Хогоин

В голове было пусто. Чуя откинулся на подушки дивана в приемной. Сколько таблеток успокоительного он выпил за последние сутки?.. Юноша уже не считал. Прикрыв глаза, он смиренно ждал, когда же его новая социальная работница придет с решением опеки о его будущей жизни. Сердце застыло где-то в грудной клетке большим куском камня. Он почти физически ощутил успокаивающее теплое касание матери. Её длинные пальцы в мягких волосах. И тихое «спокойной ночи, малыш». А потом он бы снова улыбнулся, и ответил: «я уже взрослый, ма, хватит меня так называть». Этого уже никогда не будет. За эти два дня, которые превратили всю его жизнь в сплошной кошмар, он так и не смог поплакать. Груз потери оставался в душе, без единой возможности отпустить. Забыть… Чуя тогда пришел со школы. Решил в начале по-быстрому разобраться с уроками, а потом приготовить ужин. Для них двоих. Мама просто обожает удон, поэтому он решил ее обрадовать и приготовить блюдо собственноручно. А потом… потом она просто не вернулась домой. Раньше уже было такое: ее часто задерживали на работе, нагло пользуясь природной добротой. Но когда ему позвонили из полиции и сообщили, что она уже не вернется никогда… В голове возникла совершенно нелепая мысль: «мы так и не поужинали». Чертова случайность. Несчастный случай, который мог случиться с любым. Водитель грузовой машины, внезапно получивший сердечный приступ за рулем. Мама, которая в это время переходила дорогу. Двое погибших. Случайность – именно такое слово употребил начальник полиции. Словно это могло оправдать потерю самого родного человека. В горле сухо. Руки трясутся. Вперив взгляд в дрожащие пальцы, Чуя не сразу заметил, что рядом на диван аккуратно присела соц.работница. Она представлялась, но юноша так и не запомнил, как ее зовут. – Чуя… Они определились с дальнейшим местом твоего проживания. Он поднял совершенно пустой взгляд на женщину. Она нервно сглотнула, и попробовала ободряюще улыбнуться, но уголки губ всё же не смогли сфальшивить перед сидящим мальчиком, щеки которого впали, а под глазами залегли глубокие тени. Она сдалась, и сочувственно произнесла: – Я сделала всё что могла, но… Они решили определить тебя в Котобуки. В глубине души Чуя понимал, что его отправят в детский дом или интернат: таков закон, а родственников у них с матерью никогда не было. Но Котобуки… Это то самое место, которое обходят за несколько километров. То самое место, в которое строго наказывают не ходить ни детям, ни взрослым. Проще говоря… самые настоящие трущобы. Казалось бы, куда еще хуже. Он потерял свою семью за два дня. Но жить, будучи недееспособным ребенком там - сродни самоубийству. И когда он на негнущихся ногах сел в машину соц.опеки, которая понеслась прочь из тихого спального района Йокогамы, он даже не почувствовал, как слезы ручьем полились по щекам. Измученный событиями, в машине Чуя задремал. Проснулся лишь когда водитель резко затормозил, звякнув покрышками. Сжав в руках рюкзак с немногочисленными вещами – всё, что он смог забрать из дома – он быстро вылез и огляделся. Прямо перед ним расположился достаточно большой дом. Его стены были покрыты облезлой серой краской, на стенах виднелись разноцветные граффити, в основном с ругательствами и неприличными картинками. Время было ближе к вечеру, небо стремительно темнело. В этом закоулке не было ни одного фонаря. Обернувшись, Чуя увидел, что автомобиля и след простыл. Водитель даже не убедился, что его приняли здесь. Юноша тяжело вздохнул: горе отошло на второй план. Лошадиная доза успокоительных всё еще действовала, поэтому он сохранял холодное спокойствие. Больше истерик не должно быть. Не здесь. Он не может позволить себе такой слабости. Переступая порог его нового дома, ему в голову пришла фраза, сказанная мамой всего несколько дней назад. «Малыш, ты же знаешь, что для меня твоё благополучие важнее всего. Делай, как говорит сердце, и не думай обо мне. Мама всегда поймет и простит». Только она могла такое сказать, просто так, даже без повода. Словно зная, что скоро всё перевернется. Сердце снова сжалось, а в горле застыл ком. Сжав ладони в кулаки и гордо подняв голову, Чуя зашел внутрь. Первое, что он заметил, был запах. Отвратительный запах мочи, марихуанны и дешевых сигарет. Он был таким сильным, что глаза сами собой заслезились. Не удержавшись, юноша закашлялся, нарушая тишину. И это второе, что он заметил. Гробовая тишина. От здания, полного детей, бессознательно ожидаешь крики, смех, шум… Тут этого не было. Из мебели только стойка регистрации, такая же пустая как и вся комната. Чуя подошел поближе и провел пальцем по поверхности, оставив длинный белый след на пыльном столе. Стены были покрашены блеклой краской, которая явно была не высшего качества: отколупленные кем-то кусочки засохшей краски лежали на полу тут и там. Стены также частично были разрисованы маркером: какие-то подписи и пентаграммы. «Такое можно увидеть в заброшенном здании, но никак не в государственном доме», - подумал Чуя, всё еще осматриваясь. Его никто не встретил. Где директор, воспитатели, дети, в конце концов? Словно услышав его мысли, из-за угла выскочила нервная женщина, поспешно поправляющая мятую одежду. – Привет, ты же Чуя Накахара, верно? Я Мизуки Цудзимура, воспитатель приюта «Хогоин». Чуя только хотел ответить, но женщина, не взяв ни одну паузу, продолжила: – Ой, часов до семи здесь редко кто-то бывает, поэтому пока тебе не стоит заходить в комнату, мальчишкам не понравится. Поэтому давай ты сходишь в столовую здесь недалеко, перекусишь, – на одном дыхании выпалила она. Порывшись в карманах, Мизуки вытащила смятый талончик и всучила его Чуе. – Первое время помогу тебе немного, но постарайся работу найти, финансирования совсем не хватает, сам понимаешь… И, не дожидаясь ответа, всё также быстро засеменила к выходу, постукивая небольшими каблучками. Чуя, опешив, остался стоять на месте. Это был… очень быстрый диалог. Похлопав глазами, он всё же пошел вслед за женщиной прочь из дома. Из ее быстрой речи он выделил: «мальчишкам не понравится» и решил, что безопаснее будет сходить, куда сказали. Есть не хотелось, но всё лучше, чем сидеть в этой прокуренной дыре. Стоит прояснить: не то чтобы Чуя боялся других парней. Вовсе нет. Парень с уверенностью мог сказать, что спокойно постоит за себя в любой передряге. Спорт он просто обожал, еще с двенадцати занимал первые места на городских соревнованиях по кудо. Несмотря на небольшой рост, из-за которого он временами комплексовал, его физические возможности превосходили людей в несколько раз старше и больше по массе. Но голос разума твердил, что лучше перестраховаться. Из-за природной вспыльчивости, Чуя часто попадал в передряги, поэтому решил не высовываться первое время. Всё-таки, теперь ему придется жить с этими парнями три года. И Чуя не понаслышке знал, что эти года могут превратиться в бесконечный ад, если не суметь вовремя сориентироваться и влиться в компанию. Быстро шагая по тротуару, Чуя пинал опавшие листья, вертя головой по сторонам. Та нервная блондинка не удосужилась подробно описать путь до закусочной, но парня это особо не волновало. На темной улице, среди старых складов, ярко-оранжевая неоновая вывеска выделялась вполне заметно. «Йошиноя». «Триста йен за обед! Дешево, быстро и вкусно!» - гласила надпись на рекламном транспаранте. Уже завернув к закусочной, когда запах соленой рыбы стал почти невыносимым, Чуя услышал женский крик где-то дальше, в переулке. Разумеется, все ранние размышления были выброшены в дальний ящик; а как поступить, если кому-то срочно требовалась помощь? Что-что, но Чуя воспитан был прекрасно. Поэтому, не долго думая, он рванул на крик. Как оказалось, он раздался из небольшого закоулочка между двумя зданиями, окна которых были заколочены, между ними стоял мусорный бак, наполненный до краев мусором. И там же, прямо за вонючим баком пьяный, шатающийся мудак (а может, он был и под наркотой. Чуя не особо разбирался), прижал к кирпичной стене розоволосую девчонку в школьной форме. Чуя сжал кулаки. Вот гнида. Гнев разлился по венам, заставляя сердце биться в разы быстрее под действием адреналина. – Красотка, ну не лома-а-айся… – запинаясь, произнес мужлан, хватая девушку за руки, которыми она пыталась оттолкнуть его от себя. – Отъебись, сказала же, – прошипела девочка, безуспешно пытаясь отвернуться от воняющего перегаром лица. Чуя одним быстрым движением оказался за спиной пьяницы. Глаза девочки поймали его взгляд и испуганно расширились. Накахара только спустя время подумал, что странноватой ее реакция была, но тогда совсем этого не заметил. Он одним пальцем спокойно постучал по спине мужчины. – Не мешаю? Мужчина медленно обернулся, вперив в Чую налитые кровью глаза. Его взгляд был удивительно ясным и чересчур злым для полного невъебашки. Но ничего. По сравнению с Чуей, он ничто. Драка не произошла. Юноша вырубил пьяницу буквально за две секунды, послав в нокаут одним точным ударом в шею, задевшим сонную артерию и лишившим мужика сознания. Спокойной ночи, выродок. – Ты в порядке? – он наклонился к девочке, помогая встать ей на ноги. Она выглядела больше рассерженной, чем напуганной. Вторая странность, которую Чуя не заметил. – Да, спасибо тебе, - девочка лучезарно улыбнулась, взмахнув ресницами. – Я Юан, а как тебя зовут? – Чуя, - улыбнулся он, приметив, что девочка очень даже миленькая. Ну это так. К слову. – Чуя?.. Ты здесь недавно что ли? – Да, меня вчера перевели в… – Чуя задумался на секунду, вспоминая название приюта. – В Хогоин*. Глаза Юан снова испуганно расширились. Она осторожно выглянула из-за стены на улицу, быстрым шагом вышла и поманила Чую за собой. Заинтересованный таким, мягко говоря, нетипичным поведением, он уверенно пошел вслед за новой знакомой. В груди появлялось непривычное чувство сладкого возбуждения после прилива адреналина. Казалось, что после полного упадка сил организм зацепился за первую попавшуюся возможность вывести его из безмятежного спокойствия, насланного кучей успокоительного. Юан вывела его обратно, к Йошинойе. Они так же молча сели за ближайший к окну пластиковый столик. Наконец, розоволосая школьница решилась на разговор: – Не повезло тебе. Я тоже из Хогоина, – объяснила она. – Настолько всё плохо? – Есть конечно у нас нормальные ребята, но… плохих тоже хватает. Дала тебе Мизуки талончик? Чуя немного растерянно порылся по карманам своей кожаной куртки. Юан, казалось, очень сильно переживала и всё никак не могла собраться с мыслями. Она взяла протянутую парнем бумажку и поспешила в сторону автоматов, и, уже через минуту принесла два больших онигири. Чуя решил не напоминать, что это его талончик. Не жалко. Всё равно сам хотел предложить ей перекусить за его счет. – Спасибо, – кивнул он, принимая второй онигири. – Часто у вас такое бывает? – Ты о чем? – откусывая кусочек, уточнила Юан. – Пьяные мужики, нападающие на школьниц. – А… ну не часто, но… бывает, – девушка пожала плечами. Видимо, всё же привыкла к навязчивому вниманию со стороны всяких гандонов. – А ты откуда? – Под Минато-Мирай* жил раньше. – У-у-у… – девушка одобрительно покачала головой. – Круто. Вот бы уехать куда-нибудь поскорее. Обсуждая районы Йокогамы, Юан слегка расслабилась. Поэтому Чуя решил задать волнующий его вопрос: – Слушай, Юан, может расскажешь, что да как? Кто у вас в Хогоине нормальный парень, с которым можно будет общаться? Призадумавшись на пару секунд, Юан неуверенно ответила: – Я не очень часто с парнями общаюсь, сам понимаешь… Но Ширасэ неплохой. И Сёго с Акирой. Запоминая имена, Чуя попробовал онигири на вкус. Неплохо, для такой дешевки. Рис проварен, и тунец не химозный… – Они работают все вместе. По мелочи и мне работа перепадает, – разоткровенничалась Юан. Уже второй человек здесь затрагивает работу. Конечно, не было ничего зазорного в том, чтобы подрабатывать, не дети они уже, но казалось, будто здесь это обязанность. И что-то подсказывало Чуе, что работа совсем не легальная. Поэтому он решил не уточнять. Узнает всё сам, через этих парней. – А есть у вас неприятные персоны? Чуя задал вопрос скорее, чтобы поддержать разговор, а не услышать ответ. И совсем не ожидал, что Юан застынет, протирая пальцы салфеткой. Она вновь оглянулась по сторонам, прямо как в том переулке; словно она боялась, что их кто-то подслушивает. Это было как-то нелогично, особенно с учетом того, что и сейчас, и ранее они были совершенно одни. Возможно, она боялась что с кухни закусочной их кто-то услышит? Но это тоже бред… – Да, есть такой, – всё же решилась Юан на ответ. – Он правда полный придурок. Девушка говорила с таким явным отвращением, что Чуе стало не по себе. Разумеется, всякие отщепенцы общества есть везде, но… даже о напавшем на девушку алкаше она не отзывалась так. – Он… в прошлом году он заставил одного из друзей Ширасэ проглотить целую пачку канцелярских кнопок. Ох. Чуя мысленно поморщился. Это даже звучит ужасно больно. – И все, кто ему когда-то переступал дорогу, подозрительно исчезают. Говорят, что он работает на Портовую Мафию, – шепотом добавила Юан, наклонившись Чуе совсем близко. Ох. Даже для Чуи, до этого жившего в спокойном тихом районе, это многое говорит. Разные «хулиганы» из его школы часто говорили о том, что хотят стать боссами мафии – разумеется, это были лишь глупые пацанские мечты, которые никто не воспринимал всерьез, но… о Портовой Мафии знают во всей Йокогаме. И в Токио. И во всей Японии, если не во всем мире. Самая известная группировка якудза, промышляющая контрабандой, продажей тяжелых наркотиков в огромных количествах, сутенерством, рэкетирством, игорным бизнесом и так далее по списку. О Портовой Мафии никогда не говорят. Но о ней знают все. И если, как Юан говорит, одногодка Чуи состоит в Мафии… Он определенно не тот человек, с которым стоит общаться. – И кто же это? – Его зовут Дазай Осаму. Чуя мысленно сделал пометку никогда не связываться с этим человеком. Наверное, член Портовой Мафии весьма занятой, поэтому если не высовываться, всё должно быть не так уж плохо. Посмотрев на часы, Чуя заметил, что уже было полвосьмого вечера. Он предложил Юан пойти обратно в приют, и она радостно согласилась. По пути они разговаривали о разных-разных вещах. Девушка была неплохим собеседником, и Чуя почувствовал, что начал искренне улыбаться ей.

***

Дазай раздраженно выдохнул. Он планировал этим вечером напиться в баре, после прошедшей без сучка, без задоринки миссии. Не тут-то было. Вибрация, раздавшаяся в кармане, неприятно потревожила раненую ногу. Разблокировав экран телефона, он увидел новое сообщение. «Дело повышенной важности. Найди Накахару Чую. Заставь вступить в ПМ любыми методами. Он должен быть жив и невредим. М.» ————— *Котобуки – «трущобы» Йокогамы, наполненные, в основном, мужчинами, ищущими заработок с «черной» работы и якудза. *Хогоин – японский концлагерь, расположенный в районе Харбина. Туда отправили многих советских граждан из числа тех, кто находился в Маньчжурии. Всего же в плен к японцам попали несколько тысяч граждан СССР. При этом пленных, отказывавшихся работать против Советского Союза, в 1945-м поместили в специальный отряд 731-й Квантунской армии, где на них испытывали бактериологическое оружие, заражая бактериями чумы, сибирской язвы, холеры, тифа и другими. Хогоин переводится с японского языка как «Приют». *Йошиноя - это японская международная компания сеть ресторанов быстрого питания. *Минато-Мирай – современный район на берегу залива с множеством известных торговых бутиков. Чуя под словами «жил под Минато-Мирай» имеет в виду, что жил в более южной части района, где расположены многоквартирные дома для людей с приличным заработком.