Когда судьба предлагает тебе другую жизнь

В тишине ночи я отчётливо слышал её прерывистое дыхание. Уже несколько дней без передышки она патрулировала на одном из самых неспокойных участков северного леса. Такая маленькая, такая хрупкая она жёстко относилась к выполнению своего долга. Эти столкновения архангелов вызывали в ней бурю эмоций, в которых ясно прослеживалась ниточка собственной вины. Она винила себя в том, что этот раздор между архангелами продолжается. Определённо она замёрзла, из-за чего поднялась в воздух. Белоснежные крылья тяжело вздымались и опускались, выдавая усталость и истощение. Мне больно смотреть, как она буквально губит себя. Как можно тише, чтобы не напугать, я приблизился к ней. Изабелла снова стала возмущаться от моих вольностей, которые я допускал по отношению к ней. Мы знакомы с детства: всегда, что бы ни случилось, были рядом друг с другом. Со временем моя дружеская любовь переросла во что-то большее. Я говорил об этом ей, целовал, обнимал нежней и ласковей, чем раньше. Но знал, что ответных чувств никогда не возникнет. Я знал это, потому что Изабелла рассказывала, каким бы хотела видеть архангела рядом с собой: высокий, светловолосый, немножко безрассудный и весёлый. Её герой должен быть загадкой, чтобы она могла разгадывать его. Не важно, силён он или нет. Изабелла готова была защищать этого везунчика. Ха! Ни один архангел не позволит себе подвергать жизнь Изабеллы Гауди опасности. Эта девушка знаменита среди нас. Она была даже среди приближённых Люцифера и Иеговы. Изабелла является воплощением чистоты непорочной и всеобъемлимой. Моя малышка сейчас на самой вершине известности, но она никогда не хотела этого, отталкивала, обосновывая это тем, что ничего из себя не представляет. Когда я гляжу ей в глаза, вижу не только эти глупости, но и что-то, что всегда приводило меня в ужас, хотя не понимал его причин. Её зелёные глаза с осуждением смотрели на меня сейчас, но я прижал малышку к себе, защитив от холодного ветра. Северный ветер – ветер перемен. Не хороший знак. Лучше бы нам убраться с этой поляны. Пусть кто-нибудь другой поддерживает всеобщее спокойствие, а не совершенно безоружная девушка-архангел, державшая в своих тонких очень бледных пальчиках и самые редкие и прекрасные цветы, и преданность и поклонение сильнейших из сильных архангелов Эдема. Иногда я даже ревную, когда кто-нибудь из старейшин поцелует руку Изабеллы в знак приветствия. В такие моменты её лицо покрывалось румянцем от смущения. Мы так и стояли, обнявшись, до самого рассвета. Изабелла первая начала шевелиться, оглядываясь по сторонам. Было так хорошо, что я притянул её ближе и погрузился лицом в рассыпанные по плечам и пахнущие хвоёй волосы. При солнечном свете я смог полностью рассмотреть Изабеллу: волосы спутаны, на лице сеть кровоточащих царапин, которые я заприметил ещё ночью, вся чем-то перепачканная, глаза красные и опухшие, длинные синие шорты и когда-то светлая рубашка (определённо не её размера, так как висела на ней чуть ли не до колена и создавала впечатление ещё большей хрупкости и беззащитности этого ангела) были порядком разодраны. Почему я не пришёл раньше и не защитил?! Это из-за меня Изабелла выглядит такой побитой. Больше так продолжаться не может! Я не отпущу её на дежурство. Пусть заменяют кем-то более сильным. Мои мысли прервали воинственные крики, внезапно раздавшиеся со всех сторон, и раскаты грома. Чёрт! Почему именно сейчас?! Именно на этой поляне и тогда, когда мы стоим прямо в её центре, разгорался кровавый бой. Я отбил стрелу, летевшую в Изабеллу, и поспешил укрыть её как можно лучше среди деревьев и кустов. Убедившись в том, что она не последовала за мной, я подхватил меч из рук убитого архангела. Меч оказался чуть тяжелее, чем тот, что лежит в ножнах в моей горной хижине. Рубя всех, кто пытался преградить мне путь, искал кого-нибудь из главнокомандующих. Несколько раз встречал знакомые лица, но ни один не мог внятно объяснить, что происходит и почему. Когда погода разгулялась, и солнце было в зените, на поле боя остались лишь сильнейшие. Горы трупов теперь «украшали» поляну. Перешагивая через холодные тела архангелов, вглядывался в их окаменевшие лица. Некоторых я узнавал, некоторых видел впервые. Все разные, все индивидуально особенные… Все одинаково мёртвые. Небольшой кусочек неокровавленной травы девственно смотрелся на этом осквернённом месте. В центре этого кусочка невинности как на погребальном ложе величественно и отчего-то очень болезненно для меня возлежал архангел, с подложенным под голову сложенным плащом. В груди отчаянно заныло, когда я увидел русые волосы, синие шорты и нелепую большую рубашку. Я не смог удержаться на ногах, упал на колени, руки безвольно отпустили меч, с тихим шорохом упавший в траву. Слёзы текли из глаз, в горле образовался тугой ком, сердце пропустило пару ударов. Не веря своим глазам, я кинулся к моей Изабелле. Когда я приземлился рядом с ней, сомнений уже не было. Как можно аккуратнее я приподнял её и всмотрелся в бездонные зелёные глаза. Девушка была ещё жива. В сердце вспыхнула надежда. Я звал Изабеллу, одновременно пытаясь остановить кровотечение. Рубашка почти полностью промокла в её крови. Один раз Изабелла осознанно посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, но потом перевела взгляд далеко в небо. Нет! Я не могу потерять её, не могу позволить ей уйти сейчас! В своей истерике я не заметил, как на поляне начали появляться великие мира сего. На лицах многих из них читалось недоумение: они не могли поверить в то, что могла произойти такая бойня. Никто из них не посылал сюда отряды. Один из них подошёл и с сожалением на лице положил руку мне на плечо. Он был высокий – выше меня – со связанными в конский хвост абсолютно белыми волосами, глаза голубые как чистое летнее небо над нашими головами смотрели прямо в душу. Идеальное лицо было наполнено неистовым чувством скорби и печали. Таким был Иегова. Всегда положительно чистый, совершенно честный, но и он ничего не может сделать, чтобы вернуть к жизни мою подругу и всемирно известную Изабеллу Гауди. Иегова слегка сжал моё плечо и пошёл дальше, всматриваясь в погибших. Дикий вой вырвался у меня из горла, я прижал к себе покалеченное тело, в котором ещё теплилась… жизнь? Нет. Осталась лишь душа в тонкой оболочке умирающего тела. –Азазель, – тихо прошептали у меня над ухом. Я перевёл взгляд на говорившего. Передо мной во всей своей таинственной красоте предстал Люцифер. – Я не знал, что такое может произойти. Я не хотел кровопролития и не отправлял сюда боевые отряды, – его стройное мускулистое тело изящно согнулось, когда архангел склонился над телом моей подруги. – Изабелла Гауди, – прошептал он, проводя тонкими длинными пальцами по слипшимся волосам девушки. В его взгляде не было сочувствия, лишь вселенская боль. Люцифер внимательно посмотрел на меня, о чём-то думая, а затем решился высказать свои мысли: –Я могу сохранить её душу, – слегка нахмурившись, сказал он. –Но как? Это невозможно, – с горечью отвёл взгляд. –Я могу ввести её душу в состояние сна, и когда-нибудь, найдя в мире себя, вспомнив всё, Изабелла вернётся к жизни, – продолжил Люцифер, будто не заметив моего недоверия. Я понимал, что если сам Иегова даже не предложил такой выход из сложившейся ситуации, то у этого предложения есть и обратная сторона. Вопрос не пришлось произносить вслух – Люцифер видел мои терзания: –Каждые сто лет она будет рождаться обычным человеком без памяти архангела, – задумчиво сказал он. – И умирать. Она станет материальным воплощением души вампира – Лоа. В каждом своём воплощении будет жить, любить, страдать, ненавидеть. При перевоплощении тело будет изменяться, но все переживания буду накапливаться. В этом заключается опасность для архангела: когда её душа проснётся, Изабелла может сойти с ума. Поэтому Иегова не сказал. Никто не хотел бы ей такой судьбы, – Люцифер опять склонился над Изабеллой, предоставив мне время на обдумывание его предложения. Это чрезвычайно опасно, но другого выхода нет. Она должна жить. Пусть она потом возненавидит меня за безрассудство, но видеть, как угасает Изабелла, я не могу. –Прости меня за всё, Белла, – прошептал я и отошёл от неё, предоставив дальнейшую работу Люциферу. Архангел начал выводить пентаграмму вокруг тела моей единственной лучшей подруги и нараспев произносить заклинание на древнем языке. Его голос то возвышался, дотягиваясь до хмурых многовековых дубов, то затихал на столько, что даже трава под его ногами не смогла бы точно сказать, о чём говорил Люцифер. Вспышки света сопровождали церемонию перевоплощения, освещая поляну, на которой всё ещё находились другие старейшины. Иегова недовольно смотрел на своего брата. Вскоре Люцифер поплатится за свои действия. А пока… Церемонию никто не нарушит. Я не позволю…