Под прицелом

Бывают в жизни моменты, когда у тебя нет времени на раздумья. Когда все происходит в считанные секунды. Когда между сменой одного действия на другое ты не успеваешь даже моргнуть. Кадзуха ненавидит такие моменты. Кадзуха ненавидит себя за то, что сам загнал себя в такой момент. — У тебя есть, куда спрятаться? — спрашивает Горо обеспокоенным голосом. Каэдехара запоздало понимает, что тот все же должен был идти вместо него. — Я бы сказал, что нет, — говорит, а голосовые связки сжимаются от страха, не давая произнести ни звука. Он оглядывает помещение судорожным взглядом, ища шанс на спасение. Но вокруг все настолько стерильно и светло, что кажется, спрячься Кадзуха даже в самое укромное место этого кабинета, его все равно будет видно. Он все равно будет выделяться здесь, как кровь на снегу. Кровь. Он так до смерти боится крови. — Кадзуха. Он здесь как на ладони. — Кадзуха. Он знал, что этим все закончится. — Кадзуха. Это изначально была провальная идея. — Кадзуха! Ты меня слышишь? — голос Горо слегка глючит в левом ухе, что неимоверно раздражает. Каэдехара делает глубокий вдох, еще раз смотря по углам. Шаги за дверью становятся громче. — Кадзуха, прячься куда-то, иначе- Связь резко прерывается, сердце Кадзухи делает кульбит и падает куда-то на первый этаж. Дверная ручка щелкает, и последнее, что успевает сделать Каэдехара, — схватить нужную папку и юркнуть за дверь в угол между шкафом и стеной. Дверь открывается. Он задерживает дыхание. Анемо энергия беспокойно плещется внутри его легких. Сердце очень не вовремя возвращается в грудную клетку и грохочет внутри похоронным маршем. Очень остроумно, спасибо. В голове Каэдехары крутились самые жуткие варианты развития событий, поэтому он почти полностью был уверен, что в свой кабинет вернулась Райдэн Эи. От одной только мысли об этом по коже бежали мурашки. Но каково было его удивление, когда вместо директора компании сюда вошел какой-то парень. Кадзуха не умеет делать выводы о людях по внешности (тем более, со спины), но было в нем что-то напрягающее. Кажется, как только он зашел, кабинет сразу стал на несколько оттенков темнее. Кажется, ветер за окном сменился жутким ураганом. Парень — ну что за поразительное везение! — не замечает нарушителя закона и преспокойно подходит к столу в центре кабинета, начиная что-то перебирать. Мглисто-темные пряди падают ему на лицо, пока он перекладывает какие-то бумаги, пролистывая и пересматривая их. Он вообще выглядит как Смерть: весь в траурно-черном, будто только вернулся с похорон. Ну, или пришел на похороны Каэдехары. Но в это же мгновение Кадзуха давится воздухом, когда понимает, кто это. Мнения о сыне Райдэн в кругу магов сильно расходятся. Кто-то считает, что он невероятно силен, почти богоподобен, но вынужден скрывать свои истинные способности из-за «Закона о применении элементальных сил». Другие считают, что он просто избалованный наследник компании со смазливым лицом, который, возможно, и не обладает никакой силой, ведь никто его глаза Бога толком не видел. Образ Скарамуччи окутан загадкой, как туманом. В сетях порой проскальзывают безумные теории о его силе, деятельности и личной жизни. Неясно, правда, откуда людям вообще это может быть известно. Кругом одни выдумщики. Кадзуха знает про него столько же, сколько и остальные, а может быть, даже меньше. Поэтому вся та общая информация, что только что промелькнула в его голове, не сильно помогает ему в данной ситуации. В голове только два вопроса: Первый: что этот парень тут делает? Второй: что Каэдехаре с этим делать? И тут в голову приходит просто идиотская идея. Даже идея проникнуть сюда не казалась ему такой идиотской. Он вспоминает о пистолете в кармане джинсов под толстовкой, и сердце пропускает удар. Он уже надеялся о нем забыть. Он поклялся его не использовать. Когда Горо с максимальной серьезностью всучил его Кадзухе (спрашивать, откуда у друга пушка, он не стал), тот долго пытался отказаться. И на то был ряд причин. 1. Он не умеет стрелять. В принципе, на этом можно было закончить, но на тот момент аргумент прозвучал, видимо, недостаточно убедительно. 2. Каэдехара боится оружия в любом его проявлении. Будь то пистолет, меч, топор или элементальная сила. Все это приводило его в чувство непрекращающейся тревоги. 3. Он не собирается никого убивать. Мало того, что он уже нарушил кучу законов. Еще и убийства в букет преступлений ему не хватало. Смертельное комбо. Но чувство непрекращающейся тревоги пульсирует в висках, заглушая все окружающие звуки. Путей отступления нет. Связь с Горо внезапно прервалась и причина этого неизвестна. Он почти не нашел нужной информации. Он уже почти мертв. Осознание бьет ему увесистую пощечину, заставляя собраться. У него сейчас только один выход. Каэдехара закрывает глаза, делает глубокий вдох. Сейчас или никогда. Жизнь или смерть. Провал или провал. Все проносится в одно мгновение. Он не успевает понять, когда дуло пистолета оказывается направлено в чужой затылок. — Не двигайся, — говорит он, на удивление, ровным голосом, едва не пропуская в нем дрожь. — Иначе я в-выстрелю, — но на последнем слоге все-таки спотыкается. На кабинет ложится непроглядная тишина. Плотная, как сырой цемент. Только Кадзуха уже застыл без шанса пошевелиться. Парень тоже не двигается. От него вообще не исходит никакой реакции на протяжении нескольких долгих и мучительных секунд. Кадзуха уже подумывает пустить пулю в свой висок. — Вот как, — Скарамучча все-таки подает голос, и его усмешка рябью проходится по воздуху. У Каэдехары по спине бегут мурашки. — Все это выглядит очень интересно, — говорит он с каким-то надменным превосходством. — Но есть один небольшой нюанс. Кадзуха по своей глупости чуть было не порывается спросить «Какой?», но не успевает даже закончить мысль. Все движения пролетают, кажется, за одну жалкую секунду, Каэдехара не успевает уследить за чужими движениями. Очнуться у него получается только тогда, когда дуло пистолета оказывается приставлено к его собственному виску. — Ты совершенно не умеешь держать пушку, — нравоучительно и триумфально проговаривает парень, криво усмехаясь. Кадзуха застывает каменным изваянием. Как там говорят, вся жизнь проносится перед глазами? Да бред это все. У Кадзухи перед глазами только свое собственное надгробие. Никогда еще вес собственной жизни не ощущался таким ничтожным. Никогда еще холод пистолета не был таким пробирающим до костей. Никогда еще ситуация не была такой абсурдно опасной. Каэдехара сглатывает, боясь скосить взгляд на парня. — Кто тебя прислал? — чужой голос соткан из странных противоречий: доброжелательность и легкая улыбка резко контрастирует со льдом в глазах и пистолетом в руке. Парень смотрит выжидающе, сильнее прижимая дуло к виску. — Отвечай. Потому что иначе мне придется не иронично покопаться у тебя в мозгах, — он щурится, расплываясь в ухмылке. — Никто, — дрожащим голосом пищит Кадзуха, его мгновенно бросает в жар, ноги начинают подкашиваться. — Да что ты? — с напускным удивлением протягивает Скарамучча. — И что ты тогда тут забыл, м? — он наклоняется к лицу Каэдехары слишком близко. Всматривается, как будто в глазах его может увидеть ответы. Будто у него не зрачки — сверла. Кадзуха едва не жмурится. — Отвечай, — металлически раздается над ухом. — Я...я, — слова в глотке запинаются, спотыкаются друг о друга, толпятся, будто в метро в час-пик. — Я просто хочу найти своего друга! — едва не выкрикивает он, не выдерживая давления. Анемо на секунду забивает ему легкие. Глаз Бога тревожно пульсирует в кармане. Скарамучча молчит, не сводя с него глаз. — Знаешь, сильно сомневаюсь, что он находится в этом кабинете. — Это ведь вы! — с глухой злостью, граничащей с отчаянием, цедит Кадзуха. Он жмурится, сжимая в кулаке глаз Бога. — Мы перешли на «Вы»? — парень продолжает это издевательство, переиначивая каждое сказанное слово. — Вы! Апос! — Кадзуха старается не кричать. Какое счастье, что у него дрожит голос. — Это ведь вы виноваты в Охоте! — с каждым словом он все явственнее представляет, как пуля прошибает ему череп. — О, — только и говорит парень, и трактовке это «О» никак не поддается. — Таких громких обвинений этой компании еще не предъявляли. — Это ведь дело рук Райдэн Эи, не так ли? — будто в бреду бормочет Каэдехара. Ему уже все равно. Он уже почти мертв. Молчание надолго повисает в воздухе, медленно оседает на пол радиоактивным пеплом. И в этот момент Кадзуха думает, что ему уже нечего терять кроме жизни. Поэтому он резко делает шаг в сторону, уворачиваясь от дула пистолета. Пользуется секундой растерянности, как может, и, пока она не закончилась, выставляет перед собой глаз Бога. Аметистовые глаза напротив удивленно распахиваются. Скарамучча молчит, пристально глядя на стекляшку в ладони Каэдехары. — То есть, — парень выставляет вперед пустую ладонь, второй все еще сжимает пушку. В аметистовых глазах мелькает какое-то странное осознание. — Ты маг? — Д-да, — выдавливает Каэдехара и только сейчас осознает, какую ошибку он допустил. Во-первых, согласился на план Горо. Во-вторых... а второго уже не требуется. Все вытекает из первого. Сквозь неугасающую тревогу Кадзуха понимает, что только что раскрыл свой глаз Бога. В логове предполагаемого виновного, виновность которого он не может доказать. И понимает, что теперь, даже если он отсюда выберется, над ним будет нависать эфемерная угроза, которой он может и не чувствовать, но которая в последствие может обрушиться на него чем-то похуже смерти. — И что же тебе, маг, могло понадобиться в кабинете моей матери? — спрашивает скорее насмешливо, чем угрожающе, но блеск пистолета в его руке не дает спокойно выдохнуть. — Я искал... — если он прямо сейчас во всем сознается, с него снимут хотя бы один пожизненный..? — Я искал то, что может помочь мне найти моего друга, — выдает он, сильнее сжимая в руке глаз Бога. Кажется, еще чуть-чуть, и он треснет. — Он пропал месяц назад, во время Охоты. — То есть, — Скарамучча облокачивается поясницей на стол позади себя. — Ты просто проник в знаменитейшую компанию в Тейвате, чтобы найти что-то про какого-то друга? — брови его скептично ползут вверх, он не сдерживает нервной усмешки. — Ты же понимаешь, что прыгнул в пропасть? Каэдехара понимает, что летит до сих и никак не может разбиться. — Понимаю, — со вздохом соглашается он. Анемо в его руке колючее, словно стебли роз, режет воздух вокруг на лоскуты. — Но у меня нет другого выхода. Мне нужно найти Райдэн Эи, — возможно, глаз Бога выветривает из него остатки рассудка, а возможно, это просто бессилие. Предсмертный бред. — Ты так уверен, что в этом виновата моя мать? — взгляд Скарамуччи становится задумчивым и мутным, как воздух в туман. Кадзуха неуверенно кивает. Скарамучча опускает руку с пистолетом. Каэдехара наблюдает за этим настороженно, удивленно распахнув глаза. — То есть, я не один так думаю, — аметистовые глаза напротив неожиданно наливаются неясным блеском, стеклянным и пугающим. — Я знал, что она что-то задумала! — Скарамучча начинает двигаться резче и быстрее, его жесты становятся более отрывистыми. — Я знал! — он взмахивает рукой с пистолетом, отчего Кадзуха чуть было не ловит сердечный приступ. — Значит, шанс есть! Каэдехара недоуменно хлопает глазами. Чего?