Заколдованная буква

- Слушай, слушай! И! - Нет, все же не так. Эи. - Э! - Иэ... - Да катись оно все в тартарары! – вскричал Микеле и выскочил из кресла, угрожающе размахивая над головой приличных размеров книгой. – Солаль, ты, наверное, душу продал, чтобы это произнести! Флоран аккуратно забрал из рук вспыльчивого итальянца самоучитель русского, дабы уберечь гримерную от возможных разрушений, и вновь уткнулся в книгу, бормоча что-то себе под нос и периодически подглядывая в распечатку текста песни. - Ничего я не продавал, моя душа бесценна, - заметил Солаль, с удовольствием наблюдавший, как Микеле, естественно, по доброте душевной, решил помочь Флорану в освоении загадочных русских звуков. Но, видимо, порыв Локонте был слишком слаб, а может, познания в великом и могучем подводили, но уже как полчаса нужный звук не был произнесен ни из уст Флорана, ни Микеланджело. – О, ваша совместная фотка собрала уже триста лайков за пятнадцать минут! Микеле издал то ли стон, то ли рык и плюхнулся обратно, приложив ладонь к раскрасневшемуся от духоты лицу. На минуту в гримерной наступила тишина; даже кремлевские тараканы постыдились шебуршать за плинтусом. Правда, бело-серые без окон стены довольно скоро начали наводить удушающую тоску, хотя их почти не было видно за огромными мешками с костюмами, реквизитом, едой и еще несколькими коробками, в которых никто не знает, что лежит, но с артистами они почему-то всегда ездят. Эти горы занимали большую часть помещения, оставляя в центре небольшую поляну с четырьмя красными креслами производства СССР, на одном из которых любовно была усажена гитара Фло, и небольшим стеклянным столиком; да еще была протоптана тропинка к выходу. - Кстати, я уже давно хочу поинтересоваться, - нарушил тишину Флоран, но глаза от самоучителя так и не поднял, - а вы что сюда, собственно, пришли? - Поржать, - чистосердечно ответил Солаль и навел телефон на Мота. – Вах, какой ракурс! Тянет лайков на пятьсот, не меньше! Но раз меня все равно раскрыли, - мужчина поднялся из кресла и отсалютовал друзьям, - то пойду-ка я, в коридоре прохладней и вай-фай ловит лучше. До вечерней репетиции. Ыыыыы! – нахально протянул он этот мучительный для французских ушей звук и скрылся за тяжелой деревянной дверью. - М? – Фло перевернул страницу и требовательно постучал пальцем по подлокотнику кресла, где нога на ногу сидел, сложивши руки, Локонте. Тот окинул француза недовольным взглядом. - Да я вообще в буфет шел. Пельменей хочу. Флоран отложил в сторону самоучитель, медленно втянул в себя воздух и так же медленно выдохнул, смотря куда-то в стену. А потом Микеле почувствовал, как его легко перегнули через подлокотник кресла, и теплые губы касаются разгоряченного лба. - Либо бери пример с Солаля, либо научись врать, - сказал Флоран, не спеша поднимаясь из кресла. – Лестница вниз, к буфету, находится в другой стороне коридора. Дверь закрылась. Микеле повис на подлокотнике, внимательно разглядывая самоучитель, весь в цветных закладочках, страницы исписаны мелким ровным почерком. - Ыыыыы, - с улыбкой протянул Микеле и, бодро вскочив на ноги, выбежал из гримерной.