Это будет наш с тобой секрет.

      Долгие две недели от Блэк было ни слуху ни духу. Уроки под руководством Макгонагалл проходили спокойно. Спокойно для всех кроме Гермионы. Под конец второй недели её терпение начало сдавать и она подумала написать письмо Блэк. Однако что писать… Как у вас дела? Тупо. Ответ она и так знала. Что произошло? Ещё тупее. С вероятностью в сто пятьдесят процентов её просто проигнорируют.       Если на неделе она ещё могла отвлечься от мыслей уроками, то с наступлением выходных стало совсем невыносимо. В субботу вечером она сидела в шумной гостиной, пытаясь написать эссе по нумерологии. Идея была плохой изначально, так как по субботам здесь было нереально сосредоточиться на чем-либо. А потому просидев полтора часа и написав половину листа, она психанула и отложив работу взяла чистый пергамент. Настрочив на нём несколько заурядных вопросов так, чтобы никто не увидел кому она пишет, девушка свернула пергамент и вышла в коридор.       До отбоя оставалось полчаса и Гермиона быстрым шагом поспешила в совятню, чтобы успеть отправить письмо.       Проходя последний темный коридор седьмого этажа, она услышала шорох слева от себя и резко повернулась. У стены, облокотившись на постамент стояла Беллатрикс. Сердце Гермионы ускорилось, она резко вдохнула и засунув пергамент с письмом под мантию подошла ближе. Знакомая пьяная ухмылка появилась на лице Блэк. Однако взгляд её был пустым. Гермиона не могла понять эффект это алкоголя или чего-то другого.       — Че уставилась, Грейнджер? Будто первый раз видишь меня пьяной. Уж не тебе этому удивляться. — растянула слова женщина в довольно грубой манере. У неё заплетался язык! У Беллатрикс Блэк заплетался язык! У неё всегда была шикарная речь даже при очень больших дозах алкоголя.       — Я вижу вас впервые за две недели. — ответила Гермиона и когда женщина сделала шаг на неё, она поняла, почему та опиралась на постамент. Она не могла идти ровно. И стоять.       — Это не повод так таращиться. Где твои манеры, Грейнджер? — она подошла ближе и высокий каблук подвернулся. Она по-свойски облокотилась на Гермиону.       — Профессор, пойдёмте я отведу вас в вашу комнату? Не надо чтобы нас тут кто-то застал...       — Грейнджер, я не инвалид и могу дойти сама, и не в таком состоянии доходила, поверь. — возмущалась Блэк когда они уже шли по направлению к её покоям. И абсолютно вопреки своим словам женщина облокачивалась на Гермиону так, что почти перенесла на неё весь свой вес. Сама же Гермиона молилась, чтобы не встретить никого на своем пути, так как вопросов возникнет больше, чем у них будет ответов.       В эту ночь удача была на их стороне.       Беллатрикс оказалась в состоянии отпереть дверь заклинанием, что не могло ни радовать, так как женщина всегда произносила его невербально, Гермиона понятия не имела, как попасть внутрь.       Их встретила темная прихожая. Дверь захлопнулась. Горячее тело Блэк все ещё прижималось к Гермионе. Однако не долго. В темноте Беллатрикс отстранилась и видимо почувствовав себя увереннее в собственных покоях куда-то пошла. Как подумала сначала девушка, к кровати.       Но нет. Беллатрикс прошла в комнату и взмахом палочки зажгла люстру. И уже в этом свете, исчезла в двери, ведущей на кухню.       — Вы с ума сошли?? — вырвалось у Гермионы первое, что пришло на ум, когда она зашла на кухню.       В столь неадекватном состоянии эта женщина пошла не к кровати. Она пошла к бару. Она стояла около барной стойки и откупоривала бутылку с огненной жидкостью. На шокированный возглас студентки она лишь хмыкнула, продолжив борьбу с крышкой.       Гермиона, ещё не лишившаяся разума, подбежала к женщине и резким движением вцепилась в бутылку, как раз в миг, когда та открылась.       — О нет, моя хорошая, твои манеры оставляют желать лучшего. Даже если тебе тоже не терпится, все равно старшим надо уступать.       — Вы же на ногах не стоите!       — Я уже у себя в комнате, зачем мне на них стоять? Захочу могу на полу лежать. Отвали, Грейнджер. — даже в таком состоянии у неё была твердая хватка, а потому Гермиона продолжала пытаться отобрать злосчастный предмет.       — Вы хотите до смерти напиться? — с сарказмом спросила она наконец.       — О. Как ты угадала? — в ответ тоже проскользнул сарказм, но резко голос стал серьезнее. — Это именно то, чего я хочу. Убери руки по-хорошему.       Гермиона напугалась ни на шутку. Она не знала, что случилось, но вот что она точно знала, так это то, что женщине больше нельзя. Однако она всё ещё сильно уступала в физической силе, а потому надо было меня стратегию.       — Что мне сделать, чтобы вы отпустили? — неожиданно для самой себя вдруг спросила она твердым голосом.       Блэк подняла на неё оценивающий взгляд.       — Разденься.       — Что? — тупо переспросила девушка.       — Ну или просто отвали от меня! — грубо рявкнула Блэк потеряв терпение. Под действием такого количества алкоголя её настроение менялось с ещё большей скоростью чем обычно.       — Ладно, ладно. — быстро ответила она на сильный рывок, которым старшая ведьма всё-таки вырвала у неё бутылку. Но услышав удовлетворительный ответ на свою просьбу, она приподняла бровь, впервые за это время переключив своё внимание с бутылки целиком на девушку.       Беллатрикс судя по состоянию может и не вспомнит ничего с утра. Зато хотя бы останется живой к этому утру.       Руки Гермионы легли на застежку мантии, медленно спуская её вниз. Взгляд Блэк сосредоточился на её действиях. В девушке не было ни капли алкоголя, а потому движения давались нелегко. Тело сковывала неловкость, а щеки начинали пылать. Расстегнув мантию, она почувствовала письмо в её внутреннем кармане, а потому попыталась снять её так, чтобы профессор не заметила его. Хоть оно и предназначалось ей, в данный момент девушке ну очень не хотелось его обнаружения.       — Что ты прячешь? — тут же насторожилась женщина. Её даже в таком состоянии не проведешь.       — Это не важно. И не будет вам интересно. — предприняла жалкую попытку Гермиона. Однако Блэк уже протянула руки к мантии. Были в этом и плюсы, она оставила бутылку в покое. И минусы. Письмо за пару секунд оказалось в её руках.       — Не важно это любовные послания рыжему? — ухмыльнулась она. Однако расправив пергамент ухмылка пропала. Прочитав там несколько заурядных вопросов, адресованных ей самой, Беллатрикс сглотнула. Скорее всего алкоголем она пыталась забыть то, что произошло, а вопросы Гермионы вернули её к реальности. Или что-то ещё.       Положив письмо на столик, она резко развернулась и направилась к стойке с бутылкой огневиски.       — Нет, пожалуйста! — взмолилась Гермиона и резким движением сняла свитер через голову, оставшись в лифчике и джинсах.       Блэк обернулась. Глаза её потемнели. Она отвлеклась от своей цели и подошла к Гермионе.       В кухне свет никто не зажигал.       А потому освещал её только тусклый свет люстры.       Беллатрикс смотрела глазами цвета оникса прямо в глаза. Долго. Затем сделала ещё шаг навстречу.       Глаза опускались ниже. По шее и ключицам.       Гермиона чувствовала этот взгляд. Он обжигал каждый кусочек кожи, по которому проходил.       Он проходил по вьющимся волосам, спускался по каждой из лямок лифчика. Ниже. Обжигая бюст.       Тусклый свет люстры.       Она не трогала её. Не прикасалась ничем кроме взгляда. А Гермиона чувствовала как невероятно сильно тянет низ живота. Как горячо и мокро. От одного. Чертово. Взгляда.       Гермиона не знала, сколько они так простояли. Но этот немой диалог сказал ей больше, чем любой разговор словами. Больше, чем любые прикосновения.       Она видела в тёмных глазах дикое желание. Желание, которое борется казалось с миллионом причин, по которым этого желания не должно существовать. Борется и проигрывает.       В кухне было отнюдь не жарко, а потому тело Гермионы начало покрываться мурашками спустя какое-то время. Это не ускользнуло от внимательного взгляда.       — Ты замерзла. Пойдём. — произнёс хриплый голос почти шепотом.       Гермиона предпочла бы одеться, а не идти за ведьмой в спальню, но ноги несли её автоматически, будто подчинялись не ей самой, а лишь этому одному голосу.       — Снимай джинсы и залазь под одеяло. — приказным тоном сказала ведьма. А потом добавила чуть мягче и чуть ли не с чувством вины — А то заболеешь из-за меня.       Шокированная таким тоном, Гермиона подчинилась. Впрочем ни мозг её, ни тело, не сопротивлялись.       На шелковую постель были несомненно наложены согревающие чары. Холодная струящаяся ткань при соприкосновении с телом становилась теплой. Согреваясь, Гермиона наблюдала за тем, как Блэк тушит тусклый свет люстры. Кладёт палочку на прикроватный столик. Руки темного силуэта расстегивают платье. Ещё мгновение и оно оказывается на кресле. Точеный силуэт приближается к кровати и вскоре оказывается под одном одеялом с Гермионой. Но кровать слишком большая, чтобы они могли коснуться друг друга. Они уже лежали так раньше. И никогда не приближались друг к другу. Но тут прохладную руку девушки обожгло теплом от прикосновения. Беллатрикс взяла её за руку, переплетая их пальцы.       — Профессор, что случилось? — наконец задала Гермиона вопрос, мучавший её две недели. Но в ответ получила лишь тишину. Тишину раздумья со стороны Блэк. А вскоре тихое и отчаянное:       — Только не уходи. Пожалуйста.       Они провалились в сон, так и не разомкнув рук.