***
Возвращаясь в то время, беззаботным для юношей, еще знакомившихся с миром. Мальчишки поступили в Академию после 9-го, Обито запихнули насильно, Какаши пошел потому что образование оплачивалось Учихами, хоть, как и выяснилось не понадобилось платить, поступил на бюджет. Начало декабря, проучившись некоторое время преподаватели требовали много, информации давали мало, и часто валили учеников, в том числе и Какаши который сдавал сегодня сессию и сдал на высокие баллы для колледжа «хорошо», преподаватель ни когда, ни при каких условиях — не ставил, «отлично». Какаши это не устраивало, подумал декану обратиться, но решил поговорить. Начал разбираться о некомпетентности и правилах учебного заведения. Скрипя зубами ректоры убеждающее намекнули преподу поставить высокие баллы ученику, так пошли слухи, про ученика отличившегося. Хатаке в шутку, но, больше с шоком разошелся в большой слух. Что касается Обито, измученный бедолага ели как сдал на «удовлетворительно». В лице пока ехал домой с другом на автобусе читалось «потрачено». Потрачено: время, самооценка, чертово настроение, как его чмошили, мудохали по графам правил и конспектов. Чуть не исключили. Чуть перед этим же преподам, вены карандашем не вскрыл. — Чертов старик. — Огрызнулся юноша и посмотрел на согласившегося Хатаке. — Да ему жить скучно, я пока ему все рассказывал, думал сам на стенку полезу. — О, даже тебе было тяжело? — Юноша посмотрел с воодушевлением на уткнувшегося в телефон друга. — Конечно, когда два дотошных человека сталкиваются, образуется либо дружба, либо жаркие споры. — мда, кажется он зуб на тебя теперь точит, что пять поставил, хоть и заслуженно. Да, лучший ученик? — Хах, я всю ночь зубрил, сейчас вырублюсь на ходу… Я заслужил поспать у тебя на плече. — Пофиг. — Ок.— Какаши прикладывается к плечу, и невесомо под маской произносил тихое, сонное. — Так…тепло. — Самому проносится жар в груди и так не равномерно распространяется и скользит по телу тепло, посматривая друга уже спящим на своем плече, «до остановки конечной еще, минут 30-ть, можно и самому прилечь.» Голова упирается на его и мальчик сам смыкает глаза, уставши проваливаясь в сон. ...Вернувшись парни разбрелись по комнатам. Обито пошел есть, Какаши садится за новоприобретённый компьютер, щедро подогнанными родственниками Учих. Надевая наушники с микрофоном, врубая самые актуальные шутеры, нелигалки, Какаши не сдерживал себя и орал матерясь: — Где твои глаза, как ты не видел его сзади, — Прикрывай. Прикрывай! — Реагировал рьяно на проигрыши отчитывая присоединившегося Обито, на Гая реагировал так же, почему он так хуево играет, это было оправданно, потому что, его весна юности не созрела и ни вывозила — Гай истерично орал не понимая куда нажать кнопку, чтобы стрелять пока его ебашело как 10-ть нигеров на одну девченку. Ник. Изумрудный зверь: Как вообще… Возможно управлять левой и правой рукой одновременно?! Я как нажимаю вперед, так нас сразу все атакуют, Как я должен искать эти чертовы сундуки?! Какаши устало закатывает глаза слушая пыхтящие шипение с матом от соседа по комнате. — У своей мамки пусть спросит как это двумя руками за раз! — Учиха язвит и кричит в соседнюю комнату другу. — Какаши, чё ты с ним возишься, пошли этого Дотера пусть в майнкрафт играет! Какаши промолчал и решил отомстить Обито, за Майто Гая. Проигрывать он не намерен, сливаясь вместе — не вариант, но, свалить все как несчастный случай, может… Тут же с комнаты послышались матерящиеся шипение и резкие стуки по столу. — Блядь! Какаши, какого хрена. Ты меня не прикрыл! Засранец, специально мне катку слил! — Упс. — двулико улыбнулся в скайпе. — Рубили три часа, распрощавшись с Гаем, пошел спать. Пробуждаясь, в сознание примерно понимает что уже девять вечера, слышит знакомые слуху шаги: — Домашку не проси. Не делал. — Я за тобой. — Мальчишка хмыкает. — Вот чего ты разлегся. Давай… Вставай. — тянет за палец ноги, чувствуя сопротивление. Какаши дергает ногу, мычит недовольно и переворачивается на бок. Когда чувствует присутствие пацан севший на чужую кровать, Какаши недовольно опускает мышцу гордецов, пытается уснуть еще быстрее. Обито прислоняется к стенке. — Какаши, хоть раз надо отпраздновать поступление. — «Хоть и новый год скоро, сколько мы с этим тянем...» Смотря на недовольного пацана. — Все уже как полчаса ждут. — И чего же ждут? — пускать гайские шутки и стеб как мы живем вместе. — Хах, думаю даже ради этого стоит пойти. Да и… вообще, в основном я попадаю под град стеба, че ты паришься. — Переворачивается на спину и сонно улыбается.— Хах. Считай ради этого я и иду. — ей, по-моему ты говорил другое... Собираются и выходят на улицу, ждут такси, мысль все еще забавляет Какаши. Резко смеется и Обито смотрит уже заинтересованно. — Я бы пошутил, про то, как бы ты, жил в общаге. — Ну давай. — Обито уже смеясь в нетерпение. — Ты был бы тем типом которой выживал на булках, варил пельмени в чайнике и использовал многоразово чайные пакетики. — РЖУТ! — А твоей главной фишкой праздничного стола, картошка в пакете приготовленная в микроволновке. — Какаши улыбается и надменно хмыкает. — Лан, ты скорее батат целый засунешь туда. Пока полыхать не станет. Садятся к подъехавшему такси на заднее сидение. — Знаешь, я хоть и плохо готовлю, но принижать так не стоило мои навыки. — Нет, это правдивые факты. — Каши, раз так, готовь для меня. Сам же говоришь я кулинарный инвалид, свинота. Я никогда и не любил готовить, люблю когда мне готовят. — Да, не помню чтобы что-то менялось. - Лентяй. Твои родители вечно на работе. Я кажется порой их заменяю.«Видимо как плата за то, что я живу у Вас.» — Какаши, не заморачивайся. Нц, - трудоголик, мы уже это обговаривали. Ты, разве не видишь, ты мой. Друг. — Знаю. Любите же вы -Учихи, все самое лучшее себе. — Какаши улыбнулся. — Ау-ч, как остро. — Юноша кокетливо заулыбался. Задумавшись: «Лучшее... он и в правду считает меня, плохим» Такси высаживает в коттеджном участке у старого дома родного друга Какаши, смотрят на время экрана телефона уже ровно десять, выходя слышат музыку уже на улице. Расплатившись с водителем. Направляются вдвоем, ступая по мягкому снегу, протоптанной дорожки, открывает калитку. Дом двухэтажный с большими окнами лупящим желтым светом в комнатах первого этажа. Шум усиливается, более точно слышно как орут подростки, Какаши ухмыляется, «пф, подвыпили уже» — А говорил, культурно время проведем. —Хах, пофиг. Главное менты чтобы на жалобу соседей не повязали. Капец холодно сегодня. Давай быстрее. — Ага. Когда они заходят, все привстают и с восторгом машут и орут на прибывших. Расспрашивают Какаши, не как он умудрился получить пять от препода, а как будто главного боссом в игре прошел. Обито успели стебать: — Как можно было не расшифровать ФСБ¿ по специальности которой учишься. У тебя же родичи в ФСБ, как можно не знать? Тот улыбается и язвит, чуть не доходя до драки с однокурсниками, Какаши во время успокаивает и превращает все в шутку. — Где Асума? — В курилке с Рин. ...Уже, никто не смеется что медик — Рин сама не следит за здоровьем, и, курит не хуже Асумы который иногда у нее стреляет сиги пересекаясь на курсе, сама она на 1-м курсе колледжа старше на год Какаши, равестница Обито, и все пошло на перекосят когда она заболела… Какаши замер и сидит спокойно, ждет, кажется даже за ухом волосы поправил, с трепетом поглядывая из стороны в сторону. Обито эта реакция не понравилась на душе тоскливо, слишком много внимание этому Асуме. — Ооо...ХАХА! Выходит юноша улыбаясь и нацеленно смотрит на Какаши, симпатичный в лице с сероватой бородкой намеком на щетину, одет в легкую кофту вискозу и видный в теле, — сильный по телосложению сформировавшийся мужчина, в улыбке щурится раскрываясь для объятий. Асума старше Какаши на 4-е года, сейчас в том же институте в меде, что и Рин, просто на вышке. — Воу надо же кто пришел. — Голос Асума стал льстящим низким мужским как кодрит обычно кра-соток, подходит ближе и приобнимет дрогнувшего в объятьях друга. — Какаши, тебе очень идет костюм. — Привет Асума. — Отходит на расстояние улыбаясь глазами, неловко натягивает маску сильнее на нос после пьяного поцелуя в щеку. — Хах, на Авито приобрел. Все смеются бросая что-то колкое по типу: «Найдется мне такой же?» И, только Обито морщится, знает, как этот чертов фирменный костюм — Какаши дотошно подбирал под цвет серых глаз, цвета волос и телосложения. Бордовая рубашка, черный галстук с жилеткой так хорошо сидящей на талии, серые брюки и вокруг мощный, кожаный ремень с лакированной обувью на небольших каблуках и черная маска. «Конечно хорошо сидит, - пошел в дорогой салон и меня повел с собой,» только вот, Обито сейчас в обычной майке со странным принтом мультяшки и в черных штанах. Хоть носки не дырявые. Обито хмыкает, встает, «надо же поприветствовать друга Какаши». Он не считал его своим другом, слишком много чести, и каждый раз была необоснованная неприязнь к Асуме. Встает рядом с Какаши и протягивая руку пожимает крепко. — Привет. Когда следующий спарринг. — Обито по всем физическим параметрам отставал но, вел себя как на сантиментр выше, с начала роста до крепкого телосложения Асумы. И даже не в этом было дело, его это не парило, пока что. — А что, волнуешься. — Асума отвлекается и ухмыльнулся, пожал сильнее руку проверяя на выдержку. — Нет, готовлю график когда праздновать победу. — Со злобой съязвил Обито чувствуя напор. — АХАХА-х! — Асума захохотал, потирая заслезившиеся глазницы. — Замечательно когда самооценка завышенее ожидание. — Ухмыляясь смотрит на опешившего Обито, после кладет руку на плече друга, — Правда, Какаши. — М. — Смотрит заинтересованно на Асуму. После, устало на Обито. — Мне так-то пофиг, кто из вас выиграет. Я все равно одержу победу на соревновании. — Асума заливисто засмеялся, так звонко, счастливо и приобнял сильнее Какаши прижимаясь щеками, и оставляя два пьяных поцелуя в лоб и ухо - в дыхание почувствовался сильней запах спирта чем табак потершись колючей щекой от плохого станка. — И ты, туда же! Ну продуть я готов ради тебя, братишка... — Шепотом. — ...чтоб ты, отмудохал этого - зазнайку. — Асума улыбаясь подает другу стакан со спиртным. Почувствовав в словах долю соперничества Обито нахмурился или неприятно было ловить слишком страстные перепады Асумы в поцелуях и даже не знает правильно ли будет спросить у Какаши, встречаются ли они..? — Какаши, так не честно. —Высказал в неприязни Обито, и ушел за стол, вдыхая с тяжелым вздохом. Какаши улыбается глазами смотря на Асуму, отпивая без намека на крепкость напитка - глоток, отдавая в руки другу. — Вперед правды не попрешь, вы оба мне продуете. — Ой все, Малыш, давай уже пить, хочу напоить тебя и поедим ко мне домой. Какаши промолчал и улыбнувшись приобнял за талию Асуму. — ...хорошо, а то так надоела та суета... Какаши усаживается за стол. Много салатов, больше спиртного. Отодвигает маску, выпивая залпом меньше градусом напитки. Сидящие напротив девушки медленно моргают и неловко улыбаются. Обито усаживается рядом, хмыкает и взъерошивает белые волосы на голове своего друга. Поворачиваясь на друзей. И Рин. — Вот у вас тоже до сих пор осталось ощущение что, Какаши играл роль седого старика, так и забыл снять парик с утренника, ходит до сих пор вжившись в роль. Всем просто весело и пофиг любая шутка зайдет. И Обито разыгрался. — Что триггерит в школах детей наркоманов? – тропинка к своему - я. — откуда знаешь? — Исус сказал. — пиздец. — так и сказал. — Знаете что сделал наркоман когда у него оказался прах батя в банке? – Занюхнул. — А-а эрудированные здесь самые собрались. Знаешь почему у меня блонди-пепельный цвет, я натираю их прахом твоей бабули, Обито. — М, по-моему волосы седеют когда замедляют выделение меланина. — Рин неловко улыбается, сталкиваясь взглядом, Обито видит в глазах поддержку, Какаши решил его тоже задеть - хоть бабка Обито еще живая но, все хуже с каждым днем и с постели не встает и не готовит как раньше. Какаши улыбнулся посмеявшись подумал что, «Рин действительно надо было меньше пропускать пары» Темы разговоров были самые странные, со взрослыми сокурсниками Асумы: Пошлые, туалетный, черный юмор. Обито общительный, что отличало в Какаши который предпочел выпить вместо разговора уже не третий стакан. И забубнив, недовольно оборачивается. — Обито, вот ты назвал меня старпером. Кто тебя будет отучать от бяки как не я, если ты, вечно напеваешь свою попсу. — Пф Бакаши. Может я специально слушаю как успокоительное перед сном чтобы на иголку не сесть, как ты. — Высказал парень, сам опешил в порыве злости, перешедшей грани. — Может я себя так отвлекаю, на тебя же больно смотреть, Учиховский самородок. — Геймер...от слова - долбаеб. Ты, на столько любишь свою приставку что кончать на жёстик пока играешь - это база. — Так возбуждает чужое подглядывание..? — Какаши злится, вспоминая последний раз - скайп когда болтал с голым Асумой. — Ну давай, рискни, Обдолбышь. — Парни расслабьтесь. Пришли выпить все-таки. Отпраздновать. В кой-то веке этого препода заткнули. Вмешивается Асума, чтобы точно не перешло в конфликт, хотя бы на виду. Рин не успела вмешать, ведь обычно она разнимала их, и отстраненно смотрела погибающим побитым взглядом, отпивая чуткий глоток сидра. Какаши продолжил пить молча, Асума поймал его на угрюмости начал приободрять увлекать историями. Но глаза были померкшими, пьяными и уставшими. И эти глаза зацепились за юношей, который, не спеша встал посмеявшись, высказал что, — пойдет свежим воздухом подышать, потому что много - душнил и, направился по коридору. Пока не скрылся со всем. Какаши сказал что, пойдет тоже воздухом свежим подышит. Выйдя за входную дверь, обдало согретую кожу холодом, заметив юношу в майке облокотившись на столбы веранды, что-то пьяно бубнил. Фонарный столб освещал холодным светом, окружение придавало ностальгии: холодность, спокойствием и нетронутостью. Морозная ночь. Темно. Лежит шапками снег, и узенькая, протоптанная дорожка однокурсниками дает понять где они, пьяному мозгу. Обращая внимание на юношу, стоит так же непринужденно исходит из рта неспешный пар. — Ты обиделся? — И это первое слышит Какаши от друга пробирает приступ жара на лице до мурашек. — Знаешь что, Обито. Заебало. Пошел на хер. — Сам пошел. Мне и так хватает - Рин. — Устал, что мозги ебёт своими болячками? — облокачивается рядом с ним на веранду. — Не смей говорить что это фигня. Вот даже сейчас! Все время глаз не отводит, хочет поддержку в тебе. — Со злостью в лице грубо высказывается. — Она болеет. Просит быть с ней, и ты даже не приходишь ее навестить, она очень расстраивается когда видит только меня. — Обито. Ты же знаешь чего она ждет. Я не смогу ответить на ее чувства. Застыв в лице оба пялются в никуда. — Я считаю, по отношению к ней… — Допивая банку пива. — Это жестоко, Какаши. — Жестоко и странно, по отношению меня. Не все же может быть гладко в жизни. Живой пример перед тобой, Учиха. — Блядь, ну почему ты такой. — Уже в злобе хмурится, сминая кулаки. — Хоть раз ты, можешь не конфликтовать. — Конфликт блядь?! Конфликтова-ть. — Пьяные более безразличные зрачки уставились на Обито: — Прикуси язык, да какое тебе дело, что я употребляю. И вообще. Ты, правда думаешь что Рин посмотрит на тебя, если ты, меня опустишь. — Заткнись. — Учиха. — Подходит, и безкультурно тыча пальцем яремную ямку три грубых тыка хватает того, чтобы вызвать болезненность. — Ты и сам это понимаешь, но, все продолжаешь цепляться ко мне... — Спрошу на чистоту. Это из-за того что я не нашу вашу фамилию? — Да. Будь признателен, ты, в семействе. — Пф, может еще в черный покраситься. — Какаши, для тебя же лучше будет, тебе перейдет наследство. Статус. Лучшая жизнь. — Я не хочу слышать. — Ой все. Обиженку включил… — Обито с обиды высказывается. — Ну и живи в халупе отца! — Понимая припозднившись что сказал лишнего. С мелким страхом вылупился в шокированное лицо Хатаке. «Я влип» В нем нет еще тех сил, признать вину и извиниться за сраность своих слов. Горделивость, одна из подростковых проблем, вечно проводящая к непонятности. — Да... ты хоть знаешь что значит быть одним, когда тебя как щенка бросают из рук в руки к людям ищущих только от тебя выгоду. Обито. Ну почему, Я? — казалось Какаши только что высказался о наболевшем, но, когда Обито посмотрел, полное равнодушие было в лице Какаши, будто и забыл отреагировать запоздало в лице, мимика не дрогнула. — У тебя есть родители, ты понятие не имеешь что значит столкнуться с пустотой. Внутри бушует несносное переживание, ему до полного обсурда стыдно за ситуацию. За себя, как человека! И все блядь сыкует до такой усрачки что голову поднять не может. Лишний жест для Какаши — и все перейдет в большую не понятность.«Ну зачем, Дурак, Ты опять это сказал!» — Прости. — Обито смягчается и понимает что он не испытывал боль, даже близко сравнимую с усыновленным: — Какаши, мне не стоило говорить подобное. — Они замолчали, Какаши отвернулся и Обито только догадывался что он чувствует. Сильно волнуется: «Он плачет? Я довел его! Но, я не хотел…! Чего тогда я хотел, неужели настолько сильно увидеть эмоции Какаши, вывести его настоящего? Я не добился, даже близко того что ожидал и мне больно смотреть, не тех эмоций я жажду.» — Знаешь, я перегнул палку. Прости еще раз. Мы слишком выпили для тех кто пьет крепкое впервые. — Усмехнулся неловко, потер затылок, — давай вернемся пока не поздно. Нас ждут. Мальчишка так же повернут спиной к Обито и молчит. Напряжение на морозе росло, Какаши стойко стоял опустив голову, наталкивало в Обито это в неприятное — пугающее состояние. Сейчас он не понимал и даже не догадывался что происходит. — К… — Голос мальчика дрогнул, а пьяные зрачки испуганно пялились в спину друга. — Какаши? — Нет, я слишком долго терпел.— Обито не успевает понять фразу Какаши как, друг бьет кулаком, что есть силы по скуловой кости. Обито от неожиданности в испуге, упал на колени и глядя в шоке на мальчика совсем повалился на доски пола. Хватаясь болезненно за щеку. Так же разинув рот юноша испуганно столбенеет. — Какаши, ты чего. — Вставай уже, или я засчитаю автоматически победу. — Странно от тебя видеть гнев, тем более драку. — Обито почувствовал осадок, разозлено уставился, потирая пульсирующую щеку, как медленно распространяется тепло в месте удара и распирает пульсирующая полнота под кожей. «Оттек будет.» — Да. Видишь как на меня влияет твое общение, посмотри на себя — сам уже не выдерживаешь. Юноша встает с колен, брови опущены в разозлённое не робея физиономии закатывает зрачки смотря в лицо юноши. — Что же стало с выдающимся учеником колледжа, порошка мало стало. — Неприятно появилась ухмылка в злобе Учихи. — Решил пересмотреть свои взгляды на больных людей, все-таки, стоит утилизировать до зачатия проявлений повадок имбицила. Даже жалко твою родню… — Меня всегда бесил твой характер. Поэтому, мне есть за что, ответить тебе. — Ну и хорошо. Значит тому и быть. Подростковая драка — пропитанная несправедливостью. Конфликтующих таких разных судеб. Спускаясь, встают на узкой тропинке, не имеет значение залезая в сугроб вставая в боевую стойку. В этой паузе оба нацеленно смотрят, воздух свеж, мороз обжигает кожу, и жжет ноги с прикосновением снега. «Бой обычный, просто локация новая,» так убеждает себя Обито, напряжение есть, и никуда не девалось, просто разряжая обстановку шутками — стало мало…и, странно что дошло до этого, обычно много претензий и стеба, но ситуация впервые для него, когда поднимает руку на Какаши. Бой начался резко, присутствовала такая неописанная эстетика для человека не посвящённого в искусство… Как только не называл Обито седые волосы Какаши, теперь с замиранием разглядывания серебрённые волосинки, они для Обито навсегда будут ассоциироваться со снегом… Он весь. Такой же холодный во взгляде в жестах, не тронутый, чистый и имеющий свою прекрасную холодность. Одновременно понятный характер имеющий форму, но черпнув посмотреть поближе он сыпется, жжет меж пальцев и тает. Дерутся на ровне. Обито задевает ударом Какаши по плечу. Пинает в живот, Обито снова падает в снег обжигая ладони. Откашливаясь, понимая что его друг не сдерживается в силе, и от этого только больнее, когда у них был самый обычный спарринг, он даже близко не бил что есть силы выбивая все дерьмо и это очень обидно. Обидно что такой слабый, и каждый раз проигрывает очень некрасиво и злит, до боли злит удары, в ответ ему смешные. И выглядит смешно перед ним, перед Асумой. Перед самим собой… Просто смешно. Поглощающая безысходность добивающая его, «для чего я дерусь?» — Не смей даже упоминать моего отца. — Понял. Асуму можно? — Что ты взъелся на Асуму. Да я тебя за него, реально выбью…всё! — Так дорожишь аж бесит… — а внутри него подступают слезы. — Да ты ему не нужен. Ему нужна только твоя компания! — По лицу Обито прилетает пощечина затыкая поганый рот. — Не смей говорить, о нем, ты только и делаешь что…» — Какаши замер в лице и в этой паузе что-то необъяснимо прояснилось, как туман в голове проходит и глаза сами собой раскрываются в удивление…«Завидуешь» — Ты вечно такой неугомонный, тебя слишком много. ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ. — Так заткни меня, Мудак! — Выкрикивает и катятся слезы по красным щекам. Какаши хмыкает, и опять безразличие в этих таких грустных озлобленных на всех глазах. — Плакса. «Да. Плакса.» Обито эти слова очень ранят, кажется он не заслуживает такого отношения. Какаши что есть силы бьет снова тело, и как мальчишка уже проиграв Обито валяется в снежном сугробе. — Я считаю что стоит прекратить общение, обеим станет куда легче. Нет… Обито чувствует страх, больше всего что он боялся даже думать. Разбитое лицо искажает с оскалом горесть выкрикивает окрашивая в крови зубы, и скалится. — Опять проиграл. — Ударяя кулаком по снегу и слезы ручьем катятся. Но что он сейчас со слезами на глазах осознает: Больше всего… Я не хочу терять Какаши. Какаши просто слышит и видит слезы своего друга. Обито поднимается с колен, что есть в безысходности срывается в истерике и орет! — ДА. — ДА БЛЯДЬ! Я завидую ему, Какаши. — Указывает размашисто бьет себя по грудной клетке, хрипя. Дерганными движениями стирая слезы и сопли в истерике. Мальчик чувствует несправедливость, и это больнее ранит, как и травмы: — На мне тоже лежит груз. Не Я решаю в какой семье мне родиться. Не я решал куда мне поступать. Не я виновен в том что ты один. И как бы я не относился, мне все равно будет жаль тебя! Ты можешь сколько угодно бить меня выпуская пар, можешь считать болваном, это все равно, мое проявления чертовой заботы к тебе же, и как бы ты не сопротивлялся оно будет, потому что я так сказал, поэтому, — я не хочу чтобы ты страдал. — Еще раз скажу. Прости! — В безысходности пробивается к Какаши, тот продолжает ударять и через удары так больно влетающие по лицу, Обито хватается за запястье рук. — Будет больно. — Предупреждающее угрожает Какаши, если не отпустит. Приступая к ближнему бою. Вырывающийся Какаши тянет руки на себя пытаясь бить головой по носу, ногами по ребрам, желудку, локтевыми суставами врезающимися по лицу. Обито терпит, сжимает крепко — крепко и через слезы уже знает, Какаши бьет его не сильно как хотел. Всматривается в заволоченные тьмой безразличия взгляд, пыхтящее усталое лицо и недовольно повторяющий «Отпусти» вырываясь дергая запястье снова и теперь останавливаясь. Учиха видит столько боли в глазах, сам готов вместо него заскулить и в порыве раздирающей боли пускает слезы и хватая в охапку тело сжимает в объятиях. Схлебывая мямля в плаче друга. — ...И буду говорить сколько понадобится, ты слышишь, Какаши! — Отпусти. — Не отпущу. — Сжимая обхватывающих при объятиях, сжимая тело и прижимаясь как можно сильнее. Слушая ускоренный пульс. Внутри Обито вопрос настоящих эмоций Какаши ненадолго притупился, появилась не большая удовлетворенность в мыслях. Кажется позволив чувствовать себя чуть лучше от слова в голове: «Стал ближе» только непонятно к чему эта близость, к чему на само деле я стремлюсь. Добиться признания статуса в его глазах? Понравиться Какаши? — но для чего, он же мальчик. Пусть даже стану доставучим как Майто в глазах, но я не хочу его бросать. Мальчишки тяжело дышат, пыхтят, вцепившись Обито не выпускает Какаши, сил даже и нет, если сейчас толкнет его в сугроб. Какаши нагибаясь к коленям хватает в ладонь охапку снега и прижимает к раскрасневшемуся лицу Обито. — Чт-о…! — Надо подождать немножко… Оттек будет…не таким…сильным. — ХАХ! Спасибо.— Обито лучезарно улыбается, Какаши тут же отвернулся. ... — Убийство. Я чувствовал такой распирающий оргазм по всему тело. — Глаза опаяны злобой, ненависти, — тогда, Я зарезал Минато. Вот как сравнивать если Обито сегодняшнего и прошлого. Большая пропасть и между этим расстоянием пережитый период без него. И результат повергающий в шок. — Тогда Минато должен был приехать, и даже не опоздал, он праздновал день рождение сынишки, только вот отличие от него, я дал ему попрощаться с сынком. И… Блять, у меня не укладывается в голове, учитель, человек знающий тебя долго, он был с тобой когда умер отец. — жирно намекнул мне по телефону: нахуй пошел мой ребенок важнее. Тебе не кажется что это не правильно, я стоял перед горящим домом и хотел услышать что Ты, у Минато в гостях. — Прекрати. Обито, у него были свои причины. — Причины должна быть весома, что даже трубку не брал даже после инциндента. — Переходит на грубый тон, в попытке настоять. — Тебе напомнить кто убил двух поджигателей. Заметно для мужчины вздрогнул. «Нет» — Какаши зажмуривает глаза. Уже и вправду не хочется, ни видеть, слышать всю выливающуюся гнусность. Вздох раздался и с той же тяжестью пар отяжелело растворялся, с выдохом полегчало, пробно поднимая зрачки выше мышцы смеха или жевательных мужчины. Молча хранит в себе мысли не выпуская. Последнее в голове Какаши по-детски в потаенном голосе сознания слышит: «Не хочу вспоминать». Мужчина все равно произносит пытаясь достучаться до Какаши. — Ты же и убил Их. Нет.Тебе пришлось. — Уставился напрягая надбровные дуги раскрытого взгляда. Медленно присаживаясь на место. Какаши плохо от всего, трясет даже не от холода, а в страхе услышанной единственной правды. — Ты был, совсем еще мальчишкой взявшийся за холодное оружие, впервые. А я — соучастник. Добил. Помнишь? — Смерил довольным взглядом. — Какаши так, кто сел вместо тебя в тюрягу, — я. Как ты можешь упоминать добрым словом Минато, когда я все сделал ради того, чтобы ты, жил как нормальный человек. Скажи мне, Какаши? — Я покойников только упоминаю. — ХА-ХА, Ублюдок, видела бы тебя сейчас Рин… — с легкостью и счастьем высказал Учиха. Какаши казалось именно сейчас время промолвить под угрозой жизни, упомянуть девушку, что была с ними. И как не смог ее спасти, от передоза таблеток. Понимал что сейчас не лучшее время оправдываться, но перед ним стоит и смотрит буквально пожертвовавший всем друг. Рин, единственный лучик, который скреплял их ненавистью создавшийся союз в нечто стающее которое, можно прочувствовать даже сейчас. Именно по этой причине, может быть, Обито еще держит себя в руках: Не расстрелял; Не забил и ни растоптал. Именно по этой причине, Какаши продолжает еще дышать, под зорким взглядом Учихи, готовый уже загрызть при упоминании подруги. Может это на столько велико для Обито и ценно — потому что, Рин любила Какаши. И он пытается хранить все те, частички и уважать ее выбор. Ее, последнюю волю. Так считает Какаши, — Она меня просила дать обезболивающее. У нее была сильная апатия. Я-я...не знал. —Да-Да. А именно ноотропы, — всем видом показывая не заинтересованность перебивая, более легко произносит со взглядом в сторону. — Умаляла скребя твою грудь ногтями, из раза в раз. Ты не знал наверное. Ей, диагностировали гепатит трех групп, а затем, что, добило ее как живущего на всю катушку человека, — заражение крови. — Какаши показалось даже, как Обито из недовольства и обиды мгновенно улыбнулся, даже такого мгновение хватило Какаши уловить теплый настрой, в воспоминаниях к Рин и, в последствии всегда платишь: Больно кольнуло. — Она чувствовала как, каждый раз «некий кто-то» сидит в ней, и готов вырваться из внутри, если сейчас же не умрет, — она начала бредить. — Правильно, Какаши. Или лучше обращаться, по понятиям, Другоубийца? Добив ее с концами. — Потер нос, что-то острое обожгло внутри ноздрей и глазницы в настигающем приступе плача. — Хах. В буквальном смысле. — Когда тебя не стало рядом. — Какаши безразлично помнил, как раньше тяжело было смотреть на обессиленное душевнобольное тело. Не найдя ответа выразил по-скотски, что вспомнил. — Я устал. «Я не знаю, я просто устал смотреть на смерть. Я сдался.» — Ты устал, тогда что я чувствую. А? Ты ведь представляешь как я переживал, Рин мне как сестра. Ты представляешь что я ощутил когда на похоронах, который меня даже, не пустили. Попрощаться. Ведь я в тюрьме. И это блядь, так несправедливо. «В первые ощутил пустоту, Какаши. Тебе это известно. Твоего отца не стало давно…и я вижу. Чувство пустоты в тебе, все так же сквозит. «Неприятно…но, все нормально.» — С начало таблетки. Укрываясь от этого сраного мира. «Остановись» — Сейчас. Твои безрассудные поступки… Своим адреналином ты заполняешь боль. Какаши так выворачивает наружу что, если он переменит интонацию чуть насмешливую, то покажется как, похоже мы поменялись местами, ну и как тебе в моей шкуре? «Перестань.» Какаши съежился, хотелось закрыть уши, Обито не позволит, внутри кислючи щиплет горло морщась и закрывая глаза… — Хватит. — Резко вскрикнул на тут же затихшего мужчину. — …не нужно. Происходит пытка, издевательство в его воспоминаниям по дальним, пыльным полочкам. Каждый раз Обито берет и переворачивает и, с каждым разом сутуля плечи, все более тяжко терпеть нагнетенная. Обито не останавливается и невиданно пожирающее внутри легких и трахеи ядовито язвит и хватается за слова без, — а подумать? Как можно больнее вдавить? Сломить? А может, цель: Промыть мозги окончательно?! — Знаешь сколько раз я представлял как она меня встречает с улыбкой на лице. Каждый ебаный раз. Перематывалось у меня в голове, ты понимаешь к чему я, Какаши. Но, в последний раз мне будет помниться ее перекошенное уродское лицо в боли и не сказанные ей слова, о, крепкой дружбе. Вот о чем я мог бы пожалеть. — Принял более расслабленную позу. — Ладно уж, забыли и на этом, я готов…простить, но. — Облокотился на локтях. — Рассказать что тебя с подвигло на… В чем вообще Твой, корень зла? — Взирая с прищуром заинтересованно в не отстающий напряженный взгляд который уже понял суть. — Я не употребляю.— Больше Какаши хотелось прекратить все или, даже оправдаться. «Я не выдержу.» — Я помню тот день, когда прислушался к твоим словам. — И правильно, так бы и не дожил даже до встречи… Только вот, осадок остался, не слушал ты меня со всем, когда это нужно было. — Обито что-то очень сильно сжало теплом в сердце и, он начал чувствовать некое удовольствие от слов признательности. — Ну, если что, всегда можно всё сплавить на наркотики. — Улыбнулся по кошачьи довольно и лениво. — Не всегда же нести боль за всех, можно и…отдохнуть. Внутри Какаши затрепетало. Не зная от чего больше: Восхищение или заворошивший внутренности страхом. Как разговор перешел плавно в умиротворенный или как ему улыбаются, предлагая забыть.Забыть.
Но другая сторона выталкивает все мысли, и он вот-вот ждет подвоха от Обито, нет, скорее от Главного человека подпольной организации слишком много времени прошло что стоит ли это имя чего-то для него самого.И если подтвердится. Обито с жесткостью вытворит физически аморально ужасное с ним. Изменится взгляд, вопьется темными, красно пожирающими зрачками в напуганное сбитое с толку лицо и с отвращением издевательски скажет: «Так ты думал? Совсем больной на голову, Наркоман. Ты, убил дорогого мне человека, из-за тебя подожгли дом два маньяка, пришедшие отомстить за твоего покойного папашу и ты.! Хочешь сказать, чтобы Я! — Все забыл?! Ты, больной точно на голову. — И будет перечислять всю принесшую боль, пока в ярости не начнет загибать красные фаланги на чужих, утончённых, сломанных пальцев. — Знаешь почему я к тебе не груб. Вздрогнув, уже не кажется что Какаши хорошо пропотел. Поднимает на него голову судорожно оглядываясь снизу останавливая на верхе. «Почему?» — Ты ведешь себя как озлобленная собака, смотришь с опаской на мир и ждешь западни. Ты продолжаешь сидеть так же не принужденно, хоть внутри ты как на иголках — боишься расплаты со мной. — Какаши как в глазах описано – раскрыт перед ним. Всего передернуло в мурашке медленно отвел взгляд. — Угадал! — Обито наигранно весело произнес, и, ухмыльнулся фраза ядовито кольнула за живое. — Ты. Больной на голову, Какаши. Тебя по-хорошему в дурку, бы. Я не намерен терпеть и запускать этот процесс… Видимо я тоже спятивший за компанию. — Привычно улыбнулся, задев ногтевой фалангой мышцу смеха и кажется пытается утаить счастье охватывающее всю мимику о чем-то лепечет выдыхая пар и завороженно высматривая как медленно растворяется в морозном воздухе… — Прохладно здесь. Правда ведь? Какаши поглощен, разбираясь в себе и эти мельчайшие нюансы подтверждают что он, бредит. Но с другой стороны, сумасшедшие же…не знают что они сумасшедшие, так ведь… — Так ведь, Обито?! Учиха обращает внимание и щурит в тихом усмешке глазенки, так приторно, так сладко, у самого рот сейчас слипнется… Слишком реалисьично для правды. И что это, значит? Всепрощение слишком свойственна для людей легких душей, но не Учих, это так не связывается с, со всем в целом. Почему так легко прощает? В чем же, подвох, стоит ли ожидать? Лишь… На душе как цепи отпускает. Какаши стоит смотреть на него. Они обговорили, ему дали шанс, и тело так близко, что. Шаг продрогших ног, голос иссякает и медленно обледенелые руки ложатся на плечи мужчины. Руки тепло — живые. Ногтевые фаланги медленно пытаются зажать тело в объятие, и тут же, не планируя. Тяготящие ноги опускают Какаши к чужим ногам, и он не понимая испуганно стоит на коленях перед Обито. Снизу — вверх. Опущен… Развязен. Тронут, до глубины души, кто перед ним и со всем забывается на коленях. Может и специально встал. Опущенный на колени мужчина, издает всхлип и становится понятно. Все понятно, и очень давно, как ему не все равно. Сумбурная смесь травящих эмоций вырывает по крупной частички боли выливаясь наружу настоящими детскими всхлипами. Обито молчаливо смотрит и, отвернувшись с гримасой недовольства проглатывает тоже, затянувшийся комок в горле испытывая горечь в происходящему и уже не кажется что, слова Какаши выводят его из равновесия, готовый так же рухнуть с ног и пустить слезу, и напомнить себе через затянувшиеся шрамы на лице, кого он решил спасти в тот день. ...***
С того дня Какаши стал запираться в комнате. Менее общительным и скуп на эмоции. Обито подходил к старой библиотеке и заглядывал за заначками в книгу Л.Н. Толстого, покетик с кокаином был не тронут. С легкостью вздохнув пацан обернулся, и побежал в комнату Какаши. Остановившись дернул ручку и забыл как часто дергает закрытую дверь. Стоящая преграда оказалось не досигаемой. Что угодно могло там твориться. — Какаши, все в порядке? —Слышит быстрое топанье босых ног по паркету. Открывает дверь. — Да. Зайдешь? Обито тянула по комфортным комнатам и именно чужие, Какаши всегда распологал все в уюте. Он робко садится на кровать. И неловко вспоминает фрагменты разговора, со стыдом прикусывает нижнюю губу и скрестил руки и ногами принял скованную позу. Из всего что он захотел рассказать, это последствие. Родители ни отреагировали. Тренер посмеялся и сказал что отчислит если будут драки в учебном заведение. Рин после пьянки подошла, с измазанным пакетом по запаху вазелин и спиртовые салфетки. Вытащила небрежно раствор с мазями, посадила Учиху рядом и пьяно пошатываясь, как уставший человек работающий всю ночь на вахте, с болью смотрела на ушибы и касалась так робко будто ей самой тошно, не ему в морду дали, а по ней проехались, будто наблюдая за ними и все слышала, как будто она хочет что-то сказать, но не думает что стоит вмешиваться, ведь слова, которые были сказаны в ее адрес в ту ночь. Действительно ей Какаши хукк левым дал, дикими словами ранимо пала. Рин действительно подслушала подойдя к двери, зашла речь о ней, как Обито упоминал ее и Как Какаши пофигично реагировал. Дверь осталась не тронута и силуэт стоящей, замершей женский фигурой пошел бичевать по рюмкам чего-то по крепче. И это все стало не важно, самое время исправлять последствия. Рин смотрела на оттек на скуле перешедший в мясистый наползающий потихоньку глаз. Какаши уехал с Асумой куда-то, будто и не парясь за Учиху, ведь как выразился Какаши перед тем как сесть в такси «...крыса, к любой среде приспособишься.» Обито только догадывался где Какаши, шатался той ночью, пьяный, упоенный какими-то таблетками которые подкидывал ему Асума. И это самое главное почему Обито ненавидел Асуму. Он подсадил Какаши на снс*. И вроде бы, все его пристрастия неожиданно остановились, когда Асума начал отходить на второй план... — Ты мне такой бланш поставил. Кажется до сих пор фантомные боли в мышечных спазмах глаз дергается. — Да? — устало вздохнул, с ядовитость огрызнулся. — Как жаль, думал глаз выбью. А тут всего лишь синяк. — Да... О занятных вещах размышляешь, раз такая цель мои глаза заполучить. Опекуном станешь ты, сразу говорю! — Какаши кажется повел плечами и выдавил подобие смеха — Хах. — Обстановку едва разрядило как Обито заулыбался. — Пришлось сказать друзьям что, меня девушка засосала на вечеринке. — А ты хотел бы? — Учиха удивленно уставился и легкий жар ополоснул по щекам и груди, когда на него так же серо уставился Хатаке, буркнув. — Хах, шучу. Недалеко от правды, Учиха. — Какаши развернулся и нахально отстраненно пялился. — Что по лицу тебе всыпали, что засосали, одно и тоже. – Впервые. — Ладно, как скажешь...«пусть думает что я целовался». Я пришел рассказать что, Рин завтра притопает к нам. — Смотрел так же на медленные движения друга, создающий вид, что занят. — Будь чуть сносней обычного. — Какаши прервал юношу и остановился в движение сложив руки на груди, начиная разбираться, что тому опять не нравится. — Это как. — Ой да ладно. — Хах, да понял я. Обито понял как сам Какаши может тоже, пытается исправить отношения, хотя, с того времени, они и общались так же, только вот, не так насыщенно весело и много... — Какаши, нам скоро станет по 17-ть лет. — Мне 15-ть — Неважно. — Обито совсем раскраснелся и после замолчал под дрожащим голосом. Мял запястные фаланги пальцев до красноты. — Ну говори уже, Учиха. — Смотрит в глаза. Какаши любит называть Обито по фамилии, под этой формальностью Обито робеет, слабеет, вытягивая нервозность настроенной струной. Слишком по-важному, ждет подвоха, что от него ждут глобальное, невероятное, к слабой коммуникации не уверен в своих силах. Какаши забавляет реакция страшного наводящее испуг ожидание в мимике и жестах Обито. Какаши заметил как все реже видит подобной реакции. Как говорливый мальчишка подает признаки доминантности, берет все в свои руки. — Учиха, ты чего это такой стеснительный, стал. — Да послушай же меня! — Кх. — Какаши подумал и сам неловко замер, приняв послабленную позу. — Не спеши. Пацан в тревожное состояние замерев растерянно, но приняв решение высказал. — Ты смог бы мне довериться. Какаши в недоумение: Смысле? Внутри Какаши было ощущение чего-то погибшего, и несуществующей, завядшей надеждой. Почему-то он действительно ожидал именно сейчас услышать от Обито, будоражащего признания. Сжимая пальцы рук в кулак, захотелось снова вмазать по этому раскрасневшемуся перед ним лицу. «Какого хуя смущение?» «А ведь просто...» Со злобой встаем с места, подходя к столу нервно посматривает на листы с домашней работы, Дурак. – «...Я желал услышать признание... Я же вижу...тебе нравлюсь.» — Уйди, пожалуйста, Обито. —Какаши, почему ты так резко... —Уйди. —Да что случилось. —Ничего. —Я просто хочу побыть один. —Какаши отстраняется словами, но и действиями. —Да в чем дело.— Обито подходит ближе и его тут же толкает ладонь в плече, парень пошатывается напала и испуганно всматривается, на разозленного Какаши. — Хватит Обито, мне надоело ты просто иногда ведешь себя как ребенок, ты разговариваешь с наркоманом. Что может быть в порядке у человека сидящего на таблетках, ты действительно думаешь что я просто хочу забыться, что это модно, а может я хочу чье-то внимание? А-а?— От вскрика он переводит дыхание и отворачиваясь машет брезгливо рукой. — Да успокойся, Какаши. С тобой твориться не ладное. Я не могу уйти когда ты в таком состояние. — Обито кажется робеет и одновременно стоит стойко и изучает, докапывается и хочет узнать... — Мне твоя забота не всралась. Пошел от сюда. — Холодно произносит. Злость бурлит, выкипает и застилает глаза. Обито самого взбешивает ситуация. Выкрикивая и хватая за ворот белой майки в жесткий кулак. — Да в чем ДЕЛО!? — Да потому что я...!— Какаши замер, он не может этого сказать, еще не уверен. Обито смотрит как меркнет приоткрывшийся полный переживаний взгляд и как медленно смыкаются нежные губы сжимаясь. Снова видя монохромные эмоции. — Я не хочу усложнять жизнь, ни себе не тебе – просто иди. — Я сказал, нет. — Обито от таких догадок Какаши, хотелось хорошенько встряхнуть и привести в чувства. На что он стойко сказал и себе НЕТ, что кончит начатое. Какаши резко робеет под упертостью, некой слабины начиная постепенно сдаваться. — Какаши, замолчи и слушай теперь, Ты. — Подходя все ближе и спёртее смотря в лицо, тот от него отходил, пока не прижали к столбцам кровати, пошатываясь на зад держа равновесие тяготящее тело если поддастся на зад, потеряет равновесие. Обито повалил Какаши одним движением на кровать, и сам навис сверху. Самому неловко стало находиться так близко, досягаемо, и чертовски приятно неожиданно. После пережитого празднования, где ребята решили провести свой праздник более по родному: Набивая друг другу морды. Это дало толчок в отношениях, что, перешло в странную на их взгляд доверенность и побуждение к взаимной помощи. Для Обито, Какаши остался все таким же дотошным и с ревностью еще с детства цеплял фрагменты чужого тела, которые так свойственны красивым мальчикам. Уверенность в то, что Какаши рос красивым мальчиком, не перестало чудиться, а уже с уверенностью понимал. – Видя его каждый раз, меняясь в лице небезразличным взглядом Обито смотрел уже, с замиранием дыхания на Какаши – выросший в красивого юношу. Можно перечислять многое цепляющее, о начала лица заканчивая какие у него ровные ногти на пальцев ног, и мог поклясться если эти гляделки продолжатся, это – перерастет в фетиш: вожделение при наблюдении за другом. Обито, сам изменился. Как он повалил Какаши на кровать, когда даже отпора дать не мог и вякнуть в его сторону. О многом для Обито говорит и сказывается на Какаши: Прижатый к кровати, шокировано уставился и ждет от него действий. Обито в душе радуется, эти глаза наконец-то обратили внимание. Телосложение стало мощнее, следя за питанием и тренировками из него постепенно вытачивается тело мечты, и такие вещи Обито не сравнивает, он уже на пубертатном инстинкте понимает как ревнует Какаши к каждому. Понимая свои чувства, но так же до смешного, не понимая друга. Учиховский характер, с каждым годом все не выносимой, и, с каждым годом все жестче и сложнее. В этом Какаши не страдает, страдают – преподаватели; Кураторы. Какаши он не трогает, и понимая свои ошибки в прошлом, такое чудо хочется беречь уже ни как друг. — Я тебя не понимаю, ты...А-аа! — Сжимает сильнее запястья, чувствует как его сердце редко, но понятно почему так волнуется реагировать на друга и не может совладать с эмоциями. — Твоим непостоянством ты поступаешь жестоко со мной — Прикрывая уставши спокойно веки и впивающимся взглядом поглощает каждую мимику. — Меня очень сбивает и расстраивает... — Это не важно. Уже, я ни чего, не хочу. — НЕТ. Послушай меня. — Видит как эти глаза полные равнодушия еще больше мрачнеют и до простого смотрят уже не на него. — Какаши, посмотри на меня. — Обито собирается с мыслями, когда видит его взгляд.– кажется весь напор рассыпается внутри паника, лишь бы удержаться самому. — Это вещь очень важна, пойми я ни каждый день говорю о доверии. Я сказал потому что тебе этого не хватает, и я подумал что мне...нам нужно сделать шаг сначала в доверие, я хочу сказать... Перестань ныть, Хатаке! Соберись. Какаши замер уставившись на облокачивающегося юношу над ним не выражая ничего. И небольшой испуг пробивает юношу когда, понимает что запястья рук Обито зажимает пульс и парень подтверждает победно, ухмыляется Какаши, чувствуя его ускоренный пульс. — Я с тобой. — Пусть его голос дрожал, допустимо высказывая свои чувства, Обито не останавливался и добивался своего. — А спросил, хочу ли я этого. — Помнишь, ты говорил... Учихи берут все самое лучшее себе. Какаши хмыкнул на замечание, слушая упрямого друга. Обито подползает ближе и теперь точно прижимает что есть силы руки, и с переживанием смотрит и жесты цепляют обращая особое внимание голосу. — И ты все испортил, Какаши. Теперь я хочу перейти к самому главному, в чем заключается суть и ты не выкрутишься, — Обито уперся ладонями и внимательно разглядывал. Слышно как сам нервничает и чем больше томить в молчание, сердцу предстоит вырваться из грудной клетки. — Ты сам заставил так поступить с тобой. Я скажу это тебе. Я понимаю что. Ты мне нравишься, но, смог бы ты полюбить меня. Какаши молчит, в порыве гнева желание высказать готово было сорваться с нежных губ высказать о своем не безразличие, удивляясь как его опередили: — Я даже не знаю что, сказать. Встань для начало с меня. — Нет. Я жду ответа. Какаши задумался, «смогу ли я полюбить...», Обито был всегда не терпеливый, это раздражало. Со временем для Какаши – Обито приобрел понятие наглого черного пятна в его жизни во что-то заметное мозолящее глаз, такое же поедающее чернильное и не отмывающееся только в приятном значении, этот мальчишка перестал быть просто мальчишкой, для него при первой драке, первой пробы приготовленной еды, первом спарринге, и первом замирание дыхания при взгляде на детскую ухмылку и наглые слова с запахом сладости, появилось значение его имени выводя звуки, как люди при поцелуе выводят со вздохом имя любимого. Обито, сущая правда для Какаши – самая настоящая противоположность и чертовски дополнять друг друга было бы неискоренимым правилом баланса. При драке, Какаши обозвал его плаксой это было со злости, но имело значение тому что, тот может, если хочет заплакать. А Какаши просто не может. Не позволительно, кажется он только сейчас понимает, как это, когда на сердце кошки скребут и от этого так тошно. – Отвечать на чувства, употреблять наркотические вещества и бояться за свою жизнь, – это самое последнее о чем подумал. Даже и забыл для чего запирается, носит маску и ездит на машине. — Вот ты сам, как думаешь... Проходя через все проблемы с тобой. — Замолчал. Усмехнулся и губы в улыбке печально исказились, вжимаясь пальцами к чужие запястья. — Я счастлив, просто быть с тобой другом, но, какой ты конченный. — Голос давался с трудом, душило, душевно тяжело. Он закрыл глаза и после, долгого молчания впервые всхлипнул. — Конечно – Да. — Слезы по прикрытым очам катились не спешно, нова, пугающее не изведанно щекоча розовые бледные щеки. — Не-е смотри... — Потирая глазницы рукавом. Слипшиеся ресницы, серые зрачки приобрели более светлый тон, из-за переполненных слез рябит в глазах резкими бликами реалистичных слез. Слов. Действий. Чувств... Взаимных чувств. Какаши не хочет чтобы его проблемы касались Обито, скопилось в подростке столько переживаний. Какаши смеется у себя в душе каждый раз когда Обито кричит ему: Какаши, в следующий раз победа моя!» С усмешкой проглатывает похвалу, что, какой он сильный. Ответ прост и на такой всратой поверхности что самому тошно. За чем ему эта сила, действительно думаете, чтобы быть круче? — Ему пришлось стать сильнее. Хочется рассказать, выплеснуть многое Обито, что, после смерти отца, за ним долгое время следят. И будет ли, это странно сказать невинным подрагивающим голосом, как сейчас: Кажется... Меня хотят убить. Голос на миг подает звуки и глаза с молярностью смотрят на юношу в груди сдавливает и голос всем чем не возможно, майка которая ему большая, цепочка, чертов воздух между ними или как он неудобно лежит, очень туго, сам еле дышит. Он понимает, что, не может рассказать. Такой невинный взгляд мальчишки, не понимающий, слова могут напугать. — Какаши, ты такой красивый когда плачешь. — лучезарные глаза в улыбке по-доброму смотрят, — ну...то есть, лучше конечно чтобы ты не плакал. — Помолчи. — Закрывая рукавом кофты теплый рот Обито. Создавая расстояния и еще больше краснея от неловкости. Обито замер, и удивленно уставившись не моргая пялился на Какаши: Глядящие с горечью глаза с наступающим счастьем. Катятся две, не стертые слезинки по скулам, не прикрытого румяного лица, как нежно размыкается рот со спокойным дыханием и нежная родинка у пухлых красных губ. Привлекает и влечет к большей симпатии. Пальцы юноши скользят по чужой ладони оставляя нежный едва ощутимый, щекочущий поцелуй, упертым взглядом малость не уверенным встречается с успокоившимся Какаши. Обито не смог бы любоваться, не притронувшись. Пожалуйста, уйди. — Красивые губы отвергают. — Разве ты не хочешь дольше провести время со своим парнем. — Учиха, я же сказал уже ДА, – мне отдохнуть надо от тебя. Улыбаясь, Обито румяный нависает. Любуясь чертами лица. — Понял. — Не сдержавшись гладит лоб, скользит ногтевой фалангой по белым волосам, и нагибаясь оставив призрачный поцелуй на вспыхнувшей щеке едва влажное касание губ Обито. — Рад, что ты успокоился. Я гулять с Рин, пока. — Подходит второй раз целуя щеку и лоб. С барским причмоком. — Раскрасневшийся Какаши устало отодвигает вареники пацана от своего лицо. — Обито, вали. — Ха-Ха. Понял. Не скучай. ...Какаши, втянул воздуха комнаты и пошатнулся... «Странный запах» Втягивая носом не понимая, то ли у соседей на дворе горит или проводка из розетки вспыхнула. Запах усиливается. Он лениво потягивается, заламывая запястье рук потягивая за голову на стуле и скрещивая ноги. Задумавшись что, слишком спокойно себя чувствует после признания. Может чувства не оправданы ему все-таки практически 16-ть лет, не такой уж и подходящий возраст для отношений, слишком много мороки в жизни для уделения вниманию обычных обжиманий, поцелуев, вообще уделять время второй половинке. Слишком рано и Какаши кажется сказал это не осознанно.« Хотя. Это же Обито признался, если бы действительно был противен. Послал бы его к черту на куличиках, причем еще давно.» И в душе отпущение, «хоть где-то легче стало...» Какаши сидит и слышит шаги. Догадываясь кто еще не ушел. Оборачиваясь с усмешкой, «до сих пор здесь» и не осознанно наползает на щечки морщинки, глаза сощуриваются в улыбке, оборачиваясь в кресле. — Ты, еще не ушел, Учиха! Стоят у входной двери двое незнакомых мужчин, темные фигуры, один выбивает впереди и стоит с окровавленным ножом в чёрных испачканных перчатках. Какаши пробирает ужасом. Медленно сползая и делая менее заметные движения. Позади фигур идет тонкая струйка дыма, но нарастающей с каждой секунды вспыхнувший огонь из соседних комнат щелкает как угли в печи, белый дым обвалок густо потолок прямого коридора. — Какаши, сынок белого клыка...— Одна фигура мужчины подходит ближе и Какаши четко видит лицо, красные пожирающие зрачки, темные длинные волосы патлами свисают и становится щекотно по носовым мышцам и хрящу когда подносят у его лица еще не разглядевший предмет, зрачок серого глаза в рефлексе стеклянно разглядывает окровавленный нож у самой роговицы. Медленно скользит лезвие по коже, рассекая бровь, нарастающий пульс задушено просится, молит остановиться скачущий из груди приток. Фаланги дрожат, на все тело наваливается тяжесть вместе с воздухом, руки, ноги как тяжелая бочка с места не двигается. Как сонный паралич охватывает тело мальчика, ведь ни как больше не объяснишь что происходит с ним в живую...Мистика...зрачки резво пляшут, тело тяжелое и жгучая боль в правом мокром веке.
— Поквитаться...— Дверь в комнату захлопывается.***
Обито запоздало вспоминает убитых родителей, морщится, и блюет.
Со вскриком мужчина падает отпуская вырывая выгоревшего Какаши, они бегут по второму этажу, игнорируя кровь, игнорируя трупы детей, родственников, бабушку Обито. Слышат сирены. Воем раздуются где-то уже близко, еще чуть-чуть, дышать было не выносимо, голова кружилась еще в комнате, а сейчас почему-то неописуемо плохо. Обволакивается конструкция дома, старые деревянные потолки, и Обито уже под этой конструкцией. Голова кружится и он не понимает что говорит Какаши, но на лице не понятный ему – страх. Почему плачет. Какаши оттаскивает Рин, которая тут же зарыдала. — Поднимай его! Я смогу. Подожди. Еще. Немного. — Пожарные оттаскивают бьющейся в истерике юношу. — СПАСИТЕ ЕГО! Стало, тьма. И чья-то злая шутка в том как я выжил.***