Like Hollywood hero

Юнги идет по родному участку, высоко задрав нос, и показушно дает пятюню сидящему на столе коллеге. Он горд собой и не скрывает этого, потому что преступник за решеткой, справедливость восторжествовала ну и, самую малость, в нем визжит противная сучка, которая утерла нос Ким Сокджину в выполнении ежемесячного плана. — Светишься, как лампочка, прекратил бы, а то вдруг закоротит, — говорит ему тот, неохотно признавая факт, что да, премию в этом месяце получит не он. — Завидовать плохо, Джин-и, — Мин широко улыбается, даже не пытаясь скрывать превосходства. А Киму хочется самую малость сжать шею этого бледного гоблина. Но он, к счастью, ну или нет, хорошо воспитан, поэтому, отвечает сдержанной усмешкой. — Улыбаться без причины означает, что человек либо идиот, либо хорошенькая девушка. Но поскольку у тебя трехдневная щетина, то придется отбросить второй вариант. Юнги сверлит его взглядом, пытаясь усмирить закипающее раздражение. Краем глаза он замечает, что вокруг вновь собрались охочие посмотреть на бесплатное представление. Ни для кого не секрет, что мужики ещё полгода назад ставки сделали, кто и кому первому разобьет морду. Но, ни Джин, ни Юнги пока не решались сделать хоть какой-то прогресс в их стычках. К сожалению, если ставить на чашу весов желание врезать сопернику и иметь проблемы с начальством, то первая с огромным разрывом проигрывала. — И почему это ты решил, что я смеюсь без причины? — Юнги равняется с Джином, становясь так, чтобы их лица были на одном уровне, и пытается не рычать, когда понимает, блять — что-что, а вырасти сантиметров на десять, чтобы догнать эту дылду в росте у него, увы, никак не получится. — От премии меня отделяет лишь отчет, а тебя прошлогодний висяк. И знаешь что? Ли Чен скорее вены себе перегрызет, но не сдаст подельников. Сокджин сжимает плотно губы, белобрысый говнюк прав. Он уже девять месяцев пытается выйти на главаря группировки, что подпольно торгует наркотой, но пойманный один из их людей все никак не кололся. Юнги нередко потешался над Джином и говорил, что тому с его пацифистским видением мира не в полиции работать, а панд в зоопарке переворачивать. Подумаешь, врезать злодею пару раз, иглу тихонько под ноготь засунуть и дело в шляпе. Джин же отвечал ему, что он, по сравнению с Мином, не одичалое животное, а честный блюститель закона, поэтому и раскроет дело не марая рук. О том, что он Ли Чена, не сдержавшись, уже несколько раз отпиздил, Джин конечно же, не признается. — От премии тебя отделяет разговор с начальством. Она велела зайти, когда придешь. Улыбка на губах Мина потухла так же, как пресловутая лампочка. — Умеешь же ты настроение испортить… индюк… Последнее от Джина не укрылось, но предвкушая хорошую взбучку для своего соперника, он, так уж и быть, стерпит. — Поберегись там, — шепчет он, когда Юнги проходит мимо. — У нее был разговор с… — он указывает пальцем вверх и шепчет еще более загадочно, — и, по-моему, у нее месячные. Ты поймал джекпот. Юнги вздыхает, язвить пропадает любое желание. — А вот твой папа тебя в детстве, кажется, не поймал, — бормочет он, и направляется к кабинету, уже не обращая внимания на недовольное бурчание зрителей. Ставки также росли, а виновники все никак не давали никому срубить хорошую прибавку к основному заработку. Скромная табличка на двери гласила «Суперинтендант Ким», а Юнги уверен, что должно было быть «супер заноза в заднице Ким» или «помощник дьявола Ким», или «тупая сука», как её в последний раз окрестил Тэхён. Она в наказание за разбитую патрульную машину заставила его два месяца регулировать работу перекрестка возле одной из школ. Тэхён тогда набухался и громко орал в баре, что ее просто некому хорошо оттрахать. Юнги же вздыхал и думал о том, что это вполне может быть причиной зверского характера Ким Чонин. Леди со стальными яйцами, пуленепробиваемая женщина, а заодно и родная сестра временного регулировщика Ким Тэхёна. — Вызывали? — говорит он, не удосужившись постучаться. Кажется, в погоне за сегодняшним воришкой он потерял случайно инстинкт самосохранения, но звука хлыста рядом не прозвучало, и слава Богу. (В том, что оный у Чонин был Юнги даже не сомневался). Чонин меряет его презрительным взглядом. У нее румянец на лице и желание расчленять в глазах. Юнги невозмутимо присаживается, ногу на ногу закидывает, а в голове уже прокручивает свое ближайшее будущее, где стоит на соседнем с Тэхеном перекрестке и размахивает палкой отпугивая голубей. Она запивает брошенную в рот таблетку, и Юнги убеждается, что ему пиздец, потому что на счет «этих дней» Сокджин, кажется, не ошибся. — Я не перестаю метаться в желании просто уволить тебя к чертям собачьим или сначала оторвать тебе твой маленький член, а уже потом уволить. Юнги хочет сильно возмутиться по поводу размера его, к слову, вполне внушительного достоинства, но решает, пока повременить с защитой мужской гордости. — Чони, перестань, если ты это сделаешь, то никогда не станешь крестной для моих детей. — Ты голубой, как перо из задницы моего попугая, Юнги. И я бы в жизни не разрешила тебе иметь ребенка. — Хей, я бы мог стать хорошим папой, почему ты так со мной, нуна, — Юнги, кажется, физически слышит голос разума: «дебил, когда же ты закроешь рот?», но в погоне за сегодняшним преступником Мин обронил еще и мозги, поэтому не находит ничего умнее, чем мило похлопать глазками. Тридцатилетний мужик, с трехдневной щетиной… Чонин смотрит на него, не мигая. — Рыбки в твоем аквариуме сдохли после того, как вы с Тэхёном устроили им пенную вечеринку. — Мы были бухие. — Вы были долбоебы, — почти стонет Чонин. Юнги уверен, что стон ещё и от боли, судя по тому, как дергано она хватается за живот. — Хотя, почему были… Женщина делает глоток из большой кружки и немного расслабляется в кресле, устало вглядываясь в раскосые наглые глаза. — Вам сильно повезло, что из нас троих мозги достались хотя бы мне. Ни он, ни Тэ не были глупы. Тэхен даже закончил академию с отличием, но шило в заднице всегда доставляло ему немало проблем. Юнги же, еще с детсадовского возраста спал и видел, как гоняется по ночным улицам родного города с пистолетом в руках и отвагой вместо крови. Отвагой к сожалению мозг не питается, поэтому Юнги часто думал лишь о том, как поймать преступника, но не о том как будет разгребать бардак, что умудрился сотворить. — Так зачем ты меня вызывала, нуна? — решил не тянуть с казнью Мин. — Во-первых, на работе я тебе не нуна, сопляк! Во-вторых, сам не догадываешься? — Юнги на автомате втянул шею в плечи, сжимаясь под взглядом этой женщины. Чонин уже давно не та беззаботная девчушка, что присматривала за своими непутевыми донсенами и тягала за уши, когда они попадались за курением или просмотром порнушки у Тэхена в комнате. Да и Юнги уже не тот малолетний распиздяй, который в свои одиннадцать пытался поймать на выращивании конопли соседского торговца зеленью. Они тогда с Тэхеном умудрились пробраться к нему в сад в попытке найти улики, а в итоге нашли питбуля. У Тэ до сих пор след от укуса во все левое полупопие, а у Юнги, кажется, все еще фантомно болит правое ухо, за которое его тащила разъяренная Чонин. Сейчас ему хочется его почесать, потому что взгляд тот же, голос сквозит сталью и Мин Юнги, полицейский почти с десятилетним стажем позорно признает, что маленько ссыт перед этой женщиной. — Возможно, чисто случайно, это связано с тем, что я немножко завалил автобусную остановку, когда гнался за преступником? — предполагает он. — Ты снес к херам её, Юнги! А еще лавку с цветами. Господи, твое счастье, что старушка, торговавшая в ней, отлучилась в туалет. — Видишь, не все так плохо, — ему кажется, что голос звучит слишком высоко. Чонин устало трет виски и поднимает тяжелый взгляд. — Нагоняй за твою безответственность получила сегодня и я. Тот парень украл в магазине на пару сотен вон, а ты принес ущерба на дохера! Когда думать начнешь ты, а не сраный супермен в твоей голове?! — Но… он украл… — Мальчишка несовершеннолетний. Он украл пару бутылок соджу, пачку жвачек и два стаканчика с желе. Его старший брат уже забрал его домой, а мне приказали отправить тебя на общественные работы и заставить помогать отстраивать то, что ты разрушил. Юнги распахивает глаза широко и немного испуганно. — Чони-и, ты же не… — Я для тебя на работе Суперинтендант Ким, придерживайся субординации! Дежуришь в Кансео* месяц, старушке лично приносишь извинения и… никаких подвигов, Мин Юнги, потому что еще один погром, и я не смогу больше спасти твою тощую задницу! Юнги ещё глубоко в душе хранит обиду за «маленький член», а тут еще и задница затронута. Нормальная у него задница, не жаловался ещё никто. День как-то резко перестал быть таким хорошим, как утро. Юнги злился, что ему, человеку, который поймал вора, в итоге наказание дали больше, чем самому пацану. Подумаешь, остановку сбил, этот малолетний гаденыш через пару лет может ограбить банк, если его не образумить. Втайне, Юнги по-детски мечтал, чтобы в итоге так и произошло, и тогда уже он, гордо поднимет голову и пафосно произнесет речь о том, как несправедливо он был наказан. Но, в конце концов, в коридоре он видит лишь Сокджина, с неприлично радостной мордой и: — Ли Чен дал показания, — говорит Ким, складывая руки на груди. — Думаю, что за премию поеду на источники, как думаешь, сейчас там не холодно? Юнги делает лицо кирпичом и тыкает Киму фак почти в самое лицо, а потом долгих два часа, за пивом жалуется Тэхену и Рейну на заносчивого придурка, что возмутил себя супер копом. — Звучит так, будто ты себя сейчас описал, — хмыкает Рейн, бросая в рот пару орешков. — Звучит так, будто ты его друг, а не мой. — Ты должен согласиться с тем, что он в деле Ли Чена превзошел твои ожидания. — Да никогда в жизни! Тэхен на их перепалки лишь спокойно поглядывает. Он уже давно привык к тому, что спокойный и рациональный Рейн, практически во всем был не согласен с вспыльчивым и эмоциональным Юнги. Они познакомились в академии, когда оба хотели возглавить студенческий комитет. Долго ссорились, даже пару раз подрались, и успокоились лишь тогда, когда выбрали главой комитета Тэхена. — Вам тридцатка, а вы все такие же идиоты. — Это мне говорит тот, кто на прошлом новогоднем корпоративе забрал у Наен из бухгалтерии заячьи уши и пол вечера притворялся зайцем сидя под ёлкой? Техён недовольно поморщился. — И долго ты мне ещё это вспоминать будешь? Ну, перепил я тогда немного. Есть разница в том, чтобы быть идиотом в пьяном состоянии и в трезвом. Это два разных идиота! — У меня до сих пор есть те ушки! — говорит Рейн, весело хохоча и чокаясь с Юнги банками с пивом, не обращая внимания на недовольное пыхтение Тэхёна. — А у меня фотки! — добивает Мин и уже остаток вечера они проводят угорая с них.

***

В машине негромко звучали Blackpink и Юнги, уверенный в том, что его никто не слышит, машинально подпевал девчонкам о том, что нужно убить любовь. Он все ещё злился на Чонин за наказание, на пацана за воровство, на Рейна за то, что не встал на его сторону в истории с Сокджином. На Джина злился, да, на него больше всего. Даже пару раз вместо «Давай убьем любовь» пропел «давай убьем Кима». Настроение обещало вечеру быть томным, потому что орлиный глаз настолько пристально следил за улочками не совсем спокойного района, что сомнений не оставалось — Юнги найдет себе эмоциональную разрядку на сегодня. В этом районе проживало много граждан с низким доходом и иностранных рабочих, поэтому, на улицах часто можно было встреть кучку подвыпивших работяг, которые мутузили друг друга из-за какой-то ерунды. Юнги с нетерпением ждал, когда на глаза попадется именно такая компания. Но до конца смены оставалось всего два часа, девчонки из динамиков уже пристрелили все, что можно и теперь предлагали потрогать их любовь*… Юнги всерьез задумывается, а не много ли у него в плейлисте девчачьей музыки, когда замечает оживленное движение в ближайшем переулке. «О, вот же оно», — думается ему, и нога сама вдавливает педаль в пол. Ладошки предвкушающе чешутся, настолько сильно хочется почесать костяшки о чью-то рожу. Возможно, это будет небольшим злоупотреблением служебным положением, но Юнги никогда не был сильно совестливым в подобных делах. Крики становятся все громче. Юнги пытается тормозить тише, немного замедлившись перед углом здания. Он уверен в том, что нарушители порядка вряд ли обратят внимания на звук подъехавшей машины. Где-то на подкорках у Юнги в голове звучит музыка из американского фильма про крутых детективов, он невольно представляет, как достает револьвер и наводит на цель, снимая с предохранителя. Все это примерно так бы и выглядело, не будь у него с собой дубинки и электрошокера, вместо оружия. Но в крови плескалось столько накопившейся злости и адреналина, что они, скорее всего, и не пригодились бы. Клубок из дерущихся людей, в закутке между двух домов, состоял из пяти человек. По тому, как жалась спиной к стене тощая фигурка, Юнги понял, насколько неравными были силы. — Хей, а не много ли, четверо на одного? Как-то не по-джентельменски получается, — почти кричит он, потому что в хаосе матов и криков особо тихо не поговоришь, и сцена на секунду замирает. Юнги хочется пафосно орнуть: «Полиция Лос-Анджелеса, руки вверх!» и, наверное, что-то похожее он бы и сказал, если бы успел. Потому что уже через секунду дерущиеся начали разбегаться. Он умудряется поймать одного из них, сбив с ног и вырубив, четким ударом в шею, во второго стреляет из шокера, и уже хочет броситься за следующим, как замечает странно знакомую рожицу. Та стоит столбом, понимая здраво, что путь к отступлению только мимо полицейского и смотрит перепугано-наивными глазами. Юнги чертыхается, когда понимает, что двое мужчин умудряются сбежать, но парнишка так ему знаком и образ его назойливо маячит перед глазами, что… — Блять! — вдруг, как обухом по голове приходит осознание. — Это же ты! Мелкий ты пиздюк! — произносит он на выдохе и видит, как еще шире распахиваются глаза того самого мальчишки, из-за которого собственно Юнги и оказался здесь. Мальчишка смотрит на него огромными оленьими глазами. Юнги всеми фибрами души чувствует, как тот продумывает все возможные варианты, чтобы удрать, но не-е-ет. Поскольку претенденты на роль мальчиков для битья убежали, он просто обязан навешать люлей тому, из-за кого теперь должен страдать. — Вот ты и попался, мелкий ты… — и темнота. Юнги падает на землю оглушенный резкой болью в затылке. Он вроде еще слышит чьи-то голоса на заднем фоне, пытается сконцентрироваться, но густая пелена все-таки застилает его глаза. Единственное, что маячит перед глазами в последний момент — незнакомец в ярко красной шапке. *Речь идет о песнях: Bet You Wanna и Kill this love Кансео — не самый благоприятный район Сеула