндр подумал лишь мгновение, после чего дёрнул за поводья, направляя коня. Длинные красные пряди взвились на ветру, вспыхнув в лучах восходящего солнца. Возможно, Кэйа сейчас… *** Кэйа бессильно лёг на песок. Взгляд упал на растущие неподалёку лилии калла и траву-светяшку. Дилюк любил их, как и Кэйа. Альберих печально улыбнулся, прикрыв глаз. Он ещё так много не успел сказать… *** Гнедой конь, подгоняемый всадником, во весь опор мчался к Сидровому озеру. Кэйа любил это место. Они оба его любили, за мягкий песок и прекрасный вид. Особенно за вид… на рассвет. Он должен быть там… Дилюк внимательно, чуть прищурившись, вглядывался вдаль. Алые волосы развевались за спиной, руки крепко сжимали поводья, словно он готовился остановить коня в любую секунду… Вдруг первый яркий золотой луч осветил берег, недалеко от которого росли светяшки и лилии калла. Там же, недалеко от цветов, отчётливо виднелся силуэт человека. — Кэйа!.. Приблизившись, Дилюк резко натянул поводья, останавливая коня, и тут же спрыгнул на землю, бросаясь к Капитану Кавалерии. — Кэйа, ты слышишь меня? Ответь!.. Архонты, пожалуйста… Лишь бы не было слишком поздно… Кэйа приоткрыл глаз, посмотрев на винодела затуманенным взглядом. Дилюк… Почему он пришел?.. — Люк… — Альберих вновь зажмурился, закашлявшись, и с трудом приподнялся на локтях. — Уходи… Я… не хочу, чтобы ты видел это… — Не двигайся, идиот! — Рагнвиндр тотчас же пресёк попытку Альбериха подняться. — Уйти?! Кэйа, я не собираюсь просто оставлять тебя умирать! Чёрт, я должен успеть сказать, я… Фразу на полуслове прервал глухой кашель. Дилюк быстро зажал рот рукой, чтобы рыцарь не заметил лепестки калины. Почему болезнь проявилась? Да, из-за прямых контактов с цветами он не мог не заразиться, но ведь его чувства были взаимными… Разве в такой ситуации, если верить легендам, болезнь не просто остаётся в теле, без малейших неудобств для человека, лишь выжидая момент, когда она сможет проявиться?.. Или, может быть… Невзаимной считается и любовь к тому, кого уже нет в живых?.. Кэйа поражённо посмотрел на Дилюка. Этот кашель был слишком знакомым… Он… Он всё-таки заразился?.. — Л… Люк?.. — Альберих поднял голову, встречаясь взглядом с Рагнвиндром. Он тоже. Кэйа с трудом придвинулся ближе, слабо схватив Рагнвиндра за запястье. На землю упало несколько маленьких белых лепестков. Калина. — Дилюк… — рыцарь закрыл рот руками, хрипло, бессильно кашляя. — Т-ты… Ты любишь?.. Альберих взволнованно посмотрел в рубиновые глаза. — Бездна тебя забери… Я же п-предупреждал… — Кэйа вновь упал на землю, чувствуя, как силы исчезают, а стебли всё сильнее, до боли сжимают сердце. — Хоть бы… У т-тебя было взаимно… Дилюк перевёл на Альбериха взгляд, в котором читался немой вопрос. Он… Действительно не понял?.. — Что… Чёрт, Кэйа, ты ничего не… — винодел попытался что-то сказать, но Кэйа едва приподнял руку, слабо сплетая свои пальцы с пальцами Рагнвиндра. — Не важно… Кем бы она ни была… Ты… — рыцарь поднял затуманенный взгляд, заставив себя едва заметно улыбнуться. В ярко-синем, как сапфир, глазе, были заметны капельки слёз. — Только живи, Люк… Ладно?.. Сердце, казалось, замерло, словно его стиснула чья-то ледяная рука. Кэйа… — Если не хочешь, чтоб умирал я… — голос Дилюка был негромким, однако в наступившей на миг тишине было отчётливо слышно каждое слово. — То живи сам. И, не ожидая больше никаких вопросов, Рагнвиндр мягко накрыл губы Кэйи своими, закрыв рубиновые глаза, чтобы скрыть выступившие на мгновение предательские капли слёз. Ты нужен мне. Не уходи от меня… Если ты меня покинешь, моё сердце разорвётся… Кэйа поражённо распахнул глаз, почувствав губы Рагнвиндра на своих. Что… Что он делает?.. Он ведь не может меня полюбить… Дилюк… Дилюк. Альберих прикрыл глаз, отвечая на поцелуй. Стараясь передать через него все свои чувства, как только мог. Но из груди вдруг вновь вырвался сильный кашель. Альберих отстранился, чуть дрожащими руками зажимая рот. Дилюк слегка вздрогнул, стоило Кэйе отстраниться. Неужели… Неужели он всё ещё не понял, не верил, что Рагнвиндр искреннен?.. На землю, смешиваясь с алыми бутонами мальвы, упало ещё несколько белых лепестков. — Кэйа… — на плечо рыцаря легла бледная рука. Дилюк наклонился ближе, стараясь поймать взгляд Альбериха. — Кэйа, я люблю тебя! Слышишь?! Не уходи, не смей уходить!.. Кэйа зажмурился, закашлявшись сильнее и слабо схватившись за рубашку Рагнвиндра. Винодел прижал рыцаря к себе, словно боясь, что если отпустит — Кэйа исчезнет навсегда. Дилюк наклонился совсем близко, сбивчиво шепча слова на странном, не понятном никому, кроме них самих, языке. Ты нужен мне… Кэйа прижался к Рагнвиндру, закрыв глаз и на мгновение обмякнув в его руках. Дилюк не забыл этот язык… Он… Он правда любит… Альберих вдруг почувствовал облегчение, словно все цветы в лёгких завяли, перестав сжимать сердце. — Я… Дилюк… — тихо сорвалось с губ. Кэйа спрятал лицо на плече Рагнвиндра, также произнеся фразу на только им известном языке. Услышав тихие слова, сорвавшиеся с губ Кэйи, Дилюк крепче обнял рыцаря, запуская пальцы в синие волосы. Дышать тоже стало легче — но три-четыре завядших бутона в лёгких не шли ни в какое сравнение с тем, что был вынужден пережить Кэйа. Пережить… Рагнвиндр слабо усмехнулся своим мыслям, прикрывая рубиновые глаза. Верно ведь. Они пережили и это. И теперь у молодых людей будет достаточно времени, чтобы быть вместе…