Фанаты Hearts of Iron 4 и их повседневность.

Однажды из темноты со словами «Уа-а- а-о- о-а-а! Какая большая кукла! Ух, какая красивая!» Глюк еле успел ухватить мальчика за ухо. Ребенок дико закричал. Глюк и граф стояли на земле, покачиваясь. Над их головами в свете фонарей покачивались тела аборигенов. Вскоре за заградительной цепью появился Николай. Он без конца повторял: «Уа-а-а- а-о- а-о- а-о- а-о! А это еще что такое?» Затем, увидев висящую в воздухе Галю, погрозил в темноту кулаком. Потом он увидел Ивана. Николай долго смотрел на его одежду, словно хотел спросить, где он все это взял. Наконец он решился. Подойдя к Ивану, он тихо спросил: «Товарищ». Иван испуганно посмотрел на него. Николай перевел дыхание и спросил: «Зачем Вы идете в эту степь?» Иван ответил: «А ты? Что здесь надо мне, голодному, оборванному, безоружному?» Николай отвел глаза и кивнул. Они пошли к машине. Возле машины Николай неожиданно стал просить Ивана взять его с собой. Иван долго молчал, словно раздумывая, потом ответил: «Нет. А идти ты хочешь?» Николай закивал головой. Иван пристально посмотрел на него, и Николай неожиданно положил ему руку на плечо и обнял его. «Зачем ты это делаешь?» — спросил Иван. «Да что же делать, Ваня. Я ведь тоже совсем ничего не знаю. Мне же интересно, кто ты. А если так — не страшно, даже хорошо». — «И мне с тобой интересно», — сказал Иван. Николай поднял на него полные слез глаза, улыбнулся и развел руками. Он с трепетом произнес: я, мол, кажется, знаю, как это бывает.., но я... я ни за что не посмею... Я... Иван вдруг догадался. «Я знаю, — сказал он, — и не надо. Не надо ни о чем рассказывать». Николай покраснел и стал отворачиваться. «Не надо, Коля, — сказал Иван, — ничего не надо. Ну его к лешему, твое романтическое геройство... Уж лучше мы с тобой в солдатики поиграем». — «В солдаты?» — спросил Николай. Иван засмеялся. «— Нет, Коля. Лучше в динозавров». — «А разве динозавры бывают? — спросил Николай. — Вроде бы нет». Иван поднял глаза к потолку. «Бывают, Коля, бывают. Вот ихтиозавры, например. И броненосцы...» Что-то в последнее время он все чаще стал встречаться с динозаврами. Или это просто с возрастом становится. Иван улыбнулся. Если ты понимаешь о чем я... «А кто это — динозавры?» — спросил Николай. «Не важно, — сказал Иван, — не надо спрашивать». Он обнял Николая за плечи и посмотрел на него снизу вверх. Теперь ему было стыдно за себя. Но было уже поздно. «Я давно хотел спросить у тебя, Коля, — заговорил он тихо, — почему ты такой простой? Тебя все любят, а ты... Тебе хоть на пять лет поститься надо. Как ты можешь совсем не думать об этом? Это ведь, наверно, невыносимо — чувствовать, что тебя кто-то любит». Николай посмотрел на него и улыбнулся. «А зачем думать?» — спросил он. «Чтобы думать, — сказал Иван. — Умный человек всегда имеет какой-то план действий. Чтобы что-то сделать. И всегда может наметить стратегию — как себя вести в той или иной ситуации». Николай кивнул. «По-моему, ты просто не сознаешь, что именно ты делаешь, — продолжал Иван, глядя на него снизу вверх. — У тебя что, нет никаких планов? Может быть, ты вообще не знаешь, что с тобой происходит? И не боишься?» Николай засмеялся . «Чего мне бояться? — спросил он. — Знаешь, Иван, очень ты хорошо сказал насчет стратегии — куда идти и как себя вести. Только я совсем не знаю, что мне делать. Могу только надеяться, что не собьюсь с дороги». «Так в чем же дело? Ты уже сбился дорогой . Ты уже идешь не туда». Николай повернулся и внимательно поглядел на Ивана. «А куда?» Иван сел напротив. Николай вытащил из-под подушки книжечку с «Mein Kampf», положил ее на стол, вытащил из кармана трубку и кисет и с некоторым сомнением огляделся по сторонам. «Не знаю, Иван, — ответил он тихо, — не знаю. Только у меня ничего этого нет. И все тут. И ничего я с этим поделать не могу. А если мне что-то и приходит в голову, то это скорее страх, чем надежда». Иван, видимо, решил принять еще одну дозу героина, потому что, медленно и осторожно расчленяя карпа, принялся поглаживать губами его плавник.