Разъедая сердце

— Погоди, — Персиа ухватила Медею за запястье, удерживая в пустеющем зале заседаний, и она послушно задержалась. Дел, конечно, невпроворот впереди, но они в таком случае могут и подождать. Все равно обратный путь займёт немало времени, так что чуть раньше или чуть позже — невелика разница. Все знатные люди, принимавшие участие в собрание, уже вышли, но Персиа махнула рукой слугам, отчеканив: — Все прочь. Вообще все. Что-то срочное? Медея, пока зал быстро пустел, успела придумать множество самых плохих вариантов (как минимум, Персиа выглядит сегодня здоровой, так что часть из них всё-таки можно отбросить), но, стоило последнему из присутствовавших слуг, стражнику у дверей, выйти, как Персиа, не церемонясь, резко схватила её за руки: — Это кошмар! Я же тебя совсем почти не вижу теперь. Пока ты оставалась моей фрейлиной, всё было хорошо, а теперь только так, — она трагически закатила глаза. — Тебя правда всё устраивает? Медея вскоре после коронации Персиа заняла место в королевском совете вместо своего отца, и потому сочетать роль фрейлины с политическими делами больше не могла. То есть — вернулась в герцогство, погрузившись в обязанности наследной герцогини, вновь пытаясь встроиться в эту жизнь. Визиты в замок были по-прежнему отдушиной, но только они. Даже на дальнейшие занятия магией и саморазвитие времени не оставалось, что уж говорить о чём-то другом. Надо было уже наконец смириться и привыкнуть, но, вопреки ожиданиям родителей, проведённое в столице время сделало только хуже. Единственное — научило Медею носить маски. — Да? — ответ прозвучал внезапно неуверенно. Потому что первого, быть королевской советницей, она действительно хотела и неплохо с этим справлялась, привыкнув уже за шесть лет разбирать вечно дела за Персиа, когда той не хотелось за них браться. А вот насчёт второго, её места в герцогстве… проблемы были всё те же, что и раньше, просто с новыми навыками взаимодействия с людьми, в мире намёков и притворства, каковым был высший свет, ей лучше удавалось их скрывать от окружающих. — Я же знаю, что тебе нравлюсь, — выпалила Персиа, и Медея замерла, растерянно переводя взгляд с королевы куда-то ей за спину. Ну и где она себя выдала? Всё время держалась в рамках, сама себя старательно разубеждала (пыталась убедить), следила за словами, за каждым действием. Чтобы ничего не выдало излишнего интереса. Того, чего не пристало испытывать будущей герцогине к королеве, с учётом всех лежащих на них обязанностей и долга. Персиа непредсказуема — может, лишь посмеётся, а может, сочтёт за оскорбление королевской особы, тут даже у неё, несмотря на годы знакомства, не было никаких гарантий. И если во втором случае тень ляжет на всю семью, этого родители точно не перенесут. Медея поспешно выдернула руки и низко склонилась, отчего упавшие вперёд кудри прикрыли алеющее лицо: — Я прошу прощения. — О небо, — пробурчала Персиа. — Встань, Медея. Она развернулась и отошла к столу, и Медея неуверенно выпрямилась, впрочем, не отрывая глаз от пола. — Так я угадала? Судя по твоему лицу, в обоих случаях. Медея на пару секунд подняла взгляд — Персиа, опершись спиной о стол, задумчиво наматывала прядь волос на палец и выглядела абсолютно спокойной. Как минимум, она не злится. — Да, ты мне очень дорога, — сдалась она. — И второе — тоже да. Но я единственная дочь… В любом случае. Персиа внезапно фыркнула: — Забавно, я думала, первым делом ты скажешь, что негоже мне дурака валять. — Но!.. — Медея сама себя оборвала. Звучало так, как будто её сейчас не отвергли, но, вообще-то, было весомым доводом, несмотря на умение Персиа закрывать глаза на общественное мнение, когда ей не хотелось его знать. Просто именно по этой причине — бесполезным. — Об этом не думай — как будто у кого-то есть выбор не простить мне маленький каприз. А про титул… Я просто могу решить это дело в пользу кого-то из твоей родни из побочной линии. У тебя же есть кузины, -повела плечом Персиа. — Целых три штуки, если я не ошибаюсь. Члену королевской семьи это и впрямь под силу. Внутри самого рода самолично такое не разрешалось — во избежание проблем. Родители, конечно, не порадуются, но Медея впервые за последнее время почувствовала какое-то облегчение, как будто с неё сняли груз, хотя она даже не просила помощи. Звучало слишком уж хорошо, с учётом того, что пару мгновений назад она успела решить, что рухнуло всё. Сбросить оковы и остаться рядом. — Я дам тебе свободу в обмен на то, что ты останешься со мной. Если ты поклянешься мне в этом. Медея всё-таки подняла голову. Персиа болезненно закусила губу, стиснула ладони, и это стало последним толчком, чтобы рухнуть в омут с головой, отложив всё здравомыслие на призрачное «потом». «Оставайся рядом». Неужели слова, сказанные в отчаянной истерике, и впрямь были серьёзны? — Да ради тебя… Да, да, разумеется. Я клянусь, — отчеканила она, и Персиа медленно подошла к ней. Медея не сводила с неё взгляда, внутренне всё ещё напряжённая, но от своих слов отказываться уже поздно. — Мои ограничения никуда не деть, но я могу освободить от остальных хотя бы тебя, — заверила Персиа, притянув Медею к себе, накрывая её губы своими. Не давая и подумать о том, что никакого прямого ответа та не получила.