Хогоин

Проснувшись, Чуя не ожидал увидеть Дазая рядом. Думал, умыкнет тихонько ночью, не сдержавшись; какое удовольствие просыпаться после пьянки, да еще и с напарником вместе? Да и как-то… некомфортно. Чуя не думал, что Дазай ему доверяет. Но нет. Накахара закопошился, потягиваясь, и обратил внимание на позу, в которой якудза лежал. Скукожившись в позе эмбриона, длинные ноги, ну каланча, чтоб его, прижаты к груди, а руки сложены компактненько, словно в молящем жесте. Чуя заметил, что Дазай, хоть и спал близко-близко, его конечности были так прижаты, что он ни на миллиметр не нарушал личное пространство Накахары, ни приобнял, ни завалился… Чуя был почти уверен, что Дазай всё еще спал: навряд ли бы он дал так нагло и пристально рассматривать его; что-что, но над сохранностью тайн своей личности Дазай парился. Поэтому Чуя воспользовался моментом, и, снова лениво завалившись на постель, глаза не закрывал рассматривая лицо, оказавшееся в такой близости. Повязка уже полностью спала: наверное, ночью, чтобы жесткая марля не мешалась, он ее сорвал. Тонкие, изящно-аристократические черты лица: длинный, идеально прямой и столь необычный для азиата нос, тонкие губы, с застывшей темно-красной корочкой, погрызенные от стресса, с ярко-выраженной купидоновой аркой, длинные ресницы, которым бы позавидовала любая девочка, отдающие тень на глубокие синяки под глазами, красивой формы уши, что слегка виднелись под растрепанным облаком темно-каштановых волос, которые, в свою очередь, волнами кудряшек спускались на тонкую, крепко забинтованную шею. Чуя вновь задумался над происхождением бинтов. Шрамы? Или, может, татуировки? Но в любом случае, неясно, зачем их скрывать. Для якудза это в норме вещей, ведь шрамы показывают несмываемый опыт боев и сражений, а татуировки распознавательный знак, который делался мастерами по уникальным эскизам, однако, тату сейчас делают редко именно в рядах элиты мафии – такой знак мог сыграть злую шутку и сделать описание якудз более подробным: что, конечно, никогда хорошим не заканчивалось; ныне, с распространением искусства татуировок в Японии, их делает и обычная молодежь, что желает выделиться из толпы, а про страны Европы или прогрессирующей Америки и говорить нечего. Утопая в нежном одеяле и невинно разглядывая напарника, силясь разгадать все его тайны – а их было не мало; всё же, настоящий человек-загадка, бывало и пугал – Чуя почувствовал некое спокойствие, что так мечтал поймать за хвост последние месяцы. Но не всё так сладко – увы, Чую застали врасплох. Дазай проснулся мгновенно, так, что Накахара даже понять ничего не успел: в одну секунду лежит спокойно, сопит даже, а потом РАЗ! и распахнул глазищи, уставившись черными очами прямо на Чую. Тот, конечно, опешил, зарделся, что-то забормотал и поспешно встал, нервно поправляя одежду. А Дазай, крысеныш этакий, неспешно потянулся, повыгибался, зевая, и выкинул в воздух: – Тепло у тебя, – и дезертировал. Чуя даже в ответ сказать ничего не успел, толком на раздумья время не дали, поэтому он, смотря на удаляющуюся спину Дазая смог только проворчать какое-то глупое детское оскорбление и снова завалиться на кровать, желая в последний раз прочувствовать тепло и неосознанно вдыхая запах, которым белье уже пропиталось: терпкий алкоголь, медикаменты и специфичный запах бинтов, отдающий смесью эвернила и шафраналя. Было бы прекрасно, если бы день так и закончился: спокойно, тихо, умиротворенно, не считая быстро пробегающих по сознанию щекочащих некомфортных мыслей, что заставляют щеки краснеть, возвращаясь к призраку мраморного Дазая, что так доверчиво свернулся клубочком, словно щенок, весь потрепанный, злой… бродячий. Но, конечно же, после прошлого недельного перерыва, который Мори не намеренно им устроил, он решил наверстать упущенное: вызвал на ковер, передав приглашение от Хироцу. Чуя удивился даже: раньше достопочтенный дед таким не занимался; Накахара предполагал, что несмотря на тот факт, что Мори Босс Хироцу, он его очень уважает и не шпыняет по мелочам – как он действовал на нервы Дазаю, например. Эта незначительная деталь, к удивлению, вызвала целую длинную анализирующую другие факты цепочку в голове Чуи – которая уже раскалывалась от всего-всего происходящего, поэтому он многозначительно пожал плечами, привычно приободряя себя в зеркале, поправил шляпу и быстрым шагом пошел к кабинету. Как бы он не торопился – всё равно пришел последним, послушно занимая стул, на который Дазай указал еле заметным жестом: распрямил спину, сложил руки на коленях, и навострил уши, параллельно рассматривая других сидящих личностей. Мори вполне очевидно восседал во главе стола, его костюм, впервые за долгое время не состоял из лабораторного халатика, а был очень даже пафосным и дорогим, показывая, так сказать, состоятельность и властность владельца. По левую руку от Босса сидел мужчина, которого Чуя никогда раньше не видел, но догадался, что это тот самый Эйс, про которого говорили и Дазай, и Хироцу. Из необычного в нем были только пепельные волосы - словно поседел раньше времени. Ну, Чуя не осуждает, а очень даже понимает. За одну только встречу с Дазаем поседеть можно. Дальше Хироцу, сидит, задумчиво крутя в пальцах ус. Не нервничает, но явно с ним что-то не то: Накахара, пожалуй, на физическом уровне чувствовал мельтешащие мысли в его голове. По правую руку от Мори сидел Дазай, конечно же, самый верный и лучший исполнитель. Сидел тихо, беспристрастно: лицо ничего не выражало, да и выглядел он немного лучше, чем с утра – душ принял, что ли? Менее помятый какой-то. Ну, и последним сидел Чуя, замыкая круг. Разве это не было собрание исполнителей? Какого хрена Мори его сюда пригласил… – Кхм, кхм, – Мори прокашлялся, прикладывая черный платочек с золотой вышивкой ко рту. Даже тут чувствовалось его показательное превосходство; Чуя даже себя неуютно почувствовал – ну честно, кто в здравом уме покупает себе такие платочки? – За прошедший год мы выполнили практически все поставленные цели, включая расширение отделов и распространение влияния Портовой Мафии. Получили новых, сильных и преданных сотрудников, – его цепкий взгляд скользнул по Чуе, заставляя того напрячься, – и, разумеется, сделали всё, для благополучия и процветания организации. Это чё, новогодний корпоратив? Мори сейчас вискарь достанет? – Однако… Всё еще полно угроз, что подставляют Портовую Мафию. Одна из наиболее важных проблем сейчас – правительство США. – Простите? – встрял Эйс. – Недавно были переговоры с Бушем, мы уладили вопрос с… – Верно, – Мори прервал подчиненного, но вновь закашлялся. – Кхм… Прошу прощения, простуда. Одна из наших работниц публичных домов, очень перспективная девушка, Изуми Юмено, в прошлом году завладела сердцем одного американского дипломата, который находился в Йокогаме для подписания некоторых бумаг с Азиатской Энергетической корпорацией. Как вы знаете, в тот месяц, люди из корпорации начали некие подозрительные действия в нашу сторону – конечно же, конфликт разрешился, но под горячую руку попал этот иностранец. Я разрешил ему покинуть страну, но с Изуми мы заключили тайный договор – слежка. На протяжении года в Америке было спокойно, дипломат молчал и вел себя тихо. Но не так давно его повысили и он рассказал своей любовнице о возможных санкциях по отношению к нам, портовой мафии. Вот таким несложным путем ко мне дошла эта информация. Мори вел себя странно. Нет, Чуя не так уж хорошо его знал, но обычно Босс лишь давал прямые указания – сделай то, выкради это, убей тех… А тут. Так подробно, и много лишней воды, которая нахрен никому не сдалась. Словно… он хотел медленно и аккуратно подвести к теме. Словно было слишком много подводных камней. – Я уже разговаривал с премьер-министром, Коидзуми Дзюнъитиро. Если эта информация правдива, возникнут большие проблемы, ведь черный список захватывает не только нас, но и якудз островов, а также прежних токийских мафиози, которые сейчас находятся в правительстве. Следовательно, новая экстраважная миссия заключается в том, чтобы выкрасть все документы, которые передадут в посольстве США дипломатам Токио. Разумеется, мы должны сделать это по-тихому, осторожно и не привлекая лишнего внимания: ни наших, ни чужестранцев. Также, миссия произойдет посреди бела дня, что, конечно, затрудняет, но думаю, наш дуэт справится. – Дуэт? – тихо переспросил Чуя, сжимая руки на коленях, переводя растерянный взгляд на Дазая. – Верно, – ответил Мори, добродушно улыбнувшись. – Вы хоть и молоды, но выполняете поручения не хуже других. Дазай имеет острый ум, пожалуй, даже превосходя меня, а ты, Чуя – преданно и ответственно относишься к делу, да и твоя физическая подготовка хороша. Чуя нервно сглотнул, переводя взгляд с безэмоционального Осаму на свои руки. Тревожно. – Но не забывайте, что это дело мировой важности, а точнее, прямое задание от премьер-министра, – Мори мгновенно поменялся в тоне, переходя с дружелюбного на холодный за секунду. Чуе от его слов, понятное дело, легче не стало. – Мы поняли. Это всё? – подал голос Дазай. Он звучал устало и очень…грубо. Перебивать так своего Босса, ну… неэтично. Тем более, когда твой Босс – якудза. Неудивительно, что Мори дернул желваками, сжимая челюсть. – Стоит приставить к токийским дипломатам наших людей. Они урегулируют ситуацию, если что-то пойдет не так, – поспешно предложил Хироцу, сбивая напряжение между Мори и Дазаем. Босс хмыкнул: – Только хотел предложить. На этом всё. Дазай встал и ушел так быстро, что Чуя даже не успел среагировать и отдернуть его: лишь остался стоять посреди кабинета, растерянный. Эйс и Хироцу спокойно собрали бумаги, и, попрощавшись, вышли. Чуя уж хотел последовать их примеру, но Мори сказал ему в спину: – Чуя, подойди завтра утром ко мне в кабинет. Накахара нервно сглотнул, пытаясь избежать острого взгляда босса. Пробормотал «конечно», и поспешно удалился. Убедившись, что в коридоре никого нет, Чуя перешел на бег, пока не увидел нужную дверь: кабинет Дазая. Завалился туда, даже не постучавшись. Пусто. – Блять, ну что за хрень, – простонал Чуя, схватившись за голову. Где этот дебил, когда он так нужен? Подумав пару секунд, парень решил, что проверить его спальню нужно. Что он там не видел-то… Догадка оказалась верна, Дазай находился именно в комнате. Правда уж, Чуя явно такого никогда не видел. Во-первых, в комнате было очень холодно. «Тепло у тебя» говорил Дазай утром. Хм, неужели не все кабинеты нормально прогреваются? А во-вторых, Дазай враскорячку устроился на полу, оттопырив задницу, оппершись на пол локтями и… блевал в мусорку, издавая характерные звуки. Оу. – Эй, Осаму, – Чуя подбежал, помогая тому не потерять равновесие и не грохнуться в свою блевотину. Хорошо хоть, он догадался рыгать не на пол. Притянув Дазая к себе, Чуя буквально перенес его потное тело на кровать, помогая нормально устроится. Пока парень приходил в себя, Накахара выставил за дверь урну и сбегал в свою комнату за полотенцем, которое смочил в прохладной воде. Хоть он и оставил Дазая минуты на две, он за это время уже пришел в себя: сидел, спиной облокотившись на стену, снял удушающий галстук и повязку с лица. Чуя мягко обтер его лицо, смывая липкий пот. – Ты чего? – спросил он, осторожно убирая волосы с лица напарника. – Отвали, – проскрипел Дазай, закашлявшись. – И не нужно называть меня так. Чуя убрал полотенце, на секунду растерявшись. Называть «так» – это по имени? Впрочем, неважно. Дазаю явно было хреново, настолько, что он Чую даже не бесил… почти. – Как скажешь, скумбрия, – фыркнул он, пристраиваясь рядом с зеленоватым Дазаем. – Скажешь, что случилось? – Жизнь случилась. Чуя промолчал, испытывая неожиданное сочувствие. – Думаю… думаю, я знаю, что хочет сделать Мори, – тихо, но четко сказал Дазай, пепеля взглядом стенку. – Чуя, обещай, что завтра будешь делать, что я говорю. – И так всегда так делаю, – недовольно фыркнул Накахара, придвигаясь к Дазаю ближе. Тот улыбнулся уголком рта, переводя взгляд на сидящего рядом и предложил: – Может, я у тебя переночую? Понятия не имею, что с батареями. – Иди помойся хоть, скунс ходячий. До сих пор перегаром воняет, – проворчал Чуя, покидая комнату, а затем кабинет. «Застеснялся» — подумал Дазай, почему-то тупо улыбаясь и послушно ища чистую одежду. Раз господин приказал, нужно и помыться. Хотя, конечно, было пиздец лень. Хоть что-то хорошее за день. Утро (ну, они проснулись где-то в два дня) встретило парня мигренью, похмельем и жестким таким смущением. Чуя, сладкий невинный пирожочек, сидел тихонько, чуть ли не в щеки дыша, разглядывал его минут пятнадцать точно. Дебил. Сказал бы, что хочет насладиться невероятной красотой, Дазай бы не отказал. А так пугать, да и с утра пораньше… Потом еще он и позорно сбежал, растерявшись. Честно признаться, парень и сам не знал, когда так к Чуе привык. Вроде еще месяцок назад он его только бесил. А сейчас… без понятия. Вроде Чую можно назвать кем-то вроде друга. Дазай, правда, даже значения этого слова не знал – друзей у него никогда не было. Но с Чуей рядом было не так хреново, как одному. А спать вообще одно удовольствие. Целых семь часов пролежал, и ни одного кошмара! Даже грустно как-то, от мысли, что завтра он сдохнет. Поэтому, до душа, он прошлепал на улицу, делая короткий звонок. «Анго Сакагучи» – высветилось на дисплее. Обговорив кое-что, нужное для завтрашнего дела, Дазай, уже чувствуя, как его кожа превращается в лед, он посмотрел на солнце, заходившее за горизонт, и мысленно помолился за благополучный исход. Дазай никогда во всевышние силы не верил, но сегодня… это было единственным, что он мог предпринять. Остальное зависит от удачи. И это только при условии, что он правильно догадался о намерениях Мори. Пошлепал в душ, по пути косясь на немногочисленных сотрудников, которым не повезло столкнуться с ним в коридоре. В вечер воскресенья почти никого нет, поэтому этим идиотам повезло увидеть знаменитость самолично. Общий душ Дазай ненавидел. Он часто просил Мори установить ему личный туалет – заслужил всё-таки, но тот ни в какую. Был готов горы золотые давать, а тут уперся рогами и всё. Конечно, Дазай знал, что этот душ только Чуя регулярно посещал. Остальные не жили в здании, поэтому у них и не было причин задерживаться. Но всё равно, он не чувствовал себя защищенным даже морально, когда снимал с себя одежду с бинтами в общественном месте. Но сравнение со скунсом самолюбие задело, поэтому тут уже без вариантов и прихотей. Пока все бинты соскреб, пока намылился и быстро обмылся, успел тысячу раз завтрашний план продумать. Вроде все складывалось отлично: и план Б, и план В, и план С… Всё предусмотрел. Но как-то ощущение, будто его за нос водят так и не прекратилось. Да и Мори, блядь этакая, последние месяцы ведет себя супер стремно. И эти его посиделки в лаборатории днями и ночами тоже очень подозрительны. Раньше он бывало творил в подвале максимум на выходных, всего несколько часов. А сейчас… будто наткнулся на золотую жилу в банке с хлором, чтоб его. Дазай даже пробирался туда, рискуя «доверием» Мори, но ничего крайне необычного не нашел. Он не особо в химии разбирался: в идеале стоит сгонять к экспертам, спросить, что все эти эксперименты могут значить – да никак не получается. Дазай прекрасно знал, что за ним следят и днем и ночью. Мори, в принципе, и не скрывал. Разрешал отходить от графика, только если Дазай говорил, что с Чуей время проводить собирается. Что тоже странно. Мори при любой возможной ситуации пытался их лбами столкнуть, заставить Накахару почувствовать себя особенным, а Дазаю дохнуть от тупой ревности и зависти. Не дождется. Правда, почему он хотел сделать именно это – Дазай ответить был не в силах. Думал долго. Даже слишком долго. Но так и не догадался. Ну, не всё гению дано – в человеческих чувствах он не очень разбирался. Чую он тоже временами не понимал. Понятное дело, что его постоянные бросания ругательствами – лишь стиль общения, а не реальные оскорбления; а вот его странноватую, неловкую заботу Дазай понять не мог. Причем, он точно знал, что это не было лишь жестом формальной вежливости, нет, Чуя по-настоящему запереживал, когда увидел его после очередного приступа, вызванной притворной доброжелательностью Мори. Ну, и похмельем тоже. Быстро закончив туалетные дела, Дазай заскочил к себе: снова забинтоваться. Делать конкретный косплей на мумию было лень, поэтому он прикрыл бинтами лишь шею, руки, и частично ноги, стараясь не смотреть в небольшое зеркало, которое Мори самолично привинтил наглухо к стене, после того, как Дазай разбил всю дюжину прошлых. Всё равно пижаму наденет, значит, и на груди и спине бинты не так уж важны. Да? Закончив со всеми делами, он поскакал к Чуе. Нужно всё-таки объяснить малому, что, где, и почему. Именно поэтому спустя пятнадцать минут он лежал, закутавшись в одеяло и притворяясь, что легкие удары по хорошо защищенной одеялком спине невероятно больнючие. – Какого, блять, хрена?! – ох, Чуя был вне себя. А Дазай раскрыл лишь одну сотую проблем. – Как будто я виноват в том, что Мори шлет нас на верную смерть, – простонал Дазай, притворно закатывая глаза. – Ты сука, – констатировал Чуя, присаживаясь на кровати, и свесив вниз ноги. Его волосы выбились из хвостика, растрепавшись. – Ну что ты так распереживался. У меня план вообще-то есть. – Знаю я, – фыркнул Чуя, – твои планы. Дазай улыбнулся уголком рта. Сил нет, но эти перепалки вызывали некое ощущение спокойствия, убивая тревогу перед завтрашнем днем. – Нервничать вредно, – заметил он, резко хватая Чую за руки и утягивая вниз. Парень упал на подушки, заорал от неожиданности и сделал нехилый такой хук слева. – Бляяяять, – Дазай скорчился, потирая бок. – Я испугался, – скромно оправдался Чуя, нормально располагаясь на кровати. – Ты пидорас, – смело заявил Дазай, закрывая их обоих одеялом по самые шеи. Чуя лишь зло сощурился, но промолчал, снова начиная о чём-то напряженно думать: так и виднелись работающие шестеренки мозга. Дазая это бесило. Вот не нужно тут лишний раз себя накручивать. Сдохнет и сдохнет, давно хотел. Тем более, если этот день его последний, нужно хорошо его провести. – Хватит думать, ты меня бесишь, – и притянул к себе. Наглость второе счастье, правда? – Ты че блять, – Чуя закопошился, пытаясь спихнуть с себя Дазая. – Отвали, псина мелкая, – проворчал бинтованный, не поддаваясь тычкам и всё также крепко держа Чую у своей груди. – Я спать хочу, лежи спокойно. – Время детское, дебил, даже семи нет, – отрезал Чуя, но успокоился немножко, осторожно вытаскивая мордочку…тьфу, лицо то есть, из-под одеяла. – Редко когда есть возможность выспаться. Поэтому тихо сиди. Наконец закрывая глаза, Дазай почувствовал настоящее блаженство. Он почти никогда не спал больше пяти часов – просто не выдерживал постоянного пробуждения от кошмаров. Проще было вообще не спать. Иногда отключался от усталости, прямо за рабочим столом – но в неудобной позе не выспишься нормально, поэтому эта дрема длилась час-два. Не больше. А еще ему никогда не снились нормальные сны. Только воспоминания, все перемешанные и искривленные больным сознанием. Некоторое время из-за этой проблемы Дазай даже на наркотики подсел. Крал большие дозы прямо из запасов мафии – то, что за его проделки жестоко наказывали других его не волновало. Но Мори заметил его состояние почти сразу. Радикально и строго подошел к решению проблемы: запер в маленькой комнате, в которой не было ничего, кроме воды на несколько дней. Было хреново, конечно. Запах, который там стоял, Дазай до конца жизни не забудет. Но это помогло. Больше к таблеточкам не тянуло – только если новую попытку самоубийства предпринять. Он Мори благодарен, и останется должником до конца своей убогой жизни. Старался хоть как-то этот долг возместить своим вечным, и по-настоящему преданным служением. Почему теперь босс поступает так? Дазай прекрасно понимал, что завтрашнее задание ловушка. Брехня всё это – и про документы, и про министра. Уж ложь Мори он за эти годы научился распознавать безупречно. Осталось только понять цель. Тут уже сложнее. Вновь сделать Дазая виноватым, превознося Чую перед ним? Придумал новое глумливое наказание для обоих и решил испытать? Решил отвести от глаз государства какую-то вторую миссию, которая будет проходить в это же время? Или решил его, Дазая, устранить. Что ж, вариантов много. Что же завтра произойдет? Тяжело вздохнув, Дазай вжался в подушку сильнее, пытаясь убрать из головы все мысли. Чуя не спал: его глаза горели голубыми прожекторами в сумраке спальни; зимой темнело быстро. Дазай, повинуясь внезапному порыву, Чую приобнял. Когда, если не сейчас? Тот словно и не заметил. Лежит спокойно, как и лежал. Интересно, о чем он думает, дыша неслышно в грудь напарнику? Заснул Дазай быстро.

***

Чуе не было некомфортно: как раз таки, наоборот, но он чувствовал неловкость от осознания этого. Лежать с мирно спящим Дазаем рядом было… хорошо. Он не шипел, не дергался, не ругался, не умничал. Просто умиротворенно видел уже третий сон. Его грудь немного вздымалась при вздохе, и медленно опускалась обратно. Тот был в пижаме: теперь Чуя смог заметить, насколько Дазай худой. Даже нет, он тощий. Создавалось впечатление, что он пытался уйти из жизни путем голодовки. А еще он несколько раз за час вздрагивал всем телом, морща нос, но потом вновь успокаивался и лежал тихо. А еще, его рука до сих пор лежала на спине Чуи, хотя он мог тысячу раз сбросить её с себя. Почему? Чуя не знал. Наконец, он тоже смог заснуть. Нужно было выспаться перед завтрашней миссией. Дазай предупредил, что то, что он задумал, Чуе не понравится, и он обязан просто выполнять приказы. Но Накахара вам не какая-то собачка, поэтому силы для плана Б необходимо накопить заранее. А утром его ждала пустая кровать и заботливо подоткнутое одеяло. Дазай сдристнул так незаметно, что Чуя даже не услышал. Обратив внимание на часы, парень ахнул: уже восемь! Быстро собравшись, он побежал к Мори. Еще нужно будет найти Дазая, заставить его рассказать больше, потом к Хироцу, уточнить насчет машин… В общем, дохрена дел. – Войдите, – прозвучало властно из-за двери, после того, как Чуя постучал. Он постарался выглядеть максимально презентабельно: пожертвовал завтраком, но надел костюм, завязал волосы в аккуратный хвост, даже галстук нашел! – Хм, – Мори взглянул на него, задержав взгляд на идеально вылизанном костюме. – Ты Дазая обокрал? – Что? – переспросил Чуя, неуверенный в том, что услышал. – Да так, – хмыкнул Мори, продолжая. – Я тебя позвал, чтобы предостеречь. Огай откинулся на спинку кресла, во властном жесте сплетя пальцы в домик, и перешел к делу: – Чуя, ты уже не новичок и показываешь себя с лучшей стороны. Недавно я поднял вопрос с исполнителями. Мы обсуждали твое возможное становление одним из членов комитета, – он прервался на время, словно давал возможность Чуе проанализировать сказанное. – Но Дазай отреагировал очень негативно. Возможно, я его разбаловал: он долго был самым молодым членом Мафии, и я постоянно делал ему поблажки. И теперь, когда он не один такой юный… Боюсь, он начал завидовать тебе. Ты и сам не глуп, знаешь, что слухи, которые про него ходят – чистая правда. Даже для мафии его методы жестоки. Чуя молчал, опустив голову вниз. Внезапно ковер стал для него самым интересным экспонатом. – Не удивлюсь, если через несколько лет он убьет меня и заберет место, хах, – усмехнулся Мори. Казалось, эта ситуация совсем его не волновала, – Это я к тому, что я думаю, что Дазай решит избавиться от соперника в твоем лице. Я вижу, как он пытается с тобой сблизиться. Не думаешь же ты, что это он делает просто так? Чуя нервно сглотнул. Слова босса били по больному: буквально час назад его голову бороздили темные мысли. – Будь бы на твоем месте кто-то другой, Чуя, я бы не стал такое говорить. Но ты талантлив и я вижу в тебе огромный потенциал. Что делать с этой информацией – думай сам. Чуя кивнул. Ему стало нехорошо: внезапно голова закружилась. – Спасибо. Я пойду? Мори кивнул, вновь возвращаясь к бумагам: – Удачи, – сухая вежливость. Развернувшись, Чуя уж было вышел, но случайно скользнув взглядом по большому книжному стеллажу, его как током ударило. На одной из полок, в темном углу, стояла рамка с фотографией. – Чуя, ты плохо себя чувствуешь? – приторно забеспокоился Мори. Осознав, что он застыл посреди комнаты, Накахара поспешно возразил: – Нет, всё хорошо. Я задумался, прошу прощения, уже ухожу. И пулей вылетел из кабинета, глубоко вдыхая свежий воздух. Ноги стали ватными, не держали: он оперся о стенку, пытаясь не потерять равновесие. На глянцевой фотографии, стоящей в позолоченной рамке, был изображен молодой Мори, стоящий в обнимку с прекрасной рыжей девушкой, которая счастливо улыбалась, держа руку с обручальным кольцом на округлившимся животике. Женщиной на фото была его мать.