Отбор пяти колец

Обычно, король Андалур занимался делами серьезными и возвышенными — участвовал в обрядах (на каждый день андалурского календаря был положен свой обряд, и если его не выполнить, или выполнить ненадлежащим образом, то на королевство бы непременно обрушилась страшная кара), также он подписывал принятые Парламентом законы (часто их набиралась такая куча, что потом у Невлина до вечера болела рука), и непременно раз в три года объезжал все земли королевства. Что касается Парламента, то заседавшие в нем лорды придумывали законы, объявляли войны и следили за тем, чтобы все в Королевстве шло своим чередом. Иногда у Невлина возникали сомнения в том, все ли делается правильно и единственным верным способом. Например, опасения посетили его полгода назад, когда первый министр — лорд Аустер подал ему на подпись очередной документ. — Что-то не так, ваше величество? — спросил он, когда Невлин дольше обычного задержал взгляд на бумаге. — Здесь написано, что вы хотите отправить две сотни кораблей и три сотни дирижаблей сперва в Гиблые земли, затем в Кархену и потом… потом в Визерию. Не слишком ли странный маршрут, с учетом того, что мы не торгуем с проклятыми колдунами? — Этого хочу не я, такого решение Парламента, ваше величество, — поправил его лорд Аустер. — И на то есть свои причины, но поверьте, вам не следует о них беспокоиться. Лучше подумайте о том, чтобы Обряд весенней девы прошел должным образом, ведь без него… — Без него не наступит весна, а восемь братьев разгневаются, я знаю, — отмахнулся Невлин. Иногда его поражало, как паровые машины и механизмы соседствовали с требованием подчиняться обрядам и охотой на ведьм, но свои сомнения он, разумеется, держал при себе. Хоть он и был правителем Андалур и всех колоний, это еще не значило, что инквизиция не могла объявить его отступником, а то и колдуном и отправить на костер. Бывали и такие случаи. Невлин до боли в пальцах сжал автоматическое перо, занеся его над бумагой, но не решаясь поставить аккуратную королевскую подпись, чтобы затем закрепить ее печатью. Лорд Аустер прожигал его затылок взглядом. Невлин глубоко вздохнул. Он сотни раз убеждал себя ни во, что не вмешиваться и смиренно играть отведенную ему роль, но ведь миллионы жителей Андалур зависели от его решения, и мог ли он их подвести? — Вас, что-то гнетет, ваше величество? — поинтересовался лорд Аустер. — Прошу вас, поделитесь со мной своими сомнениями. — Я не могу дать согласие на то, чего не понимаю, — почти жалобно протянул Невлин. — Объясните мне, зачем засылать флот в Гиблые земли? Там же ничего нет кроме скал и вулканов… Он знал, что первый министр не очень высокого о нем мнения, и считает его едва ли не слабоумным, но… весьма упрямым. Иногда высокородному лорду было проще уступить юному королю, едва принявшему правление от регента, чем спорить с ним. — Все дело в том, ваше величество, что в Гиблых землях, под слоем пепла и земли спит морской дракон, — холодным и чуть скучающим тоном сказал лорд Аустер. — Что?! — от неожиданности Невлин дернул рукой, опрокинув стоявшей подле него бокал. Лорд ловко выхватил документ, спасая его от утопления. — Долгая история, — протянул он. — Вам не стоит ни о чем беспокоиться, ваше величество. Всего лишь небольшая затея, придуманная лордом Лейном. Помните его? Если все удастся, то драконы перегрызут друг другу глотки. Без своего чудовища, занявшего трон, визерийцы ничего не смогут противопоставить огню и железу. — Вы, что хотите захватить Визерию и сделать ее колонией? Там же полчища колдунов… — Сделать колонией, так быстро, боюсь, не получится, ваше величество. Там действительно много колдунов, и сами земли огромные. Сперва можно будет ослабить, объявить морскую блокаду, а уже затем, со временем… — А если ничего не выйдет, то, что тогда? — Если не выйдет, то не страшно. Все знают, что трехголовый дракон не может перелететь Зеленое море, на этом его и подловила ваша прабабушка — королева Иона. Сюда он не явится, можете не беспокоиться. А теперь подписывайте, иначе опоздаете на Церемонию дождя и ветра. Невлин с сомнением покосился на все-таки слегка промокший документ, который настойчиво подсовывал ему лорд Аустер. В его груди бушевали сомнения. План, которого он не знал полностью и не понимал, не казался ему надежным. — Ну же, ваше величество, вам следует поторопиться, — настойчиво повторил первый министр. — Уверен, принцы и принцессы не будут задерживаться. Напоминания о братьях и сестрах заставило Невлина нахмуриться. У его отца было множество детей от семи разных жен, сменивших одна другую, а из бастардов, которых он успел признать перед смертью, можно было сформировать целый полк. Иногда казалось, что предыдущий король ничем больше и не занимался, кроме возлежания с женщинами. Невлином Третьим сам Невлин звался потому, что до него это имя успели принять и сложить два его брата. Один подавился куском оленины за ужином, а второй во время охоты, по неосторожности застрелил сам себя. Если он не хочет появления Невлина Четвертого, то ему следует быть осторожным и сговорчивым. — Ладно, давайте сюда, — подтянув к себе документ, он размашисто его подписал и припечатал печаткой, которую носил в перстне на среднем пальце. Теперь, глядя в окно, на извивающиеся змеиные шеи, извергающие огонь, обращавший все в пепел, и огромные крылья, поднимавшие ветер, он проклинал самого себя. Стало ясно, отчего в последние дни лорды были такие дерганные, а его самого лорд Аустер посвящал в происходящее еще меньше, чем всегда. По крайней мере, Невлин мог утешать себя тем, что ответственность за происходящее лежит не на его плечах, а на Парламенте. Охватившие его мелочные пустые мысли перебивали неистовый глубинный страх, пробиравший его от самого желудка, и сворачивавший кишки жгутом. Дракон был огромен, как скала. В уме не укладывалось, как кто-то может быть настолько большим. По сравнению с ним дома, деревья, люди, дирижабли — все казались лишь фигурками на игровой доске. Ведущие в покои двери с грохотом распахнулись и внутрь зашел отряд стражи. Невлин не видел лиц рыцарей за забралами доспех, но прекрасно мог разглядеть револьверы и ружья, которыми они были вооружены, а также мечи и кинжалы, покачивавшиеся в ножнах. — Вас вызывают в Парламент, — прозвучал глухой, скрипучий голос из-под забрала и прежде, чем Невлин успел ответить, его грубо схватили под руки и потащили вперед. Пока его вели по опустевшим галереям дворца, он пытался им объяснить, что пойдет сам и не нужно вести силой, но даже, когда он перешел на крик, его никто не слушал. Путь до Сапфирового зала занял в три раза меньше времени, чем обычно.Стражники провели его внутрь, и когда его руки, наконец, отпустили, он по инерции сделал еще пару неуклюжих шагов и повалился на колени. — А вот и вы, ваше величество, мы вас ждали, — раздался над ним знакомый голос. Подняв голову, Невлин увидел лорда Аустера, как всегда собранного и одетого едва ли не, как на светский прием. По сравнению с ним он сам, криво застегнувший пуговицы сюртука и так и не сумевший затянуть шнурки, казался еще более жалким и нелепым. Кроме них в зале было лишь несколько лордов, верховный жрец и главный инквизитор. В стороне ото всех, хватаясь за юбку матери — леди Розы, переступал с ноги на ногу принц Каллен. Чувствуя, как слабеют ноги, Невлин с трудом поднялся. Все смотрели на него так странно, с презрением и холодностью, словно он вдруг превратился в изношенные, рваные, грязные и вонючие башмаки, которые пришло время выбросить. — Посмотрите, что вы натворили, ваше величество! — пророкотал лорд Аустер, указав на высокие окна из которых открывался вид на бушевавшего дракона. — Вот к чему привели ваши глупость, гордыня и амбиции! Вы нацелились на кусок пирога, который не смогли откусить, а расплачивается за это ваш народ, который вы должны были защищать, а не обрекать на пламя! — О чем вы, лорд Аустер? — не понимающе пробормотал Невлин. — Это же вы… — Хотя бы сейчас будьте мужчиной, правителем и аристократом, которым вы обещали быть, когда на вашу голову возложили корону! — перебил его лорд Аустер, добавив в голос еще больше патетики. — Несите ответственность за то, что натворили! — Я ничего не понимаю, вы можете сказать мне, что происходит? — Не стоит делать вид, будто ничего не знаете. У меня есть доказательства, что вы вступили в сговор с презренными колдунами, поправ заветы восьми братьев, чтобы пробудить спавшего морского змея, а затем нарушили перемирие с Визерийской Империей, длившееся больше столетия! Теперь их правитель — Андроник Великий здесь. Он уже пронесся над землями королевства. Флот, как небесный, так и морской почти уничтожены. Дракон требует отдать ему виновного в нападении на Альтору и тогда он смилостивится, и уберется обратно на земли колдунов. — И вы… вы хотите отдать ему меня? — Невлин упал на колени, и больше не в силах справиться с собой, расхохотался. Его смех, переходивший в рыдания, разрывал ребра, и был не в силах взять себя в руки. Собравшиеся следили за ним с нарастающим презрением. Только один Каллен, отвернувшись заплакал, но Аустер, ухватив его за затылок повернул его голову обратно. — Смотрите ваше высочество, смотрите, чтобы не стать, однажды таким! Невлин повалился на бок, задыхаясь от душивших его смеха и слез. Он понял зачем они привели Каллена — тот должен будет его сменить, став Невлином Четвертым!

***

Невлин и не думал сопротивляться, когда рыцари затолкали его в автомобиль. Он сидел, прижавшись к дверце и смотрел на проносящиеся снаружи улицы. Людей было мало, все попрятались по домам и подвалам, думая, что это убережет их от драконьего пламени. Витрины лавок щерились разбитыми стеклами. В них уже успели побывать мародеры. Небо казалось темным, от поднявшейся в воздух стаи птиц. Ему совсем не хотелось умирать, но он понимал, что такова будет цена за спасение королевства и всех его жителей. Казалось несправедливым, что эту цену пришлось заплатить именно ему! Ведь это не он, а Парламент все это устроил и решил напасть на Визерийскую Империю. С другой стороны, мог ли он, что-то сделать, чтобы это предотвратить, или ему было суждено оставаться марионеткой в руках лорда Аустера? Невлин до крови прикусил губу. Было невозможно вернуться в прошлое, чтобы все изменить. Сейчас он мог лишь с достоинством принять свою судьбу. Нагнувшись, он принялся возиться с шнуровкой на сапогах, а затем поправил пуговицы на сюртуке, чтобы хоть, как-то привести себя в порядок. Автомобиль выехал за городские ворота, а затем еще какое-то время следовал по рабочему кварталу, распростершемуся далеко за пределы столицы. Здесь людей совсем уже не было видно, лишь проносились за окном темные остовы складов и фабрик, даже сейчас чадивших дымом из труб. Когда автомобиль остановился, Невлина выволокли наружу и подали ему поводья коня. Это был его любимец — Туман серебристо гнедой масти. Конь нервно фыркал и бил копытом землю. — Не думайте сбежать, ваше величество, — проскрипел главный рыцарь из-под закрывавшего лицо забрала. — Стрелки с дальнобойными ружьями уже заняли свои позиции на крышах. Они пристрелят вас быстрей, чем успеете моргнуть! — Как вы смеете сомневаться в моей преданности народу? — как мог высокомерно ответил Невлин. Его голос дрожал, а глаза были еще красными от слез, так что вышло скорее жалко, чем надменно. На груди поверх доспехов рыцарей сияли шевроны с гербами их родов. Когда-то учителя заставили Невлина вызубрить гербы всех благородных семейств и теперь, глядя на них, он запоминал, кто к какому дому принадлежит, чтоб знать, кому мстить если все-таки выживет. Его усадили на коня и он в одиночестве отправился вперед, туда, где над, покачивавшейся на ветру, пожелтевшей травой, возвышалась живая гора, сложенная из золотых чешуек. Он и не думал бежать, но покачиваясь в седле, не стремился пустить Тумана в галоп. Мерным шагом он миновал последние фабрики и ехал теперь по полю, заросшему пожухлой осенней травой. Чуть дальше начиналась роща, деревьям в которой были сотни лет, но их все поломал своей тушей дракон. Невлину вдруг стало так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было. Он мог больше не переживать и не волноваться, ни о чем, ведь все самое страшное уже произошло. От него все отреклись и все его предали, отдав на съедение дракону за чужие прегрешения. В том, что дракон его съест не было никакого сомнения. Все же знали, что это ужасающее, полубезумное чудовище, держащее в страхе даже колдунов. Ему казалось, что он еще далеко, и, что отсюда дракон не сможет его достать, когда к нему потянулась огромная голова на длинной шее. Он ощутил горячее дыхание, пахнувшее пеплом и золой. Туман заржал, вставая на дыбы. Невлин с трудом сумел его утихомирить, и выскользнув из седла, ударил его по крупу, заставляя бежать обратно к городу. Пусть хоть его старый друг выживет. Дальше он шел пешком, путаясь в высокой траве, и чувствуя между лопатками мишень. Дракон же, отпрянула назад и вдруг все его исполинское тело пошло паром. Крылья складываясь уменьшаясь, а сам он ссыхался на глазах. Все вокруг заволокло влажным туманом, и вскоре Невлин шел вслепую, не видя и не понимая, куда ступают его ноги. Вскоре он вышел к огромному валуну, на котором сидел белокожий юноша, чью наготу прикрывали лишь длинные светлые волосы и огромные крылья, покрытые золотой чешуей. — А, так это ты король? — поинтересовался он, спрыгивая с камня, и подходя к нему. На мгновение, Невлин потерял дар речи. Юноша же вытянул крылья, словно потягиваясь, а затем, они складываясь и сворачиваясь, как ткань шатра, убрались куда-то ему за спину, и он стал неотличим от простого человека, если не считать зеленых глаз, с вытянутыми, как у змеи, продолговатыми зрачками. — Невлин третий — король Андалур, повелитель Штормовых земель, защитник Эвереса, — представился он, но кланяться не стал. — И как ты только запомнил столько-то слов? Мы Андроник Великий и все. Невлин поднял брови. Насколько он знал, титул правителя Визерийской Империи был гораздо более длинным, но спорить не стал. Внезапно, их накрыла густая тень. С неба опустилась огромная птица, немного похожа сразу на цаплю и на орла, черная с алой каймой, идущей по крыльям. Разинув рот, Невлин с удивлением понял, что перед ним рух — ездовая птица колдунов. Задрав голову, он уставился на метавшуюся по небу стаю, и прищурившись, разглядел на птицах крошечные точки всадников. Тем временем, со спины черного руха, угрожающе щелкавшего острым клювом, соскользнул высокий темноволосый колдун, а затем помог спрыгнуть вниз рыжеволосой ведьме. Одеты они были по визерийской моде и Невлину показалось, что ткани на их одежды ушло столько, что можно было бы обеспечить если не целый взвод, то отряд-то уж точно. Они были словно укутаны в простыни из гладкого шелка и парчи. На колдуне были еще странные и очень легкие на вид доспехи, прикрывавшие плечи и туловище. Что касается ведьмы, то по ней сразу было видно, что она зло во плоти. В Андалуре в колдовстве обвиняли даже слишком рыжих, ее же волосы были красными, словно их обагрил свежей кровью повелитель ночной тьмы.