Давай сыграем в любовь

      Ричард проснулся среди ночи, но так и не смог понять причину своего пробуждения. Состояние ухудшилось, а приснившийся сон загнал в краску. Разве могло произойти такое, чтобы один Инженер по своей воле решил позаботиться… А о ком, собственно? Так, случайный прохожий, внезапно влюбившийся в свою нечаянную жертву. Глупо и банально, как в кино. Осталось только развести руками — на то и сон. Сапогов кое-как поднялся со своей кровати, хотя помнил, что заснул диване. Впрочем, и это могло присниться. Босые ноги слегка подкашивались, но все же шлепали по холодному полу в сторону ванны. Все вокруг немного плыло, сквозь полумрак стены квартиры отдавали тоскливой синевой.       Ричард включил небольшой светильник, затем взглянул на себя в зеркало. Следом за ним с легким скрипом закрылась дверь. Ничего не скажешь, уже не тот красавец, да и вид был откровенно больным. Горящий взгляд карих глаз давно потух, где-то остались лежать очки, а перед Сапоговым предстала лишь его жалкая тень. Все давно осталось в прошлом, но сейчас почему-то заболело, рвало изнутри. Конечно же, у господина Сапогова был верный спутник в лице (вернее сказать, одной моське) Дэниела, вот только сердце жаждало перемен. И если бы переменами едиными!.. Часто весна играет в дурные шутки с одинокими, морочит голову больным. В глазах на миг блеснул дьявольский огонек, тотчас погас. Ричард понимал, что сейчас он явно не в лучшей форме, а рассудок помутнился из-за простуды, но все же горькое чувство одиночества взяло верх. Даже сон этот, в котором Кеша все же позвонил, приехал. Вот только чем все кончилось? Разве может что-то такое произойти взаправду? Еще один взгляд на свое отражение. Когда Ричард готов был признать свое полное поражение, в чертах его лица мелькнуло что-то знакомое, до боли похожее на Кешу, только вместо глаз бензиновые разводы. Чем дольше смотришь на это милое лицо, тем страшнее становится. Может быть, если смыть кошмар холодной водой, станет легче?       — Protège-moi de mes désirs. Protect me from what I want, — хрипло шепнул Ричард. Усмешка превратилась в кашель. — Да кто спасет меня, когда я здесь совсем один, в этом своем беспробудном кошмаре!       Пригоршня холодной воды резковато ударила в лицо. Не помогло. Снова взгляд в зеркало. Все тот же Ричард, вот только лица касались не его руки, за спиной мелькнули кудрявые волосы, берет набекрень. Сапогову было страшно обернуться назад, спугнуть, потому он завороженно наблюдал за отражением. Никаких сомнений, Иннокентий касался его лица, затем дрожащие кисти рук легли на плечи. Самый настоящий кошмар наяву, ведь Ричард сам себе запретил думать о Кеше… А теперь он здесь, прямо за спиной.       — Кеша? I-i-i… Am I dreaming? — полушепотом спросил Сапогов, ответом ему была тишина.       Всю прошлую неделю Ричард старался гнать прочь все сожаления о случившемся и не случившемся. В конце концов, вот так беззастенчиво влюбиться в другого мужчину — непомерно тяжкое бремя. Не та страна, не то время, характер, обстоятельства — все. Тысячи пустых отговорок и ни одной попытки. А нужно ли?       — Нужно!       То ли галлюцинации, то ли последствия бреда, теперь уже не понять. Ричард быстро стянул с себя пижаму, затем неловко забрался в ванну. Если вода не смогла смыть, значит, поможет душ! Холодные струи хлынули на лицо, затем катились вниз по обнаженному телу. Руки усталыми плетьми упали с плеч. Самое время проснуться, но организм не дал Сапогову замерзнуть. Мысли снова вернулись в тот вечер, когда так хотелось скрыть Кешу от всех бед, будь то даже та самая разбитая кружка. Вот только изначальные мотивы обрели более личные оттенки. Медленно расстегнуть каждую пуговицу, также мучительно медленно коснуться губами нежной кожи на шее… Мурашки прокатились волной по всему телу, щеки, казалось, запылали от внезапного желания. Впрочем, не румянцем единым.       Руки снова казались чужими, грубо касались самых сокровенных мест. Холодные пальцы, только что охлаждавшие внезапный пыл, немного сжались на шее, заставили чаще хватать влажный воздух ртом. Желание росло, стоило только опуститься чуть ниже. По телу прошлась волна дрожи, будто кто-то обхватил Ричарда сзади, бесстыдно изучал его тело. Если бы это был Кеша… Карие глаза блаженно прикрылись. Всего лишь миг, и эти чужие руки стали продолжением одного образа. Отчего-то так легко было представить этого неряшливого Инженера, отбросить крикливость и откровенно скверные выходки, оставив лишь его авантюрные замашки и трепет. Одно неуклюжее прикосновение, и ладонь аккуратно коснулась самого заветного. Сначала осторожно, будто боясь сделать что-то не так, затем несколько крепче чужая рука сжала пробудившийся член. Кажется, даже сам Ричард понимал, что ему не нужно много ласк или изощренных техник. Просто представить лицо Кеши, выдохнуть его имя, и дело в шляпе… Вот только требовательные руки взяли мучительно медленный, от того и сладостный, ритм.       Где-то на улочках Катамарановска остались все эти бесполезные мысли, опасения, сомнения, разочарования. Только эти осторожные движения и возбуждение, будто натянутая струна гитары. Одна рука продолжала процесс, в то время как вторая осторожно скользнула по шее, затем большой палец оказался на приоткрытых губах. Глаза закрыты, закрыта дверь и весь хрупкий мир Ричарда Сапогова, где он был рядом с Кешей. Оргазм наступил оглушительной волной, но Ричард сдержал сладостный стон, лишь выдохнул через зубы, чуть слышно заскулил, лишь бы это никогда не прекращалось… Но вместо грубоватых рук по спине стекала почти ледяная вода, смывала остатки совершенного преступления.       — Ведь этого никогда не будет, — шепнул Ричард, беззвучно ухмыльнулся. Глаза устало прикрылись, время потеряло свой счет.       Внезапно за дверью послышались шаги. Наверняка соседи снова разнашивали свои чугунные тапочки. Легкий стук, но не по батареям.       — Рич, ты там, как, в порядке?       Сапогов от изумления открыл глаза, тотчас готов был умереть со стыда. Тот, кого он однажды спас и готов был спасать из любой беды, не приснился. Осознание постепенно загоняло в краску. Кеша приехал, даже остался на ночь, но то, что произошло в этой комнате… Тяжелым ватным одеяло вместо судорожных мыслей накрыло с головой. Ричарду осталось только сидеть в ванне под струями воды и верить, что этот голос за дверью не плод помутненного ума.

Он все слышал!

      — Рич, я должен… Я д-д-должен…       Дверь легко распахнулась, из коридора в полутемную ванну скользнул лучик искусственного света. Иннокентий изумленно уставился на Ричарда.

Между прочим, зря ты отказываешься. Нет, ну ты еще раз посмотри на этот огнестрел!      

      Запоздало руки закрыли глаза, Иннокентий отвернулся. Он готов был сгореть от стыда за свою беспардонность.       — Я думал, ты… А ты, вот, — Женеров отнял ладони от лица, затем как-то странно взглянул на Ричарда. — Минуточку!       Казалось, минутное смущение покинуло Иннокентия, уступив место чему-то другому. В самом деле, работая в НИИ он наверняка не раз видел обнаженные мужские тела, если, конечно, пользовался душевой. Более того, Женеров сам мужчина. Как же все усложнялось! Ричард так отчаянно хотел, чтобы его сейчас спасли из этого бедового положения. Получается, парадокс: на своих ногах не уйдет, но и помощи ждать…       Грубоватая инженерская ладонь оказалась под струей душа. Можно было сказать, прохладного, но ото сна температура была где-то на отметке «еще чу-чуть, и лед посыпется». Не нужно быть семи пятниц во лбу, надо вытаскивать этого полночного страдальца.       — Боюсь, — вместо того, чтобы продолжить мысль, Иннокентий рывком перекрыл кран с холодной водой, а в Ричарда бросил полотенце. Внезапно тихий голос дрогнул: — Я тут, как бы, мои полномочия уже… не мои полномочия.

Обращайтесь к Нептуну какому-нибудь. Уху-ху-ху!      

      Да захлопнись ты! Мало ли того, что ты тут меня разбудил, так еще и ерничаешь, — мысленно выругался Иннокентий.

Ну и … ты стоишь? Дело надо делать!      

      Иннокентий снова взглянул на Ричарда. Ну что ж, хотя бы додумался свою срамоту скрыть под полотенцем, и то хорошо. Разве что стоял на своих двоих с трудом. Другого выхода попросту не было. Раз уж в руки взял ружье… Женеров протянул руки Ричарду, чтобы тот вышел из ванны, вот только координация сыграла с ним плохую шутку. Сапогов едва ли не свалился в руки своему спасителю. Вместо того, чтобы резко отпрянуть, Ричард, наоборот, прижался к своему спасителю. Казалось, та же самая картина повторялась. Вот только в этот раз Иннокентий заметно смутился, попытался мягко отстраниться. Конечно же, у Ричарда было как минимум два преимущества — рост и масса, пусть даже на самую малость, — с другой же стороны, он был ослаблен простудой.       По-хорошему, нужно уложить его, померить температуру. Хотя, нет, и так понятно — дело дрянь, — подумал Иннокентий. — А горит, что твой второй томик «Мертвых душ».       — Какой же я fucking fool! Sorry about that, — произнес Ричард, ослабив объятия, но так и не отпустил чужие плечи.       Женеров замер. А что ему еще делать? И оставить в беде не может, и чем-то самостоятельно помочь, собственно, тоже. Нужно вызывать врача. Карие глаза напротив нездорово блестели, взгляд скользнул по чужим губам. Ведь показалось? Уж лучше бы…

Ну ты и лох, инженерия, так подставиться!      

      Внезапно губы Ричарда накрыли Иннокентия. Он мог оттолкнуть прочь, укусить, вырваться в конце концов, вот только эти пресловутые преимущества… Или все же дело было в чем-то другом? Уж что-что, а поцелуй был как минимум приятным, но чересчур быстрым.

Слушай, я, конечно, бесплотный, но это было очешуеть как здорово. Ты, эт, подумай о таком предложении.            

      — Sorry, — хрипло прошептал Ричард, затем едва не упал, если бы Иннокентий не подхватил обмякшее тело.       — Проблемка…       Женерову пришлось снова нести Сапогова на руках. Интересная тенденция, получается, если бы в этот раз все закончилось утренним похмельем. Ричард и сам был не рад своему положению дел. Such a shame! Судорожно думать обо всем и сразу, будучи при этом абсолютно обессиленным. Но все же в сердце некогда закостеневшего господина Сапогова вот так просто затрепетали вполне нежные чувства. Способен или не способен? Теперь уже это дело десятое.       Где-то на грани слышимости из соседней комнаты Иннокентий, ругаясь за свою неуклюжесть, пытался вызвать скорую. Конечно, можно попробовать что-то из старых наработок, да только все они остались дома, а сам Ричард был в плачевном состоянии.       — Моему другу плохо!.. Да, температура, жар… Угу…

Моему другу

      Если бы у Ричарда было сердце, сдавило бы от горечи. От первой встречи до этого дня, когда неожиданный прохожий вот так легко ворвался в мысли… Вроде бы и прельщало — другом назвали, вот только что-то заскрежетало внутри. В этой задаче было слишком много просто. Сапогов попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Осталось только сжаться, будто маленький ребенок и уснуть.       Врач уехал около получаса назад, но Иннокентий все еще пребывал в своих мыслях. И бросить не может, и остаться… Зачем, собственно?       Может быть, этот поцелуй был чем-то случайным? — думал Женеров, пытался убедить себя в этом. — О, ну вот, например, представил там свою даму сердца… Татьяну? Так, нет, они же вроде бы, ну, того, не живут.

Ага, и поцеловал он тебя тоже случайно? А до этого также случайно выдыхал твое имя в ванне, да?      

      — Че-а-го? — не сдержал изумления Иннокентий, затем чуть слышно прошептал: — Что ты сейчас там такое ляпнул?

Да уж, добудишься тебя, все самое интересное проспал, пожарник. Если хочешь, расскажу…      

      Вот уж не надо мне тут, это самое, разводить! — мысленно зашипел Женеров. — Я бы сейчас уснул за милую душу, а ты мне тут устраиваешь «Отгадку дыры» с загадками.       Так или иначе, Иннокентий осторожно прилег на диване в гостиной. Уснуть еще раз в одной постели с Ричардом под боком не хотелось. С одной стороны, он болен, с другой же, все случившееся после. Вдруг он и сам сейчас не знал, куда деться? Женеров подскочил на выдохе, осторожно зашел в комнату Ричарда. Конечно же, претит самолюбию вот так вот среди ночи уехать на скорой, а потом лежать в больнице. Впрочем, врач сделал все самое необходимое, оставив рецепт на столе. Еще один взгляд на этот сугроб из одеял. Из жара в холод бросило. Ничего не скажешь, болеть — оно такое… Такое себе, честно сказать. Особенно в одиночестве. В самом деле, Дэниелу идти за лекарствами? Вот уж дудки. Набросив поверх одеяла дубленку, Иннокентий вернулся в гостиную, прилег на диван.       Надо будет утром купить лекарств. Заодно и Дэниела выгулять, да, — подумал Женеров, но последней мыслью перед сном было совсем другое: — А поцелуй и вправду приятный.

***

      Наутро Ричард едва продрал глаза. Самочувствие было скверным, обстановка вокруг тоже. Куча одеял, покрывал, даже дубленка свалились на пол. Сверху на этом безобразии мирно спал Дэниел.       — Such a shame, — выдохнул Ричард. — How many… ох ты ж!       То, что Сапогов назвал бы ранью ранней, оказалось на деле половиной двенадцатого. Лежать, конечно, хорошо, но вот Дэниел явно не оценит. Спит, наверняка обижен за прогулку, за пропущенный завтрак… Пошатываясь, но все же на своих двоих, Ричард добрался до кухни. В миске осталось немного еды, на плите приютилась кастрюлька с чем-то аппетитным, а на дверце холодильника была записка.

РИЧАРД!

НАДЕЮСЬ, ТЫ СЕЙЧАС В ПОРЯДКЕ.

ОСТАВЛЯЮ ТЕБЕ РЕЦЕПТ ВРАЧА В БОЛЕЕ РАЗБОРЧИВОМ ВИДЕ.

ВСЕ ОНИ СЕЙЧАС ОСТАЛИСЬ ГДЕ-ТО НА КУХНЕ.

НАЙДЕШЬ, В ОБЩЕМ.

      Далее шел перечень лекарств. Более того, все нашлось на столе. Впрочем, не рецептом единым, ниже было еще пару строк.

ТЫ ПРОСТИ, ЧТО ОНО ВОТ ТАК ВОТ.

РАБОТА, ПОНИМАЕШЬ,

САМА СЕБЯ НЕ ОТРАБОТАЕТ.

ЕСЛИ БУДЕТ ПЛОХО, ТО ПОЗВОНИ МНЕ

      Два номера — рабочий и домашний. Было в этом что-то трогательное. Ричард закусил губу, лишь бы внезапно не всплакнуть. Мужчины не плачут, это вообще удел актеров всяких мелодрам и женщин… Но вот так ворваться в чужую жизнь, а после себя сломать все, будто сокрушительный ураган. Сапогов усмехнулся, затем взялся принимать лекарства. Раз уж с Дэниелом все в порядке, то можно немного отдохнуть.       — Что обычно делают эти people на больничном? — пробормотал Ричард. — Наверное, отдыхают.       Приоткрыв форточку на кухне, он вернулся в гостиную, где поставил первую попавшуюся кассету. Слабая улыбка коснулась губ. Конечное же, самое время нырнуть в прошлое под старые записи Пола Дезмонта. Танцы на руинах культуры битников. Губ внезапно коснулась улыбка. Кеша, конечно же! Взглянув на часы, Ричард набрал рабочий номер с листа. После трех протяжных гудков на том конце молча подняли трубку.       — Good afternoon, могу ли я поговорить с товарищем Женеровым? — бодрым голосом спросил Сапогов.       — Добрый, э? Да, это я, Рич. Ты вовремя, кстати…       Ближайшие десять минут Ричард рассказывал о своем самочувствии, старательно избегая того, что приключилось в ванне. Впрочем, Иннокентий тоже решил не упоминать случившееся. Было и было. Один забудет, пока другой будет тихо тонуть во всем этом.       Первым трубку повесил именно Женеров. Зов работы, ничего не скажешь. Вспомнив о своей, Ричард набрал номер Дарьи Николаевны. Казалось, именно ему нужно огорошить директора затянувшимся больничным, однако произошло кое-что чуть более интересное.       — В общем, мы и еще несколько школ закрылись на карантин. Сами понимаете, Ричард Михайлович, эпидемиологическая обстановка сейчас такая себе.       — Понимаю, Дарья Николаевна, — отозвался Сапогов. — Сам, можно сказать, стал первой ласточкой, а ведь мог бы спокойно преподавать…       — Что я слышу? Так хотите работать? — директор рассмеялась. — Знаете, некоторым следует быть хоть на самую крошечку самоотверженным, как вы. Вот только у вас больничный, да и мы тоже уйдем на карантин. Скорее всего, все затянется до каникул, а там уже видно будет.       — Каникулы? — Ричард запоздало хлопнул себя по лбу, затем улыбнулся. — Честно говоря, немного непривычно.       — Все в порядке, Ричард Михайлович. Лечитесь, а за своих чилдренышей не переживайте. Как будут известны хоть какие-то точные даты, мы вам сообщим.       Сапогов коротко попрощался с Дарьей Николаевной, затем выдохнул. Значит, его больничный не станет проблемой. Зато признаки жизни подал и голодный организм, и Дэниел. Уж с этим разобраться точно под силу. Конечно, выйти на полноценную прогулку с собакой в таком состоянии было проблематично.       — Кто мой independent boy? — Ричард присел на пол, принялся почесывать Дэниела. — Ты хочешь гулять?       Ответом был звонкий уверенный тяфк и вздернутый хвост.       — Touche, touche! Я так резво не могу!       Как следует утеплившись, Ричард вышел следом за Дэниелом. Восьмой этаж, лучше бы на лифте. Будь Сапогов в здравии, так бы и сделал, но слабость так и загоняла либо в кабину лифта, либо обратно в квартиру.       Постою в подъезде, — думал Ричард, плавно спускаясь вниз. Стоило только открыть тяжелую дверь, решение изменилось. — Если не сяду на bench, упаду точно.       Дэниел скрылся в зеленеющих зарослях, а Сапогов оглянулся вокруг. Даже толком и не заметил, как наступила весна. Наверное, еще пару-тройку погожих дней, и придется гнать свою «Импалу» в мастерскую. Переобуть, проверить лишний раз.       Maybe later, — улыбнулся Ричард, взглянув на высокое голубое небо. — Даже когда я в паршивом состоянии, этот мир улыбается мне. Неужели я сделал что-то… правильное? Me-h, bullshit.       Время как-то внезапно потеряло счет, синева неба так и манила стянуть с себя дубленку, надетую явно не по сезону, но Сапогов не поддался на эту провокацию. Солнце, может быть, грело, но ветер все еще напоминал о том, что на улице только-только стало теплее. Дэниел настойчиво потянул хозяина за штанину пижамы, привлекая к себе внимание.       — Конечно, пойдем домой, друг, — Ричард и его верный пес скрылись в подъезде. За ними следом скрылась и эта горечь внутри. — Только друг…

***

      Первая горечь растаяла в лекарствах, забылась в постельном режиме. Все было непривычно размеренным. И внезапный больничный, и карантин все еще не укладывались в голове Ричарда. Впрочем, было у этих событий кое-что хорошее. Наконец-то руки добрались до наведения порядка. Иногда проказничающий Дэниел так и норовил утащить тряпку, потому Ричард бросал ему какую-нибудь игрушку в другую комнату, а сам продолжал наведение порядка. Где-то на полках шкафа осталось истерзанное воспоминание о том внезапном поцелуе. Просто друг… Нет, все еще трепетало где-то внутри.       — For that's how many times I miss you. Heaven knows I miss you, — подхватил знакомые строки Ричард, но тотчас грустно замолк. — How I miss you…       Внезапную меланхолию прервала трель телефонного звонка. Первая и единственная догадка — работа. Не может же так просто Кеша позвонить в свое рабочее время? Он и не звонил с тех пор.       Просто Ричард не желал отвлекать от работы. Просто Иннокентий не хотел считать себя навязчивым, о чем жалел, слушая протяжные гудки.       — Ха-hello? — раздался знакомый голос, где-то на фоне играла старомодная музыка.       — А, ох, ты, да? Это я, да, хорошо… Да, — растерянно отозвался Женеров. — Рич, кажется, я попал в оборот. Помощь твоя нужна. Очень.

Кто? Какое дело? Да ты непризнанный мастер откровений!      

      Вот разберусь с этой проблемкой, а потом уже с тобой! — мысленно ругался Иннокентий, добавил:       — Понимаю, ты там наверняка еще валяешься где-нибудь или еще чего получше, чем похуже… Могу я приехать?       — Кеша, о чем вопрос. For sure, — как можно мягче ответил Ричард. Придется вытянуть из себя все свом актерские начала. — Конечно! В самом деле, я тебе обязан…       Вместо ответа гудки. Обернувшись, Сапогов увидел Дэниела, дорвавшегося до несчастной тряпочки.       — Daniel! К нам едет ревизор.