Цыпленок

Цирилла терпеть не может Цыпленка. Она всегда демонстративно фыркает и отворачивается, когда Гарри прощается с ней в конце лета. Фыркает и вопит, чтобы он катился подальше, потому что он и без того три месяца кряду действует ей на нервы. Вопит, а потом бежит по «Мучильне» до износа, пока солнце за горизонтом полностью не скроется. Так, чтобы сил на мысли не было. Так, чтобы отключиться на всю ночь без памяти. Цирилла терпеть не может Цыпленка. Она до скрежета зубов его не переваривает. Она бы лучше продала его еще в первое лето торговцам ружьями за отличный клинок, чем терпела все последующие годы. Этот вездесущий демон перерастает ее уже на второе совместное лето, становится сильнее ее, но не ловчее, и вечно зовет ее «Княжной». И не за глаза, чтоб его бес задрал, а прямо в лицо. Цирилла терпеть не может Цыпленка. Наверное, поэтому она со всех ног бежит к воротам каждый вечер последней недели мая, когда Гарри не присылает письма с точной датой возвращения. — Ах, любовь! — вздыхает бард, подложив руку под голову. — Заткнись, Лютик, — рявкает Геральт в ту же секунду, резко обернувшись. — Они — брат и сестра! — Не по крови, — посмеивается Лютик, развалившись на стуле. — Я тебя ударю сейчас… Лютик тут же вскакивает на ноги и, продолжая тихо гоготать, уходит от Геральта подальше, схватив лютню в руки и с придыханием воскликнув: «Два-а сердца! Стучат в унисон, кто же знал, ты скажи!.. Что это не сон…» Геральт чертыхается и продолжает точить клинок, стараясь выбросить из головы слова глупого барда. Солнце все сильнее клонится к горизонту, замок бросает кривые грозные тени. Цирилла безучастно водит веткой по земле, сидя по-прежнему у ворот на камне, и чертит какие-то каракули. Мыслями она где-то далеко, не здесь. Не в Каэр Морхене. — Не подохла тут еще от скуки, Княжна? — бросив узел с вещами на землю, произносит Гарри, вскинув подбородок. Цирилла дыхание даже на мгновение задерживает, глядя перед собой, а потом вдруг поднимает взгляд свой да в душу Гарри смотрит. Глазищи у нее всегда огромные были, а тут вообще на пол лица становятся. Девчонка с места вскакивает с грацией кошки, меч из ножен вынимает и с боевым кличем кидается на Гарри разъяренным волком. Поттер только и ждет этого, из мешка хватает свой меч и тут же удар девчонки отражает. Слышится звон стали на всю долину, да поблескивает она же в лучах уходящего солнца. Цирилла парирует, делает свой фирменный отвлекающий маневр, но нанести удар все равно не успевает. Гарри ее уже как облупленную знает. У нее сформировавшийся боевой стиль, и за девять месяцев он у нее почти не меняется. — Сдаешься, Княжна? — нависнув над ней фурией, самодовольно спрашивает Гарри. — Да я тебе сейчас очки в голову вдавлю, Цыпленок, — плюется ядом девчонка. — Еще чего! Цирилла рычит и в этот раз проворачивает отвлекающий маневр на все сто. Она делает вид, что замахивается, а сама давит твердой пяткой ботинка по пальцам правой ноги Поттера, и у того аж искры из глаз сыплются. Острый наконечник клинка упирается Поттеру в шею, и парень примирительно выставляет вперед согнутые руки ладонями к девчонке, тяжело дыша со слегка запрокинутой вверх головой. — Твоя взяла, зараза… — То-то же, Цыпленок, — фыркает она, самодовольно ухмыляясь. Однако, стоит ей отвернуться, Гарри в два ловких движения выбивает у нее из рук клинок и обездвиживает, обвив тонкий торс кольцом рук. Цирилла царапаться пытается, кусаться, как дикая кошка, плюется на Поттера и проклинает его самыми грязными словечками в мире. — Никогда не поворачивайся ко мне спиной, Княжна, — ухмыляется Гарри, подняв ее над землей, и несет в замок, чтобы и остальные наконец узнали о его прибытии. — Ненавижу тебя, Цыпленок! — брыкается она. — Выпотрошить бы тебя да поджарить, хряк ты зловонный! Да пошел ты к!.. — Я тоже скучал, зануда. Цирилла ворчит, фыркает и кусается еще сильнее, а затем все-таки вырывается и чуть не сносит Поттера своей очередной магической вспышкой. Гарри только очки поправляет на переносице быстрым и дерзким ударом по душке средним пальцем, потому что давно привыкает к такому, а Цири в глубине души радуется, что все так и случилось. Теперь ей не придется говорить ему вслух о том, что она тоже до одури скучала. Гарри и Цири разделяет всего один год по возрасту, и это мешает им только в первое совместное лето. Поттер быстро перерастает ее и по росту, и по силе. Однако не по разуму, в этом плане Цирилла на пятнадцатом году жизни становится просто дока. Время идет, Княжна становится все краше, и Гарри уже даже не знает, как держать свои мысли в узде. Они проводят много времени вместе, даже слишком много. И если сначала все в Каэр Морхене глаза закрывают на это, то в какой-то момент сам Лютик подливает масла в огонь. — Да они вместе, серьезно тебе говорю, — расслабленно замечает бард, закидывая в рот пригоршню гороха. Геральт даже жевать перестает, а Йеннифер в который раз на подобные высказывания Лютика прикрывает улыбку кубком с вином. Забавно то, что бард пальцем в небо тычет, а Йеннифер по глазам не родной дочери все давно видит. — Лютик, угроза с ударом в лицо все еще в силе, — цедит он. — Брось, Геральт, — мурлычет Йеннифер, — Лютику моча в голову ударила, не горячись. Чародейка опускает ладонь на плечо Геральта и смотрит на Лютика таким взглядом, мол, заткнись, а то я вмажу тебе вместо моего благоверного. Бард не сразу, но понимает ее, расслабляется и ухмыляется. — Хотя, кто знает, — продолжает свою маленькую хитрость Йеннифер, — может, и стоит с ними поговорить… Геральт хмыкает, размышляя над ее словами. — Так и быть, решено, — кивает он, — поговорю с Цири, как она вернется. — О контрацепции? — не сдерживается Лютик. И только пятки его сверкают, когда Геральт запускает в барда первое, что попадается под руку. В это же самое время у подножья горы, где лентой начинает виться «Мучильня», Гарри в который раз пытается вытянуть из Цириллы вразумительный ответ. Он вокруг да около не ходит, в открытую ей все говорит, а девчонка будто только и ждет этого, только хорошо скрывает. — Геральт убьет тебя, — скрестив на груди руки, произносит она, — потом меня, затем обоих воскресит и снова убьет. Ты чего, совсем с головой не в ладах, Цыпленок? — А кто сказал, что мы об этом кому-нибудь скажем? — ухмыляется он, сидя на камне неподалеку. — Мозги врубай, — рычит Цири. — Как ты собрался скрывать такое ото всех в замке? У нас отец — ведьмак со стажем, а мать — чародейка без возраста. — Да какая разница? — поднимается с места Гарри и подходит к ней вплотную, одним резким движением прижав к себе. Цирилла сначала собирается вырваться, как делает это всегда, но в глубине души понимает, что в этом нет никакого смысла. Ее так тянет к нему, что башню сносит с каждым днем только сильнее. И ей даже не стыдно признаться в том, что она неоднократно думает о Гарри перед сном, лаская себя под одеялом с крепко зажмуренными глазами. Цирилла с вызовом смотрит ему в глаза. — Ты не в моем вкусе, — выплевывает она, нахмурив брови. — Ложь, — смотрит ей в самую душу Поттер. — Еще попытка. Цири чувствует, как внизу живота начинает сладко тянуть. Она сглатывает. — Ты — мой брат, — в который раз произносит она таким тоном, будто это ответ на все вопросы. Гарри фыркает и отводит на мгновение взгляд, но затем снова возвращает ей свое внимание. — Не по крови, Княжна, — глубоким голосом произносит он, — мы — просто четыре человека, которые решили попробовать сыграть в семью. Цири тяжело и часто дышит, нервно облизнув губы. Взгляд девушки лихорадочно бегает по лицу Гарри, тело просит, требует его в который раз, и Цири больше не находит в себе силы ему сопротивляться. — И проиграли, Цыпленок, — на выдохе произносит она, впиваясь в его губы поцелуем.