И демоны тоже влюбляются

Окси потянулся и открыл глаза. Вторая половина кровати оказалась пустой. Слава ушёл. Интересно, когда — ночью или всё же утром? Прожив на свете не одну сотню лет, Окси давно не считал секс чем-то выдающимся. В его постели бывали женщины, мужчины, волчицы-оборотни, парочка вампиров и ещё много кого, но после гибели Хинта, к которому он был привязан всей душой, секс казался ему пресным, даже унылым. Он получал чисто физическое удовольствие, но внутри по-прежнему оставалась пустота. И вдруг Слава, который никогда и ни с кем не спал. Немного неловкий, смущённый, но чертовски отзывчивый, открытый. Он смотрел на него распахнутыми удивлёнными глазами, как будто спрашивал: разве такое возможно? Почему мне никто не говорил, что так бывает? Хинт был совсем другой — опытный, даже развратный, он сам соблазнил Окси, и то, что они творили в постели, не стоило кому-то рассказывать. После него Окси трахался только с такими же умелыми и раскованными партнёрами, правда, радости это не приносило. Но абсолютно несведущий в плотских утехах Слава неожиданно зацепил. С ним он нежданно-негаданно забыл обо всём, впервые после стольких лет расслабился и снова почувствовал вкус секса. Когда он вот так нагло предложил Славе поехать с ним, он ожидал чего угодно. И кулак в морду, и мат на весь клубешник, но тот задумчиво посмотрел на него и молча кивнул, соглашаясь. Вообще-то Окси умел и ухаживать, и завлекать, и очень тонко намекнуть о своих желаниях, но после двухнедельного бесплодного забега по всему миру у него не было ни сил, ни терпения исполнять перед парнем танцы с бубнами. Ему необходим был грубый, быстрый и желательно жёсткий секс. Хотелось без изыска выебать любую подходящую для этого кандидатуру, выпустить пар и снять напряжение. Да только со Славой всё пошло по незапланированному сценарию. Когда он спросил у него, спал ли он раньше с кем-то одного с ним пола, тот резко вскинул голову, зыркнул на него и рыкнул: — Какая, нахуй, разница? Может, я попробовать хочу, тебе-то какая забота? Обхаживать в постели экспериментатора Окси не прикалывало, но Слава притянул его к себе и впился своими губами в его. Окси даже растерялся на миг. Слава целовался неумело и грубо, но очень активно. Он тормознул его, слегка оттолкнув, сказал, что спешить им некуда, а остаться без губ он бы не хотел. Потом, раздеваясь и помогая Славе, целовал его так, как всегда любил сам — напористо, но без фанатизма, сильно, но не жестил. Завалив того на кровать, вопреки всему вдруг принялся ласкать и гладить чужое крупное тело. Окси нравилась Славина безволосая грудь и маленькие коричневые соски, которые под его загрубевшими от меча ладонями сморщились, превращаясь в затвердевшие комочки, впалый, чуть подрагивающий от прикосновений живот, длинные ровные ноги. Окси ласкал его губами и руками, поймав себя на том, что сам кайфует как никогда. Слава под ним, сначала безучастный, замер и позволял делать всё, что он хотел, но постепенно начал осваиваться. Неожиданно робко обнял за плечи и будто боязливо погладил по спине. Когда Окси обхватил его член в кулак и размашисто прошелся туда-обратно, он удивлённо охнул и выгнулся дугой. — Ещё, — выдохнул еле слышно. Окси не на шутку заволновался: может, у того не только парней не было, но и девчонок тоже? Уж очень странно тот реагировал, как будто впервые открывал для себя секс. А Слава, бесстыдно раскинув ноги, ластился к его рукам, вскидывал бёдра, матерился сквозь сомкнутые зубы и тихо постанывал. Выдавив смазку, Окси проник в него одним пальцем, потом почти сразу двумя. Слава промычал что-то нечленораздельное, мотая головой, и с силой сжался. — Тихо, тихо, — зашептал Окси, мягко целуя его в губы, — не напрягайся, не надо. Неприятные ощущения скоро пройдут, я тебе обещаю. Словно безоговорочно поверив ему, Слава немного расслабился, и Окси продолжил его растягивать, совсем не обращая внимания на свои потребности. Неведомая сила заставляла его подготавливать этого необычного мальчишку основательно, чтобы не причинить лишней боли. Он не понимал, что им движет, но старался изо всех сил, временами вытирая заливающий лицо пот. Когда Слава под ним особенно пронзительно охал или вздыхал, Окси скрежетал зубами и со свистом втягивал воздух, но терпел. Собственный член заныл так, что пальцы на ногах начали поджиматься, и ему пришлось другой рукой несколько раз пережимать его у основания, чтобы не кончить, даже не успев вставить. Окси с трудом раскатал презерватив и нетерпеливо толкнулся в чужое тело. — Сука, блядь! — рявкнул Слава, хватаясь за его плечи своими пальцами, и стиснул их так, что синяки были обеспечены. Но Окси не стал останавливаться, он попросту не мог, даже если бы очень захотел. Хваленая выдержка подвела, желание наконец трахнуть этого случайного Славу оказалось невыносимым и абсолютно неконтролируемым. Закинув его ноги себе на плечи, он навалился на него всем весом и быстро задвигался, загоняя по самое основание. Слава облапал его шею, заставляя наклониться ниже, прохрипел что-то, яростно отвечая на каждый толчок. Они оба словно с цепи сорвались, как-то сразу настроившись на одну волну. Оказалось, им не нужно время для того, чтобы понять, как и что делать, приноровиться к партнёру и почувствовать его. Они будто знали друг друга тысячу лет, но давно не виделись и ужасно, почти до смерти соскучились. Из-за лавины забытых ощущений Окси не сразу понял, что вот прямо сейчас, сию минуту взорвётся. Слава вдруг прогнулся под немыслимым углом, с громким стоном кончил, и у Окси сорвало тормоза. Его накрыло так, что он забыл обо всём, выпадая из реальности. Ошарашенный силой оргазма, он долго приходил в себя, и только когда рядом завозился Слава, открыл глаза. — Ты как? — прокаркал Окси чужим голосом, в горле пересохло, будто он накануне ужрался в дрова. — А хуй его знает, — отозвался тот, — всё тело ноет, но почему-то это приятно. Хмыкнув, Окси закатил глаза. Чёрт бы побрал этих девственников, никогда не знаешь, чего от них ожидать. Однако Слава, немного поёрзав, зевнул и тихо засопел. Вскинувшись, Окси возмущённо уставился на него. — Я вообще-то тебя трахаться приглашал, а не дрыхнуть в моей постели, — проворчал он, но тот, сложив ладони под щёку, сладко спал, наплевав на его претензии. Махнув рукой, Окси сходил в ванную, принёс влажное полотенце, кое-как вытер засоню и себя. Долго пялился на него, силясь понять, что же произошло, почему ожидаемо рядовой секс вдруг превратился в наслаждение, которого он даже с Хинтом не испытывал? Так и не найдя причину, вздохнул, снова завалился в постель и, уткнувшись в Славину шею, провалился в сон. Он почему-то был уверен, что утром Слава напридумывает себе разного и решит, раз они переспали, теперь их можно считать парой. Но опять ошибся. Тот просто ушёл, и всё. Такое отношение даже слегка обидело, Окси не нравилось, когда им пренебрегали. Поднимаясь с кровати, он одёрнул себя: — Ты же хотел, чтобы парень свалил, для тебя он просто трах, так откуда эта детская ненужная обида? Окси! Ебать в рот! У тебя два бесхозных демона рыщут по Грину, и один дьявол знает, зачем они пришли и что могут наворотить, а ты пиздостраданиями занимаешься. Самокритика возымела успех. Встряхнувшись, он направился в ванную. Нужно было помыться и наконец снять линзы, глаза слезились и чесались. Вчера с этим Славой он напрочь про них забыл. В нормальном состоянии он и его команда прекрасно контролировали их несвойственный для Грина металлический отблеск, но за несколько недель поисков «потеряшек» конкретно подустали, и сил следить ещё и за цветом собственных глаз уже не хватало. Поэтому собираясь в бар, Окси воспользовался линзами. Закончив с водными процедурами, он прошлёпал босыми ногами на кухню, сделал заказ на доставку горячей еды и набрал Порчи, дежурившего на базе. — Здорово, — поприветствовал он, когда тот ответил, — как дела? Позвони Локи, пусть он тебя сменит, остальным отдыхать до завтра. * * * Фаллен начал волноваться. Гнойный, конечно, не сопливый пацан, но его отсутствие всю ночь напрягало. Он же сам всё время талдычил, что как можно меньше нужно общаться с посторонними людьми, что Тёмыча вполне достаточно, что это снижает степень риска. И что? Сначала согласился пойти в клуб, а потом вообще съебался с лысым мужиком неизвестно куда. Когда Гнойный свалил, Тёмыч пригласил всех оставшихся в гости. Жея и её муж отказались, а вот Илья и крашеный Иван согласились. Сначала Фаллену этот Иван совсем не понравился, тот его весь вечер каким-то «тёзкой» называл, глазищами своими сверлил, будто под кожу залезть пытался и найти там что-то очень важное. А он терпеть не мог такое повышенное к себе внимание. Дома Тёмыч и Илья разлили вискарь и долго сидели на кухне, вспоминая прошлую службу. Фаллен включил себе игруху и перестал вникать, о чём они перетирали. Минут через пятнадцать к нему заглянул Иван и напросился поиграть, вот тогда всё и изменилось. Фаллен за последнее время довольно неплохо освоился в стрелялках, но до Ивана ему оказалось далеко: тот рубился профессионально и почему-то смущался каждый раз, когда побеждал. А Фаллен никогда столько за всю свою жизнь не смеялся, как с ним. Когда на улице начало светать, Илья спохватился и засобирался домой. Иван, поблагодарив за компанию, ушёл следом. Фаллен запоздало пожалел, что они даже номерами телефонов не обменялись. Вдруг бы получилось ещё пересечься и поиграть. Тёмыч уже давно дрых, а Фаллен слонялся от окна к окну и высматривал друга. И только когда в замке заскрежетал ключ и помятый, растерянный Гнойный ввалился домой, он облегчённо выдохнул. * * * Гнойный раздражённо посмотрел на часы: три часа ночи, светло, как днём, только народа на улице мало. Что за мир, что за люди? Непостижимые, возмутительные, бесячие, как сказал бы Фаллен. Недовольство собой росло внутри как снежный ком. Он давно уже принял, что до конца постичь человеческую натуру, понять, чем они руководствуются, совершая те или иные поступки, нормальному демону невозможно. А испытать за короткое время столько разнообразных эмоций ещё и больно. Он попытался разобраться с этим, и что из этого вышло? Да ни хера хорошего, только больше всё запуталось, скрутилось в огромный жгут, который уже не распутать. Когда Мирон предложил ему секс, Гнойный мысленно усмехнулся. Ему стало интересно, почему люди так зациклены на нём? Везде озвучивалась тема спаривания — и по телевизору, и в интернете, и в личных беседах. И он, как последний долбоёб, согласился. А потом этот Мирон, который и ростом ниже, и с виду хоть и крепкий, но уж точно не ровня ему, вывернул его наизнанку, просто раскатал по постели. Гнойный не понимал, что с ним произошло, но две вещи осознал точно: он никогда не испытывал ничего подобного, и люди занимались этим ради удовольствия, а не потому что нужно продлевать род. Грубые ласки Мирона творили такое, что ему не только из сосуда хотелось выпрыгнуть, из собственной шкуры, к херам, вывернуться. Каждое чужое прикосновение словно огнём опаляло кожу, он не ожидал, что человеческое тело настолько чувствительно. Хотелось орать в голос, отвечать на любое движение любовника и дарить такое же удовольствие в ответ. — Блядь! — в сердцах выматерился он. — Ты зачем сюда явился? Со всякими Миронами ебаться? Расслабился, размяк! Тряпка, идиот! Экспериментов захотелось, вот, попробовал, доволен? От тебя жизнь Фаллена зависит, а ты тут непотребства творишь! Он практически орал на самого себя, направляясь к дому Тёмыча, не замечая, что двигается намного быстрее, чем способен человек. Фаллен не спал. Он не упрекал и не злился, только налил ему в большую кружку молока и подогрел в микроволновке. Они оба почему-то полюбили молоко. Им не приходилось пробовать его раньше, и сейчас они предпочитали его другим напиткам. — Ты с ним трахался? — спросил Фаллен, с интересом уставившись на него. — Да, — кивнул Гнойный, делая глоток. — Каково это — спариваться с человеком? — Это не то, что происходит между демонами, совсем не то. — Гнойный задумчиво посмотрел на друга. — Это невозможно объяснить или передать, надо почувствовать самому. — Значит, тебе понравилось. — В голосе Фаллена не было ни обиды, ни злости или радости, обыкновенная констатация фактов, он не понимал, что пережил Гнойный в постели с Мироном. — Новый опыт удался. — Давай спать, завтра обсудим. Фаллен кивнул и ушёл в комнату. Гнойный сполоснул под краном кружку и отправился в кровать, решив, что нужно просто забыть эту ночь, выкинуть из головы и не вспоминать. * * * Несколько дней Охра ходил задумчивый и молчаливый. Что-то не давало ему покоя, но понять, что именно, он не мог. Только одно его радовало, что Окси вернулся на базу отдохнувшим, и даже круги под глазами пропали. — Ну что, выпустил пар с этим мальчишкой? — лениво спросил у него Охра, когда вся команда отправилась хрен знает в который раз искать «пришельцев», а они остались дежурить на связи. — Я оказался у него первым, — буркнул Окси, не глядя на него. — В смысле? — В прямом, — пожал плечами тот, — у него никогда до меня не было секса. — Предпочитаю с такими не связываться, возни с ними выше крыши, а удовольствие сильно сомнительное, — фыркнул Охра. — Сказал асексуальный демон, — хохотнул Окси и, поднявшись, похлопал друга по плечу. — Эй! — возмутился тот. — Борги не асексуальны! Просто битву и войну они предпочитают потрахушкам. Они жестоки и не умеют любить, а люди слишком сентиментальны, добры и обожают различного рода удовольствия. — Так, гений философии, напомнить тебе, что ты тоже не отказываешься от этих удовольствий? Охра обречённо вздохнул и опустился на стул. — Ты же сам говоришь, что я неправильный демон и ничто человеческое мне не чуждо. И вообще, мы не обо мне говорим. Ты-то хоть получил что хотел или тебя бортанули? — Всё нормально, — почему-то тихо ответил Окси и, выходя на улицу, добавил, — получил даже больше, чем планировал. Охра опять призадумался. Что-то определённо не так, он нутром чуял, и это его бесило. Он предпочитал ясно видеть проблему и незамедлительно её решать. А что делать со всей этой мутной ситуацией — понятия не имел. Вроде же всё как обычно, но одновременно совсем по-другому. Окси после ночных утех всегда объявлялся сытый, шебутной, в хорошем настроении и готовый сворачивать горы, но сейчас тот больше походил на растерявшегося пацана. Да и самому Охре было о чём подумать. В клубе он обратил внимание на Ваню Светло ещё до того, как тот с друзьями к ним подсел. Просто проходил мимо и увидел, как он с улыбкой что-то рассказывал Славе. Засмотревшись на него, Охра чуть столик не снёс, к чертям собачьим. Извинился перед сидевшими за этим столиком ребятами, нашёл глазами Окси и побыстрее направился к нему. Но случившийся казус озадачил его. Он и вправду, в отличие от большинства своих соплеменников, любил секс, причём его мало интересовала внешность партнёра, он больше руководствовался потребностями своего тела. Или, вернее сказать: если ему нужна была разрядка, он её по-любому находил. Ваня и Слава не то чтобы вызывали у него подозрение, но что-то непонятное скреблось внутри, раздражало, вроде особо не мешало, но и не успокаивалось. Он немало повидал современной молодёжи, и ботанов, и мажоров, и нариков, а эти оказались другими. Пили немного, курить не курили, от кальяна отказались и разговор почти не поддерживали, больше отмалчивались. Он сразу заметил, что Окси на долговязого Славу запал. Часто и задумчиво поглядывал на него — первый признак, что выбрал себе партнёра на ночь. Слава будто бы и не замечал, по крайней мере, никак себя не выдавал, но на слишком наглое предложение (даже по меркам Охры) сразу согласился. Вздохнув, Охра полез в холодильник, вытащил на свет бутылку молока, ополовинил её и призадумался. Парни ржали над ним по поводу его неизменной и преданной любви к молоку, Локи даже предположение сделал, что его мамка в детстве сиськой не докормила, вот он и тянулся к нему, как ребёнок к вкусняшке. Охра только фыркал и материл придурков. Те ведь прекрасно знали, что демоницы никогда своих отпрысков не кормили, им до них и дела не было. А он, благодаря молоку, когда-то от магии пожирателя избавился, да ещё и без всяких последствий, поэтому очень его любил. Хотя причина, возможно, крылась в другом, но Охру это мало волновало. Ещё в баре он достаточно явственно уловил, что от нового знакомого Вани тоже пахло молоком. Может, поэтому как приклеенный следовал за ним, и в гости, и в игруху побиться тоже пришёл. А может потому, что понравился тот ему. Улыбка его зацепила или редкие, но точные и острые, как лезвия, высказывания. В общем, было над чем Охре подумать, но сложившаяся ситуация с «потеряшками» из чужого мира не оставляла ему времени. — Ладно, — пробубнил он, приканчивая бутылку, — разберёмся постепенно. * * * Гнойный и Тёмыч пропадали на работе. Ну ладно второй, он человек, он привык так жить, но откуда у Гнойного эта тяга созидать, Фаллен совсем не понимал. Он тоже подрабатывал, но у него не было необходимости тащиться в какой-то офис, пахать там от звонка до звонка, а в случае с Гнойным ещё и подписываться на сверхурочные. Фаллен зарабатывал деньги, совмещая приятное с полезным. Ему нравилось читать научные книги, писать по ним рефераты и курсовые. Но друг вкалывал слишком рьяно. Хотя Фаллен всё же догадывался, для чего Гнойному понадобились деньги. Через неделю после знакомства с Ильёй и его компанией у Вани Светло был бы день рождения, если бы он себя в гроб раньше времени не загнал, и Гнойный решил, что раз Фаллен сейчас в его теле, то и днюха его тоже, и подарки именно ему принимать. Перетерев с Тёмычем за это дело, они приготовили ему сюрприз. Заказали доставку и накрыли нехилую поляну. Больше того, Тёма подарил ему шикарные наручные часы, сказав, что не «ролексы», конечно, но и не ширпотреб. Фаллен не знал, что такое «ролексы» и «ширпотреб», но часы ему очень понравились. Гнойный же сделал, по его мнению, вообще царский подарок. Однажды в витрине дорогущего бутика они увидели темно-коричневую кожаную куртку. Фаллен тогда полчаса глазел на неё, прильнув к стеклу, так она ему зашла. Он понимал, что стоит та столько, сколько ему ни в жизнь не заработать в этом мире. А Гнойный как-то извернулся и купил модную обновку. Фаллен в ней теперь только что не спал. И раз оба его соседа всё время пропадали на работе, а ему иногда нечего было делать, он неожиданно для себя увлёкся приготовлением еды. Ему вообще пришлась по вкусу пища, которую употребляли люди. Дома он неоднократно слышал, что нет ничего лучше человеческой души, но эта пресловутая душа так просто на дороге не валялась, а есть хотелось каждый день. И в его мире обычно питались сырым мясом или кровью. Чем выше у демона статус, тем свежее и благороднее была пища. Такие, как Фаллен и его мать, жрали крыс и других мелких грызунов. На Грине крыс не ели совсем, зато любого другого мяса в магазах — хоть завались. И главное, его сначала жарили или варили, это особенно его впечатлило. Фаллен находил в интернете различные рецепты и учился готовить. Сегодня он весь день занимался заказанным докладом по легендам и мифам древней Греции и спохватился только в девять вечера, что дома до сих пор один. Полез в мобильник и нашёл два сообщения, одно от Тёмыча, второе от Гнойного, практически одинакового содержания: «Задерживаюсь на работе, пожрать сваргань». Фыркнув, Фаллен обследовал холодос и решил сгонять в супермаркет. Он шёл и мысленно рассуждал, что не прочь остаться тут навсегда. На Грине он не чувствовал себя ущербным или недостойным. И с удовольствием бы забил и послал верховного демона на хуй с его далеко идущими планами по захвату человеческих миров. Но как сказать об этом Гнойному? У того-то дома и положение в обществе, и все привилегии имелись, и вкалывать за бабло не надо. И если он не выполнит миссию несмотря ни на что, ему несдобровать. Подвести единственного друга Фаллен не мог. Ещё в голове периодически всплывал образ Ивана. Вроде тот вызывал непонятные опасения и поначалу не понравился ему, а из головы не уходил. Его смешные волосы и замысловатые тату на руках оказались прикольными, да и рубиться с ним в игруху тоже тема. Гнойный это не признавал, когда он предлагал, бурчал на него: — На хер, меня в реале по самые гланды достали эти войны и битвы, видеть не могу. Тёмыч иногда соглашался, но с Иваном игралось веселее. Тот мог ляпнуть что-нибудь типа: — А ты куда прёшь, козлодоев? — Или: — Так-ак, сейчас мы ебанём по этому сборищу империализма красным советским молотом! Фаллен чаще всего не догонял смысл этих выражений, но они его сильно смешили, и он ржал, как ненормальный, в тот единственный проведённый вместе вечер. Затарившись продуктами, Фаллен решил срезать путь до дома и двинул мимо стройки. Через ветки деревьев уже можно было рассмотреть дом Тёмыча, когда его тормознули трое подвыпивших парней. — Закурить случаем не найдётся? — глумливо выдал высокий рыжий чел, которого Фаллен не раз видел у них во дворе. — Я не ку... — Он не успел договорить, получив сильный удар по голове. Сознание помутилось, и Фаллен, качнувшись, завалился в строительную пыль. * * * — Тс-с, тихо, Фаллен, тихо, — чуть слышный голос Гнойного пробивался к его сознанию словно через толщу воды. — Что? — прохрипел он, открывая глаза. — Где я? — В больнице. — Гнойный налил в стакан воды и принёс ему. — Ты чуть из сосуда не вышел при врачах, с трудом тебя успокоил. — Пиздец-с, — прошипел Фален, потирая затылок, — найду этих уёбков и целиком сожру. — Лучше расскажи, что случилось? — хмыкнул Гнойный, забирая у него пустой стакан. — Мне на работу Иван позвонил, сказал, что на тебя напали, ограбили и что он отвёз тебя сюда. — Он-то откуда узнал? И где твой номер взял? — взвился тот и, охнув, рухнул обратно в постель. Посмотрев на него с укором, Гнойный отчеканил: — На оба вопроса — не знаю. И я всё ещё жду от тебя подробности. Вспоминая, что с ним произошло, Фаллен поведал о своих злоключениях. Потом тоскливо поглядел на друга и выдохнул: — Куртку и часы тоже спиздили? Тот лишь кивнул. Фаллена окатило обидой и злостью, и он, не контролируя себя, снова начал выходить из тела. — Успокойся! — прорычал Гнойный. — Жалко, — сразу утих тот. Внезапно дверь в палату открылась, на пороге появился Иван. Фаллен вылупился на него, широко распахнув глаза. Тот молча прошествовал к его кровати и положил на тумбочку телефон, порылся в многочисленных карманах, вывалил пригоршню денег и часы, а в конце, как вишенку на торте, вытащил из пакета, с которым Фаллен ходил в магазин, его куртку. — Мобила, часы и кожанка в целости, — сообщил он. — Колбасу и сыр эти ублюдки успели сожрать, половину бабла тоже потратили на бухло. Бутылку молока выпил я, извини. Но курица, пельмени и майонез на месте. Охреневший Фаллен посмотрел на друга и, не выдержав, заржал. Гнойный, опустившись на стул, закрыл лицо ладонями, трясся в приступе дикого хохота. * * * Мирон уже несколько раз попенял себе, что отпустил Охру по делам. Ничто не предвещало проблем, они с Порчи и Дизом планомерно обследовали Ленинградскую область в поисках «потеряшек». Забрались в такую глухомань, что еле вылезли. Болота кругом и маленькие полуразрушенные деревушки. В одной такой деревне напоролись на нескольких демонов-вейроков. Как и откуда эти уроды попали сюда, воители так и не поняли. А что важно: почему из координационного центра не было сообщения об их вторжении на Грин? Вейроки не покидали пределов межземелья, тем более не шастали в другие миры, они были слишком примитивными и тупыми. Окси давно познакомился с этим видом демонов. Те никому не подчинялись, обитали большими стадами в местах, которые избегали все остальные. Дикие, вечно голодные и злые, они поглощали всё, что двигалось, не брезговали даже сородичами. Опоздай Окси и парни хотя бы на час, в округе не осталось бы не только ни единой человеческой души, но и животных тоже. Несмотря на то, что физически они сильно уступали тем же борги, справиться с ними оказалось не так просто. Один чуть не оторвал голову Дизу, благо Порчи вовремя подоспел и практически разрубил гада пополам. В это время Окси сражался сразу с двумя. Довольно крупные для этого вида демонов, те уже несколько раз смогли достать его когтями и оставили глубокий кровавый след на боку. Понимая, что начинает терять силы, Окси решился на очень опасный приём, ему его когда-то научил Охра. После очередного выпада одного из противников он сделал вид, что ранен, согнулся пополам и опустился на одно колено. Воодушевлённый близкой победой, вейрок забыл об осторожности и шагнул слишком близко. Одним резким и точным движением Окси вскинул меч и всадил его тому точно в центр чёрной подвижной биомассы, которую с большой натяжкой можно назвать телом. Демон страшно взвыл и через секунду опал к ногам серым пеплом. Второй, зарычав, попёр на него не хуже танка, Окси перекатился на спине и, оказавшись за противником, отрубил ему голову. Порчи и Диз в это время добили последних. — Возвращаемся, — выплюнул Окси, чувствуя, как одежда с одной стороны пропиталась кровью. На базе они узнали, что о проникновении сообщили, когда группа уже находилась в лесу и с ними не было связи. Жея обработала края неровной раны, привычно, словно штопала носки мужу, зашила её и наложила повязку, пропитанную специальным лечебным составом. Окси хотелось скорее вернуться домой и завалиться спать, но нужно было ещё решить массу вопросов, и он, устало вздохнув, осторожно сел за рабочий стол. * * * Чем больше проходило времени после той ночи, тем больше злился Гнойный. Недовольство собой давило на него, как огромная глыба. И дело даже не в том, что он корил себя за глупый и безрассудный сексуальный эксперимент. Было и было, что теперь об этом думать. Беда в другом. Не желая этого, он хотел повторения. Нельзя сказать, что Гнойный скучал по Мирону, он не знал, что это такое. Дома его одолевала скука, да ещё какая. Ему опостылели кровавые схватки, борьба за власть, подхалимство и лизоблюдство среди высших демонов. Он не мог больше смотреть на ненавистные рожи прихлебал Перея. Да и сам правитель погряз в интригах и мелочных распрях. Если бы они с Фалленом не получили это задание, он бы точно паре-тройке зажравшихся уродов бошки пооткручивал, и неважно, какое наказание в этом случае грозило бы ему. Не было у Гнойного в своём мире никого, по кому можно скучать, только Фаллен — единственное светлое пятно в беспросветной серости. Так что он не скучал. Но не отказался бы повторить всё, что они с Мироном делали в кровати, даже просто встретиться точно бы не отказался. Он заставлял себя не думать об этом, поэтому пропадал на работе, благо Тимарцеву опять потребовалась его помощь. Пахал без сна и обеда, изматывал хрупкий человеческий организм, но помогало мало. Сегодня он снова задержался в офисе, и когда на улице начало темнеть, зазвонил телефон. Номер оказался незнакомым, и он решил не отвечать, но мобильник всё пиликал и пиликал. Гнойный обречённо вздохнул и нажал на кнопку приёма. Иван чётко и по существу обрисовал произошедшее с Фалленом, и у Гнойного в буквальном смысле всё внутри похолодело. За его безопасность он не волновался, Фаллен в таких местах выживал, что людям и не снились, он умел постоять за себя, и переживать нужно было скорее за тех, кто его ударил, но придя в сознание, тот мог чисто по инерции покинуть сосуд. А если это случится при медперсонале? Что тогда делать? Можно, наверное, будет считать, что вся операция насмарку, да и Оксимирон со своими псами засекут его в тот же момент. Чтобы добраться до нужной больницы, понадобилось совсем немного времени, вдвое больше ушло на то, чтобы уговорить строптивую санитарку впустить его внутрь. Оказалось, он пришёл вовремя. Занимаемое Фалленом тело трясло на кровати, и суета врача и медсестры плодов не приносила. Гнойный ворвался в палату, навалился на него всем телом и зашипел в ухо: — Тихо, Фаллен, тихо, успокойся. Всё нормально, это я. Тот сразу обмяк, но в сознание пришёл только через час. А когда понял, что часов и куртки больше нет, посмотрел таким взглядом, что высший демон Гнойный содрогнулся в чужом теле и готов был сорваться и бежать, чтобы найти этих упырей, что обнесли друга. Он понимал своего бро: у того никогда не было ничего своего, подачки и объедки — вот и всё, чем довольствовались они с матерью. И потом всё казённое, когда он служил под началом Гнойного, и здесь, на Грине, одежда, обувь, сотовый и даже тело чужое. А подарки, подаренные ему на чужой день рождения, — первое, что принадлежало только ему и никому другому до него. Затем случилось неожиданное. И воин-борги Гнойный, по крови и благодаря своей силе, умению вести за собой и безжалостности являющийся первым после Перея претендентом на трон Орана, понял, что до гробовой доски, как говорят люди, будет благодарен Ивану Евстигнееву за помощь. * * * Фаллен быстро, что совсем не удивительно, поправился. Через пару дней он просто сбежал из больницы, вызвонив Ивана. Тот ворчал на него, отмечая, что возможны последствия после сотрясения, и непонятно, чем всё закончится, но бро, отмахнувшись от него, запрыгнул в его тачку и лаконично выдал: — Захлопнись, я там больше не останусь. Иван по-прежнему находился в ахуе, когда они вместе завалились в квартиру Тёмыча. Не обращая внимания, Фаллен сообщил: — Слав, я жрать хочу, закажи доставку. — Потом кинул нечитаемый взгляд на Ивана, вздохнул и предложил: — Пошли, что ли, в новую игруху резанёмся пока, а то вид у тебя какой-то пришибленный. Гнойный только собрался набрать нужный номер, как в дверь кто-то стукнул. Открыв, он увидел на пороге Тёмыча, расплачивающегося с курьером. — Чего стучишь, у тебя же ключи есть, — проворчал Гнойный. — Так руки заняты, — улыбнулся тот, потрясая в воздухе двумя большими пакетами со жратвой. — Ты же сказал, что Ванька едет домой, вот я и затарился едой, потому что он всё время голодный. Гнойный не переставал задумываться о том, почему люди, которые им с Фалленом ничем не обязаны, без угроз и принуждения, сами, по собственной инициативе, просто по доброте душевной (присказка Тёмыча) помогали двум левым чувакам. Немыслимо, непонятно для сознания демона. Этот факт не укладывался в голове, разбивал все привычные Гнойному постулаты, просто переворачивал его прежнюю жизнь вверх ногами. И если Фаллен адаптировался к этому довольно быстро, то Гнойный нередко подвисал и пытался разобраться в ситуации, хотя абсолютно безуспешно. Бро не раз упоминал, что собственная мать относилась к нему по-доброму, кормила, заботилась и, главное, не бросила его в младенчестве. Он в ответ платил ей тем же. Потом Гнойный спас его и принял под своё крыло, став ему начальником, командиром и другом. Поэтому ему оказалось несложно понимать людей. Гнойному же не повезло, никто не делал для него ничего просто так. Его растили, не давали подохнуть с голоду и защищали ради «великой цели». Чтобы он стал воином-убийцей, беспощадным завоевателем, равнодушным к своим жертвам. А почему он вырос и стал не совсем похожим на своих сородичей, тоже загадка. Какой-то бракованный, хоть и высший. Или всё же азы, заложенные в него тем, кто однажды просто ушёл, дали свои плоды. После плотного ужина Тёмыч вдруг заявил, что познакомился с классной девчонкой, и резво слинял на свидание. Фаллен и Иван опять сели рубиться в свои игрушечные бои, и Гнойный решил прогуляться. Ноги сами принесли его к дому Мирона. Когда из парадного вышел пожилой мужик с собакой, он прошмыгнул внутрь, нашёл нужную квартиру, пару секунд просто стоял, глядя на знакомую дверь, и наконец нажал на кнопку звонка. Только ему так никто и не открыл.