Лесная хижина

- Я тебе говорю, что это что-то да значит! Утро в хижине началось с криков. - Что значит? С чего ты так уверена?! Проснувшийся первым, Теодор вышел из комнаты, потягиваясь. Погода была солнечной и день обещал быть приятным. Пока он единственный занимался их пропитанием, но сегодня он хотел это изменить. Неизвестно же сколько они тут пробудут, а кухаркой он не нанимался. Его взгляд прошелся по дверям в их комнаты и застыл на одной. Дверь в комнату Гермионы была приоткрыта. Аккуратно, стараясь не скрипеть полом, он подошёл ближе и заглянул. Однако внутри было пусто, даже кровать была заправлена. Вспоминая недавние выходки девушки, он не на шутку перепугался. Теодор накинул на себя рубашку и выскочил из дома, направляясь в сторону обрыва, ведь особо идти было некуда. Но там никого не было. Он долго вглядывался в бушующие волны, но никого там не видел. Конечно, его радовало, что там ничего или никого не было, но волнение лишь возрастало. «Где она?». Подняв глаза к небу, он прикрыл их рукой, тяжело вздохнув. Вскоре вдали он услышал хруст веток. Из зарослей каких-то кустов вылезла довольная Гермиона и помахала ему рукой. Сначала Теодор качнулся, чтоб наорать на неё, но на его глаза попалась белая повязка, напоминающая о недавнем его поступке. Желание конфликта исчезло моментально. После этого утреннего происшествия настроение Тео было испорчено. Доводы девушки он даже не желал слушать, потому продолжал готовить завтрак им троим, лишь изредка кивая головой со словами «Да, да». Это не устраивало девушку от слова совсем. Сначала она сдерживалась, когда видела, что он пропускал её слова мимо ушей, но в конце взбесилась. Словно она одна волновалась, что из этого леса никак не выбраться! В конце девушка перешла на крик, и Теодор, и так находящийся на грани бешенства, заорал в ответ. Драко, разбуженный их громким спором, лениво приоткрыл глаза и посмотрел в узкое окно, находящееся почти под потолком. Солнце еле-еле доползло до середины неба, а они уже на ногах. Это было непривычно для молодого аристократа. Привыкшего к тьме и сумраку парня удивлял вид из окна. «Могло ли...». Мысль была прервана грохотом и звоном посуды. После этого Драко мгновенно подорвался и выбежал из комнаты. Второго нападения он допустить не мог. Вот только картина была иная. Стояла всклоченная Гермиона, от которой волнами исходил гнев, и Теодор, сидящих на корточках в осколках посуды. - Что... - Ты здесь дольше всех и понимаешь, что выхода нет! - ещё раз прокричала девушка . - Так почему ты не хочешь выслушать хоть единственную зацепку, которую я нашла? - Потому что это бред! - взорвался Теодор, вставая на ноги. - Как чертово озеро и рыбы в нем помогут нам вернутся домой? Ты вообще уверенна, что мы ещё живы? Вообще-то в этом доме три грёбанных самоубийцы, если ты на заметила! Воцарилась тишина. За окном потемнело: солнце спряталось за тучу. Даже лес, который привычно скрипел и шуршал, был молчалив. В комнате воцарилось молчание. Запал Гермионы мгновенно сник. Она вспомнила о всех тех днях, пока страдала в одиночестве, погружаясь в омут воспоминаний снова и снова. Всё это совсем вылетело из её головы, когда она попала сюда. Нет, она не могла забыть. Не должна. Первый шаг назад, затем второй, а после она вышла из дома, хлопнув дверью. О, как же неприятно осознавать собственную глупость и жалкость. Драко также почувствовал укол, заставляющий вновь обдумывать всю ситуацию. Да, он совершил по настоящему трусливый поступок. Он пытался сбежать от презрения людей через такой тривиальный способ. Был ли он рад, что попытка не увенчалась успехом? Определенно. Сколько было сожалений, когда он лежал и медленно терял сознание - не сосчитать. Теперь же у него был шанс все исправить, но он не знал что делать. Даже среди них двоих. Он был лишь тенью, массовкой, третьим лишним. Теодор оперся о столешницу двумя руками и опустил голову. Мысли менялись от гневных до виноватых. «Сыграть на слабости, чтоб выиграть спор. Да ты хорош, Теодор Нотт» - внутренне журил себя парень. Одна из его ладоней скользнула в волосы и сжала темно-каштановые кудри до боли кожи головы. Пагубная для волос привычка, появившаяся после войны, указывала на озадаченность парня. В это время Гермиона шла по уже знакомой ей тропинке. Постепенно тяжелые мысли вновь стали пробираться ей в голову, но Гермиона не сопротивлялась. Наоборот сама раздумывала об этом, развивая тему и колоша воспоминания. Так она не заметила как дошла до водоема. Она остановилась у кромки воды и посмотрела в воду. Она была не такой как раньше. Какая-то муть поднималась снизу. Позади послышался хруст веток, из-за дерева появился Драко с бутылкой огневиски в руках. Гермиона устало посмотрела на парня и села чуть дальше по берегу. Он сначала оглядел все озеро, к нему даже почти подплыл оранжевый карп, но он спугнул его, когда чихнул. Раздосадованный, он сел рядом с Гермионой. Сделал большой глоток и передал бутылку девушке. - Я не буду пить это. - твердо сказала девушка, отворачивая корпус от протянутой бутылки. - А ты попробуй. - сказал Малфой и ехидно улыбнулся. - Во времена Хогвартса, чтоб не злоупотреблять зельями, мы иногда лечили горло огневиски. Может и тебе подойдет? После этих слов Гермиона скептически подняла бровь, но взгляд устремился на бутылку. Коричневая тара примерно в литр-два объемом. Выглядела достаточно старой. Со вздохом девушка взяла бутылку и припала к горлышку губами, сделав два больших глотка, из-за которых сразу же закашлялась. Алкоголь лавовым потоком устремился к желудку, словно огонь. «Конечно, огонь...это же огневиски.».Собственная мысль заставила девушку усмехнуться, что не осталось незамеченным. - Над чем смеешься? - задал вопрос Драко, забирая бутылку из её рук, чтоб сделать новый глоток. Почему-то сегодня напиток казался ему мягким и приятным. Значило ли это, что его жизнь мягко говоря дерьмова? - Над собственной глупостью. - Глупостью? - удивился Драко - Да. - честно призналась Гермиона, и сама не почувствовала как снялась какая-то невидимая преграда, мешавшая ей делиться своими чувствами и мыслями после событий прошлого. - Глупо, что я начала разговор в хижине о выживании. - Не... - парень не смог договорить, так как был перебит исповедью Гермионы. - Глупо, что я до сих пор боюсь грозы и её вспышек...Глупо, что реву и плачу, ползая по полу в поисках помощи, но сама же отталкиваю её, не хотя нагружать других. Ведь им плохо на войне. - продолжила девушка и первая слеза покатилась по её щеке. А сколько было таких невыплаканных вовремя слёз? - Глупо, что до сих пор виню себя в смерти Рона, хотя объективно ничего не могла сделать. Он возомнил себя героем и сунулся туда, куда я просила его не приходить ни за что. Я попала в плен, чтоб он туда не попал. - всхлипывая произнесла девушка и закрыла глаза руками. На какое-то время на берегу воцарилась тишина. Лишь карпы изредка нарушали водную гладь всплесками воды. Драко положил руку ей на плечо, выражая поддержку, и девушка приняла её. Её ладонь легла на его руку, сжимая ту. - А в итоге он пришел и погиб во время побега. Глупый мальчишка. Последние слова она произнесла шепотом, после чего слёзы потекли с удвоенной силой. Какое-то время она ещё себя сдерживала, но после того, как Драко заключил её в неловкие объятья, разревелась в пух и прах. Она плакала за всё. За его гибель. За боль от потери друга. За потерю брата и сына. За себя...за то, что ей пришлось все это видеть. За последнее воспоминание о нем. За всю ту боль, что медленным комком росла все это время, пока они с Гарри молчат о нем. Гермиона частично успокоилась, лишь тело её изредка потряхивало от эмоций. Возможно, слёзы в глазах и закончились, но душа её всё ещё плакала, но становилась свободнее. Она рассказала об этом. - Мне жаль, Гермиона. - тихо сказал Драко, поглаживая её по плечам. Его глаза были прикрыты, а чувства обострены. Он буквально кончиками пальцев улавливал всю её боль. - Не надо. - сказала она, отстраняясь от него. Руки Драко сползли с плеч на запястье, сохраняя контакт. - Это было его решение. Просто так получилось. - Ты не виновата, что выжила. - Что? Глаза Гермионы взметнулись к его лицу, на котором читалась бесконечная мука. «Словно эти слова адресованы не только мне». Серые глаза были прикрыты, а грудь стала чаще подниматься. Наверное, и его уже разморило от огневиски, стирая черту, которую он возвел непонятно от кого и для чего. - Ты не виновата в том, что смогла выжить. - повторил Драко и открыл глаза. Взгляд говорил о потере. О почти такой же потере для него, как и для неё. - Расскажи мне. *** Утром следующего дня Гарри не нашел Джинни на койке. Он оставался рядом с ней всю ночь, следя за её состоянием, но под утро всё же сон и стресс, накопившиеся за последние двое суток, сморили парня. Джинни же проснулась немногим позже первых лучей солнца. Она долго лежала, держа руку на животе, и думала. Ей казалось, что мыслей должно быть много, но их почти не было. Осталась лишь какая-то пустота и безразличие. В голове Джинни вертелись слова доктора, что она ещё сможет иметь детей, но это не помогло. Своего первого она потеряла. Девушка смотрела на своего почти мужа, что сидел скрючившись, но не выпускал её руку из своих. Горькая слеза покатилась на её щеке. «Он не виноват. Не виноват же...?». Но чувствовала она совершенно другое: злилась, ругалась и обвиняла его - того, кто заставил её всё это пережить. Подарил ей маленькую жизнь и так жестоко отнял! Нет, если она останется, то определенно они разругаются в пух и прах. Поэтому стараясь не разбудить Гарри, она встала с кровати. Джинни была переодета в больничную одежду, поэтому она накинула сверху свою кофту сверху и тихо-тихо вышла. Низ живота уже начинал побаливать, обезболивающие зелья заканчивали свою работу. Джинни успела пройти к выходу, как на неё налетела взъерошенная и заплаканная Молли. Она была в своем домашнем халате, а на голове ещё были ночные бигуди. Следом за ней в холл вбежал её отец. - Джинни! - воскликнул он и быстрыми шагами подошел к дочери. Он крепко и порывисто обнял её и застыл так. Девушка почувствовала как внутри неё лопаются ниточки самоконтроля и боль заполняет грудину, как слёзы её глаза. - Пошлите домой. - сказала девушка и вместе с Молли они направились к камину. Артур же быстро разобрался с бумагами и направился в аптеку за лекарствами, которые ему посоветовала медсестра, что занималась документами. Пока он шёл в аптеку, мужчина еле сдерживал слезы. Когда он увидел свою лучезарную дочь бледной и поникшей, то сердце больно ударилось о грудную клетку. «Я не смог защитить мою девочку.». Дома Джинни ждали все братья в полном составе. В том, в котором они остались. Билл, Чарли, Джордж и Перси сидели за столом в угрюмом молчании. Внутри, где-то под ложечкой, засосало. Молли зашла в дом, и не обращая внимание на сыновей, увела Джинни в спальню. Там она посмотрела дочери в глаза, а после крепко обняла со словами «Всё будет хорошо.». После этого Джинни заплакала. Горько, навзрыд. Она оплакивала свою потерю, свою тяжелую для молодой девушки ношу. Сердце Молли еле выдерживало видеть страдания единственной дочери. Если бы она могла, то забрала бы всё себе, без остатка. Но она не могла, а потому делала единственое, что могло бы помочь - оставалась сильной для своего маленького рыжего солнца. Спустя время Джинни успокоилась, и приняла решение пока пожить у матери, она хотела побыть в это время с ней и не видеться с Гарри совсем. «Ещё не время». Вот только когда наступит это время? Никто не знал. Забрать вещи из их дома вызвался Чарли. Он единственный из всей семьи знал правду, потому надеялся поговорить с Поттером и вбить, если понадобится, как следовало заботиться о Джинни. Вот только дома Поттера не было, что явно не было в его пользу. «Ну и поделом ему» - подумал он, и быстро собрал вещи сестры. После сбора даже обычных вещей первой необходимости их дом опустел. Потому он ушел без сожалений. Когда Гарри прибыл домой, он обомлел. Что-то невидимо изменилось. И он не мог понять что. Джинни дома не было. Обойдя весь дом, Гарри понял, что и её вещей не было. Едкое осознание опустилось на парня с тяжестью глыбы. И он осел на диван, хватаясь за голову руками. Потом пришел гнев, и Гарри ведомый им начал громить дом: разбил вазу, которую они купили на одной из прогулок, перевернул стол и пробил дверь кулаком. А после сел на пол его разгромленного дома и завис. Джинни ушла... Послышался настойчивый стук в дверь. Гарри, в надежде, что там будет Джинни, подорвался и побежал к двери, распахивая её. Но на пороге стоял Забини вместе с Паркинсон. По лицу Гарри было сразу понятно, что он их не ждал, а по тому, как попытался закрыть дверь перед их носом, было ясно, что сегодня он не будет доброжелательным. - Поттер, не будь засранцем, - сказал Забини, проталкиваясь внутрь. Мулат застал разгромленную квартиру, а после уже обратил внимание на самого Поттера. - Ты что тут устроил? - Не твоё дело. - сказал Гарри и пошел к шкафчику, где хранил алкоголь. Пятизвездочный огневиски. То, что ему сейчас и нужно. - Что надо? Рука Гарри потянулась к шкафчику с посудой, но он замер, затем горько усмехнулся и отпил прямо из горла. Он бы выпил добрую половину бутылки, если бы не Блейз, который выхватил бутыль из рук. Гарри закашлялся и уперся руками о столешницу, пытаясь удержаться стоя. - Поттер, ты совсем с ума сошел? - воскликнул Забини и закупорил бутылку, отставляя её в сторону. Он схватил его за грудки и встряхну. - Приди в себя! Дело почти закрыли. Министерство забрало все документы и их дела признают самоубийством, если мы ничего не сделаем! - И что? Гарри заговорил тихим голосом, полного ненависти к происходещему. - И что?! - закричал Гарри на Блейза, откидывая его руки. - Успокойся и прими, что они сдохли! Что они наложили на себя руки и умерли! Ты сам всё ви... Договорить Гарри не успел, его прервал сильный удар в челюсть, поваливший того навзничь. Блейз удостоил его взглядом, словно он мусор, на который мулат жалел, что потратил время. На заднем фоне стояла Пэнси, прикрывая рот рукой, в другой же была какая-то книга, а глазах плескался страх. Блейз махнул ей рукой, указывая на выход. И они удалились. Блейз выходил из дома раздраженный и разочарованный. Такого он явно не ожидал от Поттера, чья названная сестра, пропала. Это даже поражало мулата - то, как легко он отказался от девушки и признал её мертвой. Но он не сдастся. Они не могли так просто умереть. Пэнси же шла утопая в противоречивых чувствах. Она понимала, почему он такой, но всё же испытывала жгучее чувство разочарования. Не этого она ожидала от легендарного Гарри Поттера, что не сдавался и сражался до конца. В это время сам Гарри лежал на полу, смотря в потолок, и почувствовал, как по щекам его покатились слёзы. Жизнь его разваливалась на глазах. - Как же я облажался...