You and I will end up as one

      Последующие тренировки на удивление всего юнита проходили куда спокойнее. Джейк больше не издевался над парнями до полного их изнеможения, Сону подтянул свои танцевальные навыки и в некоторых связках казался энергичнее даже Ёвона, в один момент и Ыйджу, словно забыв о своём «тайном» увлечении, отдал всего себя выступлению. Сонхун тоже умерил пыл и после случившегося в туалетной комнате ни разу не смотрел прямо на Джеюна, обращался лишь по рабочим вопросам и старался как можно быстрее улизнуть, если возникала вероятность остаться со старшим наедине. Шим же пообещал себе разобраться со всем этим после того, как парни успешно (о, он был в этом уверен) выступят и получат заслуженные выходные. Вот там то они и поговорят. День выступления наступил еще более неожиданно, чем в предыдущий раз. Джейк по невольно установившемуся обычаю приехал пораньше, отдал себя в руки стилистов и, наконец, направился на указанное место, заранее заняв место для Хо рядом с собой — поддержка старшего стала такой близкой для него, что их теперь трудно было не увидеть где-нибудь рядом друг с другом. Как ответственный лидер Джунхо никогда не опаздывал, и вот, уже скоро он и остальные мемберы тоже заняли свои места, шумно обсуждая грядущие выступления. Джейк лишь мельком участвовал в разговоре — всё его нутро пробирало особенным нетерпением. Потому что это его особенная песня. И тот, кто был в мыслях постоянно, тоже будет её исполнять, тоже её прочувствует, потому что иначе, чем полностью погружаться и теряться всем существом своим не умел никогда. Прошло не так много времени, пока камеры, свет и звук были настроены, пока ведущие повторили свой текст и, наконец, пока проверили готовность самих участников. И вот, официально начинаются съёмки этого испытания, тянется жребий, и Джейк едва ли не срывается с насиженного места от волнения — его юниту выпала участь выступать первыми. Он верил и знал, что обязательно справятся, со всем справятся и покажут мастер-класс. Стоило свету потухнуть, как на сцену вышли его парни, вызвав сдавленные вздохи по всей площадке. Каждый выглядел невероятно. Кроп-топ на стройном Сону, обтягивающие майки на подкачанных телах Сонхуна и Ёвона, кожаные шорты на красивых бёдрах Джихуна, прозрачные вставки в одежде Чонвона и Ыйджу — стилисты постарались на славу, идеально передали через аутфиты настроение песни. Дерзкие, страстные, непокорные… Парни буквально источали энергию зависимости и страсти. Но, как и всегда, внимание Джейка было несчастно приковано к одному, тому самому, который впервые за несколько дней смотрел в ответ. Сонхун с лёгкой улыбкой кивнул айдолу, мысленно обещая: «мы всё сделаем, для себя и для тебя». И Джеюн верил, потому что иначе с этими глубокими тёмными никак, потому что даже с всего чуть-чуть приподнятыми уголками виднелась наимилейшая в его жизни ямочка. Выступление началось резко, внезапно ударило по всем окружающим своей тяжёлой энергетикой. Центр — Джихун — выкладывался на все «сто», демонстрируя невероятную мимику и отдачу, в то время как главный вокал в лице Сону неожиданно для всех идеально прочувствовал смысл песни сам и вложил его в сердца других. В своём танце и исполнении парни любили лирического героя, отдавали ему всю свою суть и возвращали в виде преисполненности в собственной страсти. Ожидал ли Джеюн, что кто-кто кроме него сможет так хорошо понять смысл, который он вкладывал? Точно нет. И стоило ему об этом подумать, как тут же началась партия Сонхуна. Пробирающий глубже костей сиплый низкий голос, сопровождаемый прямым взглядом… Нет, не в камеру, на него. Пак смотрел в сторону, где сидели наставники, и медленно пел о неудержимом желании, о запрещённых, грязных мыслях, о неспособности дышать спокойно рядом и жить вдалеке. Джеюн писал о том, как он терял контроль, о том, как сходит с ума от собственных чувств, как ему просто необходимо быстрее бежать и прятаться, пока не захлестнуло, Сонхун исполнял это так, что сразу понятно — догонит, в покое не оставит, но найдёт и всё же сведёт с ума. Джеюн просил о ненависти и отторжении от того самого, чтобы очиститься и отпустить его, Сонхун пел, что заставит почувствовать свою любовь полностью, без остатка. Когда музыка прервалась и парни встали в финальные стойки, Джейк, наконец, смог рвано вздохнуть и проморгаться, сбрасывая минутное наваждение. Наваждение, которое после себя оставило уверенность в завтрашнем дне и том, что с новой силой бурлило внутри. Шим знал — поговорят, обязательно поговорят. Сонхун понимал — победит, чтобы остаться, всё сделает. К счастью, победа снова была за ними. Джеюн уже было успел разволноваться — борьба с юнитом парней, что стали трейни раньше, была нешуточной. До последнего оценки скакали туда-сюда, и предварительное место переходило из рук в руки, однако приглашённые эксперты высоко оценили сценическое присутствие Сону и стабильность вокала всех парней, что принесло немало очков их юниту. Так они и вырвали свою заслуженную победу. Джейк вскочил и искренне радовался вместе с ними, ведь каждый стал словно младшим братом, близким и нуждающимся в его поддержке. Ну, почти каждый. Младших братьев ведь так сильно не любят и не желают, как одного из них, верно?       Убедившись, что и в этот раз победителям дали возможность уехать домой на выходные, Джейк места себе не находил. Он успел пристать к Джунхо так, что тот впервые за всё их проживание в общежитии запер дверь, успел перемыть посуду за всеми мемберами, что привело в шок остальных и вынудило проверить, в порядке ли самый младший. Он, чёрт возьми, даже успел перечитать всю запланированную на неделю мангу, в которую он вообще-то обычно любил вчитываться и полностью погружаться, забывая обо всём вокруг. Но не в этот раз. Сейчас важно было занять чем-то мозг, не помчаться к Сонхуну, оказавшись под подъездом ещё раньше, чем сам хозяин квартиры. А вдруг младший вообще уехал к родителям? Теперь то мог себе позволить. Джеюна натурально трясло, потому, кое-как дождавшись вечера, он дрожащими пальцами набрал «скоро приеду, надеюсь, ты дома» и внезапно даже сел за руль. Всю дорогу он чувствовал особое напряжение, которое на этот раз даже не было связано с вождением — только с предстоящим разговором. До боли знакомый подъезд отозвался мурашками по коже, а удивлённый голос Сонхуна, открывшего дверь, так совсем заставил сердце пропустить несколько ударов так точно. Стоило ему подняться и увидеть как всегда ожидавшего его в дверях младшего, как все подготовленные слова разбились о невероятные внешние данные такого домашнего Пака. Его светлые волосы были заправлены назад так, словно он боролся с ними не одну минуту, пробирая непослушные пряди сквозь длинные пальцы, и все равно парочка осталась лежать на бровях и лезть в глаза; безразмерная светлая футболка открывала вид на место, где крепкая шея переходит в изящные, подтянутые плечи; на губах, вероятно, недавно нанесённый бальзам для губ — так они блестели почти натуральным отсветом. — Джейк? Я… немного удивился твоему сообщению, так что не совсем успел прибраться и всё такое, — он неловко усмехнулся, шумно выдыхая носом. — Ты пройдешь или?.. — Да, — слишком резко, так, словно и думать не надо было. — Хорошо, тогда-а… Сонхун открыл дверь чуть шире, и Джеюн всё с той же неловкостью, преобладающей между ними, прошёл внутрь, на ходу развязывая кеды и едва ли не падая от потери равновесия. Они прошли в кухню, и Пак, жестом приглашая старшего сесть на диван, сам прислонился бедрами к гарнитуру. Джейк невольно проследил за его руками — тот ладонями упирался в предмет мебели позади себя, отчего на предплечьях выступил рисунок вен, держащий свой путь к сгибу локтя и прослеживающийся ярко-голубым цветом на бледной коже. Невольно сглотнув, Шим поднял глаза и столкнулся с карими напротив. — Так, спасибо, наверно? Я снова получил выходные благодаря тебе. — Ты получил выходные благодаря вашим стараниям и навыкам. — Да, и это тоже… — Сонхун переступил с одной ноги на другую, очевидно перебирая в голове все возможные темы для дальнейшего разговора. — Как твои… ну, знаешь, — он аккуратно ткнул пальцем в висок, — проблемы? Так же можно говорить? — Сейчас всё хорошо, спасибо. Приступов пока не было, так что… Думаю, я в порядке? — Вот как… Сонхун вновь замялся, а Джейк, избегая новых жадных взглядов, принялся рассматривать окружение. Вдруг на подоконнике его привлекла аккуратно приставленная к цветочному горшку брошюрка. Она была старой, поношенной временем, некоторые цвета уже потеряли свою краску, однако название заведения всё ещё можно было прочитать. Без лишних раздумий на лице растянулась широкая улыбка. — Домашняя лапша от повара Ким? — А? Да, нашёл однажды в рюкзаке, будучи в Японии. Думал, как-нибудь заскочу обязательно, да так и не появилось возможности, и я… — Закажем? — с какой-то особой надеждой в голосе вдруг перебил он младшего. — Они сейчас доставляют на дом, так что мы могли бы заказать и поесть… вместе? Сонхун, не сдержавшись, улыбнулся в ответ и, закусив нижнюю, активно закивал. — Как насчет сырной? — Берём большие порции! Парни тихо рассмеялись и, пока Джейк разговаривал по телефону с заведением, Сонхун внезапно достал бутылку соджу из холодильника, демонстрируя хитрую ухмылку и любимую ямочку. — Они сказали не больше двадцати минут ждать. Что это? — Ох, Джейк, ты совсем забыл, как выглядит алкоголь? Может, мы… посмотрим что-нибудь? Пока ждём, как раз начнём. — Ох, так значит, выбираем мультфильм на вечер? — М-мультфильм? Понимание медленно заполнило зрачки Сонхуна, и он, шумно усмехнувшись, прикрыл глаза и наигранно пристыженно опустил голову. — Да, точно. Выбираем мультфильм.       Когда доставили лапшу, парни уже успели завалиться в кровать, собрав в ногах плед и кинув на него бутылку и опустошённые стаканы, и мирно смотреть какой-то новый мульт про разговаривающих животных. Вся неловкость вдруг пропала, Джейк часто шутил над персонажами, а Сонхун заливисто хохотал, иногда рискуя подавиться едой, отчего становилось еще смешнее. Если бы Шим знал, что способом примирения может стать формула «лапша+соджу+мультфильм», он бы уже давно завернул младшего в этот самый плед и насильно заставил смотреть телевизор, пока тот не начнёт вновь так спокойно вести себя рядом с ним. Так тепло и привычно. Как раньше. Айдол думал, думал много и скрупулезно, понимал — не сделает шаг сейчас, вновь может остаться без самого важного. Ведь уже отрицать было глупо, Сонхун, сам того не осознавая, вдруг стал не частью, но целым, полноценным, живым сердцем внутри него. Выгнал предыдущее своей улыбкой с ямочкой, своей страстью к сладкому и фигурному катанью, своими чёткими чертами скул и челюстной линии, своим умением развеселить и быть рядом именно тогда, когда это было необходимо. Сонхун всё это делал невольно, он просто проживал свою жизнь и был собой, а Джеюн внутри себя помещал, на всю жизнь оставляя. Так, что без него уже никак и никогда. И неважно, как они изменились внешне или внутренне, через что успели пройти — Шим всё ещё смотрел самым влюбленным взглядом лишь на него одного и оторваться не мог. Сонхун, заметив, что старший о чём-то глубоко задумался, отставил пластиковую тарелку на тумбочку и приподнялся на локтях. Его взгляд скользнул по упавшей на лоб чёлке, испачканным в соусе губам, чётко выступающему кадыку. Джейк не смотрел в ответ, лишь гонял кусочек гриба по дну тарелки и дул губы — как всегда, когда становился серьезным и погружался в себя. — Джейк? — он отозвался не сразу, медленно поднял расширенные до формата личных Вселенных зрачки. — М? — Я бы хотел извиниться. Не знаю, наверно, я был слишком груб и настойчив. Не стоило мне тогда говорить о своих чувствах, когда ты пришёл ко мне, не надо было заставлять выслушивать всё это, потому что… Ну, оно тебе и не надо, наверно. И то, что я сделал тогда, в туалете… Тоже не надо было. Я понимаю, что Ыйджу вполне милый на личико и ластится, как котёнок, он был бы неплохим вариантом, знаешь. Просто… — тяжелый выдох и опущенный взгляд заставили джеюново сердце тосклив сжаться. — Но… — Я просто тоже хотел бы… Я, может, и не такой, как он или, например, Чонвон, они такие крохотные и нежные. Но я тоже иногда думаю о том, как мог бы всё это делать. Не так правильно, как они, но… — Эй, сладкий. Младший резко выдохнул, зажмурился отчаянно. — Нет, не надо. Я вообще-то давно всё понял, просто надежду то никуда не денешь, понимаешь? Поэтому я и… — Сонхун. Младший и заметить не успел, как Джейк оказался слишком близко, настолько, что в ноздри ударил знакомый запах, а кожей почувствовался жар нависшего тела. Пак медленно открыл глаза и повернул голову, сталкиваясь взглядами с внимательно изучающим его парнем, который подтянулся на руках и едва ли не лежал на его плече. — Сонхун, — чуть тише повторил он, — тебе не нужно за всё это извиняться. Ни за те слова, ни за… ты знаешь. И, честно говоря, — парень корпусом подался вперёд, оказываясь в опасной близости к нежной бледной коже, — мне нравится только один ластящийся ко мне котёнок. На других я даже не смотрю. — О… И-и кто он? — говорить становилось до невыносимого тяжело, когда чужое дыхание опаляет одну из эрогенных зон тела, когда собственное от этого сбивается и теряет прежнюю ритмичность. — Ну… — Сонхун дёрнулся, когда Джейк резко перекинул вес тела на один локоть, подняв освободившуюся руку. Его худощавые пальцы, задевая кожу на лбу, отвели в сторону жёсткие от обесцвечивания пряди, попытались заложить их за ухо, но те сразу выбились обратно, на трепещущие реснички. — Вообще-то он когда-то был таким ластящимся, маленьким, так и нарывался на всякие нежности. Сейчас подрос немного, вытянулся в желанного многими кота, иногда достаточно своевольного и характерного. Но самое забавное — я все равно хочу подарить ему всю свою нежность, как бы он себя ни вёл. — Так вы… давно знакомы? — Прилично, — оставив бесполезные попытки убрать волосы, мягкие подушечки совсем неощутимо коснулись переносицы, плавно проследовали от одной родинки к другой, той, что на крыле носа. — Забавно, но я с закрытыми глазами могу сказать расположение каждой из них. — Что? Джейк сам не понял, как эта навязчивая мысль вдруг вырвалась, однако отказываться от неё он уже не собирался. Не когда всё тело разгорячено лавовыми волнами чувств к тому, что совсем рядом и не отталкивает. — Родинки. Одна — на этой стороне переносицы, — он вторил своим словам движениями руки, аккуратно указывая на объект обсуждения. — Вторая — чуть ниже, на крыле носа. Третья — уголок губ. Следующая — под глазом, вот тут, на скуле, — Сонхун забавно дёрнулся, прищуривая глаз, отчего Шим усмехнулся. — Ещё одна на козелке уха, и даже на внутренней стороне локтя и плече. — Е-есть ещё. — Да? — Угу. — Это красиво. Всё, что связано с тобой, красиво. Ты красивый, Пак Сонхун. — Спасибо… Ты тоже? — Это вопрос? — он глухо засмеялся, отчего по телу младшего ощутимо прошлись целые табуны мурашек. — Нет-нет. Просто никак не мог тебе сказать это, поэтому немного… удивлён. Ты не договорил, кажется… — М? — Джейк с особой заботой поглаживал плечо, ощущая под пальцами чёткие мышцы. Его собственная рука, которая всё это время держала на себе весь вес, хоть и небольшой, предательски затряслась, что не укрылось от прикрытых тёмных глаз. — Джейк, тебе же тяжело!       Он попытался оттолкнуть Шима, за что сразу же поплатился. Сонхун не удержал равновесие сам и чуть ли не завалился на откинувшегося на спину айдола, однако успел выставить ладонь и упереться на неё прямо рядом с головой старшего. Следуя быстрой реакции, Джейк обхватил ладонями талию Пака и, осознав, как близко друг к другу они оказались, нервно сглотнул, поднимая взгляд. Младший, казалось, задержал дыхание, не отрывая глаз от чужих — слишком опасно смотреть ниже. — Сонхун? — шёпотом, пробираясь во внутренности. — М-м? — Будешь моим ластящимся и нежным котёнком? Пак весь воздух из лёгких потерял, но его рациональная сторона тут же воззвала к себе, вынуждая жалостливо всхлипнуть. — А если я не подойду? — Что это значит? — Я бываю холодным и отстранённым, не такой уж и маленький, и еще я… не совсем знаком со всем этим, многие чувства и мысли меня всё ещё пугают. — Да, извини, но так уж получилось, что я уже про всё это в курсе. И всё равно я влюблён именно в тебя. — Ты что?.. Не успел Сонхун задохнуться от и без того накативших чувств, как Джейк уверенно надавил ладонью на его затылок, притягивая к себе. Его сухие губы аккуратно, ласково изучающе коснулись чужих. Старший не давил, помнил все страхи, которыми буквально только что поделился с ним Пак, а потому лишь фантомно, едва ощутимо чмокал то верхнюю, то нижнюю, иногда позволял себе втянуть одну из них, присасываясь к естественной припухлости. Сонхун же успел лишь коротко втянуть воздух, а после прикрыть глаза и неуверенно раскрыть рот в ответ, слегка склоняя голову и предоставляя Шиму сменить градус и глубину поцелуя. Лишь заслышав совсем тихий полустон, Джейк готов был зарычать: младшего хотелось расцеловать всего, прощупать губами каждую клеточку, заново изучить все его черты лица, рук, всегда прикрытого одеждой тела. Следуя безумному желанию, он целовал более влажно, открыто, захватывал обе губы поочередно, терзая их до лёгкой красноты, а после уверенно протолкнулся языком и, не ощутив никакого сопротивления, провёл самым кончиком по нижней десне. Его руки скользнули выше, прогладили выступающие крылья-лопатки, подушечки прошлись по впадине между ними, отчего младший еще отзывчивее выгнулся навстречу разгорячённому телу под собой. Сонхун всё еще умудрялся держать весь свой вес на одной ладони, в то время как вторую осмелился положить на щеку Шима, поддевая пальцами его подбородок навстречу своим движениям. Поцелуй становился всё более тягучим, вязким, глубоким. Джеюн схватил губами чужой язык, посасывая его и вызывая несдержанные гулкие выдохи, широко провёл по нему своим, чмокнул в уголок губ. Слизав поблёскивающую в свете работающего телевизора слюну с истерзанной нижней младшего, он расположил свои руки на его крепких плечах и кое-как отодвинул от себя, всего на чуть-чуть, но так, чтобы тот больше не тянулся слепо за его губами. — Сладкий? — от градуса действий между ними, от целого роя огромных бабочек, заполонивших кишечник и желудок, от тяжелого дыхания голос просел и стал ещё более хриплым и неуправляемым. — Нам стоит остановиться, если ты не… — Не стоит. Джейк, я тоже влюблён именно в тебя.