Вернуть всё

      —Чхольчон…       —Чхольчон…       —Чхольчон, чёрт побери! — Бонхван с яростным стуком кинул давно опустевшую бутылку вина на пол и упал на диван. Та прокатилась по мягкому ковру, но не разбилась, оставшись лежать у ножек стола до утра. Мужчина обнял изрядно помятый портрет короля, а другой рукой прикрыл покрасневшие от слёз и алкоголя глаза. Было больно. Ему было так больно, словно из груди вырвали что-то очень-очень важное и теперь холодный ветер выл в этой пустоте. И ее нельзя было ничем заполнить. Всё знакомое и привычное в этом мире вдруг стало совершенно невозможным: руки дрожали, когда он поднимал кухонный нож, накатывала тошнота, когда он вновь пытался флиртовать с девушками, облегающие ткани современной одежды заставили чувствовать дискомфорт и уязвимость. И хотя ничего здесь не было связано с воспоминаниями о времени, проведенном в Чосоне, но всё напоминало о нём. Две недели он звал Хонён по утрам и ждал, когда принесут воду для утренних процедур, две недели окликивал её или даму Чхве, когда что-то хотел, две недели приходя на кухню порывался подразнить королевского повара. Но их не было, никого больше не было рядом с ним. И привыкнуть к этому удушающему одиночеству было тяжелее чем к порядкам и этикету Чосона. Но более всего было тяжело привыкнуть к отсутствию его короля. Он полюбил его и дело вовсе не в женском теле или воспоминаниях Ким Соён. Ведь эти чувства возникли не сразу, не сами по себе, лишь после времени, проведенного вместе. Поначалу Бонхван грешным делом решил, что просто открыл новые грани своей сексуальности. Однако ни желания стать женщиной, ни влечения к мужчинам не было. Только к одному конкретному мужчине. И окажись Чхольчон перед ним сейчас Бонхван бы всё равно его поцеловал. Он не помнил их единственную совместную ночь, но эти поцелуи и нежность этих объятий забыть не мог.       Бонхван утёр одинокую слезу и устало фыркнул. Он чувствовал себя кисейной барышней, только вот на гормоны свалить свою внезапную сентиментальность теперь было нельзя. И это тоже было больно.       Он переступил через себя, привык быть женщиной, смирился с этим, полюбил мужчину и забеременел от него. И этого ребенка он тоже успел полюбить. А что теперь? Выкинули как использованную тряпку. Он сделал всё, чёрт возьми! Это он помог королю победить, это он пробудил в нём чувства, именно он чуть не умер в том диком прошлом! Ким Соён не рисковала собой, не сдерживала двух вдовствующих королев на грани фола, не она всеми силами цеплялась за эту жизнь! Ким Соён всё бросила и единственная её заслуга это собственная смерть. Но кто же сейчас гниёт в одиночестве в своей квартире, а кто украв уже чужую жизнь наслаждается всеобщей любовью? Все эти горестные мысли так измучили Чан Бонхвана, что он не заметил как провалился в чуткий тревожный сон.       Она бежала по до боли знакомым коридорам дворца в покои короля. В голове билась только одна мысль – быстрее! Она не знала почему торопится и зачем хочет успеть, лишь тревога подгоняла всё сильней. Во дворце было подозрительно пусто, но королева отметила это лишь краем сознания и тут же забыла. Ведь скоро уже последний поворот и ей откроется истина. Вот и дверь. Королева ворвалась без стука и замерла, увидев саму себя на ложе с королём. Точнее Ким Соён! А король ласково обнимал эту подделку и улыбался ей! Спустя мгновение они наконец заметили вторженца, король вскочил и к ужасу Бонхвана яростно закричал. —Кто ты такой?! Стража! Немедленно схватите наглеца! Тут же пустые коридоры наполнились топотом ног и лязгом вынимаемых из ножен мечей. Мужчина не успел опомниться как его крепко схватили с обеих сторон и поставили на колени перед королём. —Мой король, это же я, твоя королева! Неужели забыл? Спецназ, выборы, социальное дистанцирование? Это была глупая и отчаянная попытка зацепить, привлечь его внимание, посеять хоть каплю сомнений. Но король смотрел холодно и равнодушно. Медленно он взял с подставки свой меч и приблизил обнажённое лезвие к его шее. Ни капли узнавания, ни капли неуверенности. —Ты безумец или шпион? Ворвался в королевские покои и несёшь ересь. Как может мужчина быть моей королевой. Только сейчас Чан Бонхван заметил, что находится в своём изначальном теле и одет в тот же халат, в котором уснул недавно. Он поднял глаза – за спиной короля Ким Соён испуганно прижимала к груди одеяло, а руками закрывала область живота. Поймав его взгляд, она на секунду скривила губы в коварной ухмылке и тут же вернулась к наигранному испугу. Сука. Сука, сука, сука! Будто в тумане смотрел он как король безжалостно заносит меч над его шеей, а в глазах ни капли узнавания. Ни капли сомнений…       Мужчина с горестным криком подорвался на диване, с трудом осознавая реальность. Проклятые слёзы вновь застили глаза, мешая увидеть хоть что либо. В ярости Бонхван вскочил с дивана и кинулся в кухню. Но не успел сделать и трёх шагов как споткнулся о брошенную вчера бутылку и упал, разбивая голову о деревянный подлокотник. В последнюю секунду в его угасающем сознании вспыхнул образ любимого короля, не того равнодушного незнакомца из сна, а его Чхольчона с нежным взглядом. ***       —Ваше величество! Ваше величество! Это всё я виновата! Что же делать?!       Бонхван поморщился от громких стенаний раздающихся прямо возле его уха. Голова нестерпимо раскалывалась, а Хонён будто бы решилась добить его своим шумом. Как только эта мысль возникла он тут же замер, перестав дышать. Это голос Хонён? Будучи королевой Чорин он столько раз слышал её плач, что не мог перепутать ни с чем другим. Мужчина резко сел, охнув от вспыхнувшей боли, и с трудом разлепил глаза.       Тут же взгляду предстали знакомые до последней вещички покои королевы и притихшая на миг девушка. Та, впрочем, помедлив секунду тут же бросилась к нему, причитая.       —Ваше величество, какое счастье что Вы очнулись! Я сейчас же позову лекаря!       —Подожди, Хонён, — Чан Бонхван придержал излишне активную девушку за руку и дёрнул ближе к себе, — ущипни меня.       —Что? Ваше величество..., — начало было сопротивляться служанка, но наткнувшись на строгий взгляд королевы, протянула руку и неожиданно больно ущипнула.       Но Бонхвану не было до этого особого дела, он весь сосредоточился на ощущениях вокруг, а внутри неконтролируемо росла надежда. Он чувствовал зуд в руке от щипка, тянущую головную боль, запахи вокруг, тепло руки Хонён. Чувствовал и нестерпимо радовался. Это всё не похоже на сон и было знакомо ещё с первого пробуждения в этом времени.       Но и страх никуда не делся. Что если королю была больше по душе та Ким Соён? Что если он не захочет быть с ним? Что если прикажет казнить как в том сне? Что же ему тогда делать?       Осторожное касание служанки вытащило Бонхвана из пучины отчаяния и позволило выровнять дыхание.       —Ваше величество, может позвать Его Величество?       Но не успел он и слова сказать как за пределами покоев послышались чьи-то спешные шаги и створки дверей распахнулись. Король пришёл сам. Они застыли, глядя друг на друга, и каждый искал в глазах другого что-то, известное только ему. Первым отмер Чхольчон, одним движением прогнавший слуг, и, когда они остались одни, он тут же бросился к своей королеве. Схватил за руки и посмотрел так знакомо нежно, что у Бонхвана перехватило дыхание, а следующие слова и вовсе заставили забыть о кислороде.       —Чан Бонхван? Ты Чан Бонхван? Ты вернулась?       Мужчина лишь осторожно кивнул в ответ, всё ещё чего-то страшась. Но все страхи растаяли, когда Чхольчон нежно прижал его к себе в объятиях.       —Моя королева! Больше никогда меня не покидай, слышишь?!       Девушка кивнула, зарываясь лицом в шею своего возлюбленного. Слёзы вновь потекли по щекам, но стесняться было нечего. Она вернула всё и вернулась сама.       Месяц спустя, королева, будто резко что-то вспомнив побежала к озеру, а испуганные служанки помчались за ней. Но беспокоиться не было смысла - королева лишь начертила что-то на камне своей острой заколкой и тут же убежала на поиски короля. Одна из новеньких служанок из любопытства приблизилась к камню, но не смогла особо ничего разобрать, только увидела несколько зачеркнутых старых надписей, а под ними свежую «Моё место здесь. Королева Чорин.»