***
До студии ребята добирались с двумя пересадками на душных автобусах. Быть прижатым людьми со всех сторон, конечно, некомфортно, но любовь к музыке намного сильнее, поэтому приходится терпеть. В студии было пыльно, на полу валялись фантики от конфет, а в углу пара пустых банок пива, от вида которых у Итана, откровенно говоря, отвисла челюсть. Нет, конечно, он прекрасно понимал с кем дружит, но не думал, что всё настолько плохо. — А-а-а-а?.. — Итан хочет задать вопрос, а с какого, собственно, хрена в студии такой беспорядок, но Дамиано вовремя перебивает его и тут же отвечает: — Это последствия со Дня Рождения Томаса, — Парень ногой отодвигает пустую упаковку от чипсов, чтобы пройти к вешалке и повесить на неё куртку. — Но День Рождение Томаса был неделю назад, — Итан брезгливо косится на непонятное пятно на старом ковре. — Всё правильно, я, Вик, Томас и ещё пара пьяных друзей были в студии последний раз как раз ровно неделю назад, — На лице Итана читается удивление вперемешку с возмущением, поэтому Дамиано спешит добавить: — Не волнуйся, твоя барабанная установка почти не пострадала. — Что значит «почти»?! — Испуганный Итан рванул к барабанам, судорожно проверяя, всё ли на месте. — Ну… — Дамиано смотрит на Томаса, желая найти в нём хоть каплю поддержки. — Просто Лео немного поиграл на твоих барабанах, вот и всё, — Да, Томас всё ещё злится на Дамиано за флирт с теми девушками и за шапку, но не подставить дружеское плечо он не может. — Я вижу, как он «немного» поиграл, — Парень делает воздушные кавычки пальцами, грустно косясь на сломанный кардан. Смотреть на расстроенного Итана было невозможно, поэтому Виктория подошла к нему и утешающе обняла, утыкаясь носом в плечо: — Прошу, не переживай, мы обязательно купим тебе новую педаль, — Девушка немного отстраняется, чтобы заботливо убрать с лица друга выпавшую прядь волос за ухо, — А эти идиоты у меня за всё ответят, — Затем она вздыхает и многозначительно смотрит на Дамиано и Томаса. — Что? Это Лео сломал, — В один голос оправдываются парни. — Да-да, Лео, — Виктория испепеляющим взглядом намекает этим оболтусам о том, чтобы они немедленно вышли из студии и дали время поговорить с расстроенным чуть ли не до слёз Итаном. Возражать злой Виктории — значит навлечь на себя тысячу бед. Это же пороховая бочка, а не девушка, стоит хоть одной искре зажечься, и всё, взрыва не избежать. Поэтому парни покорно кивнули и поспешили выйти, не желая быть убитыми в этот прекрасный пасмурный январский день. Коридор был чересчур узким и в нём пахло сыростью, но никто не жаловался. Прижавшись к стене спиной, Дамиано и Томас на секунду взглянули друг другу в глаза, а затем растерянно отвернулись, не зная, о чём говорить. Стоят сейчас как два нашкодивших кота, прижав уши, и не понимают, что делать. Смешно. Смешно… Дамиано первый не выдержал тяжёлой тишины, он вообще не привык молчать с друзьями, поэтому, не задумываясь, парень прильнул к Томасу, который в данный момент увлеченно изучал пол, и приобнял его за плечи: — Знаешь, Итан отходчивый. Наверное… В общем, долго злиться на нас не будет, — Дамиано легко улыбается краем губ. Томас нервно сглотнул, стоило почувствовать близость, от которой по телу моментально прошёлся импульс. Парень откровенно робел, когда Дамиано был настолько близко, злосчастные бабочки внутри трепетали как не в себе, а ноги и вовсе становились ватными, готовясь вот-вот подкоситься. «Какой же я дурак…» — мысленно ругался Томас, желанно вдыхая запах друга и молясь на то, чтобы сознание не превратилось в бесформенную кашицу, — «Боже, когда-нибудь его запах точно сведёт меня с ума», — дёсна зачесались, а по животу разлилось тепло, — «Что это вообще? Почему я так бурно реагирую на запахи?», — по-хорошему об этом стоило бы спросить у родителей, но Томас боялся подобных разговоров, боялся, что мама и папа снова начнут нести чушь про «откуда берутся дети» и про то, что он взрослеет и у него появляются определённые потребности, которые нужно удовлетворять. А всё это Томасу совсем не нужно, он же со стыда сгорит, слушая лекции про секс, — «И почему запах Дамиано действует на меня сильнее всех? Вик и Итан, например, тоже по-особенному пахнут, но живот от них не скручивается и желания уткнуться в их шеи носом тоже почему-то нет», — Томас посмотрел Дамиано в глаза, а затем опустил взгляд ниже, на его шею, предвкушающе облизнувшись. — …Так что всё будет хорошо, да? — Дамиано смутился, увидев в глазах Томаса странные непонятные искры, — Ты в порядке? — А… — Он вздрагивает и резко отстраняется, судорожно поправляя чёлку и ругая себя за то, что слишком палево залипает на друга, — Да! Просто… Просто задумался, не бери в голову. Дамиано тупил взглядом, задумчиво потирая затылок рукой, будто пытаясь что-то сложить и понять: «И почему я раньше не замечал странного поведения Томаса?» — возникло в мыслях у парня, когда он вновь заметил смущённый, но в то же время жаждущий взгляд друга. Жаждущий? Это что-то новенькое, обычно его взгляд томный, лёгкий, иногда задумчивый или обеспокоенный, но никак не жаждущий. Жаждущий чего, интересно? Дамиано решил получше подцепить эту мысль и попробовать её на вкус: «Почему Томас всё чаще смущается наедине со мной? Почему он начал прикасаться в ответ, рассматривать на меня, да даже флиртовать! Почему он делает всё это? Раньше же не было подобного… Или было, но я не придавал этому значение?» И в этот момент к Дамиано вдруг пришло осознание, он сразу же расплылся в довольной ехидной улыбке, от которой у Томаса по телу прошлись мурашки, и начал медленно приближаться к другу. — То-о-омми. — Что? — Томас пытается быть непоколебимым, но предательские страх и волнение сковывают всё тело, в то время как запах наоборот упорно пытается отключить тормоза и заставить подчиниться желанию прижаться к Дамиано и попробовать его запах на вкус. — Ответь мне на один интереснейший вопрос, — Стоит Дамиано заметить, что Томас хочет сбежать, он останавливает его и аккуратно прижимает к стене, не давая пути отхода. — Что ты делаешь? — Щёки Томаса вмиг покрываются едва заметным румянцем, выдавая смущение. Он не знает, что делать, остатки сознания кричат: «Беги!», а запах, заполоняющий ноздри, то и дело сладко шепчет: «Останься, пропитайся его ароматом, вцепись в Дамиано и ни за что не отпускай». — Неужто ты вл… — Но Дамиано не успевает закончить, ведь дверь студии вдруг открывается, и из неё в коридор выходят всё ещё злая Виктория и явно успокоившийся и принявший тщетность бытия Итан. — Вы подраться что ли решили? — Выдаёт девушка, смотря на представшую перед глазами картину. — Нет, — С нечистой искрой во взгляде ухмыльнувшись Томасу, Дамиано отпускает его, отстраняясь. — Или вы опять поссорились? — Не унимается Виктория, с подозрением следя за тем, как Томас со всех ног убегает в сторону туалета, — Что с вами вообще сегодня происходит? — Просто хотим позлить тебя, — Легко отвечает Дамиано, пожимая плечами. — Дать бы вам обоим подзатыльники, чтобы мозги вставить на место, но вы, заразы, высокие. — Почему как что, так ты сразу хочешь прибить именно меня с Томасом, а Итана не трогаешь? Что за несправедливость? — Итан — хороший щеночек, он не творит глупости, в отличие от некоторых, — Под удивленный взгляд Итана Виктория ласково гладит его по груди, — Знаешь, я совсем не горю желанием разбираться, что у вас там снова произошло, но чтобы через пять минут оба были на улице. — Зачем нам возвращаться в этот жуткий холод? — Затем, чтобы вы со своих денег купили Итану… Как его… — Кардан, — Подсказывает Итан. — Да, точно, кардан. — Ла-а-адно, сейчас… — Дамиано тяжело вздыхает, боясь представить, сколько стоит эта вещь, и направляется к туалету искать Томаса.***
Закрывшись в туалете, Томас сел на крышку унитаза и запустил пальцы в волосы, сжимая их до боли. Сейчас было невозможно хреново, руки неистово тряслись, а с губ то и дело срывался тихий рык, переходящий в жалобный скулёж. Парень только сейчас понял, почему на протяжении всей недели чувствовал запахи людей, и от осознания становилось только хуже: «Твою ж мать у меня жажда… Жажда крови…» — провыл он, рвано дыша через нос, — «Что делать?! Если выйду, я сорвусь!», — Томас судорожно смотрел по сторонам, словно пытаясь найти в голых стенах крохотной комнаты ответы, — «Родители точно убьют меня… Стойте, родители! Нужно позвонить маме!», — Парень вынул из переднего кармана узких джинсов мобильный, дрожащими пальцами набирая её. — «Привет, сынок», — Родной голос матери позволяет Томасу облегчённо выдохнуть и на секунду поверить, что насущные проблемы не так страшны, какими кажутся на первый взгляд, — «Что-то хотел?» — Мам… Мам, я не знаю, что мне делать, у меня… Ну… — Складывать слова в предложения трудно, ведь мозг захвачен желаниями и не способен здраво мыслить. — «Не бойся, говори, что случилось?» — Услышав через трубку тяжёлое дыхание, Алессандра не на шутку испугалась, успев за пару считанных мгновений напридумывать себе тысячу и одну беду, которая только могла произойти с её единственным сыном. — Мам, у меня… — Томас набирает побольше воздуха в лёгкие, чтобы на выдохе произнести следующее: — …У меня жажда крови. — «Как жажда крови?! Ты уверен?» — Да, уверен, — Парень нервно сглатывает, — Я уже целую неделю чувствую запахи людей, а сегодня они спровоцировали меня. — «Что? Целую неделю?! Надо было сказать об этом раньше, сын!» — Ма-а-а-ам… — Томас скулит, почти хныча, — Мне плохо… — «Ты где? Я приеду и заберу тебя», — Алессандра решает отложить чтение нотаций на потом. — Я в студии. — «Держись, всё будет хорошо, главное не приближайся к людям, через полчаса буду», — Они обмениваются словами любви, и Алессандра бросает трубку, судорожно спеша к сыну. Томасу казалось, что ещё немного, и он потеряет контроль над собой и подчиниться инстинктам, которые уверенно требовали открыть дверь и впиться в вены обладателя этого сладкого запаха. Он проникал в тело словно сквозь кожу, позволяя каждой клеточкой желать вкуса крови на клыках, которые упорно хотели видоизмениться, но брекеты не давали зубам сделать это быстро. Запах был знаком и любим, придя домой, Томас каждый день вспоминал его, сумасшедше-влюблённо улыбаясь. Угораздило же его влюбиться в лучшего друга… Постойте… Откуда в туалете запах Дамиано? — Том, ты здесь? — Дамиано аккуратно стучится в дверь, прислушиваясь. Во время жажды Томас был восприимчив настолько, что отчётливо чувствовал запах человека даже через закрытую дверь. Зрачки сузились, волосы на теле встали дыбом, а дыхание стало глубже. Чёрт. — Выходи, нам с тобой нужно купить Итану новый кардан, вместо сломанного, — Но в ответ всё равно следует тишина, поэтому Дамиано идёт на крайние меры: — Обещаю больше не приставать, но эта акция действует только сегодня. — Я не могу… — Наконец-то подаёт голос Томас, стараясь говорить чётко и уверенно. — Если ты скажешь, что у тебя встал на меня, я не буду смеяться, честно-честно, — Парень довольно улыбается после собственной шутки, во всех красках вспоминая смущение Томаса. — Мне плохо… — С его губ срывается скулёж, — Блять, прошу, уйди. Дамиано мгновенно изменился в лице и нахмурился, слегка дрогнув, стоило услышать болезненные стоны друга. Конечно, любой другой бы подумал, что Томас притворяется, но он звучал уж слишком правдоподобно. — Эй, что с тобой? — На этот раз парень говорит мягче, медленно дёргая ручку двери, — Открой, я помогу тебе, чем смогу. — Ты поможешь мне, если свалишь к ебням отсюда! — Резко срывается Томас, ведь от волнения Дамиано запах начинает усиливаться, всё больше провоцируя, — О Боже, прости!.. Прости меня!.. — Он пугается самого себя, не понимая перепадов настроения, — Я уже позвонил маме, она скоро приедет и поможет… Прошу, оставь меня, — Томас пытается реже дышать и держать себя в руках. Он не должен подчиняться инстинктам, он выше этого, он обязательно выдержит! Вскинув брови, Дамиано сделал от двери небольшой шаг назад, чувствуя себя совершенно растерянным. Он никогда не слышал, чтобы Томас кричал на него с такой злостью, да и в целом никогда не видел Томаса по-настоящему злым. Парень честно пытался понять, что случилось, но эту затею пришлось бросить, ведь в коридоре неожиданно появилась запыхавшаяся Алессандра, которая одним лишь взглядом заставила Дамиано отойти от двери туалета. — Здравствуй, — Парень в ответ неловко здоровается, — Где Томас? — Что с ним случилось? Он не хочет мне говорить, — Дамиано рукой указывает на кабинку туалета. — Похоже, Томас отравился, я отведу его домой. Не переживай, с ним всё будет хорошо, он быстро поправится, — Женщина нервно улыбается, пытаясь быстренько придумать, куда спровадить Дамиано, — Будь добр, сходи в студию и забери вещи Томаса к себе домой. — Но… — Пожалуйста, у нас нет времени на разговоры. Дамиано понимающе кивнул, последний раз взглянул на дверь туалета, а затем ушёл в студию и закрыл за собой дверь. Как только Алессандра осталась в коридоре одна, Томас сразу же выскочил и кинулся к ней, крепко обнимая: — Прошу, помоги, у меня не получается контролировать грёбаную жажду крови… — Взволнованно шепчет он, хныкая и утыкаясь носом в мамины волосы, — Мне кажется, ещё немного, и я сожру кого-нибудь, чтобы утолить дурацкий голод… — Тише-тише, пошли в машину, дам тебе подавители, — Настороженно осмотревшись вокруг, Алессандра повела сына к машине, крепко держа его за плечи, чтобы в случае чего он не накинулся на какого-нибудь человека. Путь до авто, к счастью, обошёлся без приключений, Томас лишь один раз издал рык, стоило почувствовать слабый запах прохожего. Он не пах так вкусно как Дамиано, но сейчас парню было абсолютно всё равно на это, его организм требовал крови. Любой крови. Вместе с сыном сев на задние сиденья, Алессандра на всякий случай заблокировала двери машины, а затем принялась рыться в своей сумке в поиске бутылки с водой и спасательных таблеток. — Розовая капсула — витамины, имеющие такой же состав как и у человеческой крови; зелёная — подавитель, снижающий острую чувствительность к запахам. Как только выпьешь всё это, через полчаса тебе полегчает и ты перестанешь хотеть крови, как и слишком явно чувствовать запахи людей, — Алессандра протягивает сыну бутылку и таблетки, внимательно наблюдая за тем, как тот судорожно принимает их, — Клыки видообразовались? — Вроде нет, но зубы ужасно болят, причём все, — Томас откидывается спиной на сиденье, пытаясь хоть чуточку расслабиться. — Хм, наверное, это из-за брекетов, обычно у вампиров во время жажды болят только клыки. Не переживай, со временем ты научишься видоизменять их по необходимости, а не по прихотям организма. — А когда проявится моя способность? — Резко сменив тему, Томас решает уточнить вопрос, беспокоивший его ещё с самого детства. Он прижимается к матери и полной грудью вдыхает её родной запах, который всегда успокаивал и создавал ощущение безопасности. — Понимаешь… У каждого вампира это по-разному происходит, у кого через день после первой жажды, а у кого-то через год-два, поэтому сказать, когда у тебя проявится способность, я не могу, — Алессандра приобнимает сына, заботливо целуя в светлую макушку, — Например, у меня она проявилась почти сразу, а у твоего папы только через три месяца. Вообще, способности проявляются очень неожиданно, поэтому готовься к тому, что она может застать тебя врасплох. И помни, ни в коем случае нельзя допускать того… — …Чтобы люди узнали, что ты — вампир, — Заканчивает мысль Алессандры Томас, закатывая глаза, — Да помню я, ты же мне напоминаешь об этом каждый день. — Поехали домой, — Женщина тяжело вздыхает, ещё раз целуя сына в макушку.***
Придя домой, Дамиано привычно обменялся со старшим братом дружескими оскорблениями и отправился в свою комнату, чтобы оставить вещи Томаса в каком-нибудь углу около кровати. Нести, конечно, было особо нечего, — гитара и куртка, — но сейчас это было совершенно неважно, всё внимание было сконцентрировано на Томасе, а точнее на том, что с ним произошло. С самого начала Дамиано был твёрдо уверен в том, что это он довёл друга желанием услышать правду об его истинных чувствах, а затем… А затем оказалось, что Томас всё это время чувствовал себя ужасно и вообще отравился. Теперь совесть и вина грызли Дамиано изнутри… Надо же было так облажаться! Он же с самого начала заметил, что с другом что-то не так, но вместо того, чтобы помочь и поддержать, он включил режим игривой сучки и начал смущать Томаса, видимо, делая только хуже! Идиот! Дамиано фыркнул на самого себя, быстренько переоделся в домашнюю одежду и взял с полки блокнот, чтобы продолжить работать над стихами, которые он начал сочинять ещё вчера. Однако мысли были несогласны с намерениями Дамиано, они совсем не хотели складываться во что-то путное, то и дело отвлекаясь на Томаса. Да, на Томаса, который, кажется, влюбился, и не просто влюбился, а влюбился именно в него. Нет, конечно, Дамиано и раньше замечал, что он как-то по-особенному смотрит в его сторону, но чтобы прям влюбиться… И самое страшное заключалось в том, что чувства, кажется, были немного взаимны. Но лишь немного! Дамиано всегда нравились и будут нравиться только девушки, а к Томасу его просто тянет, вот и всё. Это просто интерес, просто тяга к экспериментам, просто флирт, просто желание прикоснуться. Он — простой гетеро, который любит заигрывать с лучшим другом, а конкретно с Томасом. Да, Дамиано не такой как все, и Томас для него не такой как все, но в этом же нет ничего необычного, верно? Зачем вообще быть как все? Лучше быть фриком, рушить стереотипы, творить безумства, нежели сидеть в шкафу и бояться быть собой. — Точно! — Восклицает Дамиано, хватая карандаш, чтобы записать припев для баллады, который внезапно возник в голове Sono fuori di testa, ma diverso da loro. (Я не в своём уме, и я отличаюсь от других) E tu sei fuori di testa, ma diversa da loro. (И ты не в своём уме, и ты отличаешься от других) Siamo fuori di testa, ma diversi da loro. (Мы все не в своём уме, и мы отличаемся от других)