Мерцающие кристаллы на огромной люстре напевают золотую мелодию под тихий шёпот обеденного зала в «Абруццо». Кто-то радостно ахает, когда пробка от шампанского выскакивает из бутылки, а мгновение спустя официант, одетый в элегантную чёрно-белую униформу, предлагает бутылку «Пола Роджера» Гарри, который кивает, соглашаясь. Как подозревает Гермиона, его щёки уже раскраснелись от тайного восхищения красиво скроенным синим платьем Джинни. Официант оборачивает горлышко бутылки салфеткой кремового цвета, выкручивает пробку и наполняет четыре бокала.
Рон первым поднимает своё шампанское с мерцающими пузырьками.
— Выпьем же за «П. У. Г. и партнёров»…
Джинни откидывает длинные рыжие волосы за плечи и наклоняется вперёд.
— Партнёров, с которыми я ещё не встречалась.
Рон бросает на неё свирепый взгляд, прежде чем продолжить:
— Да здравствует Египет, наше величайшее приключение!
— Ура! — радостно выкрикивают в унисон Гермиона и Гарри, поднимая бокалы к центру стола.
— За самых красивых партнёров в Лондоне! — восклицает Джинни.
Перед тем как отпить шампанское, Гермиона смеётся громче, чем позволяла себе за долгие годы. На вкус оно свежее, согревающее и золотое и проникает прямо в грудь, вытягивая восторг из её сердца.
Мы едем в Египет. Мы сделали это.
Рон закатывает глаза, глядя на сестру, и делает глоток.
Переполненная тёплыми чувствами, Гермиона тянется к Джинни и крепко сжимает её руку.
— Я так рада, что ты смогла прийти сегодня.
Джинни пожимает руку в ответ и делает второй большой глоток шампанского.
— Не то чтобы у меня было какое-то другое занятие на вечер, — смеётся она. — Я определённо заставила Рона отправить мне приглашение.
— Ведёшь себя так, будто это я тебя никуда не зову, — фыркает Рон. — Разве не ты раньше ссылалась на важные тренировки и выездные турниры, отказываясь от моих приглашений?
— Тебе повезло, что сейчас у меня полно свободного времени, — ухмылка Джинни практически дикая. — Как жаль, что тебе приходится пересекать весь земной шар, чтобы сбежать от меня.
— Он начал планировать поездку, как только узнал, что ты пробудешь дома все семь вечеров за неделю, — поддразнивает Гермиона.
Рон щиплет Джинни за руку.
— Хотел бы я, чтобы вы двое никогда не встречались.
— Узнала какие-нибудь новости от целителя сегодня? — спрашивает Гарри у Джинни, пропуская стакан между руками. — Рон сказал, что у тебя был назначен приём.
— Как новенькая, — широко улыбается она. — Ну или буду плюс-минус через четыре месяца строгого графика отдыха и упражнений для ноги, а если растяжение не пройдёт, то в феврале возможна операция на колено.
Желудок Гермионы сжимается.
— Четыре месяца! — восклицает она. — Я думала, ты сказала, это было незначительное падение. Ты…
— Ты пропустишь половину сезона! — Рон ругается, ошеломлённый.
— Я в курсе, — отрезает Джинни. — Проклятый бладжер. Не волнуйся, я всё равно останусь твоей знаменитой сестрой.
Он игнорирует её и сердито ворчит:
— Надеюсь, твоя целительница знает, что делает. Четыре месяца.
Чёрт побери! Говорю, тебе следует узнать второе мнение.
Глубокий хмурый взгляд появляется на лице Гарри.
— Чем ты будешь заниматься всю весну?
Джинни морщит нос.
— Меня любезно пригласили послужить компаньонкой тётушке Мюриэль. В феврале мы должны уехать в Бат.
— Бат в феврале? — вторит Гермиона. — Разве там не будет холодно?
— Бат с тётушкой Мюриэль? — хихикает Рон. — Как, чёрт возьми, тебя угораздило ввязаться в это?
— У меня не было особого выбора. Она услышала, что я внезапно оказалась не занята, а целительница сказала маме, что нет более подходящего места для выполнения водных лечебных упражнений.
— У тебя наверняка есть другие варианты, — настаивает Гермиона.
Джинни пожимает плечами.
— Я написала профессору Макгонагалл, чтобы узнать, могу ли я помочь с командами по квиддичу в Хогвартсе, но не надеюсь, что мадам Трюк позволит мне вмешаться.
— Но ты одна из лучших, — шипит Рон, — а мадам Трюк — практически динозавр.
— Ей едва исполнилось пятьдесят, Рон, — поднимает на него бровь Гермиона.
— Ты всегда можешь поехать с нами, — выпаливает Гарри. Все трое удивлённо смотрят на него, и он расправляет плечи. — Я имею в виду, у тебя же было «Превосходно» по древней магии, ведь так?
Джинни подпирает подбородок кулаком.
— Сдала лучше, чем мой дорогой братец. Возможно, мне всё-таки следует записаться в вашу весёлую группу.
Гермиона, по правде говоря, была удивлена, когда Рон предложил заняться совместным бизнесом в такой сфере. В школе он не проявлял особого интереса к древней магии, а после выпуска и того меньше, но Рон каким-то образом соединил физическое мастерство Гарри, знания Гермионы и собственное обаяние в предпринимательском деле, которое себя оправдало. У Рона есть удивительная способность разговаривать с людьми, будто они единственные в комнате, и, когда он пожимает чью-то руку и искренне предлагает свою фирменную чашку чая, всё зачастую проходит гладко.
Фирменная чашка чая Рона — это немного превосходного Огдена из его личных запасов, и он всегда при этом бормочет себе под нос: «Я обычно так не делаю, но вы выглядите как человек, который…»
Рон фыркает на сестру.
— Мама снимет с меня шкуру, если я утащу тебя в Египет.
Джинни скрещивает руки на груди.
— Уж прости меня, но ты тащишь Гермиону в Египет. Она ведь тоже молодая женщина.
— Гермиона спасла нас от дьявольских силков на
первом курсе. Она хорошо зарекомендовала себя, — отвечает он.
— Я спасла тебя от паука, когда тебе было семь, — возражает Джинни.
— Это не одно и то же, — ворчит Рон. — У нас всё равно нет столько средств.
Она усмехается.
— Я могла бы быть партнёром. Слышала, вы ищете такого.
— Ты действительно помогала нам на проекте Гудвина, — замечает Гермиона.
— Это было очень здорово, — Гарри откашливается и обращается к Джинни: — Ты проделала очень хорошую работу.
— Спасибо, Гарри. Мне всегда приятна твоя похвала, — её тон почти превращается в насмешку, но улыбка остаётся приятной, хотя и натянутой.
— Как я уже сказал, у нас нет на это средств, — настаивает Рон. — Кроме того, ты должна заниматься водной гимнастикой, а не карабкаться по камням в Долине Царей.
Джинни откидывается на спинку стула.
— Полагаю, ты прав. Но это просто ужасно.
Громкое восклицание прерывает их разговор, и Гермиона оборачивается, чтобы увидеть приближающихся к ним с широкими улыбками Дина Томаса, Симуса Финнигана и Колина Криви.
— Эй, Гарри, — искренне приветствует его Колин и кивает остальным: — Рон, Гермиона, Джин.
— Какой приятный сюрприз! — хлопает Дин в ладоши. — Что вы здесь делаете?
Рон поднимает свой бокал.
— Празднуем! Трое из нас всего через пару месяцев отплывают в Египет.
Дин присвистывает, а глаза Симуса расширяются.
— Ты шутишь. Как вам это удалось?
— Слизнорт взял нас в свою экспедицию, — довольно ухмыляется Рон. — Мы садимся на борт «Имперца»
пятнадцатого января.
— «Имперец»? — медленно произносит Джинни. — Звучит устрашающе. Вы же не будете пытаться завоевать Египет?
Гарри усмехается в стакан, и притворное недовольство Джинни превращается в лёгкую улыбку.
— Это восьмидневное путешествие на пароходе до Александрии, а потом мы сядем на поезд до Каира, — объясняет Гермиона.
— Все мумии и богатства оттуда, а? — Симус хлопает Гарри по спине.
— Книги и артефакты, — сурово говорит Гермиона. — Мы археологи, а не охотники за сокровищами.
— Зависит от того, что ты называешь сокровищем, — улыбается ей Джинни.
Колин с интересом наклоняется вперёд.
— Что это вы там собрались искать? До меня дошли слухи про книгу заклинаний Се-Осириса…
— Да неужели? — шевелящиеся брови Рона говорят об утвердительном ответе.
Гермиона пинает его ногу под столом.
— Книга заклинаний, конечно, представляет интерес, но я уверена, что во время нашего визита мы будем задействованы в целом ряде проектов.
— Боже мой, — присвистывает Колин, — если вы найдёте эту книгу заклинаний… вы вообще можете себе представить?
— Я не знал, что ты интересуешься египтологией, — говорит Гарри.
— А разве не все сейчас? — смеётся Симус. — Уверен, интерес Колина угас бы, проведи он три дня на жаре и в песках.
Колин хмурится на Симуса. Его всё ещё юношеские и полноватые щёки краснеют.
— Я правда…
— Что вы делаете после ужина? — с надеждой спрашивает Дин. Он осматривает их лица, но его взгляд задерживается на Джинни. — Мы думали, что могли бы пойти потанцевать, если захотите присоединиться.
— Танцы! Как мило! — вскрикивает от восторга Джинни.
Рон хмурится.
— Разве у тебя не смещено бедро или что-то в этом роде?
— О, тсс! — закатывает она глаза. — Простые покачивания не причинят мне вреда. Гермиона присмотрит за мной, верно?
Гермиона смеётся.
— Простые покачивания? Ты танцуешь, будто играешь в квиддич, Джинни Уизли.
— Никаких покачиваний, — бормочет Гарри. — Только джайв.
— Пойдёмте, — умоляет Джинни. — Там только что открылся новый джаз-клуб, и группа должна быть замечательной.
— Однако мы не можем надолго задерживаться. Ты обещала Мюриэль, что мы позавтракаем с ней завтра, — напоминает Гермиона.
Джинни морщится.
— Ещё больше причин, чтобы насладиться сегодняшним вечером.
— Я не возражаю, — бормочет Гарри, переводя взгляд с Рона на Гермиону.
— Это как раз то место, о котором мы думали, — усмехается Дин. — Мы рассчитываем на вас?
— Конечно, — обещает Джинни.
— Тогда увидимся после ужина! — бросает Симус, когда метрдотель ведёт их к столику.
Рон наклоняется к Джинни.
— Клянусь Годриком, если ты ещё больше навредишь себе и мне снова придётся тащить тебя до квартиры…
— О, заткнись, Рон, — хмыкает она. — Если ты не берёшь меня с собой в Египет, позволь мне хотя бы похвастаться платьем.
— Я не… это всё
финансы, боги.
— Ты прекрасно выглядишь, Джинни, — заверяет её Гермиона. Рон заказывает бутылку вина, а Джинни просит два коктейля «Френч 75» для дам.
— Не знаю, волнует ли меня, что Колин Криви околачивается рядом с Дином и Симусом, — говорит Гарри.
Джинни поджимает губы.
— Почему? Я думала, ты с ними дружишь.
— Ну, Дин довольно лихой, тебе не кажется? — Гарри скрещивает руки и пожимает плечами, но сжатые челюсти выдают его. — Я всегда беспокоюсь, что Колин возьмётся за что-то, что ему не по плечу.
— Он уже взрослый, Гарри. Осмелюсь предположить, что он может о себе позаботиться, — фыркает Джинни. — Вы же смогли, верно?
— Я не это имел в виду, — бурчит Гарри.
Гермиона ёрзает на стуле.
— Я уверена, что с Колином всё будет в порядке, Гарри. Ему полезно развиваться. Ради всего святого, он едва был где-то кроме пределов Хогвартса с тех пор, как узнал, что он волшебник.
— Не могу представить, как можно остаться там после выпуска, — Рон расправляет широкие плечи, словно стряхивая с себя отвращение лишь от одной мысли о таком. — Наверное, он перенёс свои вещи прямо из спален в свободную комнату по соседству с профессором Флитвиком, не думаете?
Помощник по чарам.
Гарри смеётся.
— Честно говоря, не думаю, что Макгонагалл пустила бы нас обратно.
— Криви был гораздо более ответственным, чем мы, — соглашается Рон.
— Это не Драко Малфой вон там, в углу? — спрашивает Джинни, кивая через плечо Гермионы. — И с ним Астория Гринграсс, да?
Гермиона напрягается и сопротивляется желанию оглянуться, чтобы увидеть его, изучить, проверить, появились ли на его лице морщины каких-либо сожалений или у него гладкая кожа человека, который никогда не лежал без сна, думая о собственной вине.
Рон перекидывает руку через спинку стула Гермионы и по-братски хлопает её по плечу.
— Не беспокойся о них. Они выглядят богатыми и совершенно несчастными, как им и положено, — бормочет он. — Мы моргнуть не успеем, как окажемся на корабле, а бедный Малфой застрянет здесь, в скучном старом Лондоне.
— Спасибо, — шепчет она, сложив руки на коленях.
— Ты посмотрела книги по снятию проклятий, которые я оставил на твоём столе? — меняет тему Рон.
Гермиона закатывает глаза.
— Ещё нет.
Он стонет.
— Но прошло уже две недели!
— Я займусь этим! — настаивает Гермиона.
— Знаешь, а ведь сейчас это действительно важно, — отчитывает её Рон.
Мерлин, как всё изменилось со времён школы. — Трудно сказать, с чем мы можем столкнуться в Египте. Если понадобится, я заставлю вас с Гарри тренироваться.
Она щурится на него.
— Я запрещаю тебе проводить тренировки. Я спрячу целый батальон клыкастых фрисби под твоими подушками.
Рон отмахивается от её угроз.
— Посмотри книгу. Тебе не соскочить, Гермиона.
Официант ставит на стол тарелку с коктейлем из креветок, и Рон задаёт Джинни ещё один вопрос касательно того, каковы ожидания успеха у «Гарпий» без неё самой в составе до конца сезона. Непринуждённая атмосфера отрывает Гермиону от мыслей о Драко Малфое и его невесты, возвращая к друзьям, и она твёрдо сосредотачивается на том, чтобы до конца вечера наслаждаться золотыми пузырьками в своём бокале.
***
Джинни держит слово и не наносит себе никаких телесных повреждений. Она проводит бóльшую часть ночи рядом с Гермионой, но они обе позволяют каждому из юношей по очереди потанцевать с ними. По дороге домой, когда Рон и Гарри уже навеселе от эля, Рон обнимает Гарри за шею и они словно ведут какой-то серьёзный разговор, перемежающийся случайными лающими смешками.
— Ты, кажется, застряла где-то глубоко в раздумьях, — Джинни кладёт руку на сгиб локтя Гермионы и притягивает её к себе. — Не хочешь сбросить груз с плеч?
Гермиона улыбается и наклоняется к ней.
— Я просто довольна из-за Египта.
Джинни кивает, и они идут под звёздным небом, подпевая музыке, которая доносится до улицы. Со вчерашнего дня погода стала суше, но в воздухе по-прежнему витает холодок, и Гермиона рада, что потратила часть аванса на короткую меховую накидку. Она сомневается, что та понадобится ей в Египте, но бархатисто-коричневая норка привлекла её внимание ещё в прошлом месяце, и в тот день Гермиона не смогла пройти мимо витрины магазина одежды в Косом переулке и не сделать покупку.
— Ты нашла всё нужное во «Флориш и Блоттс»? — спрашивает Джинни.
Гермиона инстинктивно оглядывается, но на улицах почти никого. Тем не менее когда она отвечает, то говорит тихо:
— Да. Я думаю… ну, придётся подождать, пока мы не приедем туда.
Джинни кивает и крепче сжимает руку.
— Ты собираешься рассказать об этом Рону и Гарри?
— Я ещё не уверена, — бормочет Гермиона, пока Рон заливается смехом впереди. — Я хотела удостовериться, что это возможно в первую очередь.
— Мой рот на замке. Только пообещай мне, что не пойдёшь на это в одиночку.
— Обещаю.
Джинни делает паузу, перед тем как задать следующий вопрос:
— Насколько всё плохо на самом деле?
Что-то вроде горькой ириски застревает в горле Гермионы, и она думает о скомканном письме из Святого Мунго, лежащем в мусорке.
— Плохо, — наконец отвечает она, отбрасывая дрожь в голосе.
— Сколько им осталось?
— Шесть месяцев, — говорит Гермиона. — Может, меньше.
Джинни тихо ругается и притягивает её ближе.
— Если кто и может разобраться во всём, так это ты, — настаивает она. — Ты всегда знаешь, что делать.
Гермиона качает головой и смеётся, потому что не знает, как ещё ответить.
— Расскажи мне ещё одну историю о Египте, — требует Джинни. — Что-то о богах, если можно.
Гермиона запрокидывает голову и какое-то время смотрит на звёзды, прежде чем принять решение.
— Когда Ра-сияющий был фараоном Египта, пророчество пришло от Тота, бога мудрости. Тот предупредил, что Нут, богиня небес, родит сына, и её сын заменит Ра на посту правителя Египта. Ра был в ярости. Он наложил проклятие на Нут и заявил, что та никогда не родит ребёнка ни в какую из ночей или ни в какой из дней года. Нут была опустошена его заявлением, поэтому пошла к Тоту за помощью, ибо Тот глубоко заботился о Нут. Тот придумал хитрый план. Он разыскал бога Луны и попросил его сыграть в шашки. Бог Луны любил заключать пари, поэтому они сделали ставку на игру. Тот победил бога Луны, но бог Луны ненавидел проигрывать, поэтому потребовал сыграть ещё раз. По мере того как они продолжали играть, ставки росли и росли, пока Тот не выиграл у бога Луны достаточно света, чтобы хватило на пять дней. Тот добавил эти дни между концом одного года и началом следующего, и за эти пять дней Нут родила пятерых детей: Осириса, Гармахиса, Сета, Исиду и Нефтиду.
Джинни вздыхает.
— Это очень много детей. У меня никогда не было бы столько детей, — она тоже запрокидывает голову, чтобы посмотреть на звёзды. — Максимум два, а может быть, и вообще ни одного.
— Это точно не то, что я бы сделала с пятью дополнительными днями, — признаётся Гермиона.
— Что бы ты сделала?
Целых пять дней. Этого наоборот недостаточно.
— Читала бы, конечно, — шутит она в ответ. — Я бы каждый год ездила в новую известную библиотеку.
— Ну, конечно, — Джинни не звучит убеждённой, но, возможно, это сам по себе ответ. Она крепко держится за Гермиону, пока та не отнимает руку у входной двери своей квартиры.
***
На следующее утро Джинни появляется на устрашающем завтраке с опозданием в семь минут, и, когда она заходит в гостиную, тётя Мюриэль приходит в ярость. Даже Гермиона может признать, что Джинни выглядела намного бойчее, когда они расстались прошлой ночью, а с тех пор её волосы, взлохмаченные после ночного сна, так и не оказались уложены.
— Здравствуйте! — звонко приветствует их Джинни, садясь на своё место.
— Ты не накрасила губы, — произносит Мюриэль.
— Должно быть, вылетело из головы, — Джинни качает головой, и они пристально смотрят друг на друга. Гермиона ёрзает и первой сгибается под нарастающим давлением. Она хватает свой клатч и копается в нём, пока не находит золотую тубу, которую три месяца назад выбрала после тщательных поисков в Косом переулке.
— Вот, — она протягивает помаду Джинни. — У меня есть, так что можешь одолжить.
Мюриэль с недовольством щурится на Гермиону, а Джинни не торопится распределить светло-розовый цвет по губам. Гермиона, которая столкнулась лицом к лицу с гигантскими пауками, василисками и самой Беллатрисой Лестрейндж, шарахается от порицания Мюриэль и изображает лёгкую вежливую улыбку.
— Мы готовы, чтобы нас обслужили, — говорит Мюриэль, осматривая столовое серебро. — И, пожалуйста, убедитесь, что чай горячий. Я буду крайне разочарована, если всё будет как в прошлый раз.
Официант слегка бледнеет, словно воспоминания о прошлом разе всё ещё врезаны в его память, и, коротко кивнув, отходит от столика. Она тяжело вздыхает.
— Что ж, — поворачивается она к Гермионе, — я разговаривала с Молли Уизли и должна сказать, что совершенно потрясена.
Гермиона сглатывает, тщательно подсчитывая в голове количество совершенных ею действий, которые наверняка встревожили бы тётю Джинни.
— Могу я спросить, что именно вы слышали?
Мюриэль поджимает губы.
— Молли говорит, что вы изъявили намерение поехать в Египет. — Официант обходит их, ставя чайник и многоуровневый поднос с канапе-сэндвичами. — По деловому вопросу.
— Да, — подтверждает Гермиона, выпрямляя спину. — Гарри, Рон и я планируем уехать в январе.
— Боже мой, — Мюриэль качает головой, наливая чай в чашку. — Такие мероприятия совершенно неуместны. В самом деле, для молодой женщины уже достаточно плохо заниматься тем же делом, что и вы, но путешествовать по миру без сопровождения и с двумя молодыми людьми — что ж, это хуже, чем квиддич Джинни! Слава Мерлину, что она отказалась от этого.
Джинни хмурится.
— Я отказываюсь от него всего на несколько месяцев. Целители сказали, что в следующем сезоне я буду лучше, чем когда-либо.
— Посмотрим, как ты запоёшь после того, как познакомишься с удовольствиями сезона в Бате, — фыркает Мюриэль.
— Я уверена, — отвечает Джинни сквозь стиснутые зубы.
Гермиона очень впечатлена тем, как хорошо Джинни удаётся держать язык за зубами: её лихорадочное желание облить тётю обжигающим чаем почти не заметно. Мюриэль, не обращая внимания на вскипающий бунт, делает маленький глоток чая, а затем удовлетворённо выдыхает.
Слава богам.
— То есть вы хотите сказать, что намерены вот так болтаться по Египту? — спрашивает Мюриэль Гермиону.
— Да, и мы не будем болтаться, — говорит ей Гермиона. — Очень уважаемый профессор из Хогвартса предоставил нам прекрасную возможность, и я рассчитываю на очень выгодную для компании поездку.
— А вы с Рональдом будете помолвлены к тому времени, как уедете?
Гермиона давится чаем.
— Нет, — хрипло отвечает она. — Не думаю, что у нас есть какие-то планы на помолвку. Видите ли, мы не очень подходим друг другу.
Мюриэль хмыкает.
— Вы действительно хотите сказать, что мой племянник никогда не делал вам предложения руки и сердца?
— Нет, конечно, — твёрдо отвечает Гермиона.
На самом деле два года назад, одним тоскливым днём, когда они склонились над коробкой с папками в пыльной комнате архива, Рон сделал ей странное предложение руки и сердца.
— Ты когда-нибудь задумывалась о замужестве? — спросил он.
— Время от времени, полагаю, — рассеянно ответила Гермиона, листая папки по
Нортумберленду 1903 года.
— Со мной, — пояснил Рон.
Гермиона взглянула на него, чтобы определить, следует воспринимать его заявление как шутку или же он говорит всерьёз. Рон выжидающе смотрел на неё, но так и не дал понять, надеется ли услышать конкретный ответ. Неловкая тишина повисла между ними.
— Нет, — медленно произнесла Гермиона, растягивая слово, чтобы увидеть, не выдали ли его глаза каких-либо эмоций по поводу её отказа.
Был ли это отказ? Возможно, это было скорее отговариванием от симпатии, чем фактическим отказом.
Рон кивнул, и Гермиона заметила, как расслабились его плечи.
— Если тётя Мюриэль спросит, скажи ей, что я предложил.
— Конечно нет, — покачала Гермиона головой, возвращаясь к работе.
Мюриэль прищуривается, глядя на Гермиону.
— В самом деле?
— Он никогда не говорил об этом ни слова, — искренне уверяет Гермиона. Джинни рядом фыркает, а Мюриэль смотрит на неё и делает ещё один маленький глоток чая.
— Какой дурак, — ворчит она себе под нос. — Когда я была в вашем возрасте, молодые люди были сделаны из более твёрдого материала и никогда бы…
Гермиона изо всех сил старается заглушить остальную часть жалких воспоминаний Мюриэль о мужчинах её дней и различных недостатках современного волшебного общества. Когда Мюриэль делает паузу, чтобы отдышаться и отругать официанта за то, что тот принёс не те птифуры, Джинни наклоняется к Гермионе.
— Боги, я не переживу Бат, — шепчет она. — Два месяца с ней?
— Возможно, ты всё же нужна мадам Трюк, — бормочет Гермиона.
Джинни морщится и качает головой.
— Я что-нибудь придумаю. Так не сгодится.
Официант ставит башенку с выпечкой, и Гермиона тянется за булочкой. Джинни прищуривается, пока разглядывает предложенные варианты завтрака, но Гермиона видит, что её разум находится где-то далеко: лицо Джинни приняло такое же выражение, как у Рона, всякий раз когда он подсчитывает расходы.
