사랑해요

Ему нравилось смотреть фильмы и читать истории, в которых один из партнеров имеет превосходство, не важно какое, физическое ли, умственное ли. Ему нравилось видеть эти моменты, когда кто-то один беспомощный и зависимый от другого — сильного и заботливого. Чересчур заботливого. Контролирующего каждый шаг, каждое движение, каждую мысль партнера. Для Хонджуна такие отношения виделись идеалом взаимодействия двух людей. Полное единение двоих, что разделить их уже не под силу ничему и никому. Поэтому, став артистом, он первым делом своеобразно приватизировал своих фанатом. Ему доставляло удовольствие знать, что каждый из них с радостью сможет стать его послушной игрушкой, с которой он может делать все, что пожелает. Но, однажды повстречав ту самую, он забыл о фанатах. Теперь его интересовала лишь она. Сегодня он задержался на работе. Просидев в студии почти весь день, он сумел довести до совершенства песню, которую собирался посвятить своей единственной любимой девушке. Это должно было стать вершиной в его карьере, ведь то, как она была для него всем, ровно такой же должна была быть песня о ней — всем для его карьеры. Выразив всю свою «нежность и любовь», он спешил домой, что показать ей свой новый шедевр. Он точно знал, она должна была быть дома. Он знал о каждом ее передвижении, о каждом ее шаге, о каждой ее свободной и занятой минуте. Еще в начале отношений он попросил, нет, потребовал от нее докладывать ему о каждом своем передвижении, о всем своем расписании на ближайший месяц. Доходило вплоть до того, что Джун мог не на шутку разозлиться, если узнавал, что сегодня его девушке потребовалось срочно добежать до магазина, но она не написала ему об этом. Хонджун расценивал это как недоверие и отдаление от него. От их идиллии. А этого никак не могла случиться. Только не с ним. Забегая в подъезд и поднимаясь по лестнице, он проверил ее местоположение по специально установленному приложению, и, убедившись, что она дома, ускорил шаг. Дверь со скрипом открылась. Дома было тихо. Лишь одиноко горела лампочка в коридоре. По настоянию Джуна вечером должен был гореть свет, чтобы он всегда мог с порога определить, дома ли она. Но что-то насторожило Джуна в этой картине. Что-то было не так. Прищуривая глаза и опуская голову, он осторожно вошел в квартиру, тихо прикрывая за собой дверь. — Малышка, я вернулся! — Нежным голосом промолвил Хонджун, однако лицо его было серьезным и даже раздраженным. В ответ последовала звенящая тишина. Может быть, она спит? Но нет, она должна была сейчас играть с подругами, судя по тому расписанию, что было у Хонджуна. — Милая?.. — Снимая обувь, он снова позвал ее. Оставшись без ботинок, он тихим шагом пошел вглубь квартиры, попутно повторяя имя девушки. Остановившись перед закрытой дверью, ведущей в ее комнату, он вынул телефон из кармана и написал пару сток на ее мобильный. В это мгновение в комнате раздался звук уведомления. Значит, она здесь. Но что-то все равно было не так. Подойдя ближе к двери и постучавшись, Джун снова сладко пропел: «Милая…» В очередной раз не получив ответа, терпение его постепенно лопалось. С силой толкнув дверь, даже не заботясь о том, может быть его любимая и правда уснула, он вошел в комнату. И тут же рассвирепел, словно зверь. С губ срывались ругательства, одно за другие. Комната была пуста. Перерывая шкаф с ее одеждой, он не досчитался как минимум четверти ее вещей, заметил, что пропал его чемодан для поездок. Лишь телефон был по-прежнему дома. Видимо, она успела купить себе дешевую раскладушку лишь для связи. Вероятно, что для связи с кем-то. Она сбежала. Хонджун не мог поверить в это. Ведь он только что посвятил ей все свое творчество, всего себя. Он считал, что они — идеальное единение душ, идеальная пара. В его глазах их отношения были неповторимыми. Она — невинная и послушная, а если и нарушала их семейное счастье, то пару ударов могли вернуть ее в привычное русло. А он — сильный и главенствующий, ток, кто владел ей, тот, кто мог контролировать ее целиком и полностью. И вот теперь, все это разбилось вдребезги. О, как он был зол. Поначалу он даже растерялся, ведь и предположить не мог, что так случится. Но потом вспомнил, какие преимущества есть у таких людей, как он… Она сидела в аэропорту, закрываясь всем, чем можно. Ей было страшно. Она знала, что он уже вернулся домой, и, что точно уже случилось, обнаружил ее пропажу. А значит он разразился неистовым гневом, что могло обернуться для нее самым печальным образом. Нервно постукивая пальцами по подлокотнику сидения, она оглядывала расписание самолетов. Посадка на ее рейс должна была начаться совсем скоро. Теперь нужно было только дотянуть. И она молилась всем богам, лишь бы ей удалось сбежать от этого психа. Поначалу ей казалось, что она встретила свою судьбу — все было как в сказке. Фанатка и ее кумир. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Как и ожидалось, всю остальную инициативу взял на себя Джун. И ей это даже нравилось, показатель мужества ее партнера, его доминантности над ней. Но так было лишь в самом начале. Потом это переросло в какую-то маниакальную жажду контроля. Устанавливая на ее телефон приложения для отслеживания, прочитывая все чаты и переписки, контролируя ее социальные сети и ее друзей, он аргументировал это тем, что лишь хочет защитить свою малышку от злого мира, что только он несет за нее ответственность, а она должна быть ему обязана и благодарна за это. Когда она в очередной раз посмела ослушаться его, ведь ей просто спонтанно захотелось встретиться в подругой, а Хонджун не брал трубку, она просто поехала на встречу, не спросив разрешения. Не поставив его в известность. И тогда, вернувшись домой, Хонджун в первый, и, не в последний раз, поднял на нее руку. Крепкая пощечина словно разбудила ее ото сна. Больше она не видела перед собой любимого парня. Она видела тирана. Подстраивав и просчитывая свой побег почти четыре месяца, она прощупывала почву, подговаривала людей, обманывала Хонджуна, каждый день рискуя быть пойманной. Но играть наивную дуру у нее получалось отлично, и Джун за все это время не смог ничего пронюхать. И вот, настал этот момент. Оставив дома свет и телефон, собрав лишь необходимые вещи, она рванула в аэропорт. Навстречу свободе. Посадка на рейс объявлена. Среди первых, буквально врываясь в самолет, она села на свое место в бизнесе. Самолет оторвался от земли, и с души ее словно спал камень. Весь полет она проревела, мечтая о новой жизни, вдали от этого сумасшедшего. Она была на седьмом небе от счастья. Она летела туда, где он не найдет ее никогда. Так она думала…. Заселившись в отель, она отправилась гулять. Проведя на свежем воздухе в новой стране столько времени, сколько она хотела, девушка радостно, чуть ли не в припрыжку вернулась в отель. Открывая свой номер, она заходила, напевая песню. В номере царила тьма. Щелчок выключателя. И она замерла. Сердце ее рухнуло вниз, по телу пробежался холодок. Он сидел прямо перед ней на кресле, скрестив ноги и руки. На его лице не было ничего, лишь восковая маска, за которой невозможно было прочитать ни единой эмоции. Но тут же на восковом лице Джуна появилась такая же натянутая восковая улыбка. — Привет, малышка. — Его сладкий голос нарушил тишину, и девушка закрыла голову руками, сползая по входной двери. — А я тебя потерял, представляешь? — Улыбка в его лица спала и на нее смотрел теперь холодный взгляд широко открытых глаз. — Ты хотела погулять без моего разрешения, да? Это плохой поступок. Так моя девочка не поступает, верно? Он поднялся с кресла, медленно подходя к девушке, которая, казалось, пыталась сжаться до микроскопических размеров, лишь бы он оставил ее в покое. Подойдя вплотную, он присел на корточки, обхватывая ее лицо руками и заставляя посмотреть на него. — Как я должен поступить с тобой? Какое наказание мне придумать? — Из ее глаз потекли слезы и губы задрожали. — Хонджун, оставь меня, прошу… — Она молила его о пощаде, на что он лишь усмехнулся, показывая хищные зубки. — О нет, как я могу оставить тебя, глупенькая. Как ты можешь оставить меня?.. — Парень специально сделал акцент на слове «ты», давая понять, она — его собственность. — Ты, наверное, забыла, малышка, кто я. Я всегда и везде найду тебя. Так что тебе не удастся скрыться. Мы с тобой — вместе навеки. Джун обхватил ее запястье и рывком поднял, опрокидывая девушку на пол рядом с кроватью. Он подошел ко входной двери и бросил на девушку убийственный взгляд. — Если ты издашь хоть звук, то тебе будет так плохо, как не было никогда до этого. Джун открыл дверь и тихонько осмотрелся, выглядывая посторонних. Убедившись, что никого нет, он снова закрыл дверь с больной улыбкой на лице.