Потерянные души

Джоанна не была дурой, несмотря на то, что многие её таковой считали. Со стороны она была не более чем очередной легкомысленной девочкой, с симпатичным личиком. Количество несчастных девушек в Вестеросе ужасало. Казалось бы, благородные леди хорошо едят, одевают лучшие шелка, выходят замуж за таких же благородных мужчин, вокруг них вьются служанки, но никакого удовольствия в этом нет и не будет. Ни одна из них не хотела вышивать, ублажать мужчину, терпеть измены мужа и изнемогать от боли на родильном ложе. Но никого из них не спрашивали, а главной удачей считали мужа до сорока лет. С малых лет ей было не по себе. Джоанна думала, что её стошнит от рассказов септы. Она должна хранить девственность, угождать мужу, спокойно лежать на брачном ложе, пока мужчина не позволит встать, должна заниматься детьми и обставлять семейное гнездо. Должна. Должна. Должна. Леди Джоанна Ланнистер всем должна. В то время, как она не смела находиться наедине с противоположным полом, лишь бы не опорочить свою честь, мужчины делали всё, что пожелают. Никого не волновали их бастарды, не волновали изнасилованные жены, не волновало количество выпитого вина, а её упрекали даже за лишнее пирожное, ведь она должна быть стройной. Джоанна старалась об этом не думать, а когда думала – слезы горечи и злости скапливались и кололи глаза, а обида душила, вырывая громкие отчаянные всхлипы. Эйгон совсем не казался тем, кто поступил бы с ней так. Принц был лёгким, весёлым и лишь в редкие моменты он был серьёзен. Его нельзя назвать человеком чести и джентльменом, но он был прекрасен в своей непринуждённости и доброте. Алисента лишь подавляла его истинные душевные порывы, навязывая псевдоблагородность и чувство долга. Казалось, они могли бы даже быть счастливы вместе. Эйгон искренне нравился Джоанне, но вот опять, она чувствовала себя товаром на прилавке, куском мяса, выставленным на обозрение, будто она и не живой человек вовсе. – Это традиция, – продолжал Отто Хайтауер. Уже несколько часов Джоанна, лорд Джейсон с леди Джоханной, Эйгон, Королева Алисента и Десница Отто заседали в зале Малого Совета, обсуждая предстоящую свадьбу. Обсуждали они недолго. Когда дело дошло до церемонии провожания и церемонии простыней начался разгорячённый спор. Приехавший неделю назад в столицу вместе с семьёй лорд Ланнистер, настаивал на отмене позорных мероприятий, не желая унижать и доставлять дискомфорт любимой дочери. Леди Джоханна, наоборот, считала, что всё нужно делать, как полагается и не видела в этом ничего, что может задеть Джоанну, ведь почти все леди проходят через это. Леди Утеса оскорбилась в ответ на поведение мужа, но за пределами покоев не решалась перечить, потому чета Ланнистеров выступила за отмену обеих церемоний. В душе Джоанна злорадствовала и ликовала, несмотря на страх, вдруг отец прислушается к супруге. Чувство победы над матерью опьяняло, наконец её поставили на место, наконец даже собственная мать не посмеет её поучать. Сестер её на совет решили не брать, а брат остался в их семейном замке и заведовал всем в отсутствие отца. Эйгон почти всё время молчал, под властным и строгим взглядом Королевы, лишь пил вино, когда Отто и Алисента не наблюдали за ним. Джоанна могла бы упрекнуть его, почему он не защищает её? Но, зная правила и нравы двора, она сама боялась себя защитить и не винила жениха, понимая, что им обоим не нравится тут сидеть и обсуждать подобное. Поэтому, она смиренно сидела на своем месте, подле леди-матери, позволяя главе семейства Ланнистера защищать её интересы. Уж кто-кто, а вот лорд Джейсон не скупился на слова, когда речь заходила о благополучии Джоанны. Традиции не всегда исполнялись, многие благородные лорды и леди отказались от подобного, так почему они, Ланнистеры, должны терпеть это, тем более, что невеста не хотела этого. Алисента и Отто тоже не желали отступать, в основном из-за убеждений Королевы. По её мнению, невеста принца Таргариенов должна всем подтвердить свою невинность и непорочность. Отто лишь желал в какой-то степени показать свои привилегии родни правящего дома и усмирить гордость Львов Кастерли, но одновременно страшился переступить тонкую грань и разрушить выгодный союз. Терпение лорда Ланнистера заканчивалось и он был близок к тому, чтобы расценить это, как личное оскорбление, даже задумался, нужен ли им союз с Таргариенами. – Достаточно, – твёрдо сказал Джейсон Ланнистер. – Я против, это моё последнее слово, – заявил он, готовый покинуть зал Малого Совета. – Но позвольте, я настаиваю, – сказала раздражённая Королева. – Не стоит, матушка, – наконец подал голос Эйгон, несмотря на обжигающе-резкий взгляд Алисенты. Джоанна наблюдала, как лицо Королевы бледнеет и губы зажимаются в тонкую полоску. Видимо, почувствовав напряжение, лорд Хайтауер поднялся со своего места. – Тогда Решено. Это не необходимость, церемоний не будет, – спокойно произнес Десница, смотря на дочь, что буквально тряслась от негодования, но всё же опустила голову, в очередной раз подчиняясь отцу. Даже будучи Королевой, она исполняла волю отца, на секунду Джоанне стало её жаль. – Прекрасно. – Сухо кинул напоследок отец невесты и поспешил покинуть зал в сопровождении жены и дочери. Отто тоже вышел, осталась сидеть только Алисента и уже слегка пьяный Эйгон. Джоанна напоследок кинула благодарный взгляд на жениха и побежала за отцом, что уже шагал к крылу Красного Замка, где Ланнистерам выделили покои. – Спасибо, отец.. – поблагодарила Джоанна, поравнявшись с лордом Джейсоном. - – Ты в безопасности, и никто не будет тебя унижать, пока я здесь, милая, – ответил отец останавливаясь и поворачиваясь к дочери. Леди Джоханна молча наблюдала со стороны. Джоанна благодарно улыбнулась.

***

Завтра день свадьбы, весь замок кипит, все в предвкушении празднества. Джоанна же с самого утра окружена портнихами, что спешат довести её наряд до идеала и сделать последнюю примерку. Руки уже болят, от долгого удержания в воздухе, ноги затекли, а в животе пусто. Но даже с плохим настроением девушка не могла не восхититься платьем. Наряд не был пышным, плотная белая ткань хорошо сидела на фигуре. Короткие рукава прикрывали плечи и были украшены веточками лозы из тонкого золота, вырез на ключице был не слишком глубоким и его обрамляли вышитые узоры, а на спине была искусно сделанная шнуровка из золотых нитей. Вся белоснежная ткань платья была расшита золотыми замысловатыми цветочными узорами, небольшой шлейф сзади был полностью золотым. В этот раз ей самой пришлось идти к портным, ведь те не хотели лишний раз носить платье по замку, страшась испортить дорогую ткань и вышивку. – Удобно миледи? – В очередной раз вежливо интересовалась полная женщина средних лет, видимо главная среди швей. – Удобно-удобно, можно мне уже поесть? – Устало спросила леди. – Ну что же, вы, миледи? Живот увеличится и мы не сможем подобрать нужные мерки, – неловко ответила портниха, Джоанна лишь раздражённо выдохнула. – А здесь не жмёт? – Снова спросила женщина, слегка дёргая ткань на талии. – Нет, – покачала головой девушка. – Тогда, я думаю, можем заканчивать, – ответила довольная своей работой швея, наконец отходя от неё. – Кэтти, помоги мне, - позвала девушка свою служанку, что всё это время покорно ждала в стороне. Молоденькая девушка тут же шустро подошла и аккуратно принялась за шнуровку. Неожиданно распахнулась дверь и в комнату шагнул Эйгон. Портнихи тут же заохали и поспешили проводить полураздетую Джоанну за ширму, та в свою очередь краем глаза заметила, как принц цеплялся взглядом за её голую спину. – Мой принц, миледи переодевается, не смущайте девушку! – Залепетала швея, не ожидавшая прихода принца. – Я жених, мне можно, – уверенно заявил Эйгон, но дальше не шагнул и остался стоять. – Неприлично же, мой принц, прошу вас, –забормотала белая, словно мука, женщина. В это время, Кэтти уже помогала своей госпоже надеть её светло-зелёное шёлковое платье, аккуратно сложив свадебный наряд. – Эйгон, ты что-то хотел? – крикнула через ширму Джоанна. – Да, но сегодня не от тебя, - загадочно произнес принц. Брови девушки тут же сошлись на переносице, не пришел же он сюда к молоденьким портнихам? Он не мог.. или мог? Неутешительные мысли завертелись в голове. – Вы, пошьёте леди Джоанне кожаные штаны и рубашку, – твёрдо сказал Эйгон, указывая пальцем на главную портниху. Бедная женщина, кинула беспомощный взгляд, на вышедшую вперёд Джоанну. – Зачем? – Задала вопрос леди Ланнистер, немного успокоившись. Значит пришел он всё-таки по делу. – Надо. – ответил принц, подмигивая ей. Джоанна закатила глаза и кивнула портнихе, что тут же кивнула и присела в неуклюжем реверансе. Леди бодрым шагом направилась обратно в сторону Красного Замка, Эйгон шел рядом. – Зачем мне штаны? – с лёгкой улыбкой поинтересовалась девушка. – Увидишь, – вкрадчиво ответил Эйгон, косясь на неё. Джоанна тихо хмыкнула, опустив взгляд в пол, видимо, рассказывать ей ничего не собирались. Неожиданно, Эйгон стремительно развернулся и взял её за талию, прижимая к себе, чтобы не упасть она схватилась за его камзол обеими руками. Принц не теряя времени прильнул к ней и поцеловал, в этот раз не медленно и не нежно. Его язык смело и бесцеремонно толкнулся в приоткрытый от удивления рот Джоанны. Поддавшись напору Эйгона, девушка неуверенно ответила на поцелуй, перемещая руки на затылок молодого мужчины. От Эйгона пахло хвоей и вином, его мышцы напряглись под девичьими пальцами, знакомое чувство накрыло с головой, весь жар тугим узлом собирался в низу живота, а колени подкашивались. – Завтра ты станешь моей женой, – тихо шептал запыхавшийся принц. – Да, – еле шевеля языком ответила Джоанна. –Ты хочешь этого? – Скажи, что хочешь, - продолжал Эйгон, ловя ртом судорожные вздохи невесты. Увлечённые друг другом молодые люди не заметили приближения высокой статной фигуры в бордовом платье, сопровождаемой рыцарями. – Джоанна? – Чуть ли не прохрипела леди Джоханна, бледнея, как снег. Девушка тут же отпрянула от жениха и прошептала ему, чтобы он уходил. – Я останусь, мы ничего такого не сделали. – Твёрдо произнёс Эйгон. – А я говорю иди, я сама разберусь, – но принц не сдвинулся с места, тогда Джоанна бросила на него гневный взгляд. – Иди, тебе говорят! – шикнула леди, направляясь быстрым шагом к матери и не оставляя ему выбора, кроме как уйти.

***

– Что ты творишь!? – кричала разъярённая леди Утёса. – Ты разум совсем потеряла? Хочешь нас опозорить? Что если Королева узнает? – Продолжала леди Джоханна нависая над дочерью, что тихо сидела в кресле, вжавшись в спинку всем телом. Слезы досады подступили к глазам, она ведь никого не убивала, не совершала преступления, лишь позволила жениху поцеловать себя. На секунду прикрыв глаза и втянув воздух, Джоанна попыталась унять дрожь, мысли тут же обратились к графину вина, вот пусть только мать уйдет... – Ты и дальше будешь молчать? Бесстыжая! – гневалась леди-мать. Не выдержав Джоанна вскочила на ноги, леди Джоханна отшатнулась, не ожидая такого пыла от дочери. – Я ничего такого не сделала! Да поцеловались и что? – почти кричала девушка, не в силах терпеть подобное отношение матери. – Как ты смеешь говорить мне такое? – ещё больше распалялась леди Джоханна. – Что хочу, то и говорю! Захочу, не только скажу, а еще сделаю! Захочу напьюсь! – уже кричала юная леди, не обращая внимание на холодную ярость матери. – А захочу, лягу в постель к сыну кузница! – разошлась Джоанна, не испытывая ни капли сожаления. Стремительно сократив расстояние, Джоханна Ланнистер наотмашь ударила дочь, прилагая всю силу, на какую была способна. Звон пощёчины отдавал в ушах, половина лица будто окаменела, щеку обожгло. Джоанна еле удержалась на ногах. Через секунду осознание накрыло, словно потоп. Взметнув полный ненависти взгляд на мать, она подумала, что сейчас сама ударит её. Злобная сука, а не мать. – Убирайся, – еле слышно сказала Джоанна, на удивление, леди Утёса попятилась и поспешила покинуть покои дочери, куда приволокла её чуть ли не за шкирку. Как только дверь захлопнулась, юная девушка осела на пол и зарыдала, сжимая белый ковер. Что было дальше, Джоанна помнила плохо. Кажется, прибежала Кэтти и что-то ей говорила, но она не слышала ни слова. Потом её щека опять почувствовала что-то горячее или наоборот холодное, а потом её раздели и опустили в тёплую ванну. Как заснула, Джоанна тоже не могла вспомнить.