Хогоин

С того купания в Токийском заливе прошло уже две недели. Чуя обрел некое спокойствие – он привык к бешенному темпу жизни в Мафии. Он набрал массу, хорошее питание вкупе с ежедневными тренировками не прошли даром, подтянул языки и уже вполне неплохо общался на ломаном английском и французском, практикуясь, споря с Дазаем. Теперь он часто проводил с ним время. Хироцу была поручена какая-то важная миссия, и тот на пару дней отстал от ученика, ослабив график, а Чуя-то уже привык, и слоняться без дела раздражало, поэтому он зачастил захаживать в кабинет Дазая и наслаждаться лежанием на комфортном мягком диване. Дазай не прогонял. Но и не молчал. – Чего разлегся, дармоед? Иди работай. – Отъебись. Ты сам ничего не делаешь, – ворчал в ответ Чуя, переводя взгляд на собеседника. Он и впрямь прокрастинировал, усиленно делая вид очень занятого: разложил на столе бумажки, пооткрывал книжки. Но на деле-то почти весь рабочий день лежал щекой на холодной деревянной поверхности стола, прикрыв свои очи дохлой рыбы. Не зря ж скумбрия. Впрочем, были и не только ленивые будни, которые он тратил на тупые препирательства с Дазаем, которые ни к чему не приводили. Были и миссии, и задания. Чуя снова убивал, но уже не чувствовал угрызения совести. Конечно, он думал об этом. Постоянно. Разглядывал себя в зеркале, размышляя, что же в нем поменялось. Да ничего. Он просто привык жить в этом. Пробовал поговорить об этом с Дазаем, но разговор не клеился. Дазай в целом избегал каких-то личных тем, переводя всё в тупые плоские шутки. О бинтах на теле Чуя даже заговорить не мог: каждый раз, когда он хотя бы намекал на это, Дазай отводил взгляд и просто молчал, пепеля невиновную стенку взглядом. Чуя сдался. Зачем лезть в душу, если человек этого не хочет? Хоть их отношения не заладились с самого начала, напарниками они стали замечательными. Чуя, хоть и не хотел этого признавать, всё равно понимал. Они сработались и понимали друг друга с полуслова. Мори не мог не нарадоваться, заваливая Чую похвалой после каждого выполненного задания. Посулил ему прекрасный карьерный рост и пообещал, что скоро он войдет в число самых элитных Исполнителей Портовой Мафии. Чуе, честно говоря, было всё равно. Мори его пугал. Он был похож на какого-то сумасшедшего ученого из мультиков, который видит цель и не видит препятствий; сделает что угодно для выполнения своих нужд. Отношения босса с Дазаем Чуе тоже не нравились. Мори постоянно его шпынял и докапывался до мелочей, из-за чего всё выполненное Чуей как-то обесценивалось – он не чувствовал своей заслуги из-за этого несправедливого отношения. Дазай потом упомянул ненароком, что он в мафии с двенадцати. Серьезно? Чуя подозревал, что Мори для него кто-то вроде опекуна. Он взял такого ребенка в невероятно опасное и очень давящее на психику предприятие?! Это, конечно, подбило статус Мори в глазах Чуи. Он в целом испытывал неприязнь к нему на каком-то подсознательном уровне, а-ля «шестое чувство». Но не суть. Зато у них с Дазаем образовалось что-то вроде дружбы. По крайней мере, теперь Чуя не хотел поёжиться от его острого взгляда, а даже каким-то образом научился понимать эмоции Дазая по нему. Например, когда скумбрия был по-настоящему зол или расстроен, он становился еще бледнее, чем обычно; а его радужка полностью сливалась со зрачком, превращая глаз (другой-то прикрыт) в одну черную дыру. А когда он был более-менее расслаблен или злился «понарошку», его глаз был слегка прищурен, а на лице расползалась хитрая улыбка. Впрочем, такое же выражение лица у него появлялось, когда Дазай говорил о самоубийстве; ох, а об этом он говорил часто. Выдавал жуткие предложения с мечтательной улыбкой на лице: – Чу-у-уя, может, наглотаемся таблеток вместе? О, давай попробуем смешать лекарства для повышения давления и для понижения! Как тебе идея? – Нет, Чуя, давай лучше повесимся перед зданием мафии? Будет очень красиво! Как раз скоро Новый год, гирлянды везде… – Чуя, давай вскроем себе вены в ванной? Ох, это так романтично! И другой бред. Чуя обычно называл Дазая дебилом, и на этом всё заканчивалось, они переводили тему на популярные тогда вещи у подростков: как скачать пак-мэн на кирпич, панк-рок, идеи политической анархии и так далее. Хоть Дазай и был очень интересным собеседником, всё же Чуя чувствовал неприятную панику от его суицидальных наклонностей, но успокаивался, понимая, что его тупые тревожные мысли насчет внезапно исчезнувшего напарника не имеют никакого смысла. Наверное. Всё резко поменялось, когда Мори назначил их с Дазаем на новую миссию. Читая описание распечатанного задания, Чуя мысленно хмурился. Звучало… сложно. Мори дал им подробное описание серии жестоких убийств, происходивших в районе Сибуи в Токио. Для начала, как минимум это было очень подозрительным: практически центр Токио охранялся хорошо, а тут… буквально расчлененка посреди дня. «Мамору Такума. Возраст: 27 лет. Жертвы: найдено пять трупов.» Чуя быстро пролистал описания жертв. Все пятеро – юные девушки не старше 23-х лет, как на подбор красавицы и сплошные иностранки. На фотографиях Чуя не задерживался – ему внезапно стало холодно, хоть кабинет прекрасно обогревался. Смотреть на прекрасные лица, зная, что они все уже жестоко убиты… выше его сил. «Заключение судмедэксперта. Все жертвы имеют характерные ранения: сильный удар по голове тупым предметом, смерть в результате удушения. Кровоподтеки по всему телу; разрывы влагалища и толстой кишки. Биологический материал не обнаружен.» Мерзость. Задание становилось предельно понятным. Мафия сохраняла порядок в городе, зачастую помогала полиции, которая, в свою очередь, часто закрывала глаза на проделки якудза. Необходимо было устранить маньяка, которого уже вычислили. Чтобы не поднимать шум, распугивая туристов в Токио, которые вносили значительный вклад в экономику города, уничтожением убийцы займется мафия, делая всё тихо и быстро. Но всё было не так просто. Хоть следователи мафии вычислили местонахождение убийцы, но Такума сумасшедший. Неизвестно, сколько жертв находится у него в заложниках. Тем более, он живёт в тихом спальном районе, в котором подобные происшествия и стрельба не останутся незамеченными. Следовательно, необходимо использовать только холодное оружие – что, конечно же, труднее и опаснее, ведь нужно подобраться к убийце на расстояние вытянутой руки. Но какие могут быть трудности для лучшего дуэта Портовой Мафии? Выпив несколько чашек кофе и забрав из арсенала оружие, Чуя собрал волосы в пучок, ободряя себя перед зеркалом. Всё получится. Поездка к месту назначения прошла тихо. Дазай был задумчив, постукивая пальцем по колену: наверняка что-то задумал. Ну, Чуя не мешал. Пусть думает, гений же. Их снова довозил Хироцу. Теперь Накахара знал, что если произойдет что-то непредвиденное, он поможет им. Но такой услугой лучше уж не пользоваться – ведь это всё равно засчитается за провал. А провалы не любил ни Мори, ни Дазай – ему это объяснили оба, и вполне доходчиво. Итак, они снова начали задание. Сейчас уже не под покровом ночи, ведь по логике остальные жители района должны быть на работе – а следовательно, меньше возможных свидетелей. Обошли дом с разных сторон: вроде ничего подозрительного. Небольшой домик, снаружи чистый, газон подстрижен. Ничем не примечательный участок. Заднюю дверь они взломали без проблем. Пока Дазай шурудил отмычкой, Чуя прикрывал его спиной, рассматривая соседние дома. Хм, даже если там кто-то и есть, наверняка они не заметят их. А если и заметят, решат, что они знакомые этого уебка. Какой же вор решится взламывать замок посреди дня? Осторожно открыв дверь, они проникли внутрь. Шаги Дазая были абсолютно неслышными: словно кот на охоте. Его челюсть была напряжена, а руки крепко сжаты в кулаки. Свет везде был выключен. Гостиная с кухней была гораздо запущеннее, чем внешная часть дома: повсюду виднелись клоки пыли, куча коробок и мусор. Было такое чувство, что здесь всё было готово к переезду: никаких вещей на полочках, ни одной тарелки в шкафах. В холодильнике неприятно пахло, там одиноко стояла бутылка старого сакэ. – Ничего, – отрапортовал Чуя, оглядываясь на рыщущего по дому Дазая. – Где Такума? – Его здесь нет. – голос прозвучал спокойно. – Но мы его дождемся. А пока глянь на это. Чуя быстрым шагом пересек комнату и присел вместе с Дазаем на корточки. Тот, носком туфель отодвинул старый ковер, показывая на выбитый в полу люк. Несмотря на то, что ковер был пыльным настолько, что Чуя закашлялся, ручка люка блестела, словно ею часто пользовались. Парни переглянулись, и, не сказав ни слова, с силой потянув за ручку, распахнули проход. Оттуда хлынул поток спертого воздуха: холодный и очень неприятный. Чуя спустился первый, осторожно передвигаясь по перекладинам. Спрыгнув на пол, он поморщился. Здесь запах стал сильнее: воняло кровью, мочой и разложением. Мгновенно распознав в тишине сдавленный шепот, он схватился за кинжал, останавливая Дазая: – Здесь кто-то есть. – Америку открыл, – саркастично заметил Дазай, спрыгивая вниз. Он щелкнул выключателем, открывая взгляду всё происходящее. Подвал оказался достаточно большим: в одном углу лежала куча зловонного мусора, а в другом находился старый матрас, весь покрытый пятнами. А прямо на нем, связанная, вся в синяках, сидела девушка. По ее щекам катились слезы, глаза были крепко зажмурены, а сама она неустанно что-то повторяла. Чуя разобрал язык: английский. Похоже, она молилась. Чуя бросился вперед. Девушка испуганно закричала, и он грубо закрыл ей рот, а потом по слогам произнес на английском: – Мы. Из. Полиции. Тебя спасем. Не кричи, – и начал развязывать ее руки. Не зря всё-таки Хироцу заставлял его штрудировать учебники с иностранными языками. Девушка немножко успокоилась, глядя на него круглыми от страха, наполненными слезами глазами. Сердце Чуе тревожно сжалось. Он очень сочувствовал этой бедняжке. Очевидно, что она иностранка и очередная жертва маньяка. Оказаться в чужой стране, не зная язык, и получить такое испытание на свою долю… Ужасно. Он наконец освободил ее от пут и ободряюще сжал ее плечо, постаравшись придать лицу максимально дружелюбное выражение. Вначале девушка взглянула на него с выражением невероятной благодарности, но потом ее глаза скользнули чуть-чуть в сторону, зрачки расширились, а сама она оглушительно закричала. Ох, черт. Ну что за клише? Мерзкий подонок схватил Чую, да так быстро, что тот не успел среагировать. Но нет, Такума не стал делать что-то с ним; он отодвинул парня в сторону, схватил истошно орущую и одновременно плачущую девушку и приставил кинжал, вытащенный из ножен Чуи к ее горлу. – Ха-ха-ха! Что за малец делает в моем пристанище? Чуя сглотнул. Он, конечно, мог легко убить отброса – но если он не успеет и тот прирежет девушку раньше? Пока Чуя сомневался (в течение пяти секунд), маньячелла продолжал говорить. – Ха! Мелкие идиоты! Хотели обличить меня?! Я! Я САМЫЙ… Скользнувшая тень, которую Чуя заметил уголком глаза, встала за резко замолчавшим насильником. Мужчина опустил девушку, что грохнулась на пол, а сам опустился на колени. Его глаза закатились, а из груди торчало острие кинжала. Кровь бежала вниз ручьем, пачкая его поношенную одежду. Чуя помог девушке подняться, успокаивая ее, а Дазай вытащил нож и вновь всадил, не оставляя ни шанса на спасение. Кровь не останавливалась. Накахара заметил: Дазай попал в самое сердце. Стало холодно: руки онемели, после резкого прилива адреналина. Всё закончилось, не успев начаться: миссия длилась буквально минуту. Бедная иностранка сжалась у него в руках, не переставая плакать. Чуя помог ей залезть наверх, и стоял, готовый к тому, что девушка упадет: ее ноги дрожали, поэтому это было вполне ожидаемо. Но она всё же смогла выйти в гостиную, Чуя полез за ней, оставляя Дазая в подвале. Он отстраненно заметил: – Придется уборщиков вызывать. Чуя чуть не споткнулся, его нога соскользнула с перекладины, но он смог удержать равновесие. Поднявшись на ноги, он осмотрелся, переводя дыхание. Они чуть не попались. А всё потому, что Чуя решил не действовать. На улице стояла машина. Хироцу, догадался Чуя. Он попробовал объяснить девушке, что они отвезут ее в больницу, но она не сопротивлялась. Похоже, ей уже было всё равно: главное, что подальше от этого адского подвала. В автомобиле они сидели тихо. Дазай явно был зол: было очевидно по его тихому, угрюмому лицу. Девушка, которую, как оказалось, зовут Хлоя, тоже молчала, сжавшись в комочек и кутаясь сильнее в свою тонкую, порванную футболку. Первым делом они передали ее портовой медсестре – той самой, которая зашивала Чую несколько месяцев назад. Якудза решили, что рядом с женщиной Хлое будет спокойней, да и она с большей вероятностью убедит ее взять крупную сумму денег и улететь на родину, не предавая дело огласке. Миссию они выполнили успешно, но почему горькое чувство никак не отступало? Вернувшись в здание Мафии, Мори сразу велел им идти отдыхать. На улице потемнело: в зиму ночь наступает рано. Чуя больше часа провел в душевой: он пытался отскрести от себя запах крови, смерти и разложения. Мерзость. Усевшись прямо на пол, он подставил лицо теплым струям, что давно смыли грязь с его тела, но от липкого ощущения избавиться невозможно. Оно находится в самой голове. Существуют же такие подонки… Они и в Мафии есть. Не секрет, что многие сходят с ума, находясь в вечном одном огромном преступлении: а власть помогает им избавиться от тел, которым они причиняют боль, просто чтобы хотя бы на пару минут обрести покой. Все убегают от своих проблем по-разному. Чуя вот, после долгого душа, лежит на диване, загрузив себя умственной работой: он щелкал тригонометрические уравнения, как орешки, занимая голову формулами, а не раздумьями о произошедшем. Дазаю это уже не помогало: справедливо, он в мафии и гораздо дольше. Находясь всего за несколько комнат от напарника, он вливал в себя очередную бутылку алкоголя. Посидел, пытаясь побороть головокружение, но тут же вскочил, передумав сидеть в одиночестве. Ну правда, почему бы не подоставать Чую? Сладкий мальчик уже бай-бай? Нужно растормошить салагу. Дазай еле-еле вошел в комнату, пошатываясь, в каждой руке он держал по бутылке коньяка. Он был почти прав: Чуя лежал на диване, читая какой-то учебник. Ха. – Эй, не хочешь развлечься? – громко провозгласил Дазай, закрывая за собой дверь на ключ. – Проваливай, – Чуя сморщил нос, стараясь не вдыхать запах перегара, которым несло от нагло севшего рядом Дазая. – Ты чего такой бука-а, – протянул Дазай, всучивая в руки Чуи бутылку. Тот, тяжело вздохнув, поднялся, убрал книги на стол и сел обратно на диван, облокотившись на подлокотник, прикладываясь к горлышку бутылки. Чуя закашлялся, было уж очень горько. Дазай повторил. Они молчали, сидя рядышком. – Хреново, да? – спросил Чуя. Дазай посмотрел на него из-под челки: Чуе внезапно показалось, что хоть тот и был очень пьян, его взгляд был слишком ясным и серьезным. Дазай точно понимал, о чем говорил напарник. – Ага. Забыть хочу, – ответил Дазай, сделав еще глоток. Он разлегся на диване, опираясь на Чую: то есть, рыжий оказался прижат всем весом Дазая, а тот положил голову ему на плечо. Чуя пихнул бинтованного под бок: – Двигайся, скумбрия, – заворчал он, но тут, рассмотрев лицо Дазая, промолчал. Глаз его был закрыт: Чуя приметил, что повязка на другом чуть-чуть спала. Несмотря на все подозрения о обезображенном лице напарника, Накахара смог разглядеть сквозь марлю второй глаз, тоже закрытый и выглядевший совершенно нормально. Хм… может и под другими бинтами ничего нет? Отбросив странные мысли, пришедшие в голову, Чуя вновь попытался спихнуть Дазая, но тот ни в какую: лежал, положив свои длинные руки Чуе на колени, и молчал. Неужели заснул? Накахара посидел еще немного: его разморило чужое тепло. Да и выпитый алкоголь его не тормошил, наоборот, захотелось спать еще больше. Расслабившись, он положил свою голову на холодную кожу подлокотника, и, закрыв глаза, быстро провалился в сон. Проснулся он через несколько часов. Все конечности ужасно затекли от неудобной позы в которой он лежал. Чуя, честно говоря, не ожидал увидеть Дазая рядом. Думал, что тот уйдет, как только Накахара заснет. Но нет, он лежал, всё также рядом, словно не сдвинувшись ни на сантиметр, хоть его глаза и были распахнуты, а он избавился от повязки и снял пиджак. Первым порывом было его выгнать обратно: ну а что, приперся, напоил, да еще и разлегся, занимая всё место и заставляя Чую мучаться на самом краешке, но потом ему как-то стало всё равно. Пусть лежит. Чуя поднялся, спихнув с себя Дазая, и встал, разминая затекшие руки. Напарник же сидел на диване, разглядывая своими темными глазищами Чую, но молчал. Рыжий проверил время: всего час ночи. Еще ночь толком не началась. – Иди нормально спать, юродивый, – цокнул он языком, открывая дверь в свою личную комнату, то есть спальню. Не обращая внимания на Дазая, он прошлепал вперед и наконец-то смог нормально растянутся на кровати, закрыв глаза. Но тут матрас подозрительно прогнулся, словно сюда присел и кто-то другой. – Можно? – нерешительно спросил Дазай, не отрывая взгляд от Чуи, медные волосы которого блестели даже в темноте. Чуя коротко кивнул. Дазай прилег рядом. Чуя снова закрыл глаза: спать хотелось жутко, но Дазай заворочался, накрывая их обоих одеялом и придвигаясь еще ближе. Он не трогал его, но по Чуе пробежали мурашки. Он никогда не был так близко : Накахара буквально чувствовал, как тело Дазая прижималось к нему со спины, а его дыхание опаляло нежную кожу шеи. – Чуя? – когда Дазай прошептал его имя на ухо, почти касаясь губами. Парень, неожиданно для себя зарделся. Неловкая ситуация: к подобным выкидонам от психопата, с которым он вынужден работать, Чуя до сих пор не привык. – Чего тебе? – отреагировал Накахара, пожалуй, слишком резко. – С Гандзицу, – произнес Дазай. Чуя почти почувствовал, как тот усмехается. Пряча лицо в одеяле, рыжий промолчал. Он уже и забыл, что первое января наступило. Он пропустил начало Нового года. Чуя закрыл глаза, слушая размеренное дыхание напарника, наконец заткнувшегося, и ощущая стук его сердца. В ту ночь он так и не смог заснуть.