Я БУДУ ПОМНИТЬ...

То, что ощущает Тэхен, не поддается описанию. Расширившимися зрачками смотрит на ночного гостя. Весь спектр эмоций проносится у него на лице. А в груди, там, где больное от горя сердце – горячими потоками разливается счастье. Переполняет измученное тело, вытекает из глаз слезами непомерного облегчения. – Чонгук! – невероятное ощущение, произносить это имя, того, живого, который стоит на пороге. Теперь, за очень долгое время, ему от этого не больно. Делает неловкий шаг, ноги стали ватными. Хватается за дверной косяк, мир плывет перед глазами. Ему хочется кинуться ему на шею. Крепко обнять, вдохнуть родной запах, который никогда не забывал, и который уже давно потеряли его вещи, которыми он себя окружил. Сделав еще один робкий шаг, недоуменно хмурится. Человек напротив него не двигается, смотрит чужим, тяжелым взглядом. Воспоминания тут же услужливо подкинули увиденное на остановке. Тэхен резко остановился. Не сводит расширившихся зрачков с того, по ком бесконечно тосковал, кого похоронил вместе со своим уничтоженным сердцем. А перед глазами обескровленное тело Лим Сека. – Тэхен. – голос хриплый, совсем не знакомый. В нем нет прежнего тепла и мягких интонаций. Нервно оглянулся по сторонам, как хищный зверь потянул носом. – Не бойся. – умоляющие нотки разбавили хрипоту. – Ты должен пригласить меня, нам не стоит разговаривать на улице. – Проходи… Тэхен отошел в сторону. Прижался спиной к двери, в поисках опоры, которая медленно ускользает у него из-под ног. Чонгук холодно улыбнулся и перешагнул порог. Поднял голову, там, где два года назад висел колокольчик – пусто. Теперь никто не оповещает хозяина о новом посетителе. – Не стало тебя, не стало и его. Тэхен снял дверной колокольчик, как только переехал в квартиру. Слишком невыносимо было слышать его звон и каждый раз, вздрагивая, с надеждой оглядываться на дверь, в надежде, что на этот раз пришел он, тот, кто больше не вернется. Чонгук оглядывается по сторонам. Словно чужой, рассматривает магазин, в котором был сотни раз. – А здесь ничего не изменилось. – теплая улыбка коснулась чужих губ. И Тэхен не выдержал. Бросился, рыдая на крепкую грудь. Голодно обнимает упругие мышцы, не замечает их неестественной твердости. Целует плечи, глаза, волосы. Бессвязно шепчет о том, как тосковал, и как сильно любит. Но каменное изваяние, к которому он неистово прижимается, не двигается, не произносит ни слова, а лишь терпеливо ждет. Не один мускул не дрогнул на его лице и лишь только в глазах бушует пламя, переливаясь кровавыми отблесками. – Не надо, Тэхен. – отстранил от себя мягко. Полные слез, карамельные глаза, с непониманием смотрят на него. Из них постепенно исчезает свет, который вернулся несколько минут назад, а теперь гаснет, потушенный холодным голосом и сильными руками. Тяжелый вздох разносится по магазину. Пальцы, крепче сжимают хрупкие плечи, а потом резко отпускают. – Я знал, что не надо приходить… – слова бьют больно. Попадают в самый центр раскрошенного сердца. У Тэхена такое ощущение, как будто его сбросили в глубокую пропасть. Он летит вниз так долго, ждет, что вот сейчас разобьется, но дна все нет. – Зачем же ты тогда пришел. – шепчет потерянно. Непонимание сковывает мозг, парализует тело. – Не выдержал. Прости. – и снова родная улыбка проскользнула на чужих губах. – Мне очень многое надо тебе рассказать. – он подошел к двери и повернул ключ в замочной скважине. – Давай поговорим наверху. Спотыкаясь на каждом шагу, волоча за собой негнущиеся ноги, Тэхен пошел к двери черного входа. Чонгук неслышно последовал за ним. Рассматривает нездорово худую фигуру. Правую руку на перевязи. Отросшие темно-каштановые волосы, которые волнами спускаются уже почти до плеч. Видит, с каким трудом он преодолевает небольшое расстояние, слышит тяжелое дыхание во время подъема по ступенькам. Он мог бы в одно мгновение подхватить это хрупкое тело и отнести в квартиру. Но не делает это. Боится напугать, оттолкнуть. Хотя именно за этим и пришел. Как во сне, Тэхен заваривает чай, ставит на поднос чашки. Он ничего не понимает. Сердце гулко стучит где-то в голове, заглушая все мысли. Пытается поднять поднос здоровой рукой, чтобы отнести его в гостиную. Где Чонгук, которого он оплакивал столько времени, чужаком сидит на диване, сложив на коленях сжатые в кулаки ладони. – Давай помогу. – раздался тихий голос у него за спиной. От неожиданности, Тэхен резко повернулся и уткнулся лицом в твердое плечо. Ощущение такое, как будто он ударился лбом об камень. Нет мягкости человеческого тела. Холодный мрамор под черной водолазкой. – Где Бам? – Чимин забрал его на несколько дней. Ему с ним лучше… Они прошли в гостиную. Чонгук разлил чай. Сел в кресло. Тэхен осторожно опустился напротив него на диван. С упоением рассматривает лицо, по которому безумно скучал. Оказывается, он стал уже забывать его черты. Со временем, память стирает мелкие особенности, оставляя лишь общую картину. Чонгук стал еще красивее. Линии лица стали острее, словно их вытачивал талантливый скульптор. В глазах нет привычного бархата, в них сталь и безразличие. Бледная кожа, без намека на загар или румянец. От него веет отстраненностью и холодом. Напротив Тэхена сидит чужой человек, только внешне похожий на того, по ком так сильно скучал, и которого так горько оплакивал. – Можно я посмотрю? – рывком поднялся со своего места, с кошачьей грацией подошел к ничего не понимающему Тэхену. Присел на диван рядом с ним, осторожно снял покалеченную руку с повязки. Завернул широкий рукав кашемирового свитера. Тэхен дернулся от прикосновения холодных рук. – Я только хочу увидеть, что он с тобой сделал. – шепчет едва слышно. Дышит тяжело, надорвано. У Тэхена по спине побежали мурашки от этого нового, такого непривычного завораживающе-притягательного голоса. Он шумно выдохнул, откинулся на спинку дивана. Из-под опущенных ресниц наблюдает за вернувшегося с того света. Он не боится Чонгука. Даже после увиденного на автобусной остановке. Примет любого. Только почему-то Тэхену кажется, что он не собирается к нему возвращаться. Чонгук нахмурившись рассматривает огромный розовый кривой рубец, шириной на всю, почти иссохшую руку Тэхена, длинной до самого плеча. Здоровой кожи не ней нет, только бледная плоть зажившего мяса. Послышался скрип зубов, и забывшись от накатившей ярости, Чонгук непроизвольно сжал руку, которую до этого осторожно придерживал. Громкий крик боли, разнесся по маленькой квартире. На глазах у Тэхена выступили невольные слезы. Он прижал руку к себе, укачивая, как ребенка. Чонгук порывисто обнял. Не сдержался, поддался так долго томившемуся желанию. – Прости! – зашептал жарко в висок, одновременно жадно вдыхая аромат кожи, по которому столько времени скучал. У таких, как он все чувства сильнее в разы, чем у обычного человека. Тоска, боль, любовь, желание. И сейчас он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на это исхудавшее до костей, но такое, все это время, желанное тело. Тэхен закрыл глаза, плавясь от ощущений. Ловит каждое мгновение близости, в которой отчаянно нуждался, совершенно забыв о ноющей руке. Ладони Чонгука, осторожно гладят его по спине. Пальцы, как по клавишам рояля, пробегают по выпирающим позвонкам. – Я теперь уродлив. – шепчет Тэхен. Ему очень хочется поделиться своей болью с тем, кто важнее всего существующего. Чонгук отпустил его, осторожно держит за плечи, смотрит в глаза чужим взглядом. Резко поднялся. Чтобы было расстояние. Чтобы перестало манить в эти карамельные глаза, избежать непоправимых последствий. – Это не так. – говорит хрипло, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Пока у него плохо получается. Слишком мало времени прошло… – Ты хотел рассказать… – Тэхен хочет знать, что произошло с ним после трагедии, но в то же время очень этого боится. Чувствует, что ничего хорошего не услышит. Чонгук трет руками лицо. Вся его былая решимость испарилась от этих ласковых взглядов, наполненных любовью. От тепла желанного тела, по которому невыносимо скучал. Выл диким зверем в своем одиночестве. – Да, но это не так просто… Я не знаю с чего начать… – Начни с самого начала, точнее конца. – голос Тэхена мягкий. Он не будет напирать или торопить. На самом деле все это уже не имеет никакого значения. Чонгук – жив. Остальное не важно! – Как ты смог выжить? Мне рассказали, что грузовик проломил тебе грудную клетку и у тебя не было шансов… – Тэхен никогда не забудет, рассказ Намджуна и Сокджина, после того как очнулся в больнице. Чонгук глубоко вздохнул, сделал глоток из чашки, не чувствуя вкуса. – Мой отец… Помнишь, я никогда тебе не рассказывал о нем? Кивок в ответ и открытый взгляд любимой карамели, что убеждает: он все примет, во все поверит. По-другому просто не может быть. – После смерти мамы, мы стали чужими… И вдруг у него появились какие-то подозрительные друзья. Он стал пропадать на долго. Я неделями его не видел. Неожиданно он снял офис в престижном бизнес-центре, на который раньше у него никогда не хватило бы денег. Значит деньги были и немалые. Но откуда? Мой отец был обычный адвокат из малоизвестной юридической фирмы. А тут такие перемены. На все мои расспросы, он лишь загадочно улыбался и обещал в скором времени посвятить меня во все свои дела. Чонгук замолчал, вглядываясь в темноту за окном. Он так долго хранил эту тайну. Надеялся на то, что Тэхен никогда не узнает. А сейчас, сам рассказывает ему об этом. Как вообще с ними могло такое произойти? Они должны были прожить долгую счастливую жизнь, а теперь переживают ежедневный кошмар, который никогда не закончится. – И что было потом? – голос Тэхена вывел его из задумчивости. Чонгук повернулся и нервно улыбнулся. – Ты должен поверить во все, что я тебе сейчас расскажу. Понимаю, что это не легко. Просто постарайся. Ладно? Я говорю правду! – Я верю. – тихий ответ и любовь в карамельных глазах, от которой сжимается, казалось бы, уже ничего не чувствующее сердце. – Однажды вечером, отец позвонил мне и попросил привезти ему в офис какие-то бумаги, которые он забыл дома. Я поехал… Вошел… – во взгляде боль и растерянность. Поиск поддержки и понимания в любимом лице. Тэхен порывисто поднялся, сел на подлокотник кресла, взял его руку в свою. Крепко сжал. Чонгук зажмурился. Все преграды, которые он мысленно возвел между ними, осыпались, как карточный домик. Это тепло родного тела, запах его кожи, волос, который теперь, для него такого, стал еще ярче, еще желаннее. Кроме сидящего рядом с ним парня, больше ничего не важно и не имеет значения. Но стараясь отодвинуть эмоции назад, умом понимает, что это уже ничего не изменит. Дальше они пойдут каждый своим путем. Этот ночной разговор, лишь слабость, которую он себе никогда не простит. И Тэхен тоже. Надо поскорее со всем этим заканчивать. Слишком мучительно для них обоих. – Когда я вошел в кабинет, то едва не закричал от ужаса. – Чонгук не смотрит Тэхену в глаза, боится увидеть в них неверие. Хотя тот не двигается, слушает внимательно и не отпускает руку. Всем своим существом показывает доверие. – Везде – на диванах, столе и просто на полу, лежали распростертые, неподвижные тела людей. В основном молодых девушек и парней. Над ними склонились другие… люди… Пили кровь из горла и запястий. Со всех сторон были слышны стоны и жадное причмокивание. Кровь была повсюду! И во главе всей этой вакханалии был мой отец! – Чонгук содрогнулся и закрыл глаза. – Он подошел ко мне, хищно улыбаясь. Усадил на диван, спихнув перед этим с него неподвижное тело. Стал рассказывать, что он теперь вампир. Как это прекрасно и сколько имеет плюсов. Какие огромные преимущества дает бессмертие, и возможность никогда не стареть. Но самое главное – это власть! За всеми сильными мира сего – стоят вампиры. Именно они управляют этим миром. Начал уговаривать меня, примкнуть к их так называемому братству. А я мог видеть только мертвые тела и слышать стоны умирающих… чувствовать невыносимый запах крови… Все, как в тумане, и всепоглощающий ужас… Дождавшись, когда отец отвлекся на очередную жертву, сбежал. За несколько дней до этого, я как раз получил тетино завещание. Ноги тряслись, когда пришлось вернуться в нашу квартиру за документами на дом. Я очень боялся, что отец бросится за мной, силой заставит принять его предложение… Чонгук наконец повернул голову и посмотрел на Тэхена. Но вместо неверия, в любимых глазах – слезы сожаления. Тэхен уже обо всем догадался. И поверил. Он не может не верить тому, кто для него все. А без него – ничего. – Мои опасения оказались напрасными. По каким-то причинам, он решил оставить меня в покое. Конечно, он знал где я нахожусь. Связался только с Намджуном и попросил за мной присматривать. Он прилетел, когда я уже был почти мертв, обратил прямо в вертолете. И вот, я стал тем, кто был мне так ненавистен! Чонгук мягко освободил свою руку, подошел к окну, засунув руки в карманы черных брюк. Напряженно вглядывается в ночь, пытаясь рассмотреть свой покинутый дом, по которому тоскует, и в который, не выдержав – тайком возвращается. Бродит по холодным комнатам, терзает себя воспоминаниями о потерянном счастье. – Но ведь теперь это все неважно! – радостный голос Тэхена, вывел его из задумчивости. Он приблизился к нему и обнял за талию, уткнулся лицом в широкую спину. –Я думал, что потерял тебя навсегда! Сейчас ты здесь! Мы снова будем вместе. Все будет хорошо, Чонгука! – нежный шепот и горячая ладонь на груди, от которой тает заледеневшее сердце. Он крепко сжал хрупкие пальцы, превозмогая желание, оторвал их от себя. Медленно повернулся, заглянул в карамельные глаза. Знает, что сейчас уничтожит окончательно. Разобьет, то, что еще не разбилось, или с его приходом, едва срослось. – Нет, Тэхен! – Вырвался из слабых объятий. Сбежал обратно в кресло. Запрокинул ногу на ногу, скрестил руки на груди – отгораживаясь. – Мы больше никогда не будем вместе! Все закончилось там, в туннеле. Тэхен закаменел. Не может пошевелиться или вздохнуть. Такое чувство, как будто у него вырвали сердце и бросили к его ногам. – Зачем тогда? – голос, как шелест травы на ночном лугу – едва слышен. Его ответ холоден и жесток. – Я приехал, чтобы отомстить! – мрачно смотрит на ссутулившуюся спину. Вот так правильно. Отключить чувства и эмоции. Снова холод и неприступный мрамор. У него уже так иногда получается. – Знаю, что вы с Чимином видели меня тогда на остановке. Я следил за вами до самого дома. Видел твою паническую атаку и ужас. Потом вернулся назад и убрал тело. Тэхен повернулся, сделал шаг к нему и остановился. Он больше ничего не ждет от этого человека. Не понимает, что тот сделает или скажет. Он его попросту не знает. А потом внезапная догадка, подкосила ослабевшие ноги, и он бы упал, если бы с молниеносной скоростью, Чонгук не подхватил его и бережно опустил на диван. – Так это был он? – губы отказываются произносить ненавистное имя. – Да. Я видел его смеющееся лицо в кабине грузовика, когда он меня сбивал. – Но как? Его же поместили в психушку! – Сбежал, подкупив санитара. А руководство больницы скрыло, чтобы не было проблем. Такими, как Сек никто не интересуется, пока они за высоким забором. Я долго его выслеживал. Вернуться сюда, было его фатальной ошибкой. – кровавые всполохи зажглись в непроницаемой черноте глаз. – Он все-таки нам отомстил… – темные кудри, вслед за опущенной головой, упали на залитое слезами лицо. – Я тоже… – Но Лим все равно победил. Он сломал наши жизни. Разлучил! Твоя месть не имеет смысла, если я больше не нужен тебе! Прохладные пальцы коснулись мокрых щек. – Ты очень дорог мне, Тэхен! Но как воспоминание о моей прошлой, человеческой жизни! Твое существование, придает смысл моему. Не будь тебя, я давно бы скатился в бездну! – Забери меня с собой! Без тебя, мне здесь ничего не нужно! Чонгук резко отстранился. Грустно покачал головой. С бесконечной нежностью убрал спутанные, мокрые от слез волосы с лица. – Ты так чист! Так трогателен и наивен! И ты хочешь, чтобы я собственноручно поместил тебя в ад? Человеку не место в мире вампиров! – Обрати меня! – во взгляде ни капли сомнения. Твердая уверенность и решимость. – Что? Нет! Только не это! Если бы у меня тогда был выбор, то я бы выбрал смерть! Тэхен, ты не знаешь, о чем меня просишь! – Тогда убей. – в голосе нет интонаций. Нет жизни и красок. – Потому, что я и так медленно умираю. – горькая усмешка. – Прояви благородство. Долгий взгляд в красные от слез глаза. Цепи сорваны, он больше не может видеть его таким… Хватает практически невесомое тело, несет его в спальню. Нет, он не тронет. Не пойдет на поводу у своего самого заветного желания. Одежда летит на пол. Чонгук голодным взглядом пожирает покорное тело под собой. Целует жадно, ненасытно. С радостью замечает, как до этого, замерший от таких резких переходов Тэхен, постепенно поддается ласке, как медленно просыпается его желание. А Тэхен уже все для себя решил. Он больше не будет просить и умолять. Сам покончит со своим жалким существованием. Но сейчас, когда любимые губы целуют его с такой нежностью и едва сдерживаемой страстью. Когда выцеловывая каждый миллиметр его исхудавшего тела, Чонгук опускается вниз. Когда его возбуждение погружается во влажность рта… Мысли теряются. Невозможно думать больше ни о чем. Жить одним моментом, чувствовать только упругий язык. Слышать жадные причмокивания. Весь мир закружился перед глазами Тэхена. Громко вскрикнув, и выгнув спину, он излился в жадный рот, испивший с благодарностью все до капли. Чонгук переполз к нему. Обнял крепко, покрывая усталые плечи прохладными поцелуями. Ненасытно вдыхает родной запах. Чтобы записать его на подкорке, и никогда не забывать. – Не уходи, пожалуйста, пока я не усну… – шепчет Тэхен. – Побудь еще немного. – Хорошо. Спи спокойно, я рядом. - горячий шепот в ключицы. - Я буду помнить каждый проведённый день рядом с тобой! Ты моё самое ценное воспоминание, Ким Тэхен! И любовь...

***

Жадные волны лижут беспомощные перед беспощадной стихией, огромные валуны, которыми усеян весь берег. Море, такое ласковое летом, сейчас хмурится, смотрит на человечка, стоящего на обрыве. Осуждающе рокочет. Страха нет. Боли тоже. Пустота. Он пуст, как ореховая скорлупа. Ядро беспощадно вытащено и жадно сожрано судьбой. Тэхен слышал, когда ушел Чонгук. На рассвете бесшумно поднялся, собрал свои вещи и исчез, словно его и не было. С его уходом, в сознании Тэхена опустился своеобразный занавес. Спектакль окончен. Пора прекращать это нелепый фарс под названием – жизнь. Дальше все, как на автомате. Письмо Чимину с просьбой понять и простить. Записка Юнги и написанное от руки завещание. Поместье и земли теперь принадлежат Чимину. Как и магазин. Горькая усмешка: если так и дальше пойдет, то постепенно все из их компании побывают владельцами состояния семьи Чон. Тэхен пришел к обрыву рано утром. Ему всегда нравилось море. Его дикие порывы или обманчивое спокойствие. Мальчиком он часто прибегал сюда. Рассказывал беспокойной воде о своих горестях или радостях. Опускал ладони в прохладную влагу и чувствовал: море слушает его, понимает. А теперь он здесь, чтобы отдать ему всего себя. Пусть волны унесут его тело, как можно дальше, чтобы никто не нашел. Он хочет раствориться, стать частицей воды. Соленой каплей, слезой в бесконечном водном мире. Глубокий вдох и нога, занесенная над пропастью… Резкий рывок и Тэхен летит на землю, больно ударяется спиной и головой об камни. – Что ты творишь, Ким Тэхен?! Чонгук навис над ним. Глаза полны ярости и хищного блеска. – Как ты меня нашел? – Тэхен чувствует, как затылок заливает чем-то теплым. Кажется, он опять разбил голову. Чонгук жадно ведет носом, почувствовав запах крови. Но сдерживается, не дает инстинктам вырваться на волю. – Следил! – цедит сквозь стиснутые зубы. – Думаешь я не видел в твоих глазах решимости? Я слишком хорошо тебя знаю! Как ты мог! – возмущенно вздернул брови. – Что мне еще остается? – Тэхен равнодушно пожал плечами. – Как бы ты поступил на моем месте? – Не скажу! – Чонгук резко поднялся, утягивая за собой Тэхена. Прячет упрямый взгляд. – Вот видишь! – Тэхен знает, что Чонгук поступил бы точно так же. Только признавать этого не хочет. Им друг без друга не жить. – Это шантаж? – недовольно хмурится. – Принуждение? Тэхен отдышался. Непонятное веселье охватило все его существо, в груди бьется подступающая истерика. – Ты можешь валить на все четыре стороны, Чон Чонгук! Как ты там говорил? Наши пути разошлись. Вот и пиз… чеши в свою! А как мне распоряжаться собственной жизнью, позволь решать самому! Смело смотрит ему в глаза. Чонгук знает, что это не блеф. Если не сегодня, то в другой раз, Тэхен обязательно выполнит то, что задумал. А если его в тот момент не будет рядом? Глупо сейчас корить себя, за то, что пришел к нему вчера. Уже поздно, что-либо исправить. Пора признаться, что в самом потаенном месте своей потемневшей души, Чонгук страстно это желает: быть с тем, кому однажды и навсегда отдал свое сердце. Он подошел так близко, что Тэхен просто утонул в черной стали его глаз. Провел прохладными пальцами по побледневшему лицу, опустился на шею, где пойманной птицей бьется яремная вена. – Я хотел провести с тобой жизнь, Ким Тэхен. Согласен ли ты провести со мной вечность? Все вокруг замерло. Волны застыли занесенные мокрыми лапами над покорными камнями. Ветер опустился на землю, жадно прислушиваясь Природа затихла, пораженная происходящим… А потом… Волны вздымаются – падают вниз. С грохотом бьются о берег скалистый. Дюны – взгляни – желтые, чистые. Чайки о тучи колотятся мглистые, Ветра разносится визг. Ветром отчаянным небо исхлестано, Море взирает на небо – не поздно ли? Время еще ль бушевать? Пена и брызги сливаются в шторме, Море бунтует, чернеет – да что ему? Волны срываются вспять. Краски небес покрываются серым, Чаек уносит куда-то на север, — Буря решилась восстать. Долго молчала частица души, Ныне – свободна. Бунтует и дышит. С сердцем неистово бьется. Душу сжигает неистовым пламенем, Страстью, как жаром, мысли оплавлены, Страстью, горячей, как солнце. Буря стихает – чайки резвятся, Сердце готово уже разорваться, Разум спокойствия ищет. Солнце садится. Ясное небо. Вспышки пылавшей – словно и не было, И в сердце – все тише и тише. Патриция Мэтьюз ЭПИЛОГ. Двадцать лет спустя. Два невероятно красивых молодых человека вошли в один из ночных клубов Нью-Йорка, сопровождаемые жадными взглядами посетителей обоего пола. – Они смотрят только на тебя, Чонгуки! – Нет, на тебя! – Но мне нужен только ты! – А мне ты! Тихая беседа, многозначительные взгляды и прикосновения. Они вместе уже столько лет, но темы для разговоров еще не исчерпаны и никогда не будут. Как и обоюдное желание. А потом они вернутся в свой пентхаус на Пятой Авеню и будут долго любить друг друга самой ненасытной вампирской любовью… Но это уже совсем другая история…