Этот неловкий момент, когда...

Алек сидел в Институте и пил черный кофе без сахара. Он выглядел осунувшимся, его щеки чуть впали, а под голубыми глазами были заметные синяки. Он зарылся одной рукой в свои волосы и смотрел в одну точку. На нем был его старый черный свитер, который и черным назвать не получалось, и темные джинсы. Изабель проходила мимо него несколько раз, и в итоге не выдержала и подошла. Сейчас было около восьми утра, и странным было то, что Алек вообще здесь в Институте, а не у себя дома, учитывая то, что сегодня мать дала им что-то наподобие выходного. Хотя, возможно, после ночного патруля он пришел сюда оставить оружие, хотя почему-то она сомневалась, что причина только в этом. Изабель села напротив него и обеспокоенно нахмурилась. Давно она не видела Алека таким потерянным. — Алек, что случилось? — неуверенно спросила она, пытаясь заглянуть в его глаза. Алек медленно перевел на нее взгляд, и в его глазах она увидела столько грусти, что ей стало не по себе. По спине прошелся легкий холодок, и она дотронулась до его руки. — Что случилось? — повторила она, а Алек покачал головой и поджал губы, отворачиваясь от нее. Алек сглотнул горький ком и прикусил губу. В груди, будто была большая дыра, причинявшая вполне ощутимую боль. — Он уже третий день просто игнорирует меня, — тихо сказал Алек, прикрывая глаза. Изабель недоуменно посмотрела на него и нахмурилась. — Магнус? Алек, ты же знаешь, он быстро отходит, — успокаивающе сказала она, поглаживая его руку, но на самом деле она насторожилась. Магнус и Алек не то чтобы редко ссорились, но вот такого полностью разбитого Алека, она видела лишь тогда, когда те расстались. И это пугало. — Нет, сейчас по-другому, — он покачал головой и опять открыл глаза, смотря на нее. — Я сам виноват. Мы поругались, я вспылил и очень сильно обидел его, — Изабель свела брови. — Сказал, не подумав, а потом сразу об этом пожалел, черт, — он чертыхнулся совсем тихо, сквозь зубы. — Ты бы его взгляд видела, как будто я что-то убил в нем, и я ненавижу себя за это. — Алек, что ты сказал ему?.. — осторожно поинтересовалась Изабель, а Алек, прикусив губу, горько усмехнулся. — Я сказал, что, если бы два года назад кто-то другой обратил на меня внимание, я бы точно также влюбился в этого другого, — Изабель с шоком посмотрела на него, а Алек провел рукой по своим волосам и вздохнул. — Да, я знаю, я идиот, я сделал ему больно, и я не знаю, как все исправить. — Ты уже извинился? — спросила Изабель, а Алек кивнул. — Как только сказал это, — ответил Алек, а потом вздохнул и поднялся со стула, оставляя недопитую чашку кофе стоять на столе. Изабель обеспокоенно посмотрела на брата, который и правда ужасно выглядел. — Алек… — начала она, но он поднял руку вверх, останавливая ее. — Не надо, я… сам в этом виноват, — вновь сказал он. — Предупреди маму, что я пошел домой, хорошо, Иззи? — Да, конечно, — сказала она, и Алек, кивнув, вышел из комнаты, оставляя Изабель наедине со своими мыслями. Алек нарисовал руну чар и вышел из Института. На улице было холодно, но он этого не замечал. Если честно, он уже три дня ничего вокруг себя не замечал. Это была далеко не первая их с Магнусом ссора, но так Магнус еще никогда себя не вел, и это была, черт возьми, полностью его вина. Их ссоры никогда не длились настолько долго, обычно они мирились на следующий же день, учитывая то, что Магнус, почему-то, просто не мог видеть, как он расстроен. И, черт, Магнус мог выглядеть злым, мог специально кидать ехидные замечания, но сейчас этого не было. Магнус был просто… равнодушен. И не было ничего хуже этого. Его золотисто-зеленые кошачьи глаза смотрели, казалось, сквозь него. Он разговаривал с ним так же, как разговаривал бы с любым другим человеком, и каждая стандартная фраза, кинутая Магнусом, болью отзывалась в груди Алека. Потому что он не привык, что Магнус вел себя так с ним. Потому что он не привык к тому, что Магнус может проснуться и не поцеловать его, не привык к тому, что тот не называет его этими странными прозвищами, и ему казалось, что сейчас от него просто оторвали кусок, оставив свежую кровоточащую рану. Он извинился раз сто за эти три дня, и каждый раз на свое извинение получал равнодушное «Все нормально, Александр». Алек знал, что все ничерта не нормально. Только, когда он зашел в квартиру, он понял, насколько сильно замерз, хотя это неудивительно. В конце концов, на дворе февраль, а на нем даже куртки не было. Руну тепла он не удосужился нанести. Не подумал об этом. Во всей квартире был включен свет, и Алек услышал веселый голос Магнуса. Тот говорил по телефону, и судя по тому, что настроение у него было приподнятым, говорил он с Катариной. Алек снял обувь и зашел в гостиную. Магнус сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик. Его волосы были зачесаны назад, на лице уже был макияж, значит он куда-то собирался. На нем были узкие джинсы белого цвета и ярко-оранжевая кофта с длинными рукавами и небольшим треугольным вырезом. Алек прошел вперед и присел на подлокотник, смотря на Магнуса. За последние три дня, он не один раз видел улыбку Магнуса, правда ни разу эта улыбка не предназначалась для Алека. На лице Магнуса была щетина, а на его губах был бесцветный блеск для губ. — Я буду на связи, дорогая, — сказал Магнус и отвел телефон от уха, кладя его в карман. Он поднялся с дивана и посмотрел на Алека. Все тем же равнодушным взглядом, от которого у Алека перехватывало дыхание. Он не выдерживает этого взгляда. — Доброе утро, — спокойно сказал Магнус и прошел мимо него к прихожей. Алек посмотрел в его спину, но Магнус не повернулся к нему. — Куда-то собираешься? — осторожно спросил Алек, поднимаясь с подлокотника. Он медленным шагом подошел к Магнусу, который надевал обувь. — Да, на работу, приду только к ночи, — Магнус все-таки повернулся к нему, но, ровным счетом, в его взгляде ничего не изменилось. Алеку казалось, что его сердце разбивается на кучу маленьких острых осколков, которые впиваются в кожу изнутри. Он кивнул, а потом подошел к Магнусу и поцеловал его, прикрывая свои глаза. Магнус не отстранялся, но и инициативы не проявлял. И Алек ненавидел то, что Магнус не обнял его в ответ, хотя винить в этом он мог только себя. Когда Алек, наконец, отстранился, он понял, что Магнус не закрывал глаз. Алек отошел от него, а Магнус, улыбнувшись стандартной улыбкой, которой он улыбается всем своим хорошим знакомым, попрощался и вышел из своей квартиры, оставляя Алека наедине с самим собой. Он зашел обратно в гостиную и лег на диван, опуская голову на подлокотник. Он не знал, простит ли его Магнус, или те слова Алека навсегда заставили пересмотреть его отношение к нему. Алек не знал, чего ждать. Он просто хотел, чтобы все стало, как обычно. Чтобы он просыпался от поцелуев Магнуса, чтобы тот называл его дурацкими прозвищами и болтал без умолку, чтобы улыбался в поцелуи, обнимал его. Чтобы его глаза светились счастьем только от того, что он смотрит на него. Сейчас ничего этого не было, потому что Алек идиот. Самым ужасным было даже не то, что Алек чувствовал себя самым несчастным человеком на свете, а то, что он действительно причинил боль Магнусу. Алек понимал, что то, что он сказал тогда – сущий бред, он даже не думал, просто хотел уколоть больнее из-за того, что злился. Подумать только, он даже не помнил из-за чего они ругались. Единственное, что он помнил, так это вмиг потухший взгляд родных золотисто-зеленых глаз. Черт, не мог же Магнус просто поверить в это? Магнус ведь знает его даже лучше, чем он сам себя знает. День проходил медленно, несколько раз он пытался позвонить Магнусу, но тот только скидывал звонок и кидал односложную смску о том, что он пока занят, а Алек все больше и больше чувствовал себя просто убито. Даже, когда они расстались, Алек знал, что Магнусу не все равно. Он знал, что Магнус любил его, хоть и игнорировал все его голосовые сообщения, знал, что тот был зол на него, и был зол за дело. Сейчас же было просто равнодушие, и как с этим бороться Алек просто не представлял. За последние два года этот день был, пожалуй, худшим на памяти Алека. Он маялся, гуляя по квартире, не зная, чем себя занять, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о Магнусе. Он бы мог позвонить родным, но не хотел, чтобы они видели его таким… разбитым. Когда часы показывали третий час ночи, Алек решил перестать ждать Магнуса и пошел в спальню, предварительно сходив в душ, чтобы смыть с себя, казалось, материализовавшуюся тяжесть этого дня, хотя помогало плохо. Он залез под одеяло и лег на сторону Магнуса. От его подушки пахло сандалом, впрочем, как и от самого Алека сейчас. Впрочем, он не успел заснуть, потому что в спальню зашел изрядно уставший Магнус, который, сняв одежду, просто улегся рядом и повернулся к нему спиной. Алек прикрыл свои глаза и прикусил губу, тяжело вздыхая. В горле встал горький комок, а в груди стало так тяжело, что было трудно дышать. Алек присел на кровати и осторожно дотронулся пальцами до смуглой спины Магнуса. — Ты когда-нибудь простишь меня, Магнус? — безнадежно прошептал Алек, опуская взгляд на свою руку. Чуть отросшая челка закрывала его глаза. Магнус не поворачивался к нему. — Все нормально, Алек, — спокойно сказал Магнус все тем же безразличным голосом, и Алек убрал руку. Казалось, что это было просто концом. Он никогда бы не мог подумать, что их отношения могут вот так вот рушиться прямо на его глазах. Рушиться из-за нелепой фразы, сказанной в гневе. — Я просто хочу… — начал Алек, но его голос дрогнул, и он остановился, не продолжая. Он почувствовал, как по его щеке стекает одна маленькая слеза. Алек приподнял брови, но он не успел вытереть слезу, потому что Магнус резко развернулся к нему лицом и недоуменно на него посмотрел. — О, черт, Алек… — Магнус сел на кровати, а в его глазах появилось беспокойство, что заставило бы Алека обрадоваться, если бы он не чувствовал себя так ужасно. Алек вытянул вперед руку, не давая Магнусу приблизиться, чтобы тот не заметил слезу, а второй рукой провел по своей щеке, смахивая ее. — Я… — начал Алек, но опять остановился. Что-то мешало ему говорить. Он опустил руку, что выставил перед Магнусом, и тот крепко обнял его, зарываясь рукой в еще влажные волосы. — Все хорошо, Алек, все правда хорошо, — успокаивающе говорил Магнус, а Алек чувствовал, как быстро бьется его собственное сердце. — Я ненавижу себя за те слова, — прошептал Алек, утыкаясь носом в его шею. — Я ненавижу то, что причинил тебе боль. Я ненавижу себя за это. Ты заслуживаешь большего, намного большего. — Сейчас я заслуживаю только хорошего пинка за то, что заставил тебя плакать, — только и ответил Магнус. В его голосе не было насмешки или иронии, только грусть. — Алек, лучше меня никто не знает, что ты частенько не задумываешься ни о словах, ни о действиях, когда злишься, — Магнус отстранился от него и положил руки на его щеки. В голубых глазах была печаль, и Магнус наклонился, прикасаясь своим лбом ко лбу Алека. — Твои слова задели меня, и я был зол, но я в самом деле понимаю, что в них нет и капли правды. Просто потому, что я знаю тебя, — Алек кивнул и поднял на него взгляд. — Я перегнул палку, и я извиняюсь за это. — Ты не должен извиняться, — покачал головой Алек. — Просто… в один момент мне показалось… — Алек замолчал, а потом отстранился и свел брови. — Лучше бы ты кричал на меня и в открытую злился, Магнус. Да ты мог бы даже использовать свою магию, чтобы превратить меня, например, в таракана и засунуть в банку, пока не остынешь, но только не так, Магнус, — он говорил это на одном дыхании. Он заглянул в золотистые глаза Магнуса и вздохнул, повторяя: — Все, что угодно, только не так, — Алек хотел отвести взгляд, но Магнус не дал этого сделать. Он наклонился к Алеку и прижался к его губам. Алек резко вздохнул, а потом расслабился в руках мага, чувствуя, как тот нежно целует его. Он отвечал на поцелуй со всей страстью, что в нем была, хотя он все равно чувствовал отголоски печали от тех трех дней, что он провел, испытывая на себе равнодушие Магнуса. Сейчас Магнус прежний. Он обнимает и целует Алека, и его длинные пальцы перебирают его, Алека, волосы. Магнус уложил его на спину, а сам навис сверху. Они не разрывали поцелуя, пока Магнус не прошептал ему в губы: — Я не смогу разлюбить тебя, Алек. Ни сейчас, ни через сто лет. Никогда, — тихо сказал Магнус, смотря в глаза Алека. Он улыбнулся Алеку, и тот почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он обвил руками шею Магнуса и прижался к нему. — Хорошенько это запомни, сладкий, — Алек кивнул и сам поцеловал его. Магнус углубил поцелуй, а потом отстранился и прилег рядом с Алеком, притягивая его к себе. Алек положил голову на его грудь и закинул на его бедро ногу, чувствуя, что его клонит в сон. Алек заснул со слабой улыбкой на губах, а следующим утром проснулся от того, что Магнус целует его.