— Я не знаю, что делать, Чон У… — грустно всхлипнула я, крепко прижимая ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слёзы обратно. С этого вечера у меня остался жуткий осадок. Осадок чего-то мерзкого и тянущего вниз.
Парень был удивлён и напуган не меньше меня. Он переминался с ноги на ногу, уперев руки в бока, в его глазах читался животный страх и ужас. Мы оба без слов понимали, что это значит.
После того, как я обработала и перевязала рану Сок Юна, то сразу же позвонила Чон У, надеясь, что хоть он остался в здравом уме. Оказалось, что да.
Встретив его возле общежития, я подробно пересказала всё, что случилось этим вечером. С каждым моим словом его глаза всё больше расширялись от шока.
— Всё будет хорошо… — нервно выдохнул он, уже пятый раз оборачиваясь, чтобы посмотреть на общежитие.
Всё будет хорошо. Даже если это пустые слова, я наивно в них верю.
Порывы ветра треплют волосы и лишь одинокая луна, да несколько еле работающих фонарей, освещают это адское место.
— Как ты думаешь, кто это мог сделать? — тихо спросила у него я, подходя ближе. А вдруг за нами следят?
Парень повернул голову обратно ко мне. В его взгляде отчётливо читалась усталость. Он закрыл глаза и опустил голову, кажется, раздумывая.
— Да любой псих отсюда… — после недолгих размышлений так же тихо проронил он.
Я снова протёрла глаза, прогоняя безумную усталость и выгоняя последние капельки слёз. Быстро заморгав, я бросила свой взор на дорогу и заметила что-то чёрное, быстро приближающееся к нам.
Сердце подпрыгнуло от ужаса, я резко вздохнула. А затем выдохнула с облегчением. Это был всего лишь Ли Ран…
Он быстрыми шажками своих кошачьих лапок двигался к нам, освещаемый лишь лунным светом и тусклыми фонарями. Приблизившись ко мне, кот тут же начал тереться о мои ноги и негромко мяукать, привлекая к себе внимание.
— Ли Ран! — тихо ахнула я и опустилась на корточки, почёсывая кота за ушком.
— Что? — Чон У резко открыл глаза, поднял голову и быстро осмотрелся, а затем опустил взгляд и заметил меня с котом. Тут же его лицо просветлело и на нём появилась небольшая улыбка.
Он тоже опустился ко мне, начиная гладить милое создание.
— О, это тот же кот? — заметил он. — Ли Ран, значит…
Ничто так не сближает как луна, единственное творение, на что мы можем смотреть одновременно, будучи находясь совсем далеко или совсем близко. И в сердце присутствует столь много сожалений и тоски, которых не озвучить вслух.
— Я не хочу тут оставаться… — случайно пробормотала я вслух, сдерживая слёзы истерики. Тревожно до дрожи во всём теле и голосе.
Чон У в ответ на это лишь понимающе вздохнул и оторвав ладонь от кота, поднялся с земли.
— У нас нет другого выбора, — устало сказал он, устремляясь к зданию общежития.
«Нет, не уходи!», — кричало сердце, но я так и не смогла ничего сказать. Кот довольно мурлыкал, поддаваясь моим рукам и с радостью потираясь об них «Пожалуйста…».
У меня больше нет мыслей. Мне страшно, пожалуйста, остановите это. У меня нет сил сопротивляться, но я буду биться до последнего.
Теперь мне не больно, мне не плохо, мне не счастливо, мне не плевать. Мне никак. Никак — тоже чувство, только сжирающее с потрохами, облизывающееся и говорящее едко-едко на ухо, что ничего не будет хорошо и что бриллианты стоят дорого.
Порой в моей голове происходит столько разных мыслей, но, увы, их так много и они так запутаны, что я, просто-напросто, не могу выписать их куда-либо.
Расфокусированный взгляд мешал, не давал смотреть на дорогу, когда я шла обратно к общежитию. В голове крутилось на повторе, отбивая ритм беспокойного сердца об ушные перепонки: «не обращай внимание, не обращай внимание, не обращай внимание».
Сколько там еще кругов ада? Я пройду сама, добровольно.
Тихие шаги эхом раздаются по помещению, когда я, крепко сжимая перила, поднимаюсь наверх. Звук биения тревожного сердца слишком громко раздаётся в груди.
Пока я живу в этом ужасном месте, где куча несчастных людей и изрисованные чувствами стены моей комнаты, я не смогу быть собой.
Если находиться в нагнетающей обстановке постоянно, ты утонешь в пучине тревожности и начнёшь гнить, а затем потеряешь последнее, что у тебя есть — чувства, эмоции и надежду.
Здесь я странная, ненужная, грязная, агрессивная, раздражённая, грубая, холодная, неблагодарная, конфликтная.
Выход один — лишь съехать; я наконец стану тем, кем являюсь на самом деле. собой.
«Почему они все не могут просто сдохнуть?», — я сильно стиснула зубы, стараясь подавить крик отчаяния. «Жалкие отбросы, ужасные существа… Они не заслуживают жить!».
Хотелось ударить кулаком по стене, разламывая ту на пополам к чертям собачьим. Но я не могла. Они услышат. Они придут…
— Мрази… — хрипло выдохнула я, останавливаясь перед дверью, тяжело дыша.
«Что?».
Я опустила голову и посмотрела на свои руки. Это я?
«Почему?», — мысли лихорадочно проносятся в голове, а страх всё сильнее расползается по телу. «Почему я так говорю… Это ненормально. Желать людям смерти… Чёрт, я просто устала сегодня, вот и всё».
Возможно, я больна, мне бы провериться, голову вымыть изнутри и душу, желательно, тоже.
Иногда мне кажется, что я медленно исчезаю, медленно умираю и отдаляюсь от того, кем я была. Хотя, наверно я просто надумываю…
«Надо как можно быстрее найти нормальную квартиру», — раздумывала я, заходя в общежитие.
Владелица повернула голову на скрип закрывающейся двери и продолжила поливать цветы.
— Милая, добрый вечер! — поздоровалась она со мной, улыбаясь. — Где ты была? Я так давно тебя не видела!
Я застыла, не зная, что сказать. Мне надо было сообщить ей, что я скоро съезжаю. Но… Это может услышать Сок Юн, а я же пообещала ему остаться.
Даже если я скажу, что изменится? Я могу просто молча, без объяснений выехать из комнаты и больше никогда не видеть этих людей.
Иногда гораздо ᴨроще уйᴛи без лишних ᴄлоʙ, чем бесконечно пытаться всем что-то доказать.
— Милая? Устала что-ли? — женщина поставила лейку на пол и повернулась ко мне, положив руки на бока.
— А… Да. Спокойной ночи, — я быстро устремилась в свою комнату, стараясь дойти до неё как можно скорее. Не дай бог ещё кого-то встретить…
«Ага. Конечно. На что я надеялась…»
Возле моей двери стоял этот псих. Он крутит ручку, в попытках открыть дверь. На его лице была безумная улыбка. Он улыбался… Проклятый извращенец… Да чтоб он сдох.
Ярость застилает глаза пленкой, и я сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони, направляясь к нему. Даже чувства страха меня уже не тревожило. Мне было уже на всё плевать. Он ответит за всё, что сделал.
Услышав мои импульсивные шаги, парень повернул голову и быстро оторвал свою потную ладонь от ручки моей двери. Я остановилась возле него. Ненависть окончательно заполонила здравый рассудок, когда его глаза оказались напротив. Кулаки сжались, ноздри расширяются сильнее обычного. Он не шевелился, тупо пялясь на меня.
Последне, что заставило моё терпение лопнуть, было то, с какой жадностью он облизнул свои губы и устремил взгляд ниже моего лица. Злость закипает, мгновенной ударяя в голову волной, захлёстывает по самое горло, не давая вздохнуть.
Я с размахом ударяю его кулаком в живот. Улыбка сползает с лица парня и он, прижимая руки к месту удара, сгибается пополам и готов вот-вот упасть. К чёрту добро, пора сотворить зло.
— Чёртов извращенец… — грубо процедила я, нанося ещё один удар, но в этот раз уже по его челюсти, сбивая с противного лица очки. Желание убить этого ушлёпка превышает все мыслимые и немыслимые нормы.
Теперь он валится на пол. Я тут же подлетаю к обмякшему телу и смотрю на его лицо. Он ловит мой взгляд и его губы расползаются в издевательской усмешке… Он улыбается. Он улыбается…
Уголки бровей сошлись у переносицы, напряжённая нижняя челюсть сигнализировала о том, что я еле сдерживала желание убить его, что впервые за всё это время всколыхнулось в моей душе.
Глаза метали молнии, а взгляд стал каким-то холодным, словно я смотрела не на этого отвратительного человека, а сквозь его тело, как будто он и не лежал передо мной. Дрожащие от злости руки сжимались и разжимались в кулаки до побеления костяшек.
Лабиринт это не конец. Это только начало.
Я медленно, не спеша наклонилась над ним. Ещё один удар в челюсть. Парень вскрикивает от боли и поворачивает голову в другую сторону, пытаясь оттолкнуть меня своими большими руками. Я ловко уворачиваюсь от них, хоть он пару раз и попадает по моей щеке.
«Почему этот ублюдок не защищается?».
Удар за ударом осыпается на извращенца. Он лишь мотает головой в разные стороны и размахивает руками. Он больше не кричит. Особо. Только всхлипывает и постанывает.
«Сдохни, мразь…».
Я больше ничего не чувствую. Мне всё равно. Он должен умереть… Такие люди как он, не могут существовать. Не имеют права.
Краем глаза я замечаю что-то блестящее на полу. Что-то острое. Мой нож, который я тогда выронила.
Медленно достав его рукой и притянув к себе, я уставилась на лезвие. В нём отражалось моё искажённое лицо. Это была уже не я.
Извращенец разлипает слипшиеся от крови глаза, алая сверкающая жидкость течёт из его носа. Всё его лицо запачкано ей. А затем он замечает оружие в моих руках.
И начинает кричать.
Я тут же приставляю к его горлу нож, желаю лишь одного. Чтобы он заткнулся. А как он может заткнуться? Только если умрёт.
«Нет!», — раздаётся где-то внутри испуганный голос.
Сердце резко подскакивает и я быстро подрываюсь с пола, опираясь о стену. Нож с глухим стуком падает рядом с лицом извращенца. Голова нещадно кружится. Он лишь пронзительно кричит своим хриплым голосом, пытаясь подняться на ноги.
— Заткнись, ублюдок… — прошипела я, откидывая голову назад и тяжело дыша.
Соседняя дверь в комнату открывается и от туда медленно выходит ещё один псих.
— Ой… Хи-хи… — он прижимает ладошку к руке и начинает противно хихикать, глядя на тело на полу.
«Вот дерьмо…».
— Что там такое, Деук Чон? — послышался приближающийся голос владелицы.
— Тут мясо! — крикнул в ответ ей псих и начал тыкать пальцем на извращенца, который прижимал руки к своему лицо, пытаясь вытереть кровь.
Я же на трясущихся ногах опиралась о стену, пытаясь удержать равновесие. Открылась ещё одна дверь.
— Что у вас случилось? — раздался ледяной голос.
«Нет… Только не он…».
Я опустила голову, в надежде не встречаться взглядом с Мун Джо. Тут в конце коридора появилась владелица. Она стремительно приближалась, и как только увидела окровавленного парня, то тут же вскрикнула и перешла на бег.
— Нам Бок! — ахнула она, падая на колени рядом с парнем, а затем повернула голову на меня.
В её взгляде не было ненависти, не было гнева, не было страха. Она просто задумчиво смотрела на меня, а затем повернула голову обратно к извращенцу и начала пытаться поднять его на ноги. Я все меньше и меньше понимала, что вокруг творится.
— Вставай… Ну же! — прикрикнула она на него, пока другой псих продолжила хихикать и тыкать в них пальцем.
— Это вы сделали? — снова раздался холодный голос.
Теперь я посмотрела на него.
Мун Джо стоял возле двери свой комнаты и наблюдал за тем, как владелица пытается поднять окровавленного извращенца, а затем медленно повернул голову в мою сторону.
«Я?».
Тяжело дыша, я опустила взгляд на собственные ладони. Моему взору предстала ужасающая картина: пальцы испачканы липкой алой жидкостью, капли которой раскрасили пол коридора в кровавую крапинку.
Осознание обрушилось на меня оглушительной тишиной. Мысли, мгновенье назад проносящиеся в голове с молниеносной скоростью, вдруг замерли, а затем испарились. Все до единой. Я перевела взгляд на Мун Джо и застыла в недоумении.
Он из тех мужчин, который смотрит на меня и мы оба понимаем, рано или поздно, я окажусь в его руках.
Я продолжала смотреть на него, пока до меня доходило. На его лице расползалась хищная улыбка, которая явно что-то скрывала за собой.
— Это очень приятно, не правда ли?
Он подходит ближе, неспешно, словно боясь спугнуть, легко касается моего плеча. Когда он прикасается ко мне, появляется чувство, как будто звёзды начинают танцевать на моей коже. Я потеряно перевожу взгляд на кровь на полу, пытаясь осознать насколько погрязла в этой трясине.
— Останься, и я помогу тебе, — слова шипящими змеями оплетают моё тело.
Мои слезы обречены навечно быть горестными, а душа стала черной, словно вовсе не человечная она. Изящные пальцы касаются плеча, а бездумность ранит сильнее любых ножей.
Я сборище других личностей, но где же я? Настолько запуталась в себе, что готова забыть себя. Я жалкая.
***
Посмотрев мне прямо в глаза, ты не сможешь отвести свой взгляд. Ты там видишь себя.
Любовь уродлива и безнадёжна, но ни один наркотик не сравнится с тем изысканным ядом, который растекается по моим венам. Там, где все против тебя, как на минном поле — посмотри на меня, лапуля. Я в тебя верю. Я единственный, кто может тебе помочь. Когда же ты это осознаешь?
Я каждый раз видел тебя во сне, просыпался и пытался заснуть обратно чтобы увидеть продолжение сна и больше не проспаться.
И сейчас глядя в твои глаза, я понимаю, что любил тебя еще тысячи жизней назад.
Девушка смотрит на меня в немом осознании. Наконец-то она сделала это. Как же я давно этого ждал… Теперь мы ещё больше похожи друг на друга. Но почему ты не рада?
Это нормально, если ты грустишь после принятия правильного решения. Ты не сходишь с ума и не выглядишь странно, подожди немного и убедись в том, что и такая грусть не сделает конец света.
Но почему же ты всё ещё молчишь, когда я так много чувствую? Скажи хоть слово. Ответь на мой вопрос. Мы же оба знаем ответ. Огонь, что разжигал меня, сжигает заживо.
Ты же прекрасно знаешь, что я — навсегда. Я всегда с тобой словами и мыслями. И неважно в каких мы местах, ты же знаешь, что мы навечно будем вместе.
***
— Что тут происходит?! — ещё одна дверь открылась и на пороге показался растрёпанный Чон У. Тут же его взгляд коснулся кровавого лица извращенца, и он резко затормозил, широко раскрывая глаза.
Ещё секунда и он уже смотрел на мои окровавленные руки и на ладонь Мун Джо на моём плече.
— Ты… — начал было он, но его перебили.
— Давайте выйдем на свежий воздух, нам надо поговорить, — Мун Джо наклонился ближе к моему уху.
Я ничего не понимала. Что происходит вообще? Меня бросает в холодный пот, от чего футболка прилипает к телу.
— Нет… — хрипло выдохнула я в ответ и повернула голову в его сторону.
Мужчина улыбался. Но его улыбка больше походила на хищный оскал. Тут же я резко отодвинулась от него и его рука упала с моего плеча.
«Я… Могла убить человека…», — мысли лихорадочно проносились в голове.
Вдруг что-то коснулось моей руки и потянуло за собой. Все мысли разом куда-то пропали, взгляд стал абсолютно пустым, и пока меня пытались куда-то увести, я смотрела в одну точку, не понимая, что сейчас происходит. Мой взгляд был сосредоточен на его глазах и лицу, с которого исчезла всякая улыбка.
Пришла в себя я уже на крыше, как только холодный воздух с размаху дунул в лицо, отрезвляя сознание.
Я ощущала какую-то звенящую пустоту, которая сдавливает и скручивает все внутренние органы, заставляя подавиться этим же ледяным воздухом. Из меня вырывается протяжный, и мучительно-истошный вздох.
Я медленно поворачиваю голову и замечаю Чон У. Он лишь молча смотрит на луну.
— Это ты сделала? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
— Что?
Я вспомнила ту картину. Всё это было до умопомрачительства омерзительным, поэтому впивалось колючими шипами, под едким названием «осознание». Это чувство вызывало отвращение, окутывая волной полного негатива, а далее отсутствия неких эмоций, что были не чужды многим, однако при этом всегда оставались чем-то запретным среди жёсткого общества, противных людей.
Об одной мысли об этом всем по телу проходился целый табун мурашек, оставляя после себя неприятный, но красивый осадок, словно белая полоса дыма после самолёта.
«Я могла убить человека».
Если я расскажу ему о тьме внутри себя, он продолжит смотреть на меня, как на солнце?
— Нет… Точнее, да, но я не хотела! — тут же до меня снова начало доходить всё, что произошло.
Я схватилась за голову и уставилась на Чон У. Раны на сердце кровоточат, напоминая о том, что случилось и чего уже не будет.
Ничего не изменится. Мои слова стали пустым звуком. Я вновь облажалась. Почему он ещё здесь?
Парень смотрит на меня с жалостью во взгляде.
— Он заслужил это.
— Нет! Нет… — отвечаю ему я, сильнее впиваясь пальцами в волосы и опуская голову, устремляя взгляд вниз. — Теперь я стала похожей на них…
— Нет… — мягко покачал головой он и сделал шаг ко мне. — Мы не похожи на них.
Сердце словно замирает. Наступает тишина. Я медленно поднимаю голову на парня и отцепляю руки от волос. Он прав. Пульс вновь возвращается. Он прав.
«Я не такая как они… Я не сумасшедшая…», — проносятся мысли в голове. Я больше не чувствую вины, жалости. Он это заслужил. Они все этого заслуживают.
— Ты устала, надо отдохнуть, — всё таким же мягким тоном напомнил мне Чон У. — Пойдём.
Он устремился к выходу с крыши. Я тяжело зашагала за ним, только сейчас понимая, как же устала.
Голова была полна пустых мыслей. Я думала буквально обо всём, но только об этой кровавой ситуации. Время от времени боль в руке из-за раны, которая вновь начала кровоточить, заставляла прикусывать губу и жмуриться. Вот только… Физическая ли это была на самом деле боль? Или хотелось выть, плакать и метать далеко не из-за какой-то раны?
***
— Ну вроде всё… — заключает парень, осматривая мои руки и выключая воду. Он осмелился смыть с них всю кровь, так как я была даже не в состоянии двигать пальцами.
Ноги подгибаются и совсем не держат, будто ватные. Опустошённый, стеклянный взгляд скользнул по собственному отражению. Из зеркала на меня смотрит бледный силуэт, лишь тень реального, живого человека.
Сумев поднять руки, дрожащие пальцы коснулись впалых щёк. Под глазами тёмные синяки, на губах натянутая улыбка. Веки потяжелели, из-за чего глаза стали слипаться. Я смотрю в зеркало, и не понимаю кто это стоит передо мной. Почему я превратилась в эту незнакомку, почему не стала тем кем мечтала в детстве.
Опустив руки обратно в раковину, я судорожно выдохнула и подняла голову к потолку, стараясь сдержать слёзы. От усталости подкашиваются ноги и закрываются глаза, веки будто свинцовые. Не в силах больше контролировать эмоции, я дал волю слезам, которые тот час же покатились по щекам, застилая взгляд.
Я называла искусством всё, что хоть как-то мне запоминалось и хотя бы где-то имело схожесть с красотой. Вот и я стала некой «девочкой-искусством» в своих глазах, волей-неволей дарила сама себе вдохновение и даже желание существовать, подобно цели в жизни или заветной мечте.
Но время идёт, и из «искусства» в моих когда-то очарованных глазах я стала убожеством, ошибкой неграмотного творца и даже дьяволом. Я стала чудовищным кошмаром, преследующим каждую ночь; бесом, вселившимся в этот неокрепший и такой наивный разум. Но ведь искусство понятие относительное, не так ли?
— Всё будет хорошо, — утвердительно произнёс Чон У, — а пока иди спать.
— Надо проверить Сок Юна, — усталым голосом сказала я, поворачиваясь в сторону парня.
— Я проверю, иди спи.
Я слабо улыбнулась ему и кивнула. Парень улыбнулся мне в ответ. Впервые за долгое время я испытала странную эмоцию, похожую на расслабление. Счастье? Наверно. Счастье это что-то простое, это то, что придаёт блеск в глазах, но при этом ты можешь копаться в себе, но держать стимул и радость жизни.
— Давай-давай, пошли… — он обхватил меня за плечи и вывел из ванны.
Тут же вся лёгкость испарилась, как только я увидела этот длинный тёмный коридор. Улыбка спала с лица. Но Чон У уверенными движениями довёл меня до моей комнаты и, открыв дверь, завёл туда.
— Спокойной ночи, — пожелал он и захлопнул дверь.
Я осталась стоять, тупо пялясь на дверь. Что мне теперь надо делать? Наверно, спать? Да, он же говорил…
Избавившись от одежды и заперев дверь на ключ, я легла на матрас, немного прикрыв тело одеялом.
Бессонница в очередной раз овладела мной. Жуткое состояние выученной беспомощности не хочет уходить.
Не знаю, могу ли я расслабиться. Мой мозг просто не понимает, как это. Если моя голова пуста, в ней страшные мысли появляются. Я становлюсь странной. Даже не странной, а беспокойной.
После долгих гляделок с потолком, я вспомнила, что так-то очень сильна устала сегодня и мои глаза медленно начали слипаться, а всё вокруг пропадать.
