***
С Викторией Михайловной отношения у нас не сложились с самой первой секунды, как только мы встретились с ней в раздевалке. Матвея, который все еще болел и пока что не ходил в детский сад, всю ночь мучили кошмары и мне толком не выспавшемуся утром нужно было бежать на работу. О завтраке речь уже не шла. Не знаю, кто меня просил покупать это дурацкое кофе в стаканчике по дороге, но в тот момент я почти опаздывал и летел в тренерскую со всех ног. Маленький, тесный коридор, Каштанова идущая мне на встречу с папкой и телефоном в руках, а дальше все как в замедленной съемке – наше столкновение и мой, к счастью уже остывший кофе, выплеснулся прямо на ее белую блузку. Если честно я ожидал, что она прикончит меня на месте, в этом самом коридоре. - Сергей Петрович, вы что, издеваетесь? – прошипела Виктория Михайловна, опустив глаза на центр своего живота на котором теперь расплывалось, уродливое, коричневое пятно, - Как я теперь буду ходить в этом целый день? - Простите, меня пожалуйста, я не хотел. Может быть стоит застирать? Я суетился, поглядывал на свои наручные часы, понимая, что до тренировки осталось буквально 5 минут, а я еще даже не переоделся, мечтая выкинуть подальше полупустой стаканчик с кофе и не знал, чем помочь разъяренной напротив меня женщине. - То есть по вашему, я должна ходить в мокрой блузке весь день – вы серьезно? Глаза у нее только что не сверкали от ярости. - Ну хотите я дам вам свою запасную рубашку? – не придумал я ничего лучше, - Она все равно висит без дела в шкафу до следующего матча. - Хочу, - внезапно, даже не став со мной спорить, кивнула Виктория Михайловна, - У меня, благодаря вашим стараниями, больше нет других вариантов. Точилина в тренерской уже не было, и хорошо, лишние вопросы нам явно были ни к чему. Рукава наверняка будут ей слегка великоваты, но в целом… мне кажется Виктория Михайловна была из тех типов людей, которые даже в мешке из-под картошки смотрелись бы сногсшибательно. Она вернула мне её на следующий день, спустившись к нам вниз перед утренней тренировкой. - Сергей Петрович, можно вас на пару слов? Сашка завязывающий шнурки на коньках поначалу не отреагировал от слова совсем, ну вызвала и вызвала. Сегодня помимо блузки Виктория Михайловна предпочла брючный костюм с пиджаком, чтобы наверняка. - Вот держите, ваша рубашка, - она протянула мне небольшой картонный пакет, - Я ее даже постирала и погладила. Спасибо за то, что выручили. - Извините меня еще раз за вчерашний инцидент, обещаю, что впредь такого больше не повторится. - Я очень на это надеюсь, Сергей Петрович, - Каштанова улыбнулась, а у меня внутри будто бы горячая волна разлилась по желудку. Я этого чувства не испытывал с тех пор, как не стало Юли, но не придал этому особого значения. Так и знал, что после того, как я вернусь в тренерскую с этой злополучной рубашкой, которая приятно пахла кондиционером для белья и свежестью, вешая ее обратно в шкаф, Точилин будет сверлить мне глазами спину. - Что? – я обернулся, хлопая дверцами, - Форс-мажор, нужно было выручить человека. - Да я вообще тебе ничего не сказал, - пожал плечами Сашка, - Пойдем уже, команда заждалась.***
Вечером, пока Пашка в комнате делал уроки, мы с Матвеем в гостиной впервые вместе смотрели мультфильм про медвежонка «Умку». Мой впечатлительный сын растрогался настолько, что укладывать спать его пришлось с трудом. Я уже погасил в детской свет, заставляя приклеенные на стене звездочки светиться, а он все никак не мог уняться, не позволяя мне уйти. - Папа, - произнес Матвей таинственным шепотом мне на ухо, попросив наклониться поближе, - Я придумал – я буду самым маленьким медвежонком, Паша – медвежонком постарше, а ты будешь нашим главным, большим папой – медведем. «Папой-медведем» я являлся уже на протяжении многих лет, поэтому для меня это было не в новинку. - А знаешь, что делают все медведи и их медвежата по ночам? Закрывают глазки и спят! – я поцеловал его в теплую щеку, подтыкая поплотней одеяло, - Спокойной ночи. «Папе – медведю» тоже нужно было высыпаться хотя бы пару раз в месяц.***
Очередной четвертый проигранный матч, на этот раз сил не хватило добить соперника в овер тайме. Одно добавленное очко настроения не прибавляло, но тем не менее команду в раздевалке я все-таки похвалил. А после Точилин в тренерской устроил мне очередной вынос мозга. - Почему ты в эту схему зубами вцепился и не хочешь ее ломать? Я возвел глаза к потолку и выдохнул, с трудом сдерживая эмоции. Одно и тоже по десятому кругу, каждый день, как только Сашке не надоело? - Сань, я тебе уже все объяснил и не просто объяснил, а разжевал и в рот положил. Повторить еще раз? - Нет, не надо, - отказался он, - Я все понимаю, зачем. Сильный соперник и все такое... но почему бы не попробовать? - Да потому что было бы не 2:3, а 2:8, - Точилин не хотел меня слышать от слова совсем. - Откуда ты знаешь? - Знаю, не первый день в хоккее. - Да, я тоже не второй. - Да вот поэтому-то я удивлен, ты что сам не видишь, что команда еще не готова играть с лидерами в открытый хоккей? - В закрытый мы тоже проигрываем. - Александр Валерьевич, сегодняшний матч мы профукали из-за грубейших ошибок в обороне. Не будь их, мы могли бы рассчитывать совершенно на другой результат. - Понятно. Самое большое количество ошибок допускается, когда? - Когда? - Когда соперник давит. И если бы сегодня давило наше нападение, мы могли бы рассчитывать на другой результат. Мое личное мнение как тренера, которое в очередной раз не пригодилось. Больше ни сказав мне ни слова, он просто напросто вышел в коридор, посильней хлопнув напоследок дверью.***
Моим мальчишкам не нужны были горы игрушек, подарки каждый день и сладости, моим мальчишкам нужен был папа. Они не обижались на то, что я работаю 24/7 и все понимали. А я все равно чувствовал перед ними виноватыми, постоянно листая в интернете истории про таких же отцов – одиночек. У кого-то были девочки – подростки и переживать за них приходилось раз в десять сильней. В воскресенье я полностью и безраздельно принадлежал только им. Можно было поваляться хотя бы до девяти, дальше вскочивший, полностью поправившийся Матвей, требующий какао, полежать мне уже не дал. Заставить детей съесть на завтрак кашу испытание – только щедро посыпанную какими-нибудь ягодами из супермаркета, накрошенным яблоком или бананом. - Пап, я сегодня вечером иду на день рождения к своей однокласснице, - сообщил мне вдруг за столом Пашка, обильно поливая сгущенкой горячий оладий, - Ты же помнишь Аню? Попросил раскачивающегося на стуле Матвея не баловаться. Переломы и сотрясение мозга нам сейчас явно были ни к чему. - Паш, а ты почему не сказал мне об этом раньше? – мягко заметил я, размешивая чайной ложечкой сахар в кофе, - У нас вроде бы были на сегодня планы? - Я сказал тебе об этом ещё 2 дня назад. У него в глазах заплескалось разочарование размером с тихий океан, кажется пора было начинать пить таблетки от склероза. - Прости, сынок. Я опять замотался на работе и забыл. - Я уже прифык, - пробубнил Пашка с набитым ртом, размахивая во все стороны вилкой. - И ты не балуйся, - сделал я замечание и ему, - Ну хорошо, ты на день рождения, а мы с Матвеем пойдем к нам во дворец на каток. На каток Пашка хотел не меньше, чем на день рождения, но все-таки выбрал второй вариант. Я дал ему честное слово, что мы обязательно сходим туда все втроем.***
Где бы мы еще могли встретиться с Каштановой в воскресенье вечером, как не на работе? Эта женщина, кажется, совершенно не умела отдыхать. - Заехала забрать документы, - поделилась с нами Виктория Михайловна, аккуратно придерживая Матвея, который повис на ней как гроздь винограда, обвивая руками шею, пока мы стояли в холле, и люди с коньками в руках обходили нас стороной, - Завтра утром по делам в федерацию, а без этих бумажек, как без рук. А вы что здесь делаете? - Матвей, отцепись уже от человека – это некрасиво, - мне было до ужаса неловко за его поведение, - А мы вот решили покататься на коньках, но кто-то совершенно меня не слушается. - Ничего страшного, Сергей Петрович, мне очень нравится этот молодой человек, - ничуть не смутилась Виктория Михайловна, спуская его с рук на пол, - Не буду вам мешать, хорошо покататься. Увидимся. - Ты что, уже уходишь? – тут же расстроенно протянул Матвей, удерживая её за рукав шубы, мешая сделать шаг к выходу, - Папа, давай возьмем Вику с нами на каток? – маленький манипулятор посмотрел на меня своими умоляющими глазами, зная, что этот прием работал безотказно. - Малыш, у Виктории Михайловны, могут быть свои дела, - попытался я отговорить сына от этой ужасной во всех смыслах затеи. - У меня ведь даже коньков с собой нет, - она явно тоже почувствовала себя не в своей тарелке, не зная, как выкрутиться из этой ситуации. - У папы всегда должны быть запасные, он же тренер, - не растерялся Матвей, продолжая переводить взгляд то на нее, то на меня. Что ты будешь делать с этим ребенком? Я тяжело вздохнул и в очередной раз сдался. Дети порой вили из меня веревки, с Юлей бы такое не прокатило. - Ну что, Виктория Михайловна, раз Матвей настаивает, может быть составите нам компанию? Я видел, как она колебалась, прикусывая губу в нерешительности, что для этой женщины было абсолютно несвойственно и терпеливо ждал ответа. А вот сын, не обладая такой же выдержкой, просто схватил ее за ладонь и потянул в сторону катка. - Пойдем, пойдем, папа разрешил. - Хорошо, - она наконец-то кивнула, покорно соглашаясь, Матвей мог уболтать даже дерево, - Уговорили, только недолго, завтра рано вставать.***
У моего сына рот не закрывался ни на секунду, ни в тот момент, когда мы закидывали свои сумки в тренерскую, ни в тот момент, когда я завязывал ему шнурки возле скамейки, и даже когда мы брали в прокате коньки, он трещал без умолку. В который раз убедился, что у Каштановой были железные нервы. Она с улыбкой выслушивала его истории про динозавров, что-то отвечала и даже пообещала принести Матвею какую-то интересную книжку. Виктория Михайловна возилась со шнурками уже битый час, усердно, но очень слабо их затягивая. - Вам помочь? - так можно было просидеть на этой скамейке до следующего вечера, и не дожидаясь ответа, опустился перед ней на уровень её коленей, делая все как надо. Между прочим, в джинсах я Каштанову не видел еще ни разу, а сегодня мне единственному выпала такая честь, - Завязал вам потуже, чтобы вы вдруг случайно не споткнулись и не упали. - Спасибо, Сергей Петрович, вы очень заботливы, - она искренне поблагодарила меня, приподнимаясь на ноги, принимаясь ковылять к бортам. Ничего удивительного, когда у тебя было двое детей – это входило в привычку. Матвей стоял на коньках второй раз в жизни, и мне приходилось очень осторожно и крепко держать его, чтобы он не расквасил себе лицо и не переломал все конечности. Народу на катке сегодня было не особенно много, поэтому пространства для того, чтобы его учить у нас имелось предостаточно. - Папа, я сам, - не выдержал сын спустя 10 минут, выдергивая свою руку из моей, неуверенно, но упорно скользя без моей помощи. - Сергей Петрович, - раздался позади меня голос Каштановой, и я, отвлекшись буквально на секунду, повернул голову в ее сторону. С раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами она выглядела еще моложе. Сказать что-то друг другу мы не успели, потому что проезжающий в этот момент мимо нас придурок снес ее своим тощим плечом, и Виктория Михайловна, не удержавшись, рухнула прямо в мои объятия. Я не ожидающий ничего подобного от неожиданности ухватил ее за талию, ощущая под пальцами мягкость шубы. Мама в детстве всегда говорила – Сережа не суй пальцы в розетку, ударит током. Так вот что такое разряд 220 вольт по всему телу? Даже не смертельный, так только тряхануло слегка. Сначала я выливаю на нее кофе, после она весь день ходит в моей рубашке по дворцу, теперь – это, а дальше я загадывать не хотел и боялся. А еще мы ссорились с этой женщиной через день, доводя друг друга до белого каления. - Извините, - она смутилась, отводя глаза в сторону, отстраняясь от меня. - С кем не бывает, - промямлил я, показывая, что ничего такого по сути не произошло. Пока мы обменивались неловкостями, Матвей все-таки умудрился упасть, оглушая своим криком ледовую площадку, требуя, чтобы я помог ему подняться. Он не разбился и ничего себе не сломал, можно было сказать, что проведенный выходной с ребенком прошел почти удачно. Выходили из дворца в эту наступившую темень, освещенную со всех сторон фонарями уставшие, но до невозможности счастливые. На улице медленно сыпал снег, и Матвей, открыв рот, ловил снежинки языком. Подвозить на этот раз нас не требовалось, в холодильнике повесилась мышь, а супермаркет находился в совершенной противоположной стороне от дома. Да и Пашку нужно было забрать с дня рождения. - Пап, а тебе нравится Вика? –внезапно поинтересовался сын в такси, привалившись к моему плечу, оторвавшись от пересчета всех проезжающих мимо красных машин. Что-то определенно происходило со мной, с нами, но мне совершенно не хотелось об этом думать и давать своим мыслям развиваться дальше. - Виктория Михайловна - неплохой человек, - осторожно ступил я на скользкую дорожку, пытаясь подобрать слова. - Вот бы вы начали встречаться, а потом поженились. Матвей, пересмотревший мультики про принцесс и обязательную свадьбу в конце, улетел в своих фантазиях бесконечно далеко. Что бы я там не начал ощущать, встречаться мы с ней вряд ли когда-нибудь будем и уж тем более не поженимся. Очень ей нужен был уставший, вечно не выспавшийся мужик с мешками под глазами, в которых можно было хранить картошку, с двумя чужими детьми.