Когда судьба предлагает тебе другую жизнь

Чёрный сумрак окутал моё замёрзшее тело. Чуть вздрогнули за спиной крылья. Пришлось их расправить и немного полетать, хотя сейчас удовольствия это не приносило. Было тихо. Почему-то от этого волнение у меня в груди только усилилось. Меня тревожили последние известия о столкновениях архангелов. Раньше такого в открытую не происходило. Что же творится с нашим миром? Рядом со мной зашуршали крылья приземлявшегося архангела. Чуть вздрогнув, я настороженно попятилась под крону величественных деревьев. Незнакомец хмыкнул и вышел на освещённое ясным лунным светом пространство. Его лицо в неясном голубоватом свете казалось очень бледным, хотя обычно было залито ярким румянцем. И как это ни парадоксально, незнакомец был очень хорошо мне знаком. И как я сразу не почувствовала, что это Азазель – мой старинный друг и верный товарищ во всех моих проделках. Он улыбнулся, когда я вышла из тени под деревом, и протянул мне руку. По привычке я в ответ вложила свою перепачканную смолой руку в его безупречную чистую ладонь. Чёрт! Опять он за своё! Он резко дёрнул меня за руку, и я оказалась в его крепких объятиях. –Азазель, хватит выступать, – стала вырываться я из его рук. – Сколько раз мне говорить, что мы просто друзья! – мои попытки освободиться были лишены успеха. –Изабелла! Когда ты уже смиришься с тем фактом, что мы уже больше, чем просто друзья детства, – он нежно, но настойчиво поцеловал меня. Чего я противлюсь?! Этот поцелуй заставил меня расслабиться и получать наслаждение от его горячего дыхания на моём лице. – Белла, ты слишком сильно волнуешься за остальных. Тебе следует больше внимания уделять себе и своей безопасности, – прошептал архангел, разглядывая моё перепачканное лицо, покрытое сетью кровоточащих царапин, провёл рукой по длинным тёмно-русым и спутанным волосам. Это казалось бы простое движение вызвало у меня воспоминания о детстве, когда, споткнувшись и упав, я бежала к своему единственному лучшему другу плакать на плече. Азазель тогда также успокаивал меня, поглаживая по голове и что-то говоря. Не многое изменилось с тех пор. Одним из изменений было то, что Азазель больше не считал себя просто другом, он любил меня, а его – нет. Я закрыла глаза, прижавшись к его груди и слушая размеренное биение сердца. Было достаточно холодно этой ночью, и от длительного стояния на одном месте я начала трястись как осиновый лист. Азазель с тихим шорохом свёл свои величественные крылья у меня за спиной, защищая от промозглого северного ветра. Северный ветер всегда приносил перемены… Так мы и простояли в тишине до рассвета. Красная полоска приближающегося солнца послала первый луч по застывшей земле, освещая и пробуждая всё вокруг. И этот хулиганистый луч скользнул по моему лицу, напоминая о том, что я нахожусь в объятиях друга, к которому ничего не испытываю. Его голова покоилась на моём плече. На лице сияла блаженная улыбка. Густые вьющиеся чёрные волосы волнами спускались на обнажённую спину. На его плече лежал одинокий дубовый листок. Тёплый утренний ветерок коснулся моего лица, согревая замёрзшие щёки, и унёс несчастный листок прочь от поляны. Слегка поведя плечами и разминая затёкшие ноги, я осмотрелась. Вдали на водной глади озера сверкают солнечные блики. Только проснувшиеся пичуги поют в листве вечнозелёных деревьев. На краю поляны рядом с нами щипал ягель пятнистый олень. Азазель шевельнулся, блаженно потянулся и уткнулся носом мне в шею, обнимая за талию. Всё бы хорошо, но уж больно тихо было в заповедном лесу позади меня. Я напрягла слух, но ничего не услышала, и это ещё больше насторожило меня: не было слышно ни токотанье глухарей, ни шевеленья мышек в траве, ни стука клювом о дерево дятлов, – лес за моей спиной замер в ожидании. Страх тонкой струйкой скользнул мне к сердцу. Казалось, сделай хоть одно движение, и эта благодать рухнет, сгорит в пламени раздора. Никогда не бойся чего-то очень сильно – твой страх может воплотиться в жизнь! За несколько мгновений хорошая летняя погода превратилась в бушующий ураган: небо затянулось тяжёлыми чёрными тучами, атмосфера наполнилась напряжённостью, северный ветер нещадно рвал и ломал всё вокруг. Затихли птицы, животные глубже спрятались в своих норках и пещерах. Вечнозелёные растения потеряли свою яркость, сжались, боясь шевельнуть веточкой. Страх и тени расползлись повсюду, скрывая в себе нечто необузданное, стремящееся изменить жизненные устои. Я вжалась в твёрдый торс моего друга, испуганно оглядываясь по сторонам. Азазель напрягся, всматриваясь вдаль, и сильнее прижал меня к себе в попытке защитить от всего. С севера по воздуху к нам направлялся отряд архангелов, а за моей спиной раздались воинственные крики и улюлюканье. Следующие несколько минут представили моему взору кровавое месиво: деревья ощетинились стрелами и копьями, которые сразу отправлялись в полёт к приближающемуся отряду. Почти все они достигли цели. Раненые или убитые небесные воины падали на землю в тщетных попытках ответить ударом на удар. Азазель нервно дёрнул рукой, отклонив летевшую в меня стрелу. Долго оставаться на одном месте было безумием, и он благоразумно перенёс меня на другую сторону поляны и спрятал в кустах между двумя величественными дубами. Сам же он отправился в самую гущу событий. Остатки отряда, наконец, добрались до нападавших и вступили в ближний бой. С севера подлетали свежие силы, теряя по пути по несколько архангелов. Прямо надо мной в грудь одного из них впилась стрела, проткнув несчастного насквозь. Он с тяжёлым стоном упал к моим ногам. Его светлые волосы в беспорядке рассыпались по лицу, скорчившемуся в предсмертной муке, по мускулистой груди, из которой торчало оперение стрелы, расплывалась алая кровь. Я наклонилась к юноше и прикоснулась кончиками пальцев к его покалеченному телу. Почувствовав всю ту боль, что раненый архангел сейчас испытывал, не смогла сдержать вскрика. Слёзы полились из глаз и падали на уже остывающее тело архангела. Его остекленевшие голубые глаза смотрели прямо в душу, пробуждая во мне горечь потери и неимоверное желание защитить этих молодых и ни в чём не повинных ангелов от смертельной схватки безумцев, вроде Люцифера и Иеговы. Схватив из рук погибшего архангела тонкую саблю с выгравированной на ней фразой «Wer sind die Geheimnisse des Lebens bricht jeder Gedanke, In seinem Herzen ist ihre Quelle» и ринулась в бой. Первым взмахом сабли вспорола грудь одному лучнику, другим отразила удар. И так до изнеможения. Перевалило за полдень, когда я усталым взмахом руки поймала летящую стрелу, оцарапав ладонь. Сил уже не было. Небо прояснилось, и лучи солнца, стоявшего в зените, освещали поле боя. Поляна рядом со мной была завалена окровавленными телами. Несколько архангелов всё ещё стояло на ногах, сражаясь с противником. Отвернувшись на секунду, я не заметила подлетевшего ко мне мятежника. Одним движением он выбил у меня из рук саблю и пронзил моё хрупкое тело. Несколько мгновений мы стояли, смотря друг другу в глаза. В его глазах читалась усталость и безысходность, желание и искренняя грусть. Он с жалостью смотрел на меня, слегка прикусив губу и сведя брови. Жгучая боль пробралась к сердцу, и я невольно выдохнула. –Прости, – прошептал мой убийца. – Этот бой нужен был. Я буду ждать твоей мести. Меня зовут Ульмир, – сказал он и, придержав меня за плечо, аккуратно вынул свой меч из обмякшего тела и с нежностью положил на чистую траву, где не было тел, и подложил под голову свой тёмный плащ. Слегка улыбнувшись и убрав прилипшую к моему лицу прядь волос, архангел встал и, не оборачиваясь, удалился из поля моего зрения. Я перевела взгляд к небесам. Такие чистые и прекрасные они с упоением поглощали все посторонние мысли, кроме мысли о далёких и неведомых краях, так и не увиденных мною, и о любви, которую я так и не нашла. Моё сердце защемило, но не от боли, а от того, что я в своей жизни не успела сделать так много дел. Холодно. Как холодно. Даже всегда жаркое солнце не согревало меня. Жизнь неминуемо покидала моё тело. Краем сознания я поняла, что нахожусь уже в руках моего друга. Азазель рыдал, его горючие солёные слёзы капали на моё лицо. Он что-то кричал, звал кого-то, но я ничего не слышала. Глаза закрывались, сердце замедляло свой бег. Надо мной некоторое время сверкали цветные всполохи, когда моё сознание отделилось от телесной оболочки. Не было ничего. Да и не было того, чем я могла что-либо увидеть. Просто мысли витающие в пустоте. Не помню, кто я. Не помню, почему я здесь. Было ли так всегда или есть что-то иное. Временами меня выдёргивали из этого спокойствия, к которому я привыкла за всё время пребывания в нём. Время? Нет. В этом месте не ведут счёт времени. Оно не имеет значения. Какие-то люди окружали меня, когда я могла видеть, они всегда чего-то хотели от меня. Несколько раз тело пребывания моего сознания убивали, забирая жизнь. В такие моменты в сознании появляются неясные образы, которым я не могу найти объяснения. Меня вырывали из спокойствия несколько сотен раз. Но последний оказался иным. Впервые я посмотрела на мир не отстранённо, как прежде, а проникаясь его очарованием и пылкостью, переживаниями и впечатлениями. Что-то всколыхнуло замёрзшую на века кровь, заставляя её бурлить в венах этого хрупкого существа, в тело которого вселили мой разум. Это была я. Та самая девушка-архангел, что когда-то ступала по землям Эдема. Пройдя через ничто, я снова чувствую, что живу… *Кто к тайнам жизни рвётся мыслью каждой, В своей душе находит их родник. Гёте «Фауст»