Жажда крови

      «Давайте поучаствуем в Х-факторе? Скоро там как раз начнётся набор участников! Будет весело!» — именно с этих слов всё и началось. Абсолютно всё. Дни подготовки к прослушиванию группа запомнила смутно, ведь каждый день был похож на предыдущий — проснулся, добрался до студии, на десять часов позабыл обо всём, кроме музыки, отрубился на ближайшей горизонтальной поверхности, и так по кругу. Да, было тяжело, да, жрать одни чипсы с газировкой — не самое приятное занятие, но через это стоило пройти хотя бы ради того, чтобы услышать с уст Мануэля искреннее: «Ну вы даёте, ребят! Столько песен подготовили для прослушивания… Вы определённо подходите для нашего проекта». Их похвалили! В них, чёрт возьми, заметили музыкантов! Но по-настоящему группа обрадовалась только тогда, когда им раздали нормальную аппаратуру и работающий микрофон. Оказывается, играть становится в тысячу раз приятнее, если звук воспроизводится без помех.       По правилам конкурса все участники, успешно прошедшие прослушивание, должны были переехать жить в один большой дом, поэтому ребятам пришлось выделить из своего плотного графика репетиций один день на переезд. Хотя, по-хорошему, нужно было выделять целую неделю! Кто бы подумал, что Итан, милый скромный Итан, возьмёт с собой огромный чемодан с уходовыми средствами, а Дамиано — два с вещами?! И ладно бы просто взяли, нет, всё это безобразие в крохотную комнатку пришлось умещать всем четверым! Про драку за верхнюю койку двухъярусной кровати и говорить не стоит, крики стояли такие, что даже соседи, ранее тихо сидевшие в своей комнате, пришли уточнить, не убивают ли здесь кого-то, на что ребята, тяжело дыша, ответили уверенное «нет» и продолжили спорить. Спустя примерно полтора часа громких дебатов довольные Томас и Виктория победно заняли верхние места, а злые Дамиано и Итан — нижние. Вот так и прошёл первый день в общем доме.       Следующее утро тоже выдалось не самым лёгким, потому что ребятам пришлось подняться в семь часов утра ради того, чтобы к девяти уже быть у Мануэля — у своего наставника. Он был понимающим и снисходительным, но в то же время в меру строгим и принципиальным. Мужчина с охотой выслушивал каждое предложение молодой группы, мягко направлял их и пытался не ограничивать в полёте фантазий, делясь опытом из собственной жизни. Слушать Мануэля было одно удовольствие, Måneskin чуть ли не с открытым ртом внимали его речи, стараясь запомнить каждое слово и жест. Первая встреча впечатлила, ребята ещё долго не могли прийти в себя по возвращении в свою комнату, продолжая находиться в неком оцепенении: — Вы видели, как Мануэль с нами общался? — Изумлённо спрашивает Виктория, аккуратно присев на кровать Итана, — Такое ощущение, будто он увидел в нас не кучку детишек, а… — Музыкантов, — Хором закончили парни. — Он был с нами наравне, и это, мать его, приятно, — Дамиано стоит возле стены, облокотившись на неё плечом. — У меня у одного руки дрожат после общения с Мануэлем? — Ошарашенно спрашивает Томас, в ответ услышав дружное: «Нет, не у одного», — Как, оказывается, ахуенно знать, что в тебе видят потенциал. — Итан, а ты чего поник? — Дамиано подходит к нему, заглядывая в безэмоциональное лицо, — Всё же хорошо, вроде, прошло? — Да, верно, — Неуверенно отвечает парень, пряча взгляд. Его явно что-то волнует. — Кто обидел моего Итана?! А ну-ка признавайтесь! — Виктория подбегает к другу и крепко обнимает его, с наигранной злостью смотря на Томаса и Дамиано. — Нет, всё нормально, меня никто не обижал… — Итан выпутывается из чужих объятий и садится на свою постель, сложив руки в замок и потупив взгляд. — Итан, ты же знаешь, нам можно доверить всё, — Томас слезает с верхней койки и садится рядом с другом, все остальные тоже окружают его, желая узнать, что же случилось. — Ты в порядке? — Дамиано присаживается на корточки, снизу вверх смотря на Итана. — Ну… — Парень напрягается, не зная, как выразить мысли, — Когда я играл свою партию на барабанах, Мануэль странно смотрел на меня и… Кажется, я ужасный барабанщик и всё порчу. — Та-а-ак! — Громко протягивает Виктория, — И когда успел сделать этот вывод? — Лучше тебя барабанщика я не знаю! — Томас гладит Итана по плечу, подбадривая. — Итан, ничего ты не портишь, всё портит Вик, — Дамиано ехидно смотрит на подругу, за сказанное сразу же получая ощутимый подзатыльник от маленькой юркой ладошки, — А если серьёзно, попробуй быть мягче к себе, ты не ужасный барабанщик, поверь, однажды ты станешь одним их лучших. Да и все мы однажды станем самыми ахуенными музыкантами в мире! — Да! — Радостно восклицают Виктория и Томас в один голос. — Спасибо за поддержку, — Итан улыбается, по очереди смотря на друзей, — Правда, спасибо, я рад, что вы есть у меня. — А теперь, мои любимые сучки, пойдёмте, рубанёмся в приставку с соседями? Они пригласили нас всех! — Прости, Дэм, сегодня без меня, я хочу пройтись по винтажным магазинам и купить себе что-нибудь. Итан, пойдёшь со мной? Тебе нужно развеяться, — Виктория подхватывает его под руку. — Ты забираешь у меня Итана? — Дамиано обиженно надувает губы, — Томас, ты тоже бросаешь меня? — Сегодня мне лень куда-либо ходить, поэтому я остаюсь. — Вот и отлично! Пошли.

***

— Пацаны, я отойду, хорошо? — Томас нервно сглатывает, откладывая джойстик на диван.       Стоило увидеть одобрительные кивки и немое: «Да, конечно», — парень тут же выскочил из комнаты, направляясь к себе. У него больше не было сил терпеть пленительный запах людей, он дурманил со страшной силой, откликаясь тянущей болью в клыках. Томас давно чувствовал голод, но оттягивал момент принятия подавителей и витамин, потому что ненавидел побочные эффекты. Кому понравится ощущать слабость, головную боль и сонливость? А если ещё и с дозой ошибиться, то можно тошноту, как бонус, получить. Поэтому, как только Томас смирился с мыслей, что сопротивляться манящему запаху людей он больше не сможет, он наконец-то решил принять таблетки. Однако, придя в комнату, сумки, в которой всегда лежали спасательные подавители, на месте не оказалось, отчего Томас не на шутку испугался. Куда она могла подеваться? Обыскав каждый угол и щель, парень случайно опустил взгляд на прикроватную тумбу, заметив на ней обрывок тетрадного листа, на котором большим шрифтом было написано следующее: «Томас, я взяла твою сумку, верну вечером. Вик». — Нет-нет-нет-нет! — Он сжимает в руке бумажку, нахмурившись. — Всё хорошо? — Дамиано открывает дверь, входя в комнату, — Тебя долго не было, и я… Подожди, что с тобой? Ты весь красный. — Вик… Она… Блять! — Томас зло кидает обрывок в стену, подходит к окну и открывает его на форточку, чтобы подышать свежим воздухом, а не чужим пленительным запахом. — Что «Вик»? — Парень поднимает скомканную бумажку, разворачивает её и про себя читает, — Она забрала твою сумку? — Да! А там… Там… — Томас мечется, пытаясь находиться от Дамиано как можно дальше, но держаться на расстоянии сложно — комната маленькая. — Что там? — Дамиано хочет подойди к другу, но тот наоборот отходит от него, будто боясь.       Соврать или сказать правду — вот в чём вопрос. Как поступить? С одной стороны, если Томас соврёт, то он рискует сорваться, но с другой стороны, если он спокойно расскажет о своей особенности, то, возможно, Дамиано поможет ему избежать кровопролития. Правда, как именно Дамиано сможет помочь, Томас ещё не придумал, но мнимая надежда и распирающие внутри желания поманили его, заставив без раздумий выбрать второй вариант. — Неважно, что там. Точнее важно, но для начала мне нужно рассказать тебе кое-что. Лучше сядь, — Томас жестом приглашает Дамиано присесть на кровать, сам же он ни на шаг не отходит от окна. — Томас, ты меня пугаешь, — Озвучивает свои эмоции парень, присаживаясь на постель, — Ты заболел? — Нет, это не болезнь, я родился таким, — Он старается реже дышать, ведь от волнения запах Дамиано усилился настолько, что свежий весенний воздух уже не спасал. Томас инстинктивно облизывался, громко сглатывая слюну, которая то и дело выделялась от предвкушения. — Говори, — Дамиано настроен серьёзно. — В общем… Ты мой друг, поэтому я… Я хочу тебя… — Он разворачивается лицом, чтобы продолжить мысль, но запинается, когда сталкивается с удивлённым взглядом напротив. Секунда, и до перевозбуждённого от жажды Томаса доходит, что именно он только что сказал, — То есть я не это имел в виду! Я хотел признаться тебе, а не… — Подожди, — Выражение лица Дамиано резко сменяется, он легко улыбается, явно о чём-то догадавшись, — Кажется, я знаю, к чему ты клонишь, — Он подходит к Томасу, не переставая смотреть в глаза. — Уверен? — Парень смутился, поведение Дамиано со стороны выглядит странным. — Я давно заметил это, — Дамиано расплывается в глупой ухмылке, неловко почёсывая затылок. — Стой, серьёзно? — Томас отчётливо через запах чувствует чужое нарастающее волнение, но, если сначала оно было от испуга, то сейчас… От трепета? Чего?! — Но как? — Ну, по взгляду, жестам там… У тебя совершенно не получается скрывать это, — Из Дамиано вырывается нервный смешок, который окончательно ставит Томаса в ступор. — И тебя это не оттолкнуло? — Терпение вот-вот кончится, парню уже сложно складывать слова в предложения, ему хочется лишь одного — крови, тёплой вкусной крови, наполняющей вены Дамиано. Клыки нещадно болят, тело дрожит от вожделения, руки окончательно перестают слушаться, но Томас сдерживается, не поддаётся голоду. — Поначалу оттолкнуло, а потом… А потом я всё понял, — Дамиано берёт Томаса за руки, — Понял, что испытываю то же самое, — Он поднимает взгляд, становясь ещё ближе, — Томас, ты мне тоже нравишься, это взаимно.       Парень не успел толком ничего ответить, ведь на его плечи мягко положили руки и вовлекли в нежный поцелуй, который тут же поставил всё на свои места. Томас был напуган. Томас был удивлён. Нет, Томас был в откровенном ахуе! Ему только что признались в любви, а он не может сделать ровным счётом ничего, ведь ужасно хочет крови, и никакие подавители не смогут усмирить жажду, бушующую внутри, словно ураган. Всё, это конец, поцелуй стал последней каплей. — Отойди от меня! — Нехотя вскрикивает Томас, грубо оттолкнув Дамиано от себя, — Не приближайся! — Я что-то не так сделал? — Сука, началось… Бля-я-я-ять! — У Томаса подкашиваются ноги, он падает на пол и хватается за голову, тяжело дыша, — Уйди, пока не поздно! Прошу!       Томас не знал, как быть, в глазах мутнело, кожа покрывалась крупными мурашками, а пальцы дрожали в судороге. Когда клыки начали видоизменяться, без труда справляясь с брекетами, словно с тонкой, легко гнущейся проволокой, с уст сорвались громкие болезненные стоны. Вдруг по венам разлился всплеск адреналина, поэтому вместо скулежа из груди вырвался устрашающий рык, заставивший парня рывком вскочить на ноги и развернуться к жертве лицом. Дамиано накрыл дикий ужас, когда за считанные мгновения Томас буквально изменился до неузнаваемости — в нём больше не осталось ничего человечного, он превратился в свирепое животное, которое медленно, будто играя, загоняло его в угол. — Т… Том… Мас? — Заикаясь, Дамиано зовёт его, пытаясь не показывать страха, — Томас, что у тебя с зубами? Откуда у тебя клы… — Но он не успевает закончить мысль, ведь Томас резко набрасывается на него, с силой вжимая в стену. Дамиано вскрикивает от неожиданности и сразу же выворачивается из хватки, пятясь в сторону своей кровати, — Томас, не надо! — Надо, — Холодно отрезает он, снова набрасываясь на Дамиано, только в этот раз прижимая его к постели, а не к стене, — Теперь-то ты не убежишь, — Томас нависает над ним и грубо удерживает руки над головой, оголяя клыки в хищной дьявольской ухмылке.       Дамиано попытался вырваться, но противостоять нечеловеческой силе было почти невозможно. Томас пугал, его голодные пустые глаза обдавали нутро льдом, животный оскал внушал ужас, а от вида острых, как лезвие ножа, клыков в голове невольно возникала мысль, что сейчас они непременно окажутся в самом уязвимом месте — на шее. И Дамиано не прогадал, мгновение, и Томас впился в его кожу, с громкими хлюпаньями высасывая кровь из вен. Сил кричать не было, страх и боль парализовали, не позволяя даже шелохнуться, с губ лишь срывался беспомощный скулеж, явно заводящий Томаса. Он пил кровь неумело, рвано, жадно, с каждым новым глотком всё сильнее кусая шею Дамиано. Приятный вкус железа осел на его языке, Томас стонал от удовольствия, чувствуя, как узел в животе потихоньку ослаблялся, позволяя насладиться тёплой сладкой кровью. Казалось, блаженство длилось бесконечно, но в один миг разум вдруг прояснился. Стоило утолить голод наполовину, парень начал медленно приходить в себя, с каждой секундой всё больше пугаясь своих животных повадок. — Чёрт! — Томас резко отстраняется, виновато смотря на искусанную в мясо шею. Из небольших двух точек ручьями текла алая кровь, впитываясь в серые простыни, на лице Дамиано застыла гримаса боли, он хныкал и жмурился, боясь оказывать сопротивление, — Блять-блять-блять-блять, что я натворил?!       От страшной картины перед глазами во рту начала выделяться слюна, инстинкты натолкнули Томаса на то, чтобы он немедленно зализал рану, пока не стало слишком поздно. Снова склонившись к шее, парень начал судорожно слизывать вытекающую кровь, пытаясь противостоять желанию утолить голод до конца. Он не может так поступить с Дамиано, не может! Моральные принципы должны быть выше инстинктов! Томас честно пытался успокоиться, но постанывания друга и мандраж нервировали, притупляя трезвость ума. Как только кровь наконец-то остановилась, он отстранился, с непередаваемым удивлением смотря на шею Дамиано, которую ранее он растерзал как дикое животное. На шее почти не осталось следов. — Д… Дамиано? — Тихо зовёт Томас, трясущимися руками похлопав его по плечу, — Ты в сознании? — Угу, — Едва слышно пробормотал он, нехотя открывая глаза, — Срань Господня! — Парень машинально отпрянул от Томаса, стоило увидеть его лицо, — Отойди от меня!       Томас послушно слез с кровати и отошёл на пару шагов назад. Он растерянно смотрел то на Дамиано, то на пропитанную кровью постель, то просто на пол, не зная, куда деть взгляд. Было безумно стыдно и страшно, по телу неустанно гуляли остатки мерзкого вожделения, а ноги вот-вот были готовы подкоситься от переизбытка эмоций. Невзначай отведя взгляд в сторону, Томас наткнулся на своё отражение и ужаснулся во второй раз: из зеркала на него смотрел юный вампир, по грудь перепачканный в крови; с подбородка скатывались алые капли, а из-за приоткрытых губ выглядывали острые клыки, пару мгновений назад побывавшие в человеческой шее. — Ты — вампир? — Дамиано первый нарушает тяжёлую тишину, нерешительно задавая очевидный вопрос. Томас кивает, — Но… — Я скрывал, — Перебивает он, заранее зная вопрос, — Скрывал ото всех. — Теперь я тоже?.. — Нет, ты останешься человеком. — Ясно… — Дамиано осторожно садится на постель, неосознанно проводя рукой по месту укуса, — А почему кровь больше не течёт, и рана так быстро затянулась? — Я не знаю, сам в шоке, — Томас мнётся с ноги на ногу, думая, стоит ли спрашивать разрешение подойти, но вопрос сам срывается с уст: — Можно… Можно подойти к тебе? — А ты не набросишься на меня снова? — Вроде, сейчас я контролирую голод, так что не должен, — Стоит увидеть неуверенный кивок согласия, Томас начинает идти навстречу, но его перебивает звук открытия двери, заставивший крупно вздрогнуть. — Мальчики, смотрите, что мы с Итаном прикупи… — Секунда, и комната, вместо законченной фразы, наполняется громким женским криком. — Вик, пожалуйста, успокойся, я всё объясню, только успокойся!