You and I will end up as one

      Они пролежат в этой кровати оставшуюся вечность. Так решил для себя Джейк, когда, проснувшись, увидел, как Сонхун обернул все свои конечности вокруг его торса. Уже не такая маленькая, как прежде, коала цеплялась пальцами за оголившуюся из-за задравшейся во сне футболки кожу старшего и умилительно причмокивала едва опухшими за ночь губами. Что бы там Пак ни болтал про его отличие от милых и ластящихся парней, в глазах Джеюна он оставался до безумия крохотным и нуждающимся. От этих мыслей всё нутро айдола незамедлительно захлестнуло приступом чистой, ничем не прикрытой нежности, и он, не успев даже обдумать свои действия, обхватил широкие плечи и с усердием прижал Сонхуна еще ближе к себе. Тот завозился и, громко втянув носом воздух, смешанный с запахом вспотевшего во сне тела Шима, уложил голову на его грудную клетку. Джейк если бы мог — дышать перестал, лишь бы не тревожить больше чужой сон, лишь бы грудь не вздымалась, и младший спал рядом с ним как можно дольше. Однако сердце заходилось в истерическом припадке, душу разрывало от разнообразия вспыхнувших эмоций и чувств, а потому всё тело старалось надышаться, втянуть побольше прохладного воздуха, которым тянуло из открытого с вечера окна. Остаток прошлого вечера они провели в тишине. После своего внезапного признания в чувствах Сонхун вдруг покрылся краской от кончиков ушей до шеи и, скатившись на свободную сторону кровати, отвернулся к стене, натянул до носа одеяло и притворился ежесекундно уснувшим. Джейк не торопил, лишь усмехнулся, подавляя очередную волну умиления и желания затискать младшего, и тоже постарался уснуть. Переизбыток эмоциональных потрясений сделал свое дело, и оба парня уже через полчаса действительно спали. Джейк блаженно улыбнулся, поглаживая жесткие волосы — Пак Сонхун действительно признался ему в чувствах? После того как он этого самого настоящего, реального, не фантазию во снах Пак Сонхуна поцеловал? Хотелось прикрыть горящее от воспоминаний лицо ладонями и завопить, как счастливая школьница, но Шим подозревал, что разбудит своей радостью не только младшего, но и весь дом. Оттого он лишь продолжал смотреть, трогать, чувствовать. Чувствовать настолько много, что, кажется, его сердцебиение было достаточно громким, чтобы Сонхун начал недовольно возиться и вскоре кое-как распахнул глаза, тут же уткнувшиеся в бесстыдно пялящиеся карие. — Доброе утро, сладкий, — с привычной утренней хрипотцой и легкой улыбкой тут же произнёс Джеюн, в очередной раз зачёсывая непослушные пряди за ухо. — Если это всё окажется долгим сном, я выброшусь с девятого, я обещаю. Всё разнеженное существо Джейка было в одну секунду смертельно ранено голосом, что звучал на пару октав ниже, чем обычно. Сонный Сонхун даже не пытался прокашляться, стряхнуть заспанный тон и вернуть себе возможность разговаривать, как обычно. Он продолжал водить прищуренным взглядом от лба до носа, оттуда к сухим губам и слегка подрагивающему кадыку. И снова по кругу. — Если ты продолжишь так пялиться, то выброшусь я. — Оу… — тот вдруг расплылся в хитрой улыбке и прикрыл глаза. — Это смущает тебя, малыш? — Ч-чего?.. Ты что вообще такое говоришь! Какой я тебе малыш? Говори уважительно со старшими! Джейк в притворном недовольстве попытался скинуть с себя горячее тело, мысленно умоляя младшего всеми силами держаться и не поддаваться его манипуляциям. Тот, словно бы чувствовал — перекинул бедра на бедра Шима и улегся на него всем весом, вытягиваясь в полный рост. — Фактически я выше тебя и шире в плечах, а еще моя масса тела больше. Так что я имею законное право так говорить. — Слезь с меня, твоя масса слишком больше, — Джеюн вовсю завозился, как неугомонная гусеница, в попытках уже всерьез освободиться от чужого тела на себе. — Ох, Джейк-и, кажется, тебе даже не хватает сил меня сдвинуть. — Так правильно, накачал себе ляжки размером с мою голову! Я их со всем желанием не сдвину, пока ты напрягаешь ноги вокруг меня. А ну слезь, чёртова ты машина! Уткнувшись во взмокшую от стараний макушку, Сонхун хрипло засмеялся. — Так, значит, мне не показалось, и ты действительно разглядывал на тренировках мои ноги? — А ты почаще свои спортивки натягивай, тогда, может, целый ряд заинтересованных себе наберешь. — Мне не нужен целый ряд, — вдруг совсем тихо, легким касанием к ушной раковине. — Главное, чтобы ты продолжал так же жадно смотреть только на меня. Джейк охнул, его тело в мгновение обмякло, прерывая все поползновения подальше от злобного захватчика. Тяжелый выдох обжёг кожу за ухом, и, так же неожиданно, как прежде вечером, Сонхун слез с него и присел на кровати, уставившись в противоположную от Джеюна сторону. Айдол подтянулся на локтях, поправил задравшуюся футболку и аккуратно придвинулся к замершему Паку, уткнулся носом между лопаток.       — Сонхун-а-а. Ответа не последовало. — Сладкий… Помнишь, как ты переживал из-за того, что нечаянно рассыпал специальные, самые не сладкие, что когда-либо существовали в этом мире, хлопья Джунхо? Ты тогда прилетел ко мне в кровать и растормошил только так, со слезами на глазах бормотал что-то про то, как боишься, что Хо разозлится, что он попросит меня не пускать тебя в общежитие и все время будет тебя покрывать ругательствами при встрече? Плечи младшего дёрнулись в слабой усмешке. — Помнишь, как ты наугад ответил на своих этих дистанционных лекциях, потому что не готовился из-за постоянных моих тренировок, а оказалось, что это был какой-то вопрос со звёздочкой, и никто из студентов даже близко не должен был знать ответ? Тебе ещё тогда этот дед полчаса твердил, какой ты начитанный и эрудированный представитель молодого поколения, а ты потом несколько часов у меня на ушах сидел со своей плещущей во все стороны радостью, потому что тебе «автомат» поставили единственному. Этот эрудированный представитель еще тем же вечером с Мином под песни молоденькой женской группы отжигал на первом этаже. — Почему ты говоришь об этом? — Потому что во всех моих воспоминаниях Сонхун приходил ко мне и делился тем, что у него на душе. И неважно было, хорошее ли это, плохое, грустно ему или он просто в очередной раз слишком заинтересовался какой-то вещью и готов болтать о ней без остановки — Сонхун готов был открываться. И я понимаю, что между нами произошло слишком многое, и я должен вновь завоевать твоё доверие… — Нет, — резко перебил он его, ведя взглядом по обхватившей его талию ладони. Та выглядела такой худой, маленькой, что сердце стягивало цепями непомерной вины. — Ты ничего не должен, понимаешь? — Сладкий, если ты готов так же, как и я, чувствуешь внутри то же, что и я, то нам нужно заново выстроить наши отношения. И это будет зависеть в равной степени и от меня, и от тебя. От нас. — Нет, Джейк. — Н-нет?.. — Что? — почувствовав легкую дрожь руки на талии, Пак тут же обхватил её в свои ладони и резко обернулся так, что Джеюн едва успел отодвинуться и не получить по носу. — Нет-нет, я не об этом. Я бы с радостью строил всё с тобой и только, это твоё «нас» мажет меня до невозможного. Но я, — запнувшись, он поднял полный печали и непрошенных осколков разбитого когда-то сердца взгляд, — не заслужил ничего из этого. Ни тебя, ни нас, ничего. — Что ты такое говоришь? — свободная от хватки младшего ладонь нежно скользнула по линии челюсти. — Я уже сделал… то, что сделал. Ты не заметил, что я всем людям, которые ко мне хорошо относились, приносил в итоге только неприятности? Я довёл родителей, оставил Йеджи, бросил тебя. Отвернулся, когда ты буквально ломался на моих глазах. И всё это за то, что меня… любили? Даже если тебе до безумия тяжело было, если ты уставал, ты приходил ко мне, когда я звал, ты всегда каким-то образом имел эту волшебную способность успокоить и привести мысли в порядок, хоть и сердце рядом с тобой заходилось в непонятных для меня чувствах. Но ты приносил с собой этот покой, домашнее тепло. А я просто… Я не мог смотреть на твои слёзы и потому позорно сбежал, потому что всегда был слабаком. Я эмоциональный недоросток, никогда не знал, как это проявить и рассказать. И тогда тоже не знал. И потом я снова появился и увидел тебя таким… В тот день ты выглядел таким разбитым, маленьким, и всё живое, что ещё оставалось во мне, выжгло этим чувством вины. Так мне казалось. Я в очередной раз ревел сидел, закрывшись в туалете, пока Чонвон почему-то стоял за дверью и, совсем не зная меня, успокоить пытался. Джейк, почему ты всё ещё здесь? Почему ты не убегаешь подальше от меня? — Я уже говорил это тебе, — тёплая улыбка, пробившаяся через все те страдания, что они пережили за два с половиной года, тронула его впалые щёки. — Во-первых, я, кажется, до какого-то сумасшествия люблю тебя. Отсюда истекает и во-вторых, и в-третьих и всё последующее. Или все эти во-вторых и в-третьих, к этому и привели, не знаю. Но я никогда не видел в тебе того человека, которым ты сам себя описываешь. Хун-а, ты принимал решения, которые тебе казались правильными. Ты был таким же, как и мы все когда-то, подростком, ты мог поступать импульсивно и с точки зрения других глупо. Да что уж там говорить, все мы до сих пор так поступаем время от времени. Самое главное — сейчас ты чуть-чуть вырос, и взглянул на вещи по-новому. Плохие люди не чувствуют вины, дорогой. Они не думают так много о чувствах других и не оглядываются назад. Ты же смог всё исправить, не так ли? И я, и твоя семья всё ещё ждали и сохраняли душевное тепло, обращённое к тебе, потому что мы любим тебя. Таким, какой ты есть — иногда слишком закрытым, но до невозможности добрым. Сонхун, я влюбился в тебя ещё тогда, в твою простоту, в эти брюки со стрелкой, что ты надевал, когда сопровождал меня в спортивном зале, в милейшую ямочку и самую яркую, сражающую наповал улыбку. Не скрою, мне было больно, я много слёз пролил и корил тебя за то, что ты забрал моё живое сердце в свою чертову Японию. Но ты снова здесь, и можешь почувствовать, как и оно снова бьётся во мне. Спасибо, что вернул его. И что сам вернулся. — Почему ты всё ещё говоришь, что любишь меня? Я же вижу, что тебе было нелегко. — Тебе тоже. — Ох Джейк… Скажи мне честно. Ты попадал в больницу? После случившегося ты… — Да. Я совсем не хочу тебе врать или что-то утаивать. Я действительно лечился за это время. Не ложился в больничную койку, но на постоянной основе посещал врачей и иногда проходил плановый осмотр. — Блять. И как я могу себе позволить хотя бы находиться рядом с тобой, не говоря уже о чём-то большем? — в его голосе и взгляде сквозило чистой болью, он обнажал перед Шимом свои страхи и сомнения, когда тот продолжал поглаживать бледную кожу лица и влюблённо улыбаться. — Разреши себе совершать ошибки и учиться на них. — Эта ошибка слишком многого стоила. — И многое принесла. — Что? — Знаешь, когда мы смотрели тогда с высоты птичьего полета на город, ты прямо в лоб мне сказал, что всегда был только по девушкам. О Боже, это так разбило мое сердце, что я позорно обиделся и не разговаривал потом весь вечер с донимающими меня парнями, строя из себя отверженного и непонятого. Но я так быстро для себя решил, что никогда не расскажу тебе о своих чувствах, если в таком случае ты будешь рядом и продолжишь мне улыбаться. Я готов был загасить всё это, оставить где-то глубоко внутри, только для себя. Ну и иногда для Джунхо, выслушивающего мои пьяные бредни. Я бы действительно не сказал тебе, перестал бы тянуться так очевидно, сам бы на себя цепи натянул. Да и чувства эти я воспринимал… не так полноценно? Я не умею правильно высказываться, но с твоим уходом и возвращением всё это возродившееся во мне стало сильнее в тысячи раз. Оно переполняет меня до краёв, разливается теплом и заботой к тебе. Я настроен слишком серьёзно и готов пустить слишком глубоко. Ты только не отказывайся, м? — Джейк… — Пак сильнее сжал его ладонь в своих, опустил голову так, что пряди полностью закрыли глаза. — Чего ты боишься? — Я уже смог сделать больно. Вдруг я снова ошибусь? У меня никогда не было серьезных отношений, а по-другому с тобой я не хочу. Хочу, чтобы, как в дорамах, по-настоящему и сильно-сильно. Но я же буду оступаться на каждом шагу. Что если я всё время буду тебя расстраивать и обижать? И я… не особо-то тебе подхожу. — Что, прости? Если ты вдруг что-то пропустил, я тут тебе уже вообще-то не один раз в любви признался. Что еще за «не подхожу»? — Ну… у тебя типаж другой, — неожиданно тихо пробормотал он. — Чего? Какой типаж, Сонхун-а? — Я… читал. — Ч-читал? — Угу. Статьи и посты всякие. Идеальный партнер для айдола Шим Джеюна. Джейк прыснул, не сдерживая громкого смеха, и уронил голову на крепкое плечо напротив. Всё его тело тряслось от хихиканья, а глаза хитрым прищуром заглядывали в скрытое под челкой лицо. — И какой же мой идеальный партнер? — Миниатюрная девушка. Иностранка. Светлые волосы, маленькие щечки и аккуратная фигурка, — он недовольно фыркнул. — Вся такая лёгкая, не заинтересованная особо музыкой, но готовая тебя выслушать, все время хихикающая с твоих шуточек и таскающаяся с тобой по магазинам одежды и косметики. — Ты поэтому волосы перекрасил? — Шим не мог остановить приступ смеха, а Сонхун продолжал прожигать его недовольным взглядом. — Ну хочешь, по магазинам с тобой потаскаемся? Купим тебе новую рубашечку в полоску, всё, как ты любишь. — Да Джейк, блин! Я вообще-то серьезно читал сидел. — Я представляю. Ой, а ты наденешь для меня юбку? — Да пошёл ты. — Ну а что-о! Представляю эти бёдра, прикрытые лишь клетчатой юбочкой, и сразу идеальный партнер в голове появляется, — от смеха он уже полностью повалился на подхватившего его Сонхуна и трясся всем телом. — Чтоб я ещё хоть что-то тебе рассказал. — Ладно-ладно, прости. А теперь я расскажу тебе про по-настоящему идеального партнёра для Шим Джейка, обычного неловкого парня, зависимого от сахара. Мне плевать, какого цвета его волосы, главное — чтобы он чувствовал себя уверенно и ему нравилось. С тёмными он милый, со светлыми горячий, с рыжими, зелёными, синими — он всегда до охренительного красив. Иностранец? Хм, вообще-то фактически мы действительно из разных стран, так что да. Он кореец, что сошёл с обложки какого-то дорогущего журнала про самых прекрасных моделей всего мира. Его скулы режут моё и без того слабое к нему сердце, а совсем не аккуратная и далеко не миниатюрная фигурка просто добивает. Это подтянутое тело с плавно перекатывающимися под кожей мышцами, эти широкие плечи и объёмные бёдра, в конце концов этот проглядывающийся через футболки пресс… Я могу ему отдаться без вопросов, ещё и сам умолять буду, чтобы к себе взял, чтобы ощущать это тело рядом с собой постоянно, всегда. Он увлекается разнообразными вещами и занятиями, и мне нравится слушать про каждое из них — чтобы там ни было, музыка, мода, хоть выращивание растений. Если он получает от этого радость, то и я буду. Мы можем не таскаться по магазинам, ему может не нравиться шоппинг так, как мне, но я с радостью пойду с ним в его любимый сквер и тихо посижу рядом на лавочке, как настоящие пенсионеры. Просто потому что я готов принимать его увлечения и интересы. И знаю, что он тоже, просто ему сложнее подобрать слова и пригласить меня куда-то, сложнее проявить заботу в мою сторону. В отличие от меня, который просто болтает, не думая, и тащит его за рукав за собой. У идеального партнера Шим Джейка есть имя и есть стремления. И если он позволит мне быть рядом, позволит себе быть прощённым, то он обретет это имя и станет самым любимым Пак Сонхуном. А Шим Джейк попытается доказать ему, что и у него может быть идеальный партнер. Сонхун тяжело втянул воздух и вновь попытался спрятать глаза под чёлкой, однако Джеюн в мгновение сгрёб его и, насколько это было возможно, прижал к себе. — Просто позволь. Он медленно, невесомо провёл ладонью по сведённым лопаткам, напряженным позвонкам. Губы нашли своё место где-то на подрагивающей от тихих всхлипов макушке и прочертили дорожку чуть ниже, к ушной раковине. Джейк действительно почувствовал разницу в их телосложениях, когда свернувшийся в комок Пак кое-как умещался в его объятиях, однако всё это было таки неважным, пустым — Сонхун мог хоть ещё на голову вырасти и накачаться ещё больше, и всё же оставался маленьким любимым мальчиком. Он приподнял голову, в тёмных глазах блеснули остатки издевающейся над ним вины за себя же. — Эй. Ты такой красивый… — Джейк, не сдержавшись, в очередной раз коснулся кончиками пальцев скулы, когда младший вдруг доверчиво прильнул к тёплой ладони. Он тяжело дышал, часто всхлипывал, но продолжал потираться щекой о немного шершавую кожу, испещренную мозолями и царапинками. — И ещё говорит, что не умеет быть ласкучим котёнком. Давай, иди сюда. Сонхун слишком хотел поддаться своим разрастающимся со скоростью света чувствам, своему эгоизму и желанию навсегда оставаться рядом со старшим. Всё это было слишком, потому он беспрекословно подвинулся ближе, внутренне ощущая, как незаметный для него до этого груз вдруг слетает с его души, освобождает сердце от впивающихся оков. Шим же сильнее приближается сам и, поднимая пальцами его лицо, сцеловывает первую слезинку, что уже успела пробежать дорожкой к подбородку. А после неё вторую, третью — нежные касания губ остаются на щеках, на носогубных складках, на веках, в уголках губ. Вскоре всё лицо кроме приоткрывшихся от тяжелого дыхания губ горело, натурально пекло от оставшихся под кожей следов поцелуев. — Я буду тысячу раз в день говорить тебе, какой же ты красивый. Твоё лицо, тело… Они заслуживают миллионов самых нежных и любовных поцелуев. Я хочу быть тем, кто будет их оставлять, — он снова прошёлся губами по нежной коже, собрал очередные непрошеные слёзы. — Ну же, сладкий… Младший потянулся первым. Его сухие губы нашли губы напротив и медленно, с лёгкой дрожью обхватили верхнюю. Джеюн понимал — Паку нужно время, чтобы он сам перешагнул эту преграду. Потому айдол лишь прикрыл глаза, позволяя Сонхуну изучать его губы, посасывать нижнюю, проводить кончиком языка по уголкам, и лишь сильнее обхватывать ладонями его лицо. Пак же, словно дорвавшийся жаждущий, словно обезумевший, терзал податливые губы так, что те начинали натурально опухать и гореть. Но он так в этом нуждался, что Джейк не имел никакого права остановить. Это был первый поцелуй, когда сам Сонхун позволил себе это делать, когда в его голове не рылся комок нервов и забот, не возникала необходимость оттолкнуть и сбежать. Он целовал, а Джеюн через поцелуи забирал всю вину и боль и передавал в ответ свои страдания и ложь самому себе. Через отчаянные касания они делились всеми негативными чувствами, что засоряли внутренности всё это время, и обретали едва возникшую связь.       — Тихо, тигр, — отодвинулся первым Джеюн, продолжая пальцами собирать влагу на щеках. — Двигай в душ и одеваться. — Что? — У меня уже минут десять телефон надрывается, и если я сейчас же не отвечу Джунхо и не скажу, что уже подъезжаю, потому что когда-то там пообещал ему провести время вместе, то в нашей группе станет на одного участника меньше. Так что давай, сладость моя. — Но… Я думал, что мы сегодня будем вместе весь день. — Будем. И сегодня, и потом. Но сейчас мне надо позаботиться о своей красивой шкуре, понимаешь? Сонхун в шутку закатил глаза и, напоследок толкнув старшего в плечо так, что тот со смешком завалился обратно на кровать, действительно направился в душ. Стоило воде зашуметь, Джеюн в умиротворении прикрыл глаза и втянул носом побольше воздуха — пахло свежестью и его личным морем.       Когда такси подъехало к неизвестному для Сонхуна загородному дому, Джунхо уже стоял у приоткрытых ворот и прожигал взглядом приближающуюся машину. Джейк, который сидел рядом, чуть ли еще до момента полной остановки автомобиля попытался выпрыгнуть и с виноватой улыбочкой уставиться на лидера. — Джейк, какого хрена? Ты вчера пообещал нам приехать пораньше, чтобы помочь с подготовкой, а в итоге оказался здесь чуть ли не самым последним. Еще и на телефон не отвечал, ты хоть представляешь, что я опять успел себе надумать? Я уже готов был… — прервался он на полуслове, стоило светлой макушке, задержавшейся в такси, показаться. Джунхо анализирующим взглядом прошёлся по выражению лица и позе Джеюна, вновь перевел его на топчущегося Сонхуна, что при своем телосложении и росте всё ещё как-то умудрялся смущаться и прятаться за спиной Шима. Джейк был спокоен, оттого лидер быстро расслабился и растянулся в широкой улыбке. — Малыш Сонху-ун! Добро пожаловать на наши скромные посиделки на природе. Пойдем со мной быстрее, мы так давно не виделись, — с хитрой улыбкой Хо буквально вытащил Пака из-за спасительной спины и утянул за собой, пока Джейк растерянно хлопал глазами и осознавал, что младшего грозятся украсть у него на весь оставшийся день. — Хо, даже не думай! Со двора послышался громкий смех лидера, и Шим поспешил догнать пропавших за углом дома парней.       На открывшемся перед ним пространстве за домом уже собралось порядочно людей. Все мемберы, их друзья и партнёры, даже две собаки создавали гул и суету, от которых Джейку по привычке захотелось сбежать. Он даже успел сделать пару шагов назад, пока глаза не нашли Сонхуна: тот, широко улыбаясь, приветствовал тут же подобравшегося к нему Мина. Рядом стоял Джунхо и с хохотом доказывал что-то Со, пока тот активно жестикулировал руками и тыкал пальцем в плечо Пака. Это выглядело так… по-родному? Джейк тоже не смог сдержать улыбки. — Джейк-и-и! — вдруг наскочил на него со спины кто-то особенно громкий. Кое-как удержав равновесие, Шим в притворном недовольстве прищурился. — А ты что тут забыл, предатель? — Ах, как ты так можешь… Твой холод разбивает мое сердце на тысячу осколков! Вот, прислушайся, — орущий на весь двор парень сильнее прижался грудью к крепкой спине. — Слышишь это болезненное «дзынь»? Это всё из-за тебя! — О, так у тебя есть сердце? А я думал вместо него уже давно бьётся твоё самолюбие, — Шим попытался стряхнуть с себя не такого уж и легкого парня, но в последнее время как будто бы все вокруг были сильнее него. — Слезь уже с меня, мерзкая пиявка, что ты присосался? — Хочешь по-другому присосусь? — Шим громко заорал и задёргался, освобождая себя от уже потянувшегося к его щеке парня, пока тот плюхнулся на траву и громко захохотал. — Отвратительный. Вставай, сейчас же вся жопа будет грязной от травы. — Ну ничего, отряхнешь. — Ли, ты опять мелкого до психоза доводишь? — послышался слишком близко голос Мина, который успел подобраться к препирающимся парням, вышагивая под ручку с Сонхуном и Джунхо. — Я просто очень сильно соскучился. — Ты так хорошо справляешься, когда скучаешь где-то подальше от меня, — поднял таки с земли всё ещё смеющегося парня Шим. — Но ещё лучше, когда мы рядышком, недовольная морда! — Недовольная она, как раз потому что ты где-то рядышком. — Это может продолжаться бесконечно… — вздохнул лидер. — Ладно, главное в бассейн друг друга не бросайте и не калечьте сильно, а то вы действительно больно давно не виделись. Сонхун переводил удивленный взгляд с Джунхо на продолжающих передразнивать и подначивать друг друга парней и обратно. Где-то внутри засосало отвратительное чувство зависти — Джейк, несмотря на свою показательную неприязнь, выглядел рядом с этим парнем слишком легко и расслабленно. Он позволял этому Ли постоянно трогать себя, терпел, пока тот вешался на его плечи и щипал за щеки, и скрыто улыбался, когда тот выкрикивал очередную глупость в его сторону. Пак же знал, что рядом с ним Джеюн так себя вёл в последний раз в далёких воспоминаниях, но не сейчас. После всего произошедшего между ними Сонхуну казалось, что старший словно сам еще сомневался в том, подпускать ли к себе провинившегося. А вот неизвестный парень, очевидно, был у Джейка в полном доверии, хоть тот и строил недовольное выражение лица, как только мог. И если к Ыйджу ревность разжигала внутри всё, злила до стиснутых челюстей и вызывала желание забрать к себе, не подпускать никого и трогать, целовать, кусать, пока весь не будет только для него и с ним, то с этим Ли она вызывала неизмеримую печаль и ощущение ненужности. Наверно, это всё слишком очевидно отразилось в щенячьих глазах Сонхуна, потому что Джейк вдруг выпутался из лап нахального парня и подошёл ближе к младшему, незаметно коснувшись мизинцем его ладони. — Сонхун-а, это Ли Хисын. Он мой… старый друг. — Ты назвал меня своим другом? О Вселенная, я что, самый счастливый человек на этой планете? — парень снова было дернулся в сторону отошедшего Джеюна, но вдруг в его глазах скользнуло осознание и толика серьезности, которой сам Пак еще не успел от него увидеть ранее. — Сонхун? Предполагаю, тот самый Сонхун? Хисын внезапно помрачнел и холодно осмотрел застывшего трейни. Джейк, очевидно, тоже напрягся, неосознанно прикрывая младшего плечом от тяжелого взгляда друга. — Поговорим об этом. Потом. — О-о, Джейк-и, мы обязательно об этом поговорим. Сейчас. Пошли, — Ли больше ни слова не сказал, лишь развернулся на месте и направился в сторону дома, игнорируя существование двери и попадая внутрь него через окно во всю стену. Джейк, кинув в сторону Сонхуна быстрое «прости», направился за ним. — Не обращай внимания, — коснулся плеча Пака лидер и кивнул в сторону остальных людей, вовсю веселящихся и подготавливающих овощи и мясо для гриля. — Пошли лучше помогать и знакомиться. А они сами разберутся друг с другом. — Главное, чтобы лишней работы визажистам опять не добавили, — хохотнул Мин. — Чего? Они действительно могут подраться сейчас? Мы ведь должны их остановить. — Не, мелкий, тут абсолютно бесполезно. Если эти двое решат втащить друг другу, их ни одно живое существо не остановит. — Не волнуйся, все с ними будет в порядке.       Джейк чувствовал — Хи по-настоящему зол на него. Парень шел к нему спиной, что даже издалека напоминала своей напряженностью скалу, ни разу не обернулся, чтобы проверить, идет ли Шим за ним, и постоянно пыхтел, словно защищающийся ёжик. Стоило им отойти достаточно и оказаться у лестницы на второй этаж, как Джеюн зацепился пальцами за твердое плечо. — Хи, задрал бежать, встань и поговори со мной, раз хотел. — По-моему это тебе нужно начать этот разговор. Какого вообще хрена, Джейк? Почему этот ошивается рядом с тобой? — Все в порядке, просто… Мы поговорили, ладно? Мы всё решили между собой и потихоньку налаживаем отношения. — А ему, наверно, удобно, когда ты помогаешь ему налаживать то, что он сломал? Я бы даже сказал, со всей душой разбомбил. — Не говори так. Он действительно чувствует вину. А я действительно… — Что, Джейк? Что? Ты действительно полный идиот. — Не бесись. — О, поверь мне, я очень даже держу себя в руках. Если бы я «бесился», у него бы уже был сломан нос так точно. А у тебя бы так легко всё не обошлось. Я просто понять не могу, чем ты руководствуешься? Ты еще не достаточно доверял людям? — Хисын. — Нет, как раз таки с Хисыном у тебя проблем не было. Хисын тебя не убивал своими поступками и в клинику собственноручно не отправлял. Хисын не доводил тебя до ежедневных приступов слез в подушку и нежелания даже думать о еде. Джейк, ты помнишь, когда я приехал из тура? Когда я после аэропорта потащился за твоей задницей, чтобы мы прямиком направились напиваться в честь моего возвращения? Ты помнишь, каким я тебя нашел? — Нам не нужно об этом говорить. — Нет уж, дорогой друг, если ты забыл, то я напомню. Может, хоть так ты поймёшь, как ты ошибаешься. Я приехал к тебе в общежитие, потому сам ты не отвечал на звонки, а Джунхо заявил, что ты не пошёл на групповую тренировку. Меня впустил приставленный охранник, на которого ты в тот день сорвался в истерике. Нигде найти тебя не мог, на крики ты не отзывался… — Замолчи. Просто замолчи, Хисын. Ты обещал мне. — Ты не отзывался, и я вдруг услышал звук воды. Поднялся в сторону ванной, откуда доносилось журчание, и постучал, помнишь? Джейк помнить не хотел. Оттого руки толкнули крепкие плечи, и друг, споткнувшись, рухнул на пол. Ли тут же схватился за ушибленный локоть, и, не растерявшись, ударил ботинком по чужому колену. Джейк глухо простонал и недовольно уставился на валяющегося друга. — Долбоеб. — Кусок дебила. — Я как по-твоему танцевать и тренировать буду с травмой колена? Ты свои подошвы видел вообще, чтобы так ими размахиваться? — А я как бы выступал, если бы бедром упал? Мозги то включай. — Ты сейчас договоришься. — И что, снова меня толкнешь? Дальше мне падать некуда, хочешь прилечь сверху? — Я бы с радостью раздавил тебя своим весом, но на такую кобылу хер навалишься. Ты ведь даже не почувствуешь, — он протянул руку, помогая другу встать. — Ты обещал мне больше не вспоминать об этом событии, понял? Это была секундная слабость, такого больше никогда не случалось. — Эта секундная слабость могла стоить очень многого, если бы я не поехал к тебе сразу после аэропорта. Тебе напомнить, в каком месте твоя «секундная слабость» осталась шрамом? — Блять, какой же ты невыносимый. — Ты бы без этого меня так сильно не любил. У меня всё ещё один вопрос, Джейк: какого хрена он здесь? — Он приехал со мной. — Хорошо, продолжаем: какого хера он с тобой? — Потому что… Слушай, Хи, просто остынь, ладно? Я думаю, у нас может быть ещё один шанс. — Джейк, нет. Хватит. Никаких больше шансов не может быть, окей? — Ли положил ладонь на темную макушку, и мягко потрепал мягкие волосы. — Прости, но тут действительно тебе стоит отступить, прогнать его, не подпускать. Я не могу дать ему снова сделать это с тобой. Ну? Посмотри на меня. Никаких больше разбитых сердец, угу? — Я люблю его, — выдохнул одним словом Шим, на что Хисын слегка отпрянул. — Правда, люблю. И мы оба готовы стараться, чтобы… Нет, не начать всё заново. Чтобы научиться на том, что было, и уже вместе создать новое, то, что будет только наше, совместное. — Ты говоришь слишком серьезно, — Хи печально усмехнулся. — Даже серьезнее, чем раньше. Что между вами произошло? — Депрессия, осознание… — И принятие, — сказали парни уже в один голос, посмеиваясь над старой шуткой. — Ты же знаешь, что я просто больше не потерплю, чтобы кто-то заставил тебя плакать и страдать? В твоих словах слишком много уверенности, это даже пугает. Что же он такого сделал с тобой теперь, что у тебя всё забылось? — Он невероятный, Хи. Просто… Я даже слов о нём подобрать не могу, чтобы рассказать. — Ну, с этим у такого тугодума, как ты, всегда были проблемы. Я удивлен, что ты вообще мне сейчас так спокойно про свои чувства выдал. А как же ходить вокруг да около до нашего пенсионного возраста? — У айдолов вообще бывает пенсия? — Ну типа. Наверно. Бывает? — Ты чего у меня то спрашиваешь? Я в отличие от тебя не собираюсь дальше в этом вариться, а вот ты бы узнал. Полезно будет. — Ты как старый дед. — А ты и есть он, дедуля. Слегка ткнув Шима в рёбра, Хисын сделал пару шагов в сторону выхода и громко выдохнул воздух. — Я попробую его потерпеть, ладно? Но только потому что было что-то в том, как ты говоришь о нём сейчас. Раньше такого не было в твоих словах. — Спасибо. Если захочешь сломать ему нос, сделай это лучше со мной, окей? Ли хохотнул и вышел, снова через окно. Джеюн последовал за ним.       — Мелкие! — тут же окрикнул их Мин, активно размахивающий небольшой ладошкой. — Вы пока обжимаетесь за углом, тут прожорливые друзья Со стащат всю курочку. — Только не моя божественная курочка! — тут же сорвавшийся Хисын едва не столкнул с ног замешкавшегося на ходу Шима. — Невыносимый. Ну вот правда же невыносимый.