Безопасное место

Когда в стае нет уважаемой главы — это влияет на всех. Раньше Чимин не замечал отдельных деталей, но с тех пор как в его жизни появился волк — детали начинают складываться в цельную картину. Омеги воюют между собой, альфы бесконтрольно ухаживают, часто желая разбить состоявшиеся пары. Глава Пак была хорошим исполнителем, но она совершенно не видит, что волки её не слушаются. Теперь Чимин понимает почему главой должен быть альфа. Или же — он, потому что может претендовать на титул Главы, с поддержкой волка. — Юнги, — Чимин передаёт щенка, малыша Субини, и неуверенно поправляет одежду, разглаживая складки, — мне страшно. — Я знаю, — Юнги качает в руках малыша, мурча ему песню, — но ещё я знаю, что ни старейшины, ни твоя мать не видят того, чего вижу я. — И что ты видишь? — Чимин кокетливо наклоняет голову набок, посматривая на альфу через пушистые ресницы. — Моего волка? — Твоя волчица сильна, — Юнги хмыкает, — хотя она не сильнее альфа-волка, но не в силе дело, — он юрко облизывает губы, давая себе мгновение на размышление, — дело в том, что ты хочешь воссоздать старые традиции, хочешь уравновесить омег и альф, хочешь прекратить эти глупые территориальные склоки, которые не замечает совет. Волк это ценит, и волк этому подчинится. И, конечно же, — Юнги хитро щурится, — то, что ты прошёл тропой будет иметь вес. Чимин нервно смеётся, нерешительно зачёсывая волосы назад. Пока он носил в себе щенка — решение казалось единственно верным, однако после родов, когда маленький альфочка покинул его живот, а гормоны пришли в норму, Чимин начал сомневаться. Может лучше отдать место Юнги? Он сильный крепкий альфа, в бою против возмущённых волков он выстоит. Но на это тут же находился противовес — если продолжать решать силой, ничего не поменять. Пусть волки и подчиняются вожаку, склонить голову они могут и перед омегой, за которой стоит альфа. Чимин чувствует за спиной поддержку, знает, что может упасть, закрыв глаза, и его подхватят на руки, знает, что Юнги примет любое решение. И если Чимин сейчас скажет: «я передумал, выступай ты» — Юнги выступит, отвоюет себе место главы и будет несчастен. Чимин легко представляет Юнги Главой: сильный, уверенный, он приведёт селение к процветанию, его будут слушаться, но в тоже время потеряет ту часть себя, что вечно жаждет покоя. Чимин же желает перемен. Он готов воевать, готов спорить, готов убеждать самых упёртых — это те мысли, которые его воодушевляют, заставляют предвкушать. — Я даже отсюда чую, как ты руководишь, крошка-глава, — Юнги ехидничает, посмеиваясь, и только шире улыбается под укоризненным взглядом Чимина, — в тебе столько стремления менять, что никто не сможет устоять. А если хоть один волк выступит против тебя — он познакомится с моими клыками. — И пусть кровь не окропит этот день, — Чимин вздыхает. Он готов к поединкам, но не готов смотреть, как часть его стаи покидает этот мир. — Великая Волчица благословила меня, всё пройдёт успешно. — Да и шаман слишком ехидничал, когда провожал тебя обратно на тропу, — Юнги покачивает захныкавшего малыша, — а он точно знает больше, чем говорит. Всё будет хорошо, Чимини, верь мне, верь себе, верь своему волку. — Спасибо, — Чимин льнёт ближе, прикасаясь к Юнги нежным поцелуем, — но Субини надо отнести Феликсу, пусть он присмотрит, пока мы решаем судьбу нашего дома. — Как высокопарно, — Юнги хмыкает, но не спорит, — отнесём вместе, как раз посмотрим на настроение в деревне. Настроение было смешанным. Чимин чует предвкушение, скуку и напряжение. Те, кто умеет оборачиваться в волков косятся друг на друга, пытаясь угадать кто решит бросить вызов Юнги. Чимина это удивляет, но никто даже не пытается предположить, что возглавить стаю решит он. После главы Пак, омеги, никто не хочет подставлять холку ещё одной омеге. Им придётся разочароваться. Феликс забирает малыша, довольно воркуя. Он прижился в ясельках, подружился со всеми омегами, смог добиться уважения у альф. За ним даже ухаживают с большим усердием, но упрямый Феликс отказывается, дожидаясь того единственного из-за кого дрогнет сердечко. Чимина это умиляет, но он прекрасно понимает подход. Сам он тоже ждал. — Я присмотрю за ним, Чимини, — Феликс воркует с крошкой Субини, корча смешные рожицы, — можете выступать на совете спокойно. — Ты что-то знаешь? — Чимин удивлённо вскидывает бровь и осматривается — нет ли лишних ушей. — Между омегами ходит слушок, — Феликс переходит на шёпот и доверительно наклоняется, — некоторые чуют вашу волчицу, но альфы не понимают, думаю это из-за альфы Мина. Давно не было омеги-оборотня. — Вот как, — Чимин невольно расцветает, — спасибо, Феликс. Это же хорошая весть? Феликс смеётся как перезвон колокольчиков, кивая, мол, да, это самая лучшая весть. Если омеги будут его поддерживать, то Чимин сможет справиться. Альф не так и сложно подчинить своей воле, если знать на какие рычаги давить. Он касается брачной метки, успокаиваясь. Даже если Чимин перегнёт, есть тот, кто защитит. Всегда и везде. — Я всё, — Чимин порхает подобно бабочке, — можно идти к старейшинам.

***

Чимин не удивлён, что совет возмущается всем составом. Мать молчит, сложив руки на коленях — после смерти отца, после того, как Чимин рассказал ей что случилось, она словно постарела ещё больше, совершенно отходя от дел, забрасывая заботу о стае. Это тоже было причиной, по которой Чимин решается на смену власти. — Мало того, что альфа Мин отказывается от титула Главы, вы, омега Пак, желаете продолжить дело своей матери, — говорит один из старейшин, самый старый из альф, — это плохо для стаи. Стаю должен возглавлять волк. Мы и так долго терпели, потакая прихотям главенствующей семьи, но теперь! Обсуждение совета открытое. Чимин слышит ропот альф внизу, чует как омеги готовы разразиться возражениями. Юнги похож на каменную скалу, терпеливо, поражая своим контролем, выслушивая необоснованные причитания и обвинения. Чимин сжимает кулачки на краю рубашки. Внутри него зреет страх, что всё провалится, что он не справится, но он рассыпается, когда рядом появляется незримое присутствие Волчицы. Чимин не знал, но она приходит ко всем оборотням в тот или иной момент, давая сил. Великая Мать проверят, следит, готовая в любой момент отобрать свой дар. Безжалостная, она, впрочем, милосердна к своим детям. И жестока к тем, кто не оправдывает надежд. — Тогда нам ничего не остаётся, как объявить- — Довольно, — Чимин говорит это неожиданно окрепшим голосом, заставляя страх отступить, а волчицу подняться на лапы и взбить холку, — я омега, которая прошла тропой, во мне есть волк, я могу повести стаю за собой. И если кто-то бросит мне вызов — у меня есть тот, кто сможет защитить. Чимин не дожидается вопросов и в один прыжок оборачивается волком, ступая сильными лапами по проседающему полу. Он резким движением проводит когтями по доскам, оставляя следы и, распушившись, вскидывает голову и воет, зазывая за собой стаю. Это получается неосознанно, словно кто-то руководит им, подсказывая как надо поступить. К чему волкам разговоры, когда есть другой способ общения. Один за другим альфы оборачиваются и присоединяются к песне. Даже старейшинам сложно сдержаться от зова: сильного, с поддержкой Волчицы, до того громкого, что стекла начинают дребезжать. Чимин чувствует, как рядом с ним останавливается Юнги. Он выше, крупнее, на его морде есть шрамы, а в одном отпечатке лапы может спрятаться две чиминовы. Но Юнги стоит сзади. Он возвышается над холкой Чимина и с низким, предупреждающим рыком, смотрит на каждого, кто хочет бросить вызов. Альфы опускают головы. Несколько особенно волевых волков упрямо удерживают взгляд Юнги, но, спустя несколько долгих мгновений, тоже опускают головы. Один за другим волки признают право их пары, но Чимин не обнадёживается. Всегда есть тот, кто выступит против — и он ждёт этого единственного. В Юнги он не сомневается, но при заявлении права власти не только бой важен. — …это против правил, — тихо возмущается один из старейшин и Чимин дёргает ухом, даже не обращая внимания. Что тот, кто не прошёл тропой знает о правилах. — И ничего не значит, омега. Чимин рычит, не оборачиваясь и его рык подхватывают те, кто признают его как волка. Но звук обрывается стоит одному, достаточно мощному, чёрному альфе, лениво выйти к Юнги и Чимину. Перед ним расступаются неохотно, пропуская вперёд и отступая назад, формируя круг. Альфа Чхве Ушик, собственной персоной. Чимин знает о нём то, чего не хотел бы. Как любвеобильная омега Тэхён провёл с ним несколько течек, но разорвал отношения, потому что альфа слишком доминантный. Он всегда занимает третье или четвёртое место после Юнги и Намджуна, а в недавней охоте впервые возглавил негласный рейтинг. Потому что Юнги был слишком занят малышом, а у Намджуна начался гон. Чимин оскаливается, прижимая уши к макушке. Он чувствует, как холка встаёт дыбом, а вдоль позвоночника скользит волна мурашек и предвкушения. Ни один альфа не кинется на омегу, даже волка, чтобы прогнуть под себя, но Ушик пригибается, готовясь к прыжку. В нём чувствуется жажда власти, тлеющий огонёк несправедливости с нотками давней обиды и желания отомстить. Юнги нападает первым, просто перепрыгнув через Чимина, метя сразу в шею Ушика, но тот уворачивается. Это сложно назвать дракой, потому что они так и не касаются друг друга, уворачиваясь, рыча и скалясь. Чимин недовольно фыркает: территориальные альфы не слишком кровожадные. Его собственные клыки просят же крови. Но Чимин никогда не побеждал в спарринге с Юнги, раз за разом оказываясь валяющимся пузом кверху. Волки кружат и Чимин внимательно следит. Он не уходит из круга, выжидая. Подло целится в шею Ушика, когда его давит Юнги, неправильно нападать вдвоём на одного. И честь — единственное, что сдерживает Чимина. Нетерпеливо топая лапками по полу, он кружится, злясь всё больше с каждым мгновением и, видимо эта злость передаётся Юнги, потому что его альфа в один момент отпрыгивает от атаки, а в другой хватает пастью за холку. Скулежа нет, но Юнги треплет Ушика на славу, швыряя его из стороны в сторону, каждый раз ударяя об пол. Чимин довольно рычит и альфы рычат рядом, подхватывая нового вожака. Ушик молчит. Он упрямо пытается вырваться, но Юнги держит крепко, прижимая с грозным рыком. Только когда Ушик слабо бьёт лапкой и издает маленький, показывающий, что он сдаётся, звук, только тогда Юнги его отпускает. Не сразу, дожимая до самого конца, но отпускает. Разжав пасть, Юнги показывает всем окровавленные клыки и медленно слизывает кровь, двигаясь к Чимину. Он склоняет морду последним. Чимин осматривает каждого перед тем как обернуться человеком и поворачивается к совету. Мать сидит бледная, словно постаревшая в одно мгновение на несколько лет. Старейшины не кажутся согласными: некоторые недовольно поджимают губы, часть отворачивается, совершенно никто не выглядит довольным. Но Чимину плевать. Он сжимает дрогнувшие ладони в кулаки и убирает их за спину. — Не важно нравится вам это решение или нет, — Чимин прокашливается, чтобы убрать из голоса рычащие нотки, — но стая принимает меня, а любой, кто будет недоволен встретится с клыками альфы Мина. — В таком случае зачем омеге титул главы, если- — Потому что есть разница между тем кто защищает, и тем, кто ведёт, — Чимин нагло перебивает, — я буду вести, Юнги — защищать. Не только меня, стаю, — Чимин обводит взглядом всех, кто его слушает. Он чувствует надежду омег, их трепет внутри, их желание верить и идти. Он чувствует альф, их готовность подчиниться, их желание слышать. — Это обязанность альфы — оберегать, это обязанность омеги — вести к процветанию. Для меня стая — дом, который я должен обустроить для каждого, где не будет недовольных, где альфы и омеги будут жить в гармонии. Разве наши с вами желания не совпадают, совет? Разве это не то, что завещала нам Великая Мать? Старейшины поджимают губы и Чимин даёт себе возможность немного расслабиться. Он мягко улыбается и говорит ласковым тоном, который использует рядом с малышом. — Тропа это всего лишь дорога, которая ведёт нас к правильному выбору, — Чимин прижимает ладонь к сердцу, — Волчица не забирает тех, кому есть для чего оставаться. Вы бы знали это, решив в своё время пойти тропой, проверить себя, узнать, что важно. Теперь омеги тоже могут выбрать путь волка. Одно из множества, что я поменяю. Чимин молчит, прикрывая глаза. Он не знает, чего ждёт: одобрения? признания? поддержки? Может быть всего сразу и какого-то завершающего чувства исполненного долга. Но он совершенно не ожидает что его стая, его волки, начнут хлопать. Тихие, напоминающие шорох листьев хлопки набирают силы, пока не окружают Чимина подобно объятьям Юнги.

***

Оказавшись наедине, Чимин жарко прижимается к Юнги, моментально забывая обо всём. Стая, альфы, волки… Это неважно, когда его подхватывают любимые ладони, надёжно прижимая и оберегая от всех забот. Чимин ластится, мешая тихое волчье рычание и омежье мурчание, вжимаясь в крепкое тело, зарываясь пальцами в волосы, путая их. Юнги целует в ответ так же голодно и жадно, прикусывая мягкие губы и толкаясь языком внутрь. Перед глазами у Чимина мелькают картинки, как за него дрались, как Юнги давил другого альфу. Ради него. За него. Это возбуждает и восхищает одновременно. Он скользит пальцами ниже, проскальзывая под рубашку, оглаживая пышущее жаром тело. Хочется сорвать одежду, толкнуть Юнги на пол и оседлать его. — Мы всё ещё в доме совета, — Юнги целует подставленную шею, прикусывая и оставляя следы, — если тут всё пропахнет нами — они никогда нас не простят. — Ты меня отговариваешь или убеждаешь? — Чимин прижимается ртом к пахучей железе альфы, собирая губами выступающие капельки, слизывая их. Он стонет от наслаждения. — Я сам не знаю, — Юнги подхватывает его под задницу и прижимает к стене. После продолжительного разговора со старейшинами, когда все разошлись, Чимин затащил их в какую-то неприметную коморку, набрасываясь на своего альфу. Это совершенно по дурацкому — заниматься сексом в настолько непригодном месте, когда у вас есть общий щенок и обязанности, но Чимин не может устоять. Останавливает их громкий шум из глубины тёмной комнаты, куда они проскользнули. — А мы где вообще? — Чимин невольно шепчет, прижимаясь ближе, обхватывая ногами талию Юнги. — Ничего не вижу. — Не знаю, — Юнги тоже шепчет, и, когда шум повторяется, но ближе, быстро выносит Чимину наружу, захлопывая дверь. Он прижимается к ней спиной, продолжая держать омегу на руках. — Домой, Чимини, думаю Субини можно забрать позже. — Да, — Чимин предвкушающе облизывается и пружинисто спрыгивает на пол, поправляя на себе одежду, — думаю у нас остался единственный спокойный вечер, перед тем как я начну менять порядки. — Уверен, что не единственный, — Юнги притягивает Чимина к себе за талию, — а когда ты всё перевернёшь с ног на голову, у нас будет сотни спокойных вечеров. Чимин прижимается ближе, обхватывая ладонью большую ладонь Юнги у себя на талии. Какое-то время они идут молча: выходят из здания совета, неторопливо бредут по вытоптанным дорожкам селения, посмеиваясь с играющихся щенков. Чимин мысленно перебирает свои планы, решая с чего лучше всего начать и, неуверенно прижимая ладонь к груди, робко спрашивает: — Я же справлюсь, Юнги? Чимину не нравится проявлять слабость перед другими, но Юнги родной. Если не перед альфой, то перед кем ему расслабляться? — Конечно, крошка-глава, — Юнги останавливается и поворачивается так, чтобы обхватить ладонями чиминово лицо, — а если в какой-то момент тебе будет тяжело — я помогу. Чимин сбивается с ровного дыхания. Он смотрит как солнечный лучик играется в мягких волосах Юнги и вспоминает тот самый первый раз, когда их взгляды встретились. Ничего не изменилось. Юнги всегда будет его безопасным местом.

fin