Гораздо краснее обычного

      На землю медленно опускался вечер.       Заходящее солнце мягко освещало доски главной дороги Дрим СМП, и те, кто был здесь с момента, когда она была только-только построена, наверняка замедлили бы шаг и засмотрелись бы на нее, думая о старых добрых временах.       Засмотрелись бы, например, уверенно куда-то шагающие Сапнап с Антфростом, если бы у них не было назначено важного дела. Но, увы, красóты главной дороги на этот раз остались незамеченными, и все, что ей-богу оставалось — как раньше, твердо лежать на своем месте и быть надежной опорой для идущих по ней.       За свою долгую и верную службу она слышала много тайн и зловещих планов, и то, что сейчас слышало, вполне попадало под описание.       — … Нет, Сапнап, ты не идешь туда. Того, что Бэд твой отец, недостаточно, чтобы гарантировать твою безопасность, — рассуждал Ант, попутно проверяя взятые с собой на всякий случай склянки с восстанавливающим зельем на предмет трещин и протечек.       — И что? — протянул Сапнап, разминаясь на ходу. — Бэда там сейчас нет, Скеппи, если его тоже уже поглотила эта красная дрянь, даже если и захочет причинить мне вред, будет уложен лицом в пол парой движений.       — Я имею ввиду, что нам нельзя рисковать тем, что это странное Яйцо возьмет под контроль еще и тебя, — возразил кошачий гибрид, сворачивая в сторону фермы опыта и подавая знак следовать за ним. — Просто представь, что может сделать яйцо для того, чтобы попытаться заполучить тебя. Оно может просто начать угрожать тебе убийством Бэда или Скеппи, которые уже под его контролем, и тебе нечего будет ответить.       — А ты? — прищурился Сапнап. — Не боишься, что оно заговорит с тобой? Отнимет то, что тебе дорого?       Ант посмотрел на огненного демона, поправлявшего меч в ножнах перед спуском под землю, затем на небо, на малиновые облака, и весело улыбнулся.       — Мне нечего терять, Саппи-наппи. Яйцу нечего мне предложить.       — Ты потеряешь свою чертову жизнь, если еще раз назовешь меня так, и я не посмотрю на то, что знаю тебя с детства, — проворчал Сапнап на свое старое прозвище, и с грустной улыбкой посмотрел на Антфроста. — Как я мог забыть? Ты же у нас вольный кот, гуляешь сам по себе.       Подождав, пока парень спустится к ферме опыта, Ант прыгнул за ним и, примерно поняв, в какой тоннель идти дальше, развернулся к Сапнапу и сложил руки на груди.       — И именно поэтому иду я. Меня ему ничем не соблазнить. Я был один, сколько себя помню, и ты знаешь это тоже. Бэд не простил бы мне, если бы с тобой что-то случилось.       — Хорошо, хорошо, — сдался Сапнап, находя себе место в этой комнатке и располагая там принесенные оружие и зелья. — Но, если тебя долго не будет, я приду.       — Хорошо, — Антфрост вдруг хитро ухмыльнулся, подошел к демоненку и, потрепав по черным волосам, промурлыкал. — Спасибо, Саппи-Наппи.       Сразу после этих слов он, хихикая, ускользнул в тоннель, оставляя за спиной злобное рычание "Я ОТОРВУ ТВОИ ПУШИСТЫЕ КОШАЧЬИ УШИ, ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ… "       Сын Бэда был очаровательным ребёнком. Анту всегда нравились его вспыльчивость и мягкость, скрытая под толстой коркой грубых слов и показываемая только близким.       Остановившись на мгновение, гибрид кота выдохнул и сделался серьезным.       Пора было попытаться вернуть маленькой пандочке его рассорившихся из-за Яйца родителей, а ему, самому Антфросту — лучших друзей.       Он был подготовлен к этому походу — лучшая из тех, что у него были, броня, верный меч, вытащивший его не из одной передряги, зелья разного действия, кристалл края, огненный заряд…       Анта не зря уважали такие опытные бойцы, как Панз, Бэд и Сэм. Он был одним из лучших.       В конце концов, сражаться всегда легче, если каждый раз выкладываешься так, как будто этот бой будет последним.       Тоннель резко свернул к комнате для статуй, по стенам уже начали виднеться тоненькие красные лианы, и Ант пошел быстрее, намеренно наступая на те, что лежали на каменном полу.       Говорят, что тот, кто убивает, должен быть готов отдать и свою жизнь в любой момент.       И он был бы рад умереть, защищая друзей. По вечерам, оставаясь один, он всегда слышал тихий, но настойчивый шепот, зовущий его на ту сторону, в забытье.       Антфрост старался не думать об этом слишком много.       Но шепот был сладким.       Шепот манил.       Еще пара быстрых шагов, и тоннель перешёл в огромных размеров зал, который уже начали затягивать кроваво-красные лианы.       Пусть Ант и любил красный цвет, но в таких количествах он, скорее, пугал, чем вызывал симпатию.       Направившись к ближайшей большой лиане — идти к самому яйцу было бы глупо, опробовать яды и оружия можно было и так, — гибрид кота присел и, достав зелья, начал по одному опустошать их, выливая на растение.       Зелья не работали, одно за другим впитываясь в красную поверхность. Некоторые, казалось, яйцу даже нравились.       Когда последняя склянка была использована, Ант, разочарованный провалом идеи, из-за которой он всю ночь провел за зельеваркой, полоснул по лианам мечом.       Несмотря на то, что в удары Антфрост вложил свою злобу и почти всю силу, на них осталась лишь пара царапин. Это было нехорошо, очень нехорошо. Конечно, если долго над ними пыхтеть, убрать получится, но…       На периферии сознания откуда-то начал раздаваться знакомый шепот, но Ант игнорировал его, сосредотачиваясь на последнем, что у него было.       Адском пламени, заряд которого для него любезно подготовил малыш Саппи-Наппи.       Шепот становился как будто громче и отчетливее, а Ант, размахнувшись, бросил заряд огня в пучок лиан, и реакция не разочаровала его.       Лианы горели.       Лианы сгорали.       Это работало. Демоническое пламя, скорее всего, могло уничтожить яйцо.       Наверное, поэтому Яйцо первым делом и захватило Бэда. Он — сильнейший демон этих земель, наверняка способный при желании испепелить его за считанные секунды.       Как удачно, что у Бэда был сын, также умеющий создавать огонь. Оставалось сказать Сапнапу об этом открытии — и на ужин у них будет замечательная красная яичница.       Ант развернулся и пошел было к выходу, но вдруг шепот в его голове, прежде неясный, четко произнес:       Не бросай меня одного, хорошо?       Антфрост замер, впервые за долгие годы разобрав слова.       Это был его шепот.       Шепот, который преследовал его ночами, не давая спокойно уснуть.       Он знал этот голос, но никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. Казалось, раньше он слышал его очень часто, но как такое могло быть правдой?       Ант всегда был один. Всегда! Да, у него были друзья: Бэд, Скеппи, Сэм, Панз…       Но жил он один. Сам по себе.       Всегда!       Т̷̲͙͓͓̹̗͖̈͗ы̸̹̳͓̥̬̮̜̝̚ ̴̧͈͇̝̒̎͆͒́͝н̶̧͍̩͎͓̠̯͔̾ѐ̵̛̘͎͔̤͎͖̼̹̎̄̑̏͘͝͝ͅ ̵̡̡͓͔͙̝̗̝̲̇͛̈́̄̈́̌̋̚̚̚в̴̛̞̻̝̈́̋̇̈́͌̈̍с̵̝̱̻̣̣͕͎̰̜̀̊͌̀̈ё̸̱̖̦̻͚̞̝́̒̿̕г̷̺̻̺̜͒̔̒д̷̰̭̻̓͌̋͑а̷͍͙̲͈͚̲̟̏̏̑͐͐̎̓͘ ̶͈̬̼̾̋̒̏̀͂б̷̨̛̹̠̯͍̦̤͉́̅̽͂̆̋̊̔̋ӹ̶̱̲͖͎̤͉̖̬́̃̊͐́̆͌̊л̴̡͍͐̍̉̃̎̇̉̚͘ ̴̛͖̩̘̳̗͔̞̓͋̇͊͜͝о̷̧̪̥̖͌̿̋̽̋̆̏̈̍͑͜д̵̲̓̐͒̀̚и̴͍̣̻̦͕͓̂̐̇̅̅̋͗̒͝н̶̨͖̲͓̘͑̀̇͛͋͛̄͜͝.       Леденящий душу голос — хотя, это с трудом можно было назвать голосом, что-то между скрипом и низким рычанием, — раздался за его спиной, заставляя резко обернуться.       Там никого не оказалось. За ним просто стояло яйцо.       Т̶̡̪͖̹̬́̃̌́̋̍̍̔̽͜͜͝ͅы̸̡̞̺̲͎͇̮͎͔̒̔ ̶̛̹̝̣̺̹̣͗̔̿̚з̸̛̮̪̹̟̥̻̣̦̍͌а̶̱͉̺͗̓͊̿̕̚б̷̩͆ы̵̝̹̺̀̓̆л̷̮͚̲͔̫̝̦͓̮͒̍͆̓̈́̊͊ ̸̻̣̩͍͎̖̥̑̾͆́͛͘е̸̨͖̌г̸̺̻̭̹̫̠̰͕̦̠̈́̈́́о̶̧̢̛͂̔́̋́.̴̡̖͍̻̻̀̑̅͊͊͆̚.̸̟̰̻̦̼͕͉̻̳̍̾̈͋͊.̵̭͓͍̞͓̮̈̀́͊͐̇̕͝ͅ ̸̛͉̭͇̝̫̎̈͒̓́̈̒͠Я̶̡̤̥͗̕ ̵̰̰̘̙̑̂͒̈̈̎н̶̜͈̈́͝а̵̧̧̛̯͈̅̆͌̈͜͜п̸͎̤̣͔̩̯̤̌̓͊͜͜о̵̡̭͎̰̤̰̭̜̂̈́̎͒̒̑͜м̴̡͙̻̬̪̳̹̘̑̋̆̑̋͂н̵̥̙̭̅ю̸̰͇̺̯̯̇͆̈́̂̾̈̈́͋͗͝ ̷̼̪̼͙̳̟̟̺̲̗̎̅̈́т̴̗̭́̉̂͑̊̄е̶̟͕̋̓̈̽̎б̵̼̼̯̺̾͑̀̆͑͐̌͆̊̈́е̵̘̗̔̒͐̓́̒ ̴̟͓̙͔͎͙̟̹̱͊̔̓́͘̕з̵͙̎в̵̤̥̔̒̉̎у̵̳̻̰̱̝̺̟̔̍̚к̸̢̢͈̮̲̯̪̭͈̇̐̓͋̀̾͠͝ ̴̹̫̍̀̌е̴͈͙͈͈̗͒͊̊͌ͅг̴̧̧̬̥̪̜̥̻̻̝̀͋͝о̸͔̙͚̩̤͓̖͋̃͋͝ ̸͇̬̼́̅̈г̶͕͆̓̈́̐о̶̥̠̫͎̖̙͉̟̣̽́̾̂͐ͅл̸̖͎̑̓̓̿́̿̽͝о̵̨̡͍̲͈̠̩͖̒͌̈́͌͒с̵̤͍̺͍̞͎̝̮̊̅̋́̈́͆̋͝͠͝ͅа̷̡̧̭̠͔͉̑̓̿̈́͜ͅ.̴̨͇͈͉̜̂̈́̏̇̆͂̕͝       Яйцо говорило.       Надо было бежать. Бежать, не думая о смысле сказанного.       Антфрост бросился было к выходу, с кошачьей ловкостью перепрыгивая пришедшие в движение мелкие лианы, но…       Выход был плотно затянут алыми побегами, и у него не осталось огненных зарядов, чтобы расчистить себе путь.       Яйцо молчало — может, продумывало план его убийства, может, что похуже, — но, главное, было тихо, и можно было быстро придумать, что делать.       С̴̢̺̫̥̘̯̽̉л̶͖̮̞́̋͌̽̀͋̑̇͆у̵̗̒ш̶̪͖͍̔́̈́а̶̨̬͈̹̬̗̻͙̪͓͆̈́͆͠й̶̨͎̩͔̤͓̬̗̟̬̈́̈́̋̐͌̽̽̅͝. — сказало яйцо, и вновь затихло.       А голос, что преследовал Антфроста ночами, заговорил вновь.       Скеппи и Бэд идиоты. Эх… Как можно не видеть, что они идеальны друг для друга?       Я нашел тебе розы! Было сложно, так что, может, я заслужил хотя бы маленький поцелуй? Пожалуйста?       Ант схватился за голову, пытаясь прогнать голос, но тот, как назло, открывал в его, как он думал, черством и холодном сердце что-то, доселе спавшее.       Было тепло, но больно. Казалось, что он проснулся и изо всех сил пытается вспомнить свой сон, но тот ускользает с периферии сознания, не позволяя поймать себя за хвост.       Ант не был глупым, совсем нет. Он знал, что, раз этому странному существу удалось заставить Бэда любить себя, нужно было не поддаваться, не вести переговоров, бежать отсюда и быстрее сжигать его, но…       Но сладкий голос, который Яйцо заставляло его вспоминать, хотелось слушать всю жизнь.       — Чей это голос? — выкрикнул кошачий гибрид, хватаясь за лианы, загородившие выход, в отчаянной попытке выбраться. — Ты знаешь, отвечай сейчас же!       К̸̢̧͎̯̺̱̣͎͇̇̽̂͗̈́͌̚͘ͅо̷̧̟͙̻̆̾͂̾̈͋̀с̵̧̢͎̦̬̜͉̬̿̃̀́͘н̸̪̼̦͙̣̜͆̕͝ͅи̶̟̰͈̟́́̄с̸̡̮̬̠̩̯͙̓̍̀͜͜ь̴̘̱͔̠̭̭̇̉̀́̇̇͠,̵̥͙̼̙̬̘́͌̉ ̷̧̢̙̭̻̲̻̬͇͛́̔͊̌с̵̢̪̪̪͇̫̺͌͑̿̓̒̏̃͐̚͝ͅк̸͈̥̋̾̓͂̀͐̆͒̂о̶͖͙̒́̑͌̓̈̚͝р̸͓͊л̴̨͉̟̙̃̏̾̂у̴͈͓͚͙̖͊̉̓̆̏͜͠͠п̴̨͉̙͈͎̯͉̤̻͆̓͒́̿ͅы̴̡͉̝̭̻̩̲̞̫̥̅́̈̇͝,̵̳͇̩͇̝͔̲̮̩̙͂͛̽͐̐͠͝ ̷͖̙̰̭͊̀̓͘͝и̴̘̂̿̏̉ ̵̡͔͈̯͎̟̻͚̮̃̈́͊̓͘͜͝я̴̥̮̞̼͌̈̀̋̒ ̶̢̻͉̘̬̼̞̭̱̞̒̒̾͌͌̕͝п̸͍̣̲͚̫̩̍̈́̊́̎́̆͘о̵̛̫̖͆̏к̸̭̗͎̝̣͖̠̱̋а̷̧͓͓͉̘̾̔̄̇̎̏̀̿͑͜͝ж̴̧̯͓̱̦̣͐̉̂̑͗͐̓͘̕у̷̛̫̻̣͌̀̎̐̔͂̚̕͠ ̷̼̥̟͇̰͂ͅт̶̧͔̝̪͈̥̦̇̉͑̿͜е̸̣̰̻̩̱͗̌̐̒̓б̵̧̧͔̤̝̣͙͋̈̓͆е̷̙́͒͒̽̚̚̚.       Касаться скорлупы было нельзя, никак нельзя! Одно касание — и оно пару недель назад проникло в голову Бэда, нельзя!       Эй, твои уши слишком мягкие, чтобы сдержаться и не гладить их!       Это обман. Яйцо играет с его разумом. Этого никогда не было.       Скеппи и БэдБойХало. Скепхало! Тебе нравится, Ант?       Голос теплый и родной. Если Антфрост выберется сейчас обратно, в свою серую обычную жизнь, и убьет яйцо, он никогда не узнает, кому голос принадлежит, и был ли шепот игрой его уставшего от одиночества сознания все эти годы.       Я не могу без тебя, котенок. Ты самое важное, что у меня есть, ты знаешь?       Ему нужно узнать.       Сжав в руке меч — как уже было проверено, против лиан бесполезный, но все еще придававший уверенности в себе, — Ант подошел, снял с руки перчатку, которую одел при работе с зельями, и коснулся скорлупы красного Яйца.       И в его памяти открылась дверца, запертая давным-давно кем-то очень сильным.       Они жили вместе, они проводили вместе почти каждую секунду своего времени. У него были красные волосы, забавная толстовка и безграничная любовь к сладкому.       Он погиб много лет назад на его, Антфроста, руках.       Я люблю тебя! —звонко пронеслось у Анта в голове, и последняя деталь пазла встала на свое место, показывая всю картину.       Я̴̜͖͍͌̄̍̅ м̸͔̝̩̣͈͐̿͗̊ӧ̴̣͖̞́̉г̴͖̱͇͑͌ͅу̶͉͖͙͒̂͌͐̅ в̷͎̬̑̏ͅе̵̜̤͉̑̓̆р҉̗̖̫̙̠̌͒͋̍н҈̗̜̟̫̘̎̏у҉̮͉̘̅͐̆т̸͖͕̆͂͛̚ь̴͔̬̓̊ е̵͔̯̔̉̒̐͂г̸͔̗͚͂͛̀̽̀о҈͓̣̝̦̇̔͆ т̵̜̮͚̀͋̿ͅе҈̥̱͋͒б̷̱̬̭̦̟̒̃̇е̸̳̥̞͑͑,҈͙̣͆̿̄̓͑ Ӑ̴̜̣́̽̂н̷̘̯̑̐̉̾̔т̵͖̯͕̀̽͛̑ф̶̭̾̾ͅр҉̗̯̝͗̈́о̴͎̖̞̜͑́̒̆с̴̤̩̪͊́̓̓ͅͅт҉͔̫̀̔͛̉.҈̯͚̠̆́ Я̷̝̖̓̉̅ п̸̜̬̪͊͂̆ͅо̸̝̙͖̳̋̌͌̀͋м̵͚̯̝͚̩́͆̐́о̷̤̩̒̒͐͂г҈͓͈̙͚̒̇̈́̓̀у̵̝̭̙̙͌͑, — речь Яйца стала понятнее, но в голове у Анта набатом било то, что он когда-то поклялся не забывать.       Много, много лет назад, до тюрьмы, до Погтопии и Ламанбургской революции, у него был любимый человек.       Его звали Вéльвет.

***

      Из тоннеля послышались шаги, и Сапнап, встрепенувшись, поднялся на ноги, кладя ладонь на рукоять своего меча.       — Ты нашел способ избавиться от него? Бэд скоро вернётся, нам нужно сделать все быстро! — решительно начал парень, но был остановлен острым взглядом красных глаз.       — Нет, Сапнап, — Антфрост, на щеках которого блестели не успевшие высохнуть дорожки слез, — Ты не тронешь его, прости.