Место для чуда

      Робкий шёпот. — Как же тебя зовут?..       Сонни осторожно любовался малышкой, стараясь не потревожить её робкое доверие, пока она листала книгу с картинками. Эта книга единственное, что она приняла без опаски, хоть и с немалой долей смущения. Подобное чувство он давно не испытывал, ещё со времён взятия опекунства над племянником. Охарактеризовать её можно как стремление подарить добро и тепло. Сладкое ощущение. То, как ребёнок тянется к тебе слабыми ручками, а ты просто стоишь на месте, чуть ли в не слезах. И ты просто берёшь и делаешь всё ради той самой улыбки, просто потому, что так велит шальное сердечко. Жаль, конечно, что столь удивительный орган у него шалит не по-детски. И совсем не романтично это звучит. — Селина.       От тихого, словно шёпот ветра, голоса Сонни подпрыгнул на месте. Как же так, не обдумав полностью вопрос, а неосознанно спрашивает. Медленно подняв глаза на неё, он увидел её робкую улыбку. Какая же она милая... Он ещё больше почувствовал, как очень сильно хочет защитить эту робкую доверчивую улыбку.       ...У неё необычные перья. Чёрный цвет сам по себе необычный, за всю жизнь Сонни встречал обладателей такой черты редко, да и то встречи можно пересчитать по пальцам одной руки, так тут ещё перья с тёмно-синим переливом, особенно сочетающееся с цветом глаз обладательницы. Кажется, природа не скупилась на красоту. Как же они ей идут! Ещё они такие гладкие и шелковистые, только, малость так, немного грязные, но это дело поправимое.       Настоящую красоту ничто не должно портить!       Не зря же он решил устроить ей сразу после сытного завтрака большое купание. Всё как надо для дела, то есть полотенце на месте (специально выбрал забавное, с забавной рожицей троодона), душистое мыло с фруктовым ароматом, от которого не будет слёз, и, самое главное, водичка хоть куда. Не слишком холодно, но и не слишком жарко, золотая середина. После такого и на душе становится спокойно, уж он-то знает. После рабочего дня приятно расслабиться и отключить мозги, не думая о вечных вопросах детей и их гипотезах. Просто отдых. Ещё радует, когда никто его не видит в тех моментах. Кто сможет выдержать и не рассмеяться при виде кондуктора с шапочкой в форме улыбающегося цветка?       Правда, не совсем непонятно, о чём думает сама виновница торжества, но, похоже, ей приятно. Специально подставляет вовремя головку и не сопротивляется при расчёсывании колунов. Как оказалось, после ванной перья становятся податливыми и послушными, самое то, чтобы плести косички или собирать их в хвостики. А какие причёски можно делать... Ох, его мама бы издала самый восторженный визг. — Мама!       Точно, он и подзабыл о самом важном. Ему же потом предстоит серьезный разговор с навязчивой мамочкой. Он её любит, но порой ему кажется, что она воспринимает его всё тем же юным ребёнком с горящими глазами. Не умеет взять жизнь в руки и пойти не надо работу или на отдых без её совета. Он испуганно вздохнул. Сможет ли она признать тот факт, что снова стала бабушкой, хоть и приёмной. Это тот ещё вопрос. Но это ещё ладно, можно обойтись разговором по душам и обещанием навещать её, дарить при этом много подарков. А вот Гилберт... нет, он хороший троодон, умный и воспитанный, просто невозможно контролировать его действия. Сегодня он смотрит с обожанием, а завтра, может, с равнодушием будет смотреть. И как он встретит эту новость? Ну это мрак в натуре! Ладно, надо решать вопросы по мере их поступления. Сейчас не стоит об этом думать, слишком уж хорошо сейчас.       Они вместе... наедине... и без всяких советов под руку.       Сонни умиленно прослезился. В глубине души ему всегда хотелось дочку — ему нравилась мода, хоть мама и считала это странным. Восхищенный вздох раздался по всей ванной. Всё-таки ей идёт сиреневое платьице, остаётся только сделать что-то с её прекрасными перьями и можно начать наслаждаться жизнью.       ...На станции «Город троодонов» царило затишье, нарушаемое лишь мерным топотом ног подростка троодона. Ожидание томительно, особенно когда кажется, что время ползёт медленно, как черепаха. А Гилберт, коим являлся тот подросток, не любил слишком долго ждать. Хотя бы потому, что он закончил академию кондукторов и вообще мог ехать хоть на поезде динозавров или на своём. Нет, он должен заново всё проходить. И это медленное время... Но ничегошеньки не поделаешь, приходится ждать поезд динозавров, так как Табита, его чудаковатая бабушка, отправилась в путь по первому вызову с работы. Да, нашлись те самые индивидуумы, рассказавшие об вопиющем отсутствии всеми известного мистера кондуктора. Видно, во всех красках, поскольку написала сообщение в мрачных тонах. Для неё подобное сообщение стало равноценным пушечному выстрелу.       Скорость её передвижений поражает воображение, в другой раз Гилберт задумается над этим феноменом, но сейчас другая ситуация и другой подход. Как только она приедет, то они все вместе отправятся в гости к прогульщику. Надо ведь убедиться в его сохранности, если что помочь или прочитать нотацию о вредах прогулов без адекватной причины.       Из временного тоннеля донёсся долгожданный свисток поезда.       Гилберт пристально смотрел на приближающийся поезд, на то, как его бабушка бодро помахала ему рукой и ослепительно улыбнулась. Умеет она скрывать своё настоящее настроение. Помнится ему, как-то раз она с такой же улыбкой открывала банку с вареньем, при этом ругаясь так, что стены тряслись. По крайней мере, у них нет соседей. Юноша раздраженно покачал головой. Ерунда какая-то приходит в голову, когда заставили придти. А он, может, хотел вот поспать после обеда. Почему бы и нет? Но с бабушкой невозможно спорить. — Пойдём, дорогой, поговорим с моим прелестным ангелочком.       Было противно слышать это сюсюканье от дамы, которую молодой он может назвать с натяжкой. А ведь она смеётся так, словно является светской болтушкой в расцвете сил. Вслух он ничего не сказал, лишь отвернулся от неё, чтобы она не увидела его сморщенное от отвращения лицо. Для неё он был, есть и всегда будет хорошим внуком с стабильным настроением, готовый прийти на помощь в случае беды. На деле же всё сложно. Он не считал себя тем, кто ляжет на проволоку и позволит товарищам пройти через себя. Он бы мог назвать себя циником. Хотя бы потому, что как-то раз не интересовался особо здоровьем родного дяди. Опять же, он любил его и жалел. Но... — Да, бабушка, пойдём.       Ему самому интересно стало, на что его трудолюбивый дядя променял целый рабочий день. Быть может, это какое-то научное открытие. Или неожиданная простуда. Или же просто приступ лени. Кто его знает, главное, чтобы причина была обоснованной.       ...Ладно, это причина и вправду чересчур неожиданная. — Сынок, кто эта девочка?       Гилберт ничего не сказал, лишь с подозрением посмотрел на странную троодониху, которая сидела на том самом стуле, что раньше ему принадлежал, когда ему было столько же лет. Да что она себе позволяет, устроилась, как какая-то королева! Возомнила о себе невесть что, подумаешь, у неё миловидная внешность, никто не давал ей права сидеть здесь. Пускай он сам здесь больше не живёт, его взяла к себе бабушка, какая разница, никто из посторонних не может здесь находится. Это же очевидно! Дядя его опекун, и, следовательно, для него он всегда будет милым мальчиком. И делить с кем-то этот титул любимчика... Да ни в жизнь! Сонни сначала посмотрел на эмоциональную мамочку, потом на непредсказуемого племянника, и решился. Назад дороги нет. — Это моя дочка Селина. Я её приютил и она будет жить со мной. Не переживайте, на работу буду ходить как надо!       Слишком громко сказано, резко, они могут неправильно понять. Он устало вздохнул, выдохнул и взял названную дочурку на руки. Ежели его мать захочет что-то сделать, то инстинкт учительницы не позволит ей напасть на ребенка. Остаётся только надеяться. Его мамочка... серьёзно непредсказуемая даже для него. — Сынок, ты... такой умница!       Табита подскочила обнимать своего обожаемого сына, не забыв потрепать по щеке новоявленную приемную внучку. Она как раз думала над темой удочерения или усыновления ребенка, а тут он сам всё сделал, без её помощи. Какой же он у неё умный, даже слишком. А как подскочит их репутация, когда они узнают об его добром деле. Имидж тоже важен. Не так как счастье сыночка, но тоже. — Как же я рада, что ты сам, без чьих-то советов, взял такую симпатягу из детского дома!       При этих словах герой вздрогнул. Сказать ей о том, что он её нашёл на пороге своего дома и никуда он не ходил? Надо бы... но не стоит, иначе её предоставление о нём будет несколько испорчено. — Да-да, мама, так и получилось. Гилберт, иди сюда, дорогой мой, теперь ты стал старшим братом!       Гилберту не понравилось это слово. Старший брат! Она ему даже не родная сестра, они ни разу не похожи, и, судя по всему, она слишком робкая для конфликтов. Стоп, так ведь её характер просто золото! Она даже не сможет пожаловаться, если кто-то случайно произойдёт. Ладно, можно немного притворится, будто он рад прибавлению в семье. — Не волнуйся, дядя, я буду за ней следить особенно тщательно.       ...Этот план был идеален. Семья Птеранодонов, плюс их любопытство, плюс новенькая, равно веселью на миллион. Из этого действительно может что-то получится... вполне возможно. — Что-о-о?!       Громогласный крик семьи Птеранодонов был слышен далеко за пределами гнезда. Да, у них были свои причины так реагировать, ведь не каждый день к ним приезжает племянник кондуктора, так ещё и объявляет подобные новости так, словно это происходит каждый день. — У мистера кондуктора есть приемная дочь?!