И демоны тоже влюбляются

— Судя по по всему, — Гнойный почесал затылок, читая очередную статью в интернете, — все эти дурные привычки совсем не способствуют увеличению продолжительности жизни. Они плохо влияют на человеческие органы, однако люди от них отказываться явно не собираются. — Идиоты, — пожал плечами Фаллен. — Они целенаправленно травят себя, но при этом с упорством баранов цепляются за свою «бесценную» душу. Я считал, что мы самое большое зло для человечества, но с наркотиками и сигаретами нам не сравниться, отвечаю тебе. — Есть ещё что-то такое, называется «алкаха», — выдал Гнойный. — Не представляю, что это, и слово такое никогда не слышал. Он быстро застучал пальцами по клавиатуре, несколько раз щёлкнул мышью и уставился в монитор. — Это то, что они пьют, прикинь, — удивлённо сообщил он. — Спиртосодержащие напитки. Всё равно понятия не имею, о чём речь, только сильнее путаюсь. Например, спиртосодержащие — вот это что означает? — Гнойный раздражённо ткнулся лбом в клавиатуру, постучался им немного и устало заявил: — Ладно, оставим пока, в процессе выясним, а то я больше не могу, у меня уже глаза и пальцы от этой штуковины болят. — Тогда погнали, — предложил Фаллен. — Про мир мы более-менее всё узнали, язык отшлифовали, шмот, который может пригодиться, собрали, но нам нужны цветные бумажки, люди называют их деньгами. Тут без них никуда, а у нас, вернее у этих двух, они вообще есть? — Не-а, — фыркнул Гнойный, — всё спускали на дозы. Но я выяснил, что деньги хранятся в банках или банкоматах, их там берут. — Если ими рассчитываются, значит просто так их не взять, — призадумался Фаллен. — Ладно, по ходу разберёмся. Они покинули квартиру и, тревожно озираясь, двинули на улицу в арку, за которой шумел большой город. Он немного пугал демонов, но выхода у них не было, тем более что они досконально изучили память занятых ими сосудов и в этой квартире им было нечего больше делать. Со многим придётся разбираться самостоятельно, но основы они уяснили. Даже потихоньку начали использовать особые обороты речи, называемые в этом мире сленгом. Их первостепенной задачей являлось полное слияние с внешним миром и внедрение в среду обитания. Сейчас они нуждались в деньгах и жилье. Долго бродили по улицам, не привлекая к себе внимания, достаточно быстро сообразив, что снять квартиру без оплаты не получится, а добыть нужную сумму просто так практически нереально. Наконец, не привыкшие к яркому солнцу, совсем умаялись и присели на лавочку в тени сирени в одном из дворов. Неподалёку немолодая дородная женщина громко отчитывала небрежно одетого, заросшего на пол-лица волосами мужика: — Артём, ты же хороший парень, предприниматель, что ж ты так пить-то начал, беда с тобой! — Жизнь такая, Виктория Сергеевна, — хохотнул тот и, неловко переступив с ноги на ногу, брякнул чем-то в цветной сумке. — Эх, горе ты горькое. — Вздохнув, женщина махнула рукой и ушла, продолжая что-то бормотать себе под нос. А парень, пошкрябав пальцами подбородок, вдруг двинул к ним. — Пацаны, — обратился он, — бухнуть не хотите, а то одному пить ваще стрёмно. Гнойный и Фаллен тревожно переглянулись и, не ожидая от себя такого, кивнули в унисон. — Уважуха, — расплылся парень в довольной улыбке, — тогда пошли ко мне, намахнём. — Он протянул Гнойному пятерню. — Тёмыч. Гнойный лихорадочно соображал, что же делать с его протянутой рукой, потом вспомнил, как хозяин тела обменивался точно такими же жестами с другими людьми, и пожал чужую ладонь. — Вячеслав, — выдавил он с трудом, ещё не привык разговаривать по-человечески. — Славян, значит, — кивнул Тёмыч. — Отлично, будем знакомы. Процедура повторилась и с Фалленом, но у того было чуть больше времени для адаптации, он не растерялся: — Здравствуйте, я Иван. * * * Странный Тёмыч привел их в свою квартиру. Она разительно отличалась от той, в которой жили два наркомана. Большая, светлая, неприбранная, конечно, но намного более приятная глазу. Хозяин резво выставил на стол тарелки, называя то, что на них находилось, «закусоном», и брякнул на столешницу две большие бутылки с прозрачной жидкостью. — Эх, нет ничего вкуснее русской водочки! — заржал он. — Да, пацаны? Фаллен, как и Гнойный, понятия не имел, что это такое — русская водочка, но чтобы не выпадать из образа, снова согласно кивнул. Никто не готовил Фаллена к тому, что произошло дальше. Он был уверен до встречи с Тёмычем, что его уже ничем нельзя удивить и шокировать, а после знакомства понял, что очень неправ. В отличие от Гнойного, рождённого в роде высших борги, Фаллен вообще не принадлежал ни к какому роду, и ему на Оране частенько приходилось голодать в детстве. Но он всё же считал свою безродность большой удачей. Он появился на свет после того, как несколько молодых демонов, пережравших человеческих душ на поле брани, вернулись в свой мир и изнасиловали первую попавшуюся им юную служанку-демоницу. Та работала в доме одного из этих головорезов. Им с матерью трудно пришлось, зато он мог не опасаться подлости со стороны братьев или сестёр, потому что у него их просто никогда не было. Тогда он не знал, что демоны не испытывают родственных чувств друг к другу и спариваются только для порождения себе подобных и для развлечения. Но мать почему-то всегда было ласкова с ним. Может поэтому, когда он вырос, все считали его неправильным, бракованным демоном. Когда матери не стало, он выживал один, как умел, научился защищать себя и давать отпор обидчикам. Однажды чисто случайно Фаллен наткнулся на нескольких борги высшей расы, те только что прошли отбор в гвардию повелителя и теперь с размахом отмечали назначение. Совершив вылазку в мир людей, притащили несколько десятков особей и лакомились их душами. Тогда и попался им на глаза Фаллен. Он понимал, что против семерых ему не выстоять, но и покорно ждать смерти не собирался. Когда его силы почти закончились, один из компании, не принимавший участия в его травле, вдруг рявкнул: — Всё, отстаньте от него! Он доказал, что в нём есть сила. Так Фаллен познакомился с Гнойным, который взял его служить в своё подразделение и стал ему настоящим другом, чего никогда не случалось в демонических мирах. Вместе они разного повидали, но что столкнутся вот с таким Тёмычем — не ждали. Прозрачная жидкость под названием «водка» оказалась той самой алкахой. Сначала она не очень Фаллену понравилась, потом с телом что-то произошло, оно стало тяжёлым и почему-то лёгким одновременно, язык начал заплетаться, хотя болтать хотелось безостановочно, координация движений пропала, а в голове зашумело. Борги не нуждались в человеческой пище и питье, но вот тела, в которые они вселились, очень даже. Поэтому под дружескую беседу они приговорили оба пузыря, как называл бутылки Тёмыч, и съели большую часть закусона. — Парни, как же я вас люблю! — лез обниматься к ним хозяин дома. — Вы даже не представляете, какие вы охуенные чуваки! А они в свою очередь бурно и беззаботно выражали респект ему. Момент, когда Фаллен перестал что-либо соображать, он незаметно для себя пропустил и очнулся только на следующие утро с головной болью и страшной сухостью во рту. На ватных ногах он с трудом дополз до кухни, где Тёмыч что-то затирал Гнойному. Видок у друга был ещё тот. Помятый, всклокоченный, со вселенской мукой на отёкшей роже он сидел за столом, подперев щёку ладонью, и зевал. — Ща, Славян, — вещал Тёмыч, — доставку закажем, полечим вас и похаваем. Пять дней они не вылезали из пьяного угара. За это время испытали на себе все степени опьянения и похмелья, начали забывать, кто они вообще и зачем пришли в этот мир, обкурились сигаретами до зелёных соплей и попробовали вкус травки. И только когда в одно хмурое, дождливое утро Гнойный, еле ворочая распухшим от сушняка языком, кое-как прокаркал: — Все, нахуй, я в завязке, — и тут же вырубился, Фаллен будто от комы очнулся. Трясущимися руками набрав в гугле: «средства от похмелья», он чуть ли не с боем забрал у Тёмыча кредитку и, плюнув на внешний вид, отправился добывать нужное. В огромном супермаркете он не без труда нашёл маринованные огурцы и сразу на месте не только выпил весь рассол из первой попавшейся банки, но и огурцы подчистую приговорил. Ему немного похорошело. Облегчённо выдохнув и затарившись огурчиками, он купил минералки, кое-какой еды и двинул в аптеку. Вернувшись обратно, он нашёл Гнойного, сидевшего за столом. Тот посмотрел на него налитыми кровью глазами и проскрежетал: — Этот мир не победить, они сами кого угодно укокошат и без воителей. Фаллен только согласно кивнул головой. Пока они чувствовали себя как на последнем издыхании и пытались лечиться, Тёмыч, выспавшись, методично обследовал пустую батарею бутылок и, потерев неопрятную бороду, заявил: — Эх, я же вам говорил вчера, мало бухла заказали. Ладно, сейчас исправим ошибочку, где моя кредитка? — Нет! — в два голоса взвыли демоны. — Даже не думай! Гнойный на нервах покинул человеческое тело и в первозданном виде навис над Тёмычем. — Ты что, себя бессмертным считаешь? — прогрохотал он так, что у того глаза округлились и рот непроизвольно открылся. — Больше ты вообще не пьёшь, понял, дебил! Тёмыч быстро закивал головой, как завороженный, и громко сглотнул. Гнойный вернулся в сосуд, а Тёмыч, приходя в себя, пробормотал: — Ну вот и «белочка» подоспела, наверное, точно пора тормознуть. Фаллен только диву давался и никак не въезжал, что с этими людьми не так. Ведьмаки они, что ли? Ведь Тёмыч начал квасить задолго до их знакомства и сейчас, всё ещё бухой в жопу, после явления Гнойного вдруг оказался абсолютно трезвым. Выхлебал одним махом бутылку минералки, на ходу подхватил вилкой огурец, сожрал его не пережёвывая и свалил в ванную. Обратно на кухню вернулся совсем другой человек. Гладко выбритый, аккуратно причёсанный, в чистой одежде, он даже пах по-другому. И хотя отёкшая рожа выдавала его с головой, перед ними стоял мужик намного моложе, чем они думали всё это время. — Парни, — смущённо улыбнулся он, — наверное, надо нормально представиться. Меня зовут Артём Моргунов. Я так понял, вы не Питерские, вам жить негде? — Из Хабаровска, — выпалил Гнойный. Выяснилось, что Артём владел сетью автосалонов не только в этом городе, но и в других тоже. И что он так-то не злоупотреблял горячительными, но три недели назад от него ушла жена. Сдёрнула с его германским компаньоном за бугор, вот он и развязался. Также они узнали, что бизнес ему достался от отца, тот сейчас отошёл от дел и вместе с матушкой прекрасно жил в пригороде, рыбачил и собирал грибы. Артём же «Катьку-шлюху презирал и на весь бабский род хуй положил». Фаллен и Гнойный плохо понимали значение некоторых его выражений, но суть уловили. Он предложил им пожить первое время у него, пока не найдут себе подходящую хату, а потом, пообещав купить нормальной еды, свалил в офис, потому что бизнес был хоть и налажен, как часы, и работать мог без его присутствия, всё же требовал контроля. Фаллен с Гнойным, ошарашенные скоростью происходящих событий и количеством полученной новой инфы, молча сидели несколько минут. — Странные они, эти люди, — пробормотал Фаллен, — подозрительно странные. — И не говори, — вздохнув, согласился Гнойный. — Мало того что этот балбес пустил незнакомцев в свой дом, так ещё и пожить предложил. — Ага, и облик твой его, по-моему, совсем не напугал, — вставил Фаллен. — Удивил, заставил бросить пить, но страха у него не было ни в одном глазу. — Чую я, что сложнее наше задание, чем мы думали, ох, как сложнее, — проворчал тот, поднимаясь. — Ладно, давай хоть уберём весь мусор, а то хуже, чем в хлеву. Заклинаниями и ворожбой борги никогда не владели, но в каждом из них имелась небольшая доля магии. Их, конечно, нельзя было сравнивать с теми же пожирателями, в бою и для лечения себя, любимого, её не хватало, но какие-то бытовые или мелкие проблемы благодаря ей решались на раз. И чем выше статус демона, тем больше у него магии, у самых низших её хватало только чтобы зажечь маленький огонёк на пару минут. Фаллен всегда знал, что в этом плане Гнойный намного его превосходит, тем более тот тайно от всех, но не от него, постоянно практиковался, считая совсем не лишним уметь колдовать. Повелитель и куча его прихлебал презирали магию и верили, что только сила и ловкость делают их непобедимыми. Перей даже собирался наложить запрет на использование волшебства, но пока указ оставался только на словах. Гнойный, как и сам Фаллен, называл их глупцами и высокомерными идиотами. Для спасения собственной жизни все средства хороши. Однако Фаллен, даже если все считали его низшим, по факту таковым не являлся. Видимо благодаря насильнику-папаше, кем бы тот ни был, поэтому, глядя на бро, тоже совершенствовался. За пару минут они быстро привели квартиру в порядок и снова засели за комп. Оказалось, что пробелов в знаниях у них очень много, и их нужно было восполнять, пока Тёмыч не вернулся. * * * — Две недели прошло, — вздохнул Охра, — никого нет. Окси пил уже шестую за сегодня кружку кофе, но глаза всё равно немилосердно слипались, хоть спички вставляй. Полмесяца они искали бесов, землю носом рыли — и всё в пустую. Он впервые не знал, что сказать своим ребятам. — Так не может быть, — покачала головой Жея, — ещё ни один борги никогда просто так отсюда не уходил. Беспутных сосудов столько, что обожраться можно душами и подохнуть от жадности. Как обычно разделившись на двойки, они проверяли все районы этого мира, Диз с Порчей даже на Алеску заглянули, Локич и Карма после этого похода джунгли Амазонки как собственный город наизусть изучили, Аскандер и Жея настолько исколесили Европу, что их уже в лицо узнавать начали. Сам Окси вместе с Охрой всю Россию излазил вдоль и поперёк, но бесполезно. Их команда насчитывала всего восемь человек, но в каждом уголке Грина у них имелись свои агенты, в основном местные с так называемым «третьим глазом». Эти люди не лезли в ток-шоу на центральных каналах, не пытались демонстрировать свои незаурядные способности, они тихо и незаметно несли службу, помогали сохранить неприкосновенность мира, из поколения в поколение передавая своим детям и внукам знания и умения. А сейчас эта колоссальная сеть дала сбой. Ни намёка, ни одного странного или удивительного инцидента, никто не пропадал, а потом вдруг странным образом объявлялся, но вёл себя нетипично. Вообще ничего, ни одной зацепки. — Они несомненно ещё здесь, — отчеканил Охра. — Это ясно, да и обратного перехода не зафиксировано. Но вот что я думаю: мы привыкли, что бесы приходят сюда питаться, поразвлечься, устроить хаос. Некоторые, которых отправляет Перей, разведывают обстановку и шансы на захват Грина. А что, если.... — Они преследуют другую цель! — выпалил Окси, перебив его. — Знать бы только, какую. — Вот именно, — подтвердил Охра. — Всё реже они врываются на Грин спонтанно, ради развлекухи и чтобы нервишки нам потрепать. А вдруг это какой-то план и он уже в действии? Верить в такой глобальный пиздец очень не хотелось, но проверить стоило. Не удержавшись, Окси широко зевнул и наконец отпустил своих отдыхать. Сам он, как и Охра, дежурил сегодня на базе. Расположенная в глухой части леса, она находилась именно там, где раньше стояла застава, возглавляемая его матерью. В те времена никакого Санкт Петербурга ещё и в помине не существовало, а застава уже была, и Окси надеялся, что это никогда не изменится. Обнесённые общим забором четыре двухэтажных деревянных дома с площадкой для тренировок и парой собак — вот и всё, что осталось от прежнего грозного укрепления. Да и ни к чему нагромождать что-то, если границы государств чётко обозначены и никто не пытался покуситься друг на друга. В смутные старые времена по проезжим и лесным дорогам много разного люда слонялось. Крестьяне, ремесленники, нищие студенты и весёлые скоморохи. Но чаще всего разбойники да убийцы, и от них тоже приходилось охранять население. Сейчас всё изменилось, так что база стала просто точкой сбора отряда. Порчи с Дизом пошаманили немного и установили новейшие антенны с выходом на спутник для сотовой связи, интернет и телевидение. Так же всем отрядом они усовершенствовали полигон, добавили парочку полос с препятствиями и успокоились. — Валил бы ты уже спать, — пробухтел Охра, когда Окси в очередной раз ткнулся лбом в стол и подскочил. — Чего маешься? Он согласно кивнул и, с трудом передвигая ногами, двинул на улицу. Там, в тени за домом, между двумя вековыми соснами они ещё в начале лета натянули гамак. Окси никому не рассказывал, даже Охре, что в последние недели ему часто снился один и тот же сон. Молодой высокий парень с яркими зелёными глазами и взъерошенной чёлкой целовал его в губы, и от этого всё внутри Окси замирало, звенело натянутой струной, а член возбуждённо привставал. Но как только чужие губы отрывались от его, они начинали кривиться, и вскоре гримаса переходила в оскал, а красивые глаза парня наливались чернотой, и та затягивала Окси в свои глубины. Ощущение удовольствия менялось на стылый ужас, и он, вздрогнув, просыпался. Наяву он не помнил всего лица незнакомца, только эти манящие губы и глаза, да дурацкую чёлку, всё остальное казалось размытым, стёртым из памяти. Окси понимал, что сон вещий. Он давно перестал им удивляться, потому что видел с детства, как и его мать, но, в отличие от неё, так и не научился их читать. Иногда те приходили одноразово и сами давали подсказку, шанс зацепиться и понять смысл. Но чаще снились вот такие, непонятные, тревожные, и пока не начинали происходить какие-то события, он их не мог разгадать. Причём чем дольше снился один и тот же сон, тем масштабнее оказывался пиздец. Этот возвращался уже почти месяц, беспокойство и смущение нарастали, но ничего сверхъестественного так и не случилось. * * * Илья Мамаев был потомственным военным в хрен знает в каком поколении. Ещё совсем мелкому Илюше прадед рассказывал, что его предки вместе с Петром Великим строили Питер и потом его охраняли, в тысяча восемьсот двенадцатом гнали Наполеона из России, с турками в Крымскую кампанию воевали, с японцами в русско-японскую войну сражались, с Кайзером, с финнами и, конечно, с Гитлером. Сам Илья успел желторотым юнцом отслужить в Афганистане срочную, после окончания академии попал в Чечню, а дальше в интернациональной бригаде в составе сил ООН объездил полмира, во многих горячих точках побывал. Полгода назад, получив звание полковника досрочно, был назначен на должность командира особых частей ГРУ Западного военного округа. Когда ему исполнилось двенадцать, прадеда не стало, а отец однажды посадил Илью перед собой и сказал: — Сын, я знаю, ты пойдёшь по моим стопам, как я и как мой отец когда-то. Это наше предназначение — родину защищать. И не только от врагов в нашем мире, но и от тех, что рвутся к нам из других. — От инопланетян? — наивно спросил Илюша. Отец тогда улыбнулся и рассказал о параллельных мирах, о демонах и о воителях, которым всегда помогала их семья. Он взял с сына слово, что тот никогда и никому не станет распространяться об услышанном и будет верен клятве. Мальчишка мало понял степень риска и опасности, но языком не болтал. В школьные годы основательно занимался самбо, карате и плаванием, постоянно тренировался в тире и учил иностранные языки. В девятнадцать в горах Афгана он впервые сражался с борги вместе с Окси и Охрой. И давно понял, что где бы ни происходила заварушка, там рано или поздно появлялись демоны. Это их стихия, их жизнь. Бойня, кровь, смерть для них подарок в красивой упаковке, они поглощали души, и те влияли на них, как хорошая алкашка на человека. Сегодня ему назначил встречу Окси, и Илья торопливо переходил дорогу. Обычно тот вызывал его только когда появлялся очередной «перебежчик» и отряд по каким-то причинам не мог справиться сам. Про последних двух он уже знал, но порадовать Окси ему было нечем. — Здорово, спецназ, — тихо поприветствовал его тот. — И тебе, — кивнул Илья, пожав ему руку. — У нас голяк, — сразу перешёл он к делу, — мои парни каждый день дежурят, бары, кафе, клубешники, даже дворцы культуры и театры обшарили. Концерты, фестивали, всё более-менее приличное скопление народа не пропустили. — Да ебаный же ты рот! — в сердцах выматерился Окси. — Как сквозь землю провались, падлы! Нигде не отметились, такого я не помню, и это пугает. Они ещё перекинулись парой фраз, и Илья вернулся в свой кабинет. После разговора с Окси на душе кошки скребли, нехорошее предчувствие не отпускало. * * * — Дерьмо, — вынес Гнойный приговор просмотренному фильму. — Ага, — согласился Фаллен. — С чего создатели решили, что демоны именно такие? — Парни, — заржал Тёмыч, — каждый придумывает себе своих, у кого насколько хватает фантазии. Они только что вышли из кинотеатра и сейчас бурно обсуждали очередной американский шедевр. — Тупоголовые уёбки, — фыркнул Гнойный. — Пойдёмте хоть шавухи пожрём, а то всё настроение испортилось. Они не в первый раз посещали кинотеатр, хотя всё же предпочитали смотреть кино дома. Тёмыч покупал пивко, и они, потягивая его прямо из бутылок, смотрели фильм за фильмом. Устав на работе, Тёмыч вырубался уже к середине первого просмотра, а Фаллен и Гнойный внимательно следили за происходящим на экране. Ещё в самом начале знакомства с Тёмычем они с прискорбием осознали, что их эмоциональный запас слишком скуден. Борги обычно испытывали злость, ненависть, обиду или ярость; даже выиграв битву, не особо ликовали, потому что им был важен сам процесс, а не итог. Они не заключали браков, да и к сексу большую часть своей жизни оставались равнодушными. Конечно, у каждого из них наступало время, когда они решались на потомство, и тогда, сговорившись с подходящей по статусу самкой, спаривались, проводя вместе только ночь, редко несколько. Взаимной привязанности, доброты, ласки никогда не знали и не стремились познать. Демоницы, выносив и родив приплод, могли остаться в этом роду или вернуться в свой, что нередко делали, чтобы в будущем заводить отпрысков от кого-то другого. Дети всегда оставались в роду борги мужской особи. Люди оказались совсем не такие. Один Тёмыч иногда выкидывал столько эмоциональных потоков, что и Гнойный, и Фаллен внутри чужеродных сосудов всегда были сыты. Эти людишки плакали и смеялись, ругались и шутили, злились и радовались, а они иногда не знали, как реагировать на те или иные ситуации. Фаллен однажды предложил посмотреть со стороны, как это делают люди, и лучше всего это получалось увидеть именно в кино. Они наблюдали и запоминали. Однажды наткнулись на фильм про войну. Закончив смотреть, нашли в интернете ещё по этой тематике. — Я не понимаю, — озабоченно развёл руками Гнойный, — их тела такие хрупкие, их легко можно сломать, уничтожить, превратить в прах, но они где-то берут поразительную силу духа, упорство характера, упрямство, стремление идти вперёд и не сдаваться до конца. Они это делают так, словно не знают ничего о гибели, словно они бессмертны. — Наверное, причина в душе, — пробормотал Фаллен, — это она даёт им такую возможность. Недаром она самое ценное в человеке. * * * Гнойный, или как сейчас его все звали — Слава, возвращался с работы. Благодаря Тёмычу, они почти полностью прижились. А ему тот ещё и работу нашёл. Временную, но за неё хорошо платили. Проблема с деньгами начала напрягать, когда Фаллен, который неожиданно увлёкся литературой и историей, изучал и читал по этой тематике взахлёб, позвал его и, почесав затылок, указал на монитор. — Слушай, тут курсовую просят написать по истории, две темы на выбор, доплачивают за срочность, короче, семь кусков. — Я в душе не ебу, о чём ты, — усмехнулся Гнойный, — но если хочешь и уверен, что у тебя получится, я-то вообще не против, пиши. Смотрю, тебе самому не терпится. — Мне интересно, — кивнул тот и занялся делами. Сам Гнойный проштудировал банковскую систему, выяснил всё про способы оплаты и карты. Нашёл одну такую яркую в вещах своего сосуда, позвонил в банк и сообщил, что забыл ПИН-код. Ему предложили прийти и получить взамен новую. Через два часа он стал обладателем другой банковской карты, правда, с нулевым балансом. Так что Фаллен строчил курсачи и рефераты, постоянно пополняя их бюджет, а Гнойный почему-то из-за этого чувствовал себя не в своей тарелке. В один из вечеров вернувшийся Тёмыч предложил: — Слушай, у одного моего знакомого, у нас офисы рядом, образовалась проблема. Сисадмин у него в больницу попал, а они как раз начали новую систему устанавливать. В общем, некому теперь всем этим рулить, ну я ему тебя и предложил. Ты же говорил, что бабки нужны, а Тимарцев мужик нормальный, если по уму всё сделаешь, хорошо заплатит. Гнойный не задумываясь согласился, так и оказался при деле. Он заново изучил всю память своего сосуда, из самых глубин поднял даже мало-мальские знания, которыми обладал настоящий Вячеслав Карелин, и десять дней трудился в поте лица. Понял, что тот был по-настоящему образованным и грамотным, а внутри вдруг шевельнулось лёгкое, едва ощутимое сожаление, что парень просрал свою жизнь ни за что. Они с Фалленом больше не буксовали, как поначалу, когда к ним обращались, узнали много мелочей, благодаря которым раньше могли легко спалиться, но самое главное — обоим нравилась эта жизнь, нравился город, Тёмыч и то, чем они занимались. Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Они уже давно осознали, что наступила пора заняться тем, зачем они сюда прибыли, но умышленно оттягивали время, чтобы хоть немного надышаться ощущением праздника, пока снова не наступила бойня. Тем более случилась загвоздка: где искать воителя и как он вообще выглядит? Эту информацию не нагуглишь в интернете, и непонятно, как решать вопрос. Гнойный взломал сайты вооружённых сил и полиции, но Оксимирон не значился ни в одних списках, что неудивительно. Вряд ли в этом мире кто-то знал о таких, как он. — Что делать-то будем? — скептически посмотрел на него Фаллен. — Нам нельзя вернуться просто так. Я-то ладно, меня и так в любом случае замочат, а ты, если выполнишь задание, сможешь реабилитироваться перед правителем, он тебя ценит. — Никто тебя не замочит, — фыркнул Гнойный. — Мы всё сделаем и только потом вернёмся. А каждому, кто рыпнется в твою сторону, я кадык вырву. — Иди на хуй, — засмеялся Фаллен. — Кадык я и сам могу, но если правитель решит меня ликвидировать, ты ничего не сможешь сделать, тебе не позволят. — Не ссы, — отмахнулся Гнойный, — прорвёмся. * * * И всё же они так до конца и не научились понимать людей. Даже Тёмыча, с которым проживали в одной квартире почти месяц. Тот материл свою неверную супругу, орал, что ни в жизнь больше на порог её не пустит, однако когда думал, что его не видят, доставал фото супруги и долго смотрел на неё больными глазами. В один из таких вечеров он сначала сидел над фотографией, потом откинул снимок в сторону и хлопнул ладонями по столу. — Так, хватит киснуть! — Можно подумать, что, кроме него одного, кто-то ещё кис. — Мы идём в клубешник, отдохнём, развеемся, немного бухнём. — Опять? — встрепенулся Фаллен. — Мы прошлый раз еле-еле пережили! — Не очкуй, — усмехнулся тот, — немного, значит немного. Никому ещё не повредил хороший вискарик в допустимом количестве. — Ладно, — кивнул Гнойный, вздохнув, — пойдём, сегодня мы угощаем. Тёмыч вызвал тачку, и в скором времени они уже заходили в шумное, набитое народом помещение, где всё сверкало, мигало и искрилось множеством разноцветных лампочек. У Гнойного от всего этого даже в глазах зарябило. Он вспомнил, что знакомая демоница Марва рассказывала о таких клубах, хвастала, что каждый день новой душонкой лакомилась, правда, Оксимирон, гад, со своими шавками быстро её вычислил. Говорила, что большинство демонов, приходящих на Грин, обожают такие места, что тут даже напрягаться не надо, чтобы сосуд заполучить. Однако и воители не дураки, первым делом все злачные заведения обшаривают, когда узнают о проникновении. — Не увлекайся алкахой, — проговорил он в ухо Фаллену, — тут надо начеку быть. Тот молча кивнул. Тёмыч заказал каждому по порции виски, и они, развалившись на мягком диване, с интересом разглядывали пёструю толпу. Вдруг, перекрикивая орущую музыку, Тёмыч гаркнул: — Командир! — вскочил и ринулся к мужчине явно старше себя. Гнойный переглянулся с Фалленом. Знакомство с новыми людьми чревато разоблачением, да и по натуре борги в основном одиночки. Но люди совсем не такие, они окружали себя друзьями, родственниками, просто какими-то близкими и не очень знакомыми. Неудивительно, что среди такой толпы у Тёмыча и здесь кореш нашёлся. — Парни, — представил он того, — это Илья Мамаев, мой командир и спаситель. — Да ладно тебе, — неожиданно смутился тот, — и ты не раз меня выручал. — Точно, — согласился Тёмыч, — мы два года в Чечне демонов гоняли. У Гнойного чуть челюсть не отпала. Где это — в Чечне? Почему он про такой мир никогда не слышал? И каких это демонов они гоняли, тем более целых два года? Надо очень постараться, чтобы загнать хотя бы одного из его собратьев, а они, видите ли, гоняли. Фаллен нервозно дышал за спиной. Получалось, они всё это время у воителя жили? Заставив себя успокоиться, он начал рассуждать здраво. Жители Тикста отличались необычным оттенком глаз, в них всегда можно было заметить стальной блеск, совсем чуть-чуть, но если знать, куда смотреть то ни за что не ошибёшься. Существуют, конечно, линзы, но в квартире Тёмыча их определённо не было, они давно проверили всю хату, да и менять их надо, они с Фалленом такого точно бы не пропустили. И у Ильи обычные карие глаза, не походил он на воителя. К тому же Тёмыч видел его в собственном обличии, даже пьяный мог запомнить, а он всё на какую-то «белочку» списал. Что-то тут не вязалось, но что? Пока эти двое бурно вспоминали прошлое, Гнойный наклонился к Фаллену: — Ты же изучал историю, о чём они говорили? — Это явно новейшая, я только до неё добрался, ещё не всё знаю, — вздохнул тот. — Не наговаривай на себя, если ты даже на упоминание натыкался, в твоём мозгу это отпечаталось, я тебя знаю, напряги память. — Да бля! — процедил Фаллен и зажмурился. Несколько секунд он сидел каменным изваянием, потом вздрогнул и уставился на Гнойного. — Вспомнил, выдыхай. Чечня — одна из республик в составе государства, там шла затяжная война. А демонами и бесами они называли солдат противника. — Вот же суки, — прошипел Гнойный, — так всё запутали, что голова кругом идёт. В этот момент Илья вдруг предложил: — Тём, я здесь не один, с друзьями, пойдёмте к нам за столик, а то бросил всех, неудобно как-то. Шебутной Тёмыч сразу подорвался и потащил за собой Гнойного с Фалленом. Не человек, какой-то вечно заведённый механизм, борги не успевали поражаться его энергии. Недаром он столько времени кормил их двоих своими эмоциями и даже не замечал этого. В випзоне сидели трое мужчин и женщина. Все татуированные, хорошо развитые физически, они что-то тихо обсуждали и сразу замолчали, когда подошёл Илья с гостями. Закончив с привычными рукопожатиями и знакомством, заказали выпивки и теперь разговаривали о всякой ерунде. В этом месте музыка не звучала так громко, и Гнойный немного расслабился. Он изучал новых людей и с интересом их разглядывал. Сидевший напротив него лысый, невысокий, но коренастый мужик, представившийся Мироном, улыбался девушке по имени Жея. Гнойный поймал себя на том, что внаглую залипает на этой улыбке. Хотя никогда раньше не замечал за собой такой фигни. Фаллен увлечённо трещал с высоким парнем, которого тоже звали Иван. Его красные волосы притягивали к себе взгляд, хотя ему этот цвет даже шёл. Третий мужчина чем-то походил на Тёмыча, только оказался более спокойным и немногословным. — А вы, парни, учиться в Питер приехали или как? — неожиданно спросил Мирон. — Да не-е, — протянул Фаллен, — мы универ в Хабаровске закончили, потыкались туда-сюда, ничего путного не нашли. Зарплаты там такие... — Он удручённо махнул рукой. Гнойный просто восхищался другом, тот чесал про какой-то Хабаровск, учёбу и всё остальное так, будто и вправду всё это пережил. — ...А тут Тёмыча встретили, спасибо ему, пригрел, Славке даже работу подогнал, — не унимаясь, вещал Фаллен. — Мужики, отвечаю, — Темыч приложил руку к груди, — Славян — сисадмин от бога, Сана Тимарцев — командир, ты же помнишь Сану? — теперь большой босс, уже раз двадцать меня поблагодарил за то, что я ему его порекомендовал. — Сто лет его не видел, — вздохнул Илья. — Надо хоть позвонить, встретиться. Сана, как и Артём, со мной служил. Да, много мы вместе прошли, а сейчас вот редко видимся, жаль. Разговор плавно перетёк на другие темы, а Гнойный всё пырился на Мирона. По неизвестным ему причинам тот волновал его. Что-то скреблось внутри, тревожное и одновременно тёплое, но как это называется, Гнойный понятия не имел. Тот тоже нет-нет да и кидал на него нечитаемые взгляды. Когда все начали расходиться, Мирон вдруг подошёл и предложил: — Поехали ко мне? Я понимаю, это звучит странно, но не умею я ухаживать, зато могу обещать неплохой секс.