***
— Вы понимаете, на что замахнулись? — прищурив глаза, спрашивает Джин. — Во-первых, вы лезете в пчелиный улей без защитной сетки. Что есть у вас, что может вытащить в случае непредвиденной ситуации? — Ты? — саркастически приподнимает бровь Юнги. Джин отзеркаливает его выражение лица. — Да что тыы?! - тянет. - С каких это пор ты начал считать меня кем-то полезным для себя? Юнги закатывает глаза. — Если ты думаешь, что я буду нахваливать тебя, то ты этого не дождешься. — Да нахрен мне не нужны твои хвалебные тирад! Я реально думаю, что вы не выберетесь оттуда живыми. Ваше дело пытаются замять, — говорит он немного спокойнее. — Я подозреваю, что кто-то из высшего руководства дергает за ниточки, чтобы закрыть его за недостаточностью улик. — Имеешь кого-то на примете? — спрашивает Тэхён. — Я не уверен, но думаю, что ты мог бы поговорить по душам со своей сестрой. Несколько дней назад к Чонин приходил помощник мэра, они долго разговаривали и, судя по тому, какая усталая вышла из кабинета она и какой злой он — не договорились. — Почему ты не спросил ее? — возмущается Юнги. Джин смотрит на него с искренним удивлением. — Я похож на самоубийцу? Это ваша прерогатива, парни. Юнги переглядывается с Тэхёном. Понятно, что Чонин владеет куда большей информацией, чем Джин, но они с Тэ знают её слишком хорошо чтобы понимать: если дело касается работы — интендант Ким непоколебима. — Что будем делать? — спрашивает Тэ у Юнги, когда они садятся в машину. Юнги заводит двигатель и открывает окно, закуривая сигарету. — В душе не ебу. Нужно, чтобы Хосок поговорил с той своей знакомой тёткой из борделя, возможно, она что-то знает. — Надо же, — хихикает Тэ. — Ты помнишь его имя. — Ой, не докапывайся, а, — фыркает Юнги. — Просто признай, что он не так плох, как тебе показалось. — Ты так говоришь, потому что вы трахаетесь, — ехидничает Юнги. Тэхён возмущенно давится воздухом. — Это было всего-то раз и во всем был виноват адреналин! Это была стрессовая ситуация! — То-то я в стрессовой ситуации жру, а ты на палки бросаешься, — Юнги уже смеется откровенно, когда видит сердитое лицо друга. — Но мне, по крайней мере, есть на что кидаться, в отличие от тебя. Так и проходишь всю оставшуюся жизнь недолюбленным. Юнги пытается не показать, как задевает его подколка друга и удачно меняет тему. — О, так у вас любовь, а не просто секс. Что же ты сразу не сказал? Возможно, мне бы не помешало уже деньжата на свадебный подарок собирать. Тэхён замолкает, отворачиваясь. Ему надоела эта тема. Непонятная, неприятная и совершенно неопределенная. Он пытается не показывать этого, более того, он даже себе не признается открыто, но… Хосок ему нравится. Дело даже не в сексе. Дело в том, что рядом с этим человеком ему становится уютно, так словно он Тэхёну кто-то от рождения близкий. Внутренний голос Тэхёна кричит о том, что какой он, нахер, ему близкий, ведь мало того, что он знает Хосока без году неделя, так тот скорее всего, после всей этой истории загремит за решетку, но… Потом Тэ вспоминает мурлычащий шепот на ухо, нежные поглаживания его разнеженного тела, невесомые поцелуи, и милое сопливое бормотание на ушко, когда Хосок подумал, что Тэ уже спит… Тэхён еще никогда не был так растерян в этой жизни. Ему всегда нравилась определённость и последовательность. Он четко знал свои границы и определял приоритеты, но этот мужчина ломает все, что Тэхён так усердно выстраивал и это выбивает из колеи. — Как думаешь, — задумчиво спрашивает он Юнги, когда они притормаживают на светофоре. — Если дело выгорит, что с ними будет? Юнги сжимает руль сильнее не глядя на друга. Он уже думал над этим вопросом. Да, за сотрудничество с правоохранительными органами им дадут сделку с законом, переквалифицируют более тяжкие преступления в менее тяжкие, а мелкие и вовсе в правонарушения, но полностью избежать наказания не получится. Все-таки они торговали наркотиками и были замешаны в этом довольно длительное время. — Ты знаешь, — тихо отвечает Мин. — Почему спрашиваешь? — Сможешь спокойно спать, зная, что Чимин сидит в тюрьме? Юнги громко сглатывает, трогая машину с места и поворачивая влево, видя на горизонте кафе Намджуна. Он не дает Тэхёну ответа, пытается не примерять сейчас к себе это чувство, но Чимин решает за него. Он просто появляется в дверном проеме, смотрит пару секунду Мину в глаза, а потом кивает, здороваясь, и еле заметно растягивая губы в улыбке. «Не смогу» — четко отвечает он сам себе, когда смотрит в спину скрывшегося в помещении Чимина.***
— Он не мог одеться поскромнее? — нудит Чимин, исподтишка поглядывая на Чонгука. Они с Юнги пошли за Гуком в кинотеатр, в то время как Тэ с Хосоком отправились в бар госпожи Юны. Юнги закатывает глаза. — Ты словно ненормальный отец, который впервые дочку на свидание с парнем отпустил. Расслабься, здесь много людей, мы рядом, с Гуком ничего не случится. Чимин сверлит Юнги злым взглядом, шипя в ответ: — Я желаю тебе жениться, и чтобы у тебя родилось как минимум три дочки. Юнги прыскает от смеха. Видеть такого Чимина довольно забавно. — ТАК мне еще не угрожали. Сомневаюсь, что тот, кто мне нравится, сможет родить мне детей, — он подмигивает Чимину и складывает губы уточкой, посылая воздушный чмок. Чимин смотрит на Юнги, как на дебила и закатывает глаза, снова концентрируясь на Чонгуке. Нужно будет поговорить с Намджуном, чтобы на любого рода дела их не отправляли вместе, а то у кого-то сперма в мозгах всю фокусировку сбивает. Чонгук действительно сегодня одет не как обычно. Он выбирал одежду старательно: джинсы немного уже обычного, футболка с горловиной чуть больше нужного, кожаная короткая куртка совершенно не грела, зато делала талию еще тоньше, разворот плеч шире, ноги, и без того длинные, вообще бесконечными, а весь образ более дерзким и притягательным. Он даже слегка подвел глаза, наивно полагая, что так будет казаться старше, но Юнги сказал, что так он скорее похож на звезду эмо-порно, чем на совершеннолетнего парня, поэтому, подводку они решили смыть. — Я хочу слышать о чем они говорят, — в очередной раз дергается Чимин и Юнги сплевывает, прикрывая глаза рукой. — Так пойди и послушай, блять, курица-наседка. Вот заебал уже. — С выражениями поосторожней, детектив сраный. Если с ним что-то случится, я с тебя первым шкуру спущу. Чимин сверлит Юнги злым взглядом, но ответной реакции не получает. Юнги вглядывается в его глаза спокойно и внимательно, и даже немного грустно, словно что-то ища и, наконец, спрашивает то, что не давало покоя вот уже несколько дней. — Ты ревнуешь его? Чимин столбенеет, распахивая глаза. — Херни не неси, — отвечает он, растерянно переводя взгляд на Чонгука. А внутри обдает мерзким холодком. Ревность? Нет, это не может быть именно она. Перед глазами быстрым смерчем проносятся их с Гуком воспоминания. Чимин пришел в их дом, когда Гук переживал трудный пубертат. Ссоры с Джуном, плач в подушку, первая неразделенная любовь мелкого, загоны с самоопрделением, когда Чонгук понял, что привлекают не только девочки. Чимин иногда думал, что этот парень за последние пару лет пережил столько, сколько нормальный человек за всю жизнь не соберет. Но теперь, он видит как к его мелкому тонсену хищным зверем подкрадывается чужой мужчина.Тот, кто думает о Гуке совершенно не целомудренно. Чимин стискивает зубы, когда ловит немного смущенную улыбку младшего, когда рука Минхека приобнимает того за талию... И как бы он не старался, он не может разложить свой коктейль эмоций на составляющие. Юнги наблюдает за этой картиной делая свои выводы. Со стороны всегда судить гораздо проще. Он видит, что у Чимина в глазах не только любовь старшего к младшему, там гораздо больше и это... внезапно больно цепляет. Чонгук у входа в кинотеатр мило общается с подошедшим Минхёком. Они стоят на приличном расстоянии, Минхёк не делает ничего, что могло бы вызвать недоверие, но Чимин видит его взгляд, что пожирает Чонгука и Юнги видит, играют на точеных скулах желваки. Юнги не спорит. Он замечает реакцию Чимина, проглатывает неприятный ком в горле и схватив его за руку, почти тащит в сторону второго входа в кинотеатр. — Пошли, а то, если будем входить последними, нас могут заметить. Гук не нервничал. Должен был бы, но в этот раз было почему-то совершенно спокойно на душе. Это была скорее всего некая стадия смирения. Тот случай, когда пути назад нет и остается идти напролом, несмотря на саднящие ноги. Он не разговаривал с Чимином со вчерашнего дня. Старший не появлялся в гостиной, а младший не набрался достаточного количества храбрости, чтобы пойти первым. Да и о чем говорить, собственно… «Хен, ты вышел, потому что тебе противно?», «Хен, ты ушел, потому что презираешь меня?» или «Хен, ты приревновал меня, и вышел, чтобы не показать этого?» Чонгук этой бессонной ночью передумал эти и еще миллион других вариантов возможного разговора, но единственный ответ старшего, который казался ему верным был «мне все равно». — Замечательно выглядишь, — говорит Чонгуку Минхёк, когда они встречаются у входа в кинотеатр. Чонгук отказал, когда мужчина предложил забрать его из дома, а тот по-джентельменски не настаивал. Гук мило улыбается, без капли фальши. Этот человек умудряется расположить к себе: улыбкой, жестами, мимикой, взглядом. Чонгук вроде осознает, что стоит перед правой рукой главы мафии, но все равно довольно кивает на предложение купить покорна и ловит мурашки, когда Минхёк целомудренно приобнимает его за талию, когда они входят в зал. Чонгука немного знобит, потому что Хёк сегодня опять красивый. Он мысленно хлещет себя по щекам, отрезвить пытаясь, но потом они садятся на свои места, Минхёк прижимается своей коленкой к его и Чонгук сглатывает, с ужасом для себя понимая, что не чувствовал себя так даже тогда, когда первый раз позвал девчонку на свидание. — Замерз? — спрашивает Хёк, когда замечает мелкую дрожь Гука. — Нет, нормально, — пожимает он плечами, пытаясь выдохнуть и взять себя в руки, потому что скоро начнет стучать зубами от накатившего вдруг холода. Минхёк смотрит на него внимательно, не моргая, а потом берет в свою большую ладонь чонгукову руку и несильно сжимает, убеждаясь в том, что она: — Как лёд. Мелкий врунишка. Чонгук забывает, как дышать, когда его ладони берут в теплые объятья огромных рук и Минхёк дышит на них, не отрывая пристального взгляда от лица Гука. — Что он делает?! — почти пищит сидящий сзади Чимин. Их разделяют несколько рядов кресел, но Юнги все равно предостерегающе прикрывает ему рот ладонью. — Что он, блять, делает?! — Подкатывает он к нему, мать твою! — шипит Юнги, немного оборачиваясь и пытаясь утихомирить взволнованного Чимина. — Я бы тоже так делал, если бы ты не был психованной истеричкой! — Кто бы тебе дал, придурок, — парирует Чимин. — Ты больше не пойдешь следить за Гуком, я тебе обещаю. — Да кто ты такой, чтобы мне… — шипит Чимин, но тут в зале раздается громкая музыка, появляется заставка и гаснет последнее освещение, не давая возможности подглядывать и дальше. Чонгук же, не имея ни малейшего представления о том, как позади него ноздри Чимина раздуваются от злости словно у разъяренного быка на корриде, ловит приступы непонятного смущения, когда Минхёк все ещё дышит ему на руки, согревая. — Немного лучше? — шепчет он на ухо, когда свет гаснет. А Гук глупо кивает, не в силах вымолвить и слова. Фильм неплохой. Банальный голливудский блокбастер, но с хорошими актерами и качественными шутками, поэтому смотреть не скучно. Чонгук поглядывает искоса на Минхёка, размышляя о том, как пойдет дело дальше. Он не дурак и понимает, что это не тот человек, который будет ждать свадьбы, чтобы коснуться его. Он захочет чего-то серьезного и не исключено, что уже после фильма, но… Хочет ли Гук отказаться, как договаривался с хёнами? Или не хочет? Он, наверное, оставил свой инстинкт самосохранения где-то в школьной столовой, потому что, глядя на этого человека, и думая о возможной близости с ним, он не чувствует отвращения. Наоборот… Он все еще фантомно ощущает теплые ладони вокруг своих рук, его обжигающее дыхание. Он смотрит на острые скулы, красивый разрез глаз, густые ресницы, чувственные губы… наверное он хорошо целуется… — Если бы я знал, что смотреть на меня тебе будет интереснее, то позвал бы тебя не в кино, а к себе домой, — улыбается Минхёк, не поворачивая головы, а Гук тут же краснеет, пойманный на горячем. Он отворачивается, пытаясь поймать сюжет фильма за хвост, но теплая чужая рука ложится на его руку, нежно сгребая в охапку, и перед глазами теперь просто пляшут непонятные фигурки вместо героев. — Хотя, мы можем это сделать хоть сейчас, — предлагает Минхёк и Чонгук резко поворачивает голову, натыкаясь на прищуренный в улыбке взгляд. Они слишком близко. Чонгук чувствует на своем лице чужое дыхание и это смущает невероятно. — Тебе кто-то говорил, что ты незаконно красив? — спрашивает шепотом Минхёк, еще ниже склоняясь, чтобы быть ближе к уху Гука. Того окатывает цунами мурашек, он немного ежится, то ли от дыхания на своей шее, то ли от осознания того, что именно и кто именно с ним делает. — Каждый день слышу, — решает Чонгук не изменять себе, немного взяв себя в руки. Он слышит смешок и кожей практически чувствует, как мужчина улыбается. — Ты еще не осознаешь, что можешь творить с людьми, да, Чони? Пройдет всего-то пару лет, и ты сможешь подмять под себя любого, кого только захочешь, лишь поманив пальчиком. Чонгук от этого шепота в лужу растекается. Он смотрит перед собой словно загипнотизированный и думает о том, что это именно Минхёк сейчас поманит пальчиком и Гук не сможет ему отказать. Но мужчина не продолжает. Вместо этого он немного отодвигается назад, так чтобы вновь быть лицом к лицу с Чонгуком и помедлив всего пару секунд прикасается к приоткрытым в удивлении губам младшего невесомым поцелуем.