История одной зимы

— Мне идёт? — Спросил Хуа Чэн, обернувшись лицом, на котором блистала необыкновенно красивая улыбочка, к Се Ляню. Парень был одет в чёрные узкие средней длины брюки и кроваво-алую шёлковую рубашку, заправленную в них. Кудрявые и чёрные, словно ночное небо, волосы собраны в объёмную косу, с аккуратно вплетенной красной лентой. От юноши веяло смесью бергамота, лимона и ещё некого терпкого аромата, который Сяньлэ не смог распознать. Юноша с широко распахнутыми глазами смотрел на своего парня, иногда хлопая длинными ресницами. Он не мог подобрать слов, чтобы описать ту красоту, которую видел перед собой. Потом ещё яростнее захлопал ресницами и прошептал: — Ты ахуенен. Сань Лан чуть смущённо улыбнулся и игриво толкнул Сяньлэ в плечо. — Спасибо конечно, но и ты одевайся, — произнёс юноша с лёгкой и нежной улыбкой. В этот же момент Се Лянь снял объёмное домашнее худи и с голым торсом начал искать подходящую рубашку и брюки. Ему очень захотелось одеться похоже на Хуа Чэна. И нет, не потому что он его парень, а потому что ему понравился стиль. Сань Лан принял наипрекраснейшее решение: отвернулся, чтобы не видеть ту россыпь алых следов, что оставил немногим ранее. Юноша принялся поливать цветочки с именами, чтобы не маяться без дела. Натолкнувшись на горшочек, носящий имя «Му Цин», в голову парня пришла мысль, которую он тотчас озвучил: — А Му Цин будет в кафе братьев Ши? Он же наверняка не обрадуется, увидев нас вместе, — Хуа Чэн обернулся, и оглядев внешний вид Сяньлэ, уточнил, — особенно наши парные образы. Се Лянь надел жемчужного цвета блузку, которая лёгким облаком чуть просвечивала его талию и тёмно-синие джинсы, которые довольно откровенно обтягивали мускулистые ноги юноши. Парень собрал волосы в крепкий пучок, надел плетёный тонкий браслет на запястье и чёрный чокер на шею. С игривыми искорками в глазах юноша протянул такой же чокер Сань Лану. — Пошалить захотел? — Улыбнулся Хуа Чэн и взял чокер. — Ну раз разозлим Му Цина, то давай хоть повеселимся.

***

Пара со звоном колокольчиков зашла в заведение, где творился полный бардак. Кто-то пил, кто-то пел, кто-то спал. Братья Ши занимались абсолютно разными вещами: по лицу старшего можно было понять, что он рассчитывает насколько много денег ушло на это празднество, и сколько времени придется снова зарабатывать, а Цинсюань (с непонятно откуда взявшимся голубым веером) радостно бежал навстречу опешившим Се Ляню и Сань Лану. В головах пары промелькнула одинаковая мысль «может домой?..» — Мы не опоздали? — учтиво спросил Се Лянь, незаметно сжав руку Хуа. Юношу пугало такое обилие шума и кипиша. — Сейчас торт будем есть. Я простил вам опоздание, — засмеялся Ши и помахал веером, очень топорно изображая девицу из знатной семьи. — Спасибо, — язвительным тоном ответил Сань Лан и приподнял бровь в знак удивления после осмотра помещения. Му Цина или Фэн Синя не было видно. Хуа Чэн даже немного позавидовал этим двум. Парни уместились за свободным столиком около окна и стали ждать вынос торта или хотя бы какое-то событие. Парни даже не сняли пальто: у них было странное предчувствие. Но так как ничего не происходило, Се Лянь начал смотреть в окно. На улице начал покрапывать снег наполовину с дождём и пара голубей села на выступ от рамы с уличной стороны окна. Оба голубя, чтобы сохранить тепло, втянули головы и сидели, прижавшись друг к другу. Се Лянь ради интереса постучал по окну рядом с голубями. Те очень удивлённо уставились на парня. Он улыбнулся. — Посмотри, милашки? — С детской невинной улыбкой повернулся к Сань Лану юноша и показал пальцем на недоумевающих птиц. И Хуа Чэн посмотрел. Правда не на голубей, а на Сяньлэ. От того веяло таким лёгким настроением, как и тогда в машине; в вечер в Призрачном городе; в первый вечер в квартире юноши. Сань Лан осознал, насколько влюбился в этого парня, похожего на кролика. — Ты чего? — Се Лянь не понял причины задумчивости собеседника. Он чуть наклонил голову набок и придвинулся к Хуа. Сань Лан не удержался и чмокнул Сяньлэ в губы. Тот опешил, а Хуа проглотил смешок. Вдруг Се Лянь уловил чей-то взгляд на себе. Он аккуратно посмотрел в том направлении и заметил, что на него с широко открытыми глазами пялится Цинсюань. Сяньлэ поблагодарил всё, что можно, за то, что это был только Ветерок. — Давай погуляем, здесь скучно что-то, — предложил Хуа Чэн, тоже подметивший наблюдение. Се Лянь помахал Ветерку, и юноши незаметно ушли на вечернюю прогулку. Лишь звон колокольчиков известил всех об их уходе. В декабрьский вечер было довольно прохладно, но юношей согревало тепло их сердец, которые бились всё быстрее с каждым сказанным словом. Юноши бездумно шли вперёд, полностью погрузившись в какую-то бессмысленную беседу. Парни вдруг остановились и поняли, что небо полностью чёрное, и фонари светят вовсю, а на улице почти нет людей. Хуа сжал ладонь Се Ляня и притянул юношу к себе. Парни некоторое время смотрели друг другу в глаза. Сань Лан убрал снежинку с лица юноши и чуть присел, чтобы спокойно смотреть возлюбленному в глаза. Сердце начало биться чаще, разгоняя кровь по всему телу; щёки Се Ляня покраснели и он немного прикусил губу. Сань Лан легонько поцеловал парня, но этого было достаточно, чтобы показать свою любовь к партнёру. По телам обоих юношей пробедала туча мурашек. — Ты же знаешь, что тебя люблю?.. — Прошептал Се Лянь и прикрыл глаза, зная ответ. — Да. — Мягко улыбнулся Хуа.

***

— Доброе утро. — Зевая поприветствовал Сяньлэ своего сожителя. — И тебе. — Хриплым утренним голосом ответил Сань Лан, чмокнул парня в лоб и погладил Жое, которая вилась под ногами. — Сегодня на завтрак яичница и чай. — Радостно сообщил хозяин дома и поставил перед Хуа тарелку с немного сгоревшим яйцом и кружку чая, который выглядел… Не самым лучшим образом. Самое нейтральне описание будет «жидкая смерть». Несмотря на внешний вид завтрака, Сань Лан принялся уплетать его за обе щёки, иногда приговаривая, что вкуснее ничего в жизни не ел. Сам Се Лянь решил обойтись не маленькой чашкой черного растворимого кофе. — Какие планы на день? — Между глотками поинтересовался Сяньлэ, у которого до сих пор слипались глаза. — Может сходим в парк у Призрачного города? Там тихо, почти нет народа, можно отдохнуть. — Предложил юноша, доев свою порцию. — Хорошо! — Согласился Се Лянь, даже не осознав полностью сказанное, и принялся мыть чашку со сковородкой, которая успела остыть. Вдруг юноша почувствовал как его подбородок одной рукой ласково поворачивают вправо, а другой рукой за талию поворачивают в ту же сторону корпус. В итоге Сяньлэ оказался в объятьях Хуа. Тот поцеловал парня, притворно скривился и произнёс любящим шепотом: — Не пей такой горький кофе, у меня щёки сводит. Лицо Се Ляня всполыхнуло алым пламенем, он поспешил отвернуться и продолжить мыть посуду. Сань Лан так и остался стоять за юношей и обнимать того за талию. — Сядь уже а… — Смущённо сказал Се. — Я сейчас так сяду, что у тебя встанет. — Пошутил (или нет) Хуа. — Да иди ты в жопу. — Наигранно обиделся Се Лянь и надул щёки. — Только в твою. — Подмигнул юноша. Как только с утренней рутиной было покончено и Жое была добросовестно покормлена и выгуляна, парни тепло оделись, взяли термос с чаем, заваренным Хуа Чэном, взяли какого-то печенья с топленым молоком и отправились на прогулку. Они под руку вышли из квартиры и заперли дверь. Как только дверь подъезда открылась, Се Лянь осознал свою ошибку.