***
– Вы у меня доиграетесь! Одного, я прикажу охране больницы, даже на порог не пускать. А другого, буду пристегивать наручниками к кровати! – красный от злости Сокджин, меряет шагами палату Тэхена. Резко поворачивается к виновато опустившим головы парням. – И я не уточняю, кого именно! Потому, что вы, ребята, меняетесь местами с завидным постоянством! – Хен, прости, что подняли тебя посреди ночи! Это я виноват, что все так случилось! – Тэхен с мольбой смотрит на Сокджина. Ему очень стыдно! – Нет, это моя вина! – Чонгук вышел вперед, загораживая собой Тэхена. Врач резко остановился, мгновенно смягчившимся взглядом, смерил обоих с головы до ног. – Вот же, неразлучники! – Сокджин больше не может злиться на этих двоих. Смотрят на него своими большими глазами и моргают растерянно, как два выпавших из гнезда птенца. – Чонгук, я разрешаю остаться в больнице только потому, что тебе больше некуда идти. Пойдем в подсобку, принесем еще одну кровать! – Я… мы… поместимся и на этой… – у Тэхена от смущения, даже сквозь бледность проступил румянец. – Спасибо за напоминание! – Сокджин изо всех сил старается сохранять серьезный и суровый вид главного врача. Он прекрасно помнит, как застукал эту парочку, когда в больнице лежал Чонгук. По истине невероятное зрелище предстало тогда его взору, когда утром он пришел проверить своего больного, а застукал этих двоих голыми, спящих в обнимку. Тэхен тут же понял, что сказал не то. Растерянно прикрыл рот ладонью. Конечно, Чонгук мог бы переночевать у Чимина или в квартире Тэхена. Но Сокджин прекрасно понимает, что они друг для друга и есть самое лучшее лекарство от душевных ран. А с физическими он справится сам. – А можно кровати вместе сдвинуть? – пыхтит Чонгук, пока они тащат из подсобки еще одну. Знает, что Сокджин не разрешит. Но рискнуть все-таки стоит. – Чонгука-а! – протяжно и поддельно-ласково зовет его врач. – Да, хен! – Ты хочешь провести остаток ночи в машине? – Нет, хен! Я все понял, хен! Но Сокджин прекрасно знает, что его никто не послушается. Чонгук уснет, крепко прижимая к себе Тэхена. Даря теплом своего тела – покой и умиротворение. Уткнувшись носом в кудрявый затылок, будет осторожно вдыхать любимый запах. Невесомо прикасаться губами к упрямым завиткам. Представлять, как из его рук, тянутся разноцветные нити, которые плавно вливаются в тело Тэхена, помогают ему быстрее выздороветь. Чонгук всегда и безоговорочно готов делиться с ним своими жизненными силами. Поэтому, Сокджин незаметно оставляет на тумбочке ключи от палаты.***
– Знаешь, я тут подумал, может мы переедем в твою квартиру над магазином? – Чонгук гладит пальцы Тэхена, лежащие поверх больничного одеяла. Эти руки просто сводят его с ума. Он не может перестать к ним прикасаться. – Почему? – свободной рукой Тэхен ест свою любимую клубнику. – Тебе будет тяжело возвращаться туда. Столько страшных воспоминаний… Засунув ягоду в рот, Тэхен накрыл чонгукову руку, своей. – Ты же помнишь, как я потерял дом моих родителей? И тут же нахмурился. Это напомнило обоим о человеке, который причинил им так много страданий. – Помню конечно! – Чонгук крепко сжал любимые пальцы. – Разве дом был в чем-то виноват? – Нет. И ты тоже не виноват! Просто тебе тогда, казалось, что так будет легче. – Чонгук всегда будет оправдывать его и защищать. – А в чем тогда поместье виновато, что ты хочешь снова оставить его без хозяина? Ему же опять будет одиноко! Чонгук тепло улыбнулся. – Ты говоришь так, как будто оно живое. Глаза Тэхена удивленно округлились. – У всего есть душа! Даже у камня или лягушки! А тем более дом! Представляешь сколько эмоций оставляют в своих домах люди! Стены впитывают в себя все это. Дом – живет, дышит, чувствует! Я в этом уверен! Чонгук с таким восхищением и любовью посмотрел на Тэхена, что тот невольно смутился от столь обожаемого взгляда, устремленного на него. Покраснел, как его любимая клубника. – Знаешь, ты просто невероятный! – Чонгук придвинулся ближе. На мгновение завис, наблюдая, как тот положил в рот очередную ягоду и медленно облизал губы, слизывая сок. Договорить смог только шепотом, голос неожиданно сел. – В тебе так своеобразно смешиваются: детская непосредственность и огненная сексуальность! Я иногда просто теряюсь от твоей двойственности! – судорожно сглотнуть получилось на автомате. Этот Ким, до чертиков сексуальный Тэхен, скоро определенно сведет его с ума. А «Великий соблазнитель», как ни в чем небывало, продолжает уплетать клубнику и делать вид, что не замечает, как напрягается его парень. Как жадно следит за его губами, языком, руками. Тэхен не просто так затеял эту игру. Своим поведением, он хочет отвлечь Чонгука от грустных мыслей и переживаний. Чтобы тот не беспокоился о нем. Тэхен всем своим видом показывает, что произошедшее три дня назад, забыто и не оставило после себя ничего, кроме тонких порезов. (Но так ли это на самом деле?) – Мы не будем его бросать! Просто давай сделаем небольшой ремонт и сменим мебель. Глаза Чонгука мгновенно загорелись азартом. – Это ты здорово придумал, ТэТэ! Сейчас же этим займусь! Тэхен поднял его руку и поцеловал ладонь, напоследок проведя по ней языком. Потом облизал свои губы. Чонгук, завороженно наблюдает за его действиями. Перестает дышать, когда его указательный палец оказывается в теплой влажности рта Тэхена. Тот обводит его языком, мягко посасывает. Потом приходит очередь среднего пальца. Чонгук просто потерялся от потока невероятных ощущений. Действия любимого, сводят его с ума, держат на грани возбуждения. Ему очень хочется запрыгнуть на кровать, и стащить с него больничную рубаху, в которой он выглядит таким беззащитным и в то же время безумно сексуальным. Тем более, что под рубахой, кроме самого Тэхена, больше ничего нет. А потом заковать в плен своих губ это прекрасное тело. Оставлять мокрые дорожки поцелуев везде, где только захочется. Слушать приглушенные стоны и ждать, пока его любимый пленник не запросит пощады. – Чонгук! У тебя телефон звонит! – Тэхен, смеясь потряс его за плечо. – А, что? – тот удивленно захлопал глазами, резко выдернутый из эротических фантазий. – Телефон! – Ким Тэхен – ты сводишь меня с ума! – все еще находясь в своих грезах, Чонгук посмотрел на надрывающийся аппарат. – Намджун. – коснулся экрана. – Привет, хен! Да я в больнице. Конечно, сейчас приеду. Да, Тэхени нормально, передает тебе привет и благодарность за меткую стрельбу. Окей, через пятнадцать минут буду. Чонгук нажал отбой. – Тебе надо ехать. – это не вопрос, а утверждение. – Да. Мэр Чон, хочет меня видеть. Это на счет Лима. – устало поморщился. – Опять, что ли придется рассказывать все по новой. Я, наверное, им аудио запишу, и пусть слушают сколько захотят! Тэхен опустился на подушку. Скрестил на груди руки. – Хорошо, я буду ждать тебя здесь. – Только попробуй, без меня куда-нибудь уйти! – шуточно погрозил пальцем Чонгук. – Даже если бы я и хотел, то не смогу. На мне даже трусов нет, а на дворе как-никак ноябрь! – веселые чертики устроили в глазах Тэхена зажигательные пляски. С барабанами и бубнами. – Ты – великий соблазнитель! – Чонгук встал со стула и попытался рукой поправить так очевидно выпирающее возбуждение. – возмущенно посмотрел на Тэхена, который с нескрываемым восхищением и вожделением осматривает любимую фигуру. – Вот, как мне теперь ехать на встречу с мэром, с таким стояком? – А ты поезжай медленно, глядишь и опадет, пока доберешься до места. – Тэхен отогнул угол одеяла, выставив безупречное колено. – Если ты продолжишь в том же духе, то я не уверен, что это будет возможно без твоей помощи. – он запустил руки в волосы. – И как теперь перестать думать о том, что ты лежишь здесь без трусов! – Чонгук резко достал телефон из кармана. – Сейчас позвоню Намджуну и перенесу встречу на два часа позднее. Ничего, подождут! Потому, что я ждать не могу! – он сделал крадущийся шаг к кровати. Тэхен звонко рассмеялся. После нападения Лима, прошло всего три дня. А он чувствует себя снова самым счастливым, когда рядом с ним Чонгук. Только нездоровая бледность и повязка на шее, напоминают о едва не случившейся трагедии. Но теперь стали сниться кошмары: острый нож, медленно кромсающий шею, пробирающийся все глубже. Тэхен захлебывается в собственной крови, пытается схватить руку, которая его убивает, но не может. Она призрачна. И вот уже, нож сам по себе, без чьей-либо помощи, заканчивает свое дело. Бездыханное тело с громким стуком падает на пол. Он смотрит на себя, словно со стороны и беззвучно кричит в пустоту. Но его парню совсем не обязательно об этом знать. Ему и своих кошмаров хватает. – Сокджин не простит нас, во второй раз. – Тэхен убрал ногу под одеяло. – Иди, любимый! Я буду скучать! Быстрый поцелуй на желанных губах, и чтобы не распаляться еще сильнее, Чонгук вылетел из палаты. Чем быстрее он съездит, тем быстрее вернется к своей зависимости. – Позвони, как освободишься! – крикнул ему в след Тэхен. Некоторое время он напряженно вслушивается в удаляющиеся шаги. Убедившись, что Чонгук ушел, выражение лица Тэхена, стремительно изменилось. Дрожащей рукой он потянулся к тумбочке, достал таблетки успокоительного. Выпив лекарство, устало откинулся на подушку. Не так-то просто изображать безмятежность. Ему стыдно обманывать Чонгука. Но и признаться в том, что панические атаки случались уже два раза, не может. Он и Сокджина попросил ему об этом не говорить. Просто не хочет пугать и добавлять очередную порцию переживаний. Он хочет дарить Чонгуку только радость, счастье и любовь, а не новые проблемы. Тем более, что психотерапевт, приглашенный главным врачом, успокоил, сказав, что постепенно все пройдет и назначил качественные антидепрессанты.***
Чонгук очень удивился, когда узнал, что офис мэра Чона, находится в здании делового центра. Правда на самом верхнем, тринадцатом этаже и вид из его окон открывается просто потрясающий. Город в золоте осенних листьев, словно окутан кашемировым шарфом. Легким и воздушным. Здесь его с нетерпением ждали. Представившись секретарю, тот сразу же, без доклада, проводил Чонгука в кабинет. Хосок, очень похож на своего отца – те же манеры, мимика. Только у сына черты лица мягче, нежнее. – Здравствуйте, господин Чон! – мужчина поднялся ему на встречу, крепко пожал руку. Безукоризненная осанка, посадка головы, голос. Все говорит о том, что этому человеку очень нравится занимаемая им должность. Про такого можно смело сказать – политика, его призвание. «Ему бы в президенты!», машинально подумал Чонгук. Намджун, сидящий за столом, поднялся и тоже пожал ему руку. Между бровей у него пролегла глубокая складка. Он был чем-то недоволен или даже зол. – Присаживайтесь! – любезно пригласил ничего не понимающего Чонгука, мэр. Дежурная улыбка приклеилась к его лицу. Глаза изучающе скользят по гостю и профессионально ничего не выражают. – Думаю, вы догадываетесь, зачем я попросил вас приехать? – Не имею ни малейшего понятия. – Чонгук, действительно не понимает, что здесь делает. Сейчас он должен быть в другом месте и заниматься совершенно другими, гораздо более приятными вещами. – Вы же знаете, что Лим Сек мой кузен? Утвердительный кивок в ответ. К чему все эти прелюдии? Но, как и все политики, мэр Чон, коротко говорить не умеет. – После нападения на вас и вашего… – неловкая пауза на мгновение повисла в воздухе, – На вас и Ким Тэхена, человеком, которого мне стыдно называть своим родственником. После этого вопиющего случая, была проведена тщательная проверка его психического состояния. – мужчина придвинул Чонгуку, увесистую папку с какими-то документами. Намджун недовольно вздохнул и отвернулся. – Что это? – Чонгук невольно напрягся. – Это психиатрическое освидетельствование Лим Сека, которое постановило, что он психически болен. К тому же, наркоман с большим стажем. Ворвавшись в ваш дом, он был под воздействием каких-то препаратов. Поэтому его отправят на принудительное лечение в больницу, для таких, как он. Чонгук усиленно моргает, пытаясь осознать услышанное. Намджун даже не смотрит в их сторону. – Получается, что таким образом, он избежит суда и наказания, которого заслуживает? – это невероятно! Просто фарс какой-то! Подобие улыбки, коснулось намазанных бальзамом губ. – Поверьте, там ему придется еще хуже, чем в тюрьме. – он наклонился и заговорил тише. Взгляд стал холодным, как у змеи. – Из таких заведений выходят только в состоянии овоща, или вообще не выходят. В девяноста девяти процентах случаев. – добавил еще тише. Чонгук уже было открыл рот, чтобы высказать этому склизкому политику, все что он думает о нем и его родственнике, но тут неожиданно включилась селекторная связь. – Господин мэр, совещание начнется через три минуты. Мужчина смущенно развел руками. – Как же время быстро летит! – протянул Чонгуку руку. – Очень был рад с вами познакомиться, господин Чон. Благодарю, вас за земли, которые вы подарили городу. Прошу, не переживайте, больше об этом человеке вы никогда не услышите! – кивнул Намждуну и стремительно пошел к двери, но на пороге, остановился. – И да, мы выплатим вам материальный и моральный ущерб. До свидания! – он практически выбежал из кабинета. – И, что это вообще было? – Чонгук резко повернулся к Намджуну. – Скоро выборы, а родственник-псих, лучше родственника-преступника. – полицейский развернулся, – Но в одном он абсолютно прав, Лим еще очень пожалеет, что его не посадили, а отправили в психушку. С такими, как он, там не церемонятся. А то, что он наркоман, так это чистая правда! – он словно оправдывается перед Чонгуком. Намджун не спал последние три дня. Сначала ждал, пока Лим очнется после операции, во время которой ему извлекли из плеча пулю. Потом долго допрашивал эту мразь. Улики, показания Тэхена и Чонгука, отправили бы его в тюрьму до конца жизни. Но тут приехали врачи из Сеула и Намджуна попросили покинуть палату. А через четыре часа, перед ним лежали эти самые бумаги, которые дал Чонгуку мэр. Круг замкнулся. Никакой суд не признает виновным психически больного человека. И через два дня, Лима отправляют на принудительное лечение. Чонгук спускается в лифте. Крепко схватившись за поручень, напряженно всматривается в свое лицо, отражающееся в зеркале. Он не знает, что чувствует. Непонятные пока эмоции, волнами плещутся в подсознании. Он готовился к тому, что Лим Сек предстанет перед судом. Готовился давать показания против него. Смотреть в ненавистные глаза, когда будет вынесен суровый (в этом он нисколько не сомневался), приговор. Читать в них страх и панику. Наслаждаться его уничтожением. Медленно испивая месть до дна. За Тэхена, за себя, за тетю! Особенно за Тэхена! А, что теперь? Чонгук резко отпрянул от зеркала. Внезапная мысль о том, что они его больше никогда не увидят, яркой вспышкой осветила сознание. Он теперь даже благодарен отцу Хосока, за то, что тот решил упрятать нерадивого родственника в психушку. Отличная идея, если честно! Лим не заслуживает справедливого правосудия! Пусть теперь гниет в психбольнице!***
– Готов? – Чонгук завел Тэхена в гостиную с завязанными глазами. Небольшой косметический ремонт в доме, занял две недели. Еще через два дня, привезли новую мебель и технику. Все это время они жили в квартире Тэхена. И, как тот не пытался поучаствовать в процессе, Чонгук его категорически не подпускал. – Это сюрприз! Наберись терпения! – и улыбался так загадочно, что Тэхену очень хотелось, тут же сорваться, поехать в поместье и увидеть собственными глазами. Но все это время, Чонгук был с ним, даже в компанию не ездил. Решал все насущные вопросы дома, или к ним приезжал Юнги. И вот, долгожданный день настал! Подъехав к дому, Чонгук достал из кармана черную, широкую, шелковую ленту. Глядя на нее, Тэхен почему-то судорожно сглотнул. – Что за эротические фантазии у вас, господин Чон? – Господин? – Чонгук щелкнул языком. – А мне нравится! – Ролевые игры? – Тэхен слегка порозовел. – Так, не сбивай меня с толку! Сейчас надо думать о другом! Пойдем, наш дом уже заждался! – Когда ты рядом, я больше ни о чем не могу думать! – промурлыкал Тэхен и прикусил губу, когда нежный шелк коснулся его лица. Едва не застонал от приятных ощущений. – Кто бы мог подумать, что мне может такое понравиться! Чонгук лишь загадочно улыбнулся. Провел рукой по любимой щеке. Взял его за руку и повел в дом. – Готов? – они остановились на входе в гостиную. Тихо шелестя, лента, лаская лицо, упала на пол. Тэхен с восторгом осматривает светлую комнату. Здесь больше ничего не напоминает о прошлой немного мрачноватой обстановке. Только камин остался на своем прежнем месте, но и он облицован новой плиткой, гармонирующей с интерьером. – Здесь стало очень красиво! – Тэхен повернулся к Чонгуку. Смотрит на него с такой нежностью и любовью, что у того неожиданно перехватывает дыхание. – Мне нравится твой вкус! – наклонился к губам и медленно, тягуче поцеловал. Чонгук понимает, что не о комнате он сейчас говорит. Они больше не могут и не хотят сдерживаться. Чонгук берег Тэхена, после случившегося здесь же, несколько недель назад. Боялся, что от резких, неистовых движений, порезы на шее снова откроются. Все то время, что они прожили в квартире Тэхена, все заканчивалось лишь ласками или минетом. Тэхен хотел большего. Обиженно отворачивался, надув пухлые губы, когда Чонгук останавливал его в самые горячие моменты, когда сам уже чувствовал, что больше сдержаться не сможет. Но так было надо, ради здоровья Тэхена. Но теперь, все физические травмы зажили и сдерживаться уже никто не собирается. Тэхен целует несдержанно, проникает своим языком в рот любимого. Жадными руками, исследует желанное тело. Шея, ключицы, плечи! Если бы Чонгук только знал, как его ведет от его груди, твердого пресса, сильных рук. Как ему нравится целовать каждый миллиметр бархатной кожи. Чувствовать, как твердеют соски, под его языком и учащается дыхание. Торопливая, изящная небрежность с которой они срывают друг с друга одежду, несдержанные поцелуи и тихие стоны. Старый дом улыбается, чувствуя, как в него снова вернулась любовь. Они не заметили, как оказались в ванной. – Сегодня ты весь мой! – жарко шепчет Тэхен. – Буду делать с тобой все, что захочу! – Что, даже кухню не посмотришь? – черный бархат стал еще мягче. Чонгук тоже страшно изголодался. Готов отдать всего себя без остатка. – Потом, Чонук, все потом! – отойдя в сторону, Тэхен с жадностью рассматривает его тело. – Какой ты красивый, когда возбужден! Произведение искусства! Мое личное, собственное! Этот вечный голод, просто невозможно насытить! Сколько бы они ни были вместе, желание принадлежать и отдаваться, никогда не будет утолено. Гладить, трогать, ласкать, целовать, легонько покусывать. Ощущать прикосновения к телу, ненасытных рук. Смешивающиеся дыхания и стоны. Растворяться в объятиях – этим можно хоть как-то его усмирить, но не на долго. Им всегда будет друг друга мало! Ловкие пальцы ласкающе прошлись по позвоночнику и сжали упругие ягодицы. – Как же я скучал по ним! – Тэхен опустился вниз, провел языком по призывно стоящему совершенству. Чонгук для него весь, от макушки до пальцев на ногах – совершенство! Ему в ответ раздался тихий стон. Чонгук мысленно видит, как его фетиш – руки Тэхена, гладят его ягодицы, как изящные пальцы раздвигают половинки, касаются самого заветного места. Это похоже на сладкую пытку. Тэхен жадно заглатывает его возбуждение и в то же время проникает пальцем в дырочку. Осторожно оглаживает упругие стеночки, массирует, ласкает. У Чонгука подкашиваются колени. Он тянет любимого наверх, тот послушно подчиняется. Сразу же целует губами, на которых остался чонгуков предэякулят. – Почувствуй, какой ты вкусный! – широкими мазками проходится по чонгуковым губам. Это и правда, очень вкусно! Вернувшись в спальню, Тэхен берет с прикроватной тумбочки черную ленту, которая, как думал Чонгук, осталась на полу в гостиной. – Когда ты успел ее взять? – прижимается к любимому телу. Их головки соприкасаются, трутся друг о друга, размазывая по животам природную смазку. По телам пробегают электрические разряды. – Сегодня, у нас будет особенная игра! – золото в карамельных глазах, сменило бушующее пламя желания. Чонгук никогда бы не подумал, что его Тэхен может быть таким – жадным, властным, ненасытным! От этого покоряющего взгляда, слетают последние тормоза. Он готов отдаваться этому человеку, всецело! И душой, и телом! Это и правда приятно, когда нежный шелк ленты, касается лица. Тэхен завязывает не туго, чтобы не давило и не доставляло дискомфорт, но и так, чтобы во время процесса, она не сползла. Сквозь плотную ткань ничего не видно, поэтому обостряются все остальные чувства. На все прикосновения, он реагирует сильнее. Не испытываемое до этого возбуждение на грани, гулко бьется в ушах. Тэхен легко толкает его и ощущение полета на кровать с завязанными глазами – просто невероятно. Тихий щелчок и прохладная смазка касается места, которое уже просто умоляет о том, чтобы его взяли. – Тэхен! – шепчет Чонгук. Он совсем потерялся от потока страстных, воспламеняющих, ощущений. – Тэхен-а! – протяжно стонет от пальцев внутри себя. Губы ласкают член. Покрывают поцелуем каждую венку, восставшего естества. Жадный язык проходится по всей длине, погружает в горячую влажность рта. Не видеть, а только чувствовать! Это настолько восхитительно и чувственно, что у Чонгука, от переполняемых эмоций, текут слезы. Впитываются в повязку. Эта сладкая мука длится бесконечно. Тэхен наслаждается покорным телом под собой. Терзает непрекращающейся лаской. Сдерживает свое неистовое желание, хочет доставить любимому максимум удовольствия. – П-пожалуйста! – стонет доведенный до грани Чонгук. Он уже больше не в состоянии сдерживаться. Нетерпеливо поводит бедрами, требуя большего, чем прекрасные пальцы. Он хочет не менее прекрасный член своего возлюбленного. И его желание удовлетворяют. Медленно, томительно медленно, задевая каждое нервное окончание, Тэхен входит. Внимательно следит за эмоциями на любимом лице. Глаза! Ему не хватает бархата его взгляда. Нарушая собственную же игру, снимает повязку и сразу же тонет в невероятной глубине. Двигается медленно, размеренно. Сцеловывает несдержанные стоны, раздающиеся все громче. Сам уже не в состоянии терпеть эту сладкую пытку, которую устроил им обоим. – Давай, Чонгука, покажи, как ты меня любишь! – не сдержавшись прикусывает изласканный сосок. И Чонгук просто взрывается. Его тело сотрясает такой мощный оргазм, что он, выгнувшись, приподнимает над собой Тэхена. Тэхен жадно всматривается в его лицо. Впитывает в себя все эмоции, которые вихрем проносятся по нему. Записывает на подкорке прекрасный вид расширившихся глаз, из которых, вместе со слезами, струится любовь. Это останется с ним навечно!