***
Сперва, Кир вовсе не понял, что происходит. Ничего не было видно, а затем из полумрака выступили фигуры. Казалось, что комнату освещало одно только розовое сияние кристалла. Дракон-император лежал в углу, скрючившись подобно нерожденному младенцу. Он был тощим и изможденным, и в нем словно едва теплилась жизнь. К нему подошел человек, облаченный во все черное. Лицо его от подбородка до переносицы закрывала повязка, но по буйным кудрям и лучистым глазам, Кир сразу узнал князя Дуаре, таким, каким он видел его на старых запечатлениях. — Ваше величество, просыпайтесь, — сказал он. — Простите за внезапное вторжение. Меня больше не пускают к вам, а я так хотел вас увидеть, и… спасти. Ваши служители, безусловно, желают вам добра, но они видят в вас драгоценность, которую нужно запрятать в шкатулку и никого к ней не подпускать. Я же уверен, что в вас есть воля и сознание, — он говорил с ним ничуть не боясь, словно перед ним был не смертельно опасный, непредсказуемый дракон, а простой человек. — Они не выпускают вас на свет, но откуда в вас взяться новому огню, если вы совсем не видите солнца? — Он взъерошил волосы, словно чуть смутившись, и продолжил. — Может быть, я и не прав, но давайте хотя бы попробуем? Ваше величество, позвольте мне вывести вас на свет. Князь достал из сумки на поясе повязку, подобную той, что закрывала его лицо. Смочив ее снадобьем из крошечного флакона, он пояснил: — Мне пришлось, зажечь особые благовония, чтобы усыпить, охранявших вас служителей. Не уверен, что на вас эти травы подействуют, но лучше не рисковать. Вот прикройте лицо и постарайтесь глубоко не дышать, пока мы не выйдем из дворца. Он обмотал повязку поверх носа и рта дракона-императора, а затем перекинул его руку через свое плечо, взваливая себе на спину. Удивительно, но дракон-император никак не реагировал на такую наглость. Он был словно огромная кукла с отлитыми из зеленого стекла глазами. Прихватив по пути кристалл, князь Дуаре вместе с Андроником Великим вышли из комнаты. Изображение тряслось и стало мутным от движения, но было видно, как они шли через зал, с лежащими на полу, одетыми в белое фигурами, как пройдя через длинную анфиладу, добрались до едва заметной двери, пробрались через узкий длинный коридор, и, наконец, вышли в сад. Небо было предрассветно серым. Князь Дуаре держался вдали от проторенных троп и тащил дракона-императора через заросли и кусты. Они дошли до заросшего лилиями пруда. На берегу высилась хорошо знакомая Киру ротонда — та самая, где когда-то Андроник Великий объявил об Отборе невест. Она казалась запущенной, и почти целиком заросла диким виноградом, так что едва можно было разглядеть мрамор колонн. Они сели на берегу. На небе все ярче разгорались алые всполохи зари. Вдали слышались голоса и крики. Их уже искали. Солнце медленно выкатилось из-за горизонта. Первые золотые лучи упали на обнаженные ступни с длинными звериными когтями, они играли бликами на блеклых волосах и скользили по пергаментно белой коже, отражались в зеленых змеиных глазах. Поднявшись на ноги, дракон-император медленно спустился по берегу и зашел в зеленые прозрачные воды пруда. Погрузившись по пояс, он лег на спину. Окруженный водяными лилиями, он покачивался на воде, прикрыв глаза. Из зарослей олеандров к пруду выбежали служители. Их было не меньше двух десятков. Впереди шел молодой брат Иннокентиус, его лицо исказилось от ярости, за ним едва поспевала взволнованная юная рыжеволосая верховная служительница — сестра Кардея. Князя Дуаре схватили. Ему скрутили руки, заставив опуститься на колени. — Что вы натворили?! — напустился на него брат Иннокентус. — Вас будут судить за измену и похищение дракона-императора! — Я не жалею ни о чем, — подняв на него взгляд, ответил князь. — Поглядите сами! — он кивнул на пруд. Дракон-император плескался в воде, ловя лягушек, так словно он был ребенком. Поймав одну, он вышел на берег. Служители попятились от него, но брат Иннокентиус сделал жест, явственно приказывающий замереть. Вытянув вперед руки, дракон-император вдруг сказал: — Глядите-как лягушечка! Та спрыгнула с его ладоней, и устремилась к поляне, заросшей нарциссами. Нагнувшись, и высматривая ее в траве, он последовал за ней, но вскоре позабыв про нее, повалился в траву и, раскинув в разные стороны руки и ноги, улегся на спину. Князь Дуаре принялся хохотать, как безумный. — Лягушечка! — отсмеявшись сказал он. — Неплохо для умирающего, не так ли?! — Отпустите его, — приказал служителям брат Иннокентиус, не отводивший все время глаз от дракона-императора. — Он был прав, а мы нет. Не следовало лишать его величество солнца, но кто знал, что он утихомирится… Князь Дуаре так и остался сидеть на земле, будто ноги его больше не держали. Сестра Кардея рухнула на колени рядом с ним и порывисто его обняла. — Вы совершили чудо! — прошептала она.***
Прежде, чем иллюзия развеялась, дракон-император вошел в нее, и протянув руки, почти успел схватить князя Дуаре за плечи, но запечатление пошло рябью и растаяло. Они вновь оказались в залитой сиянием свечей опочивальне. — Это же Роло! Это же был Роло, да?! — залепетал дракон-имепратор и, видимо, пребывая в смятении, быстро пробежал три круга по комнате. Кир прикрыл глаза, пытаясь унять бьющееся сердце. Он вспомнил, как вместе с сестрой Ноксией просматривал запечатления о том, каким был дракон-император после неистовства. Тогда явился Фрол Зерион и отобрал последний кристалл, не дав его просмотреть. Могло ли быть такое, что это был тот самый кристалл? Но если это так, то каким образом он попал в руки Кира? Перестав бегать, дракон-император опустился на корточки перед ним, и осторожно коснулся когтем указательного пальца его руки, привлекая к себе внимание. — Эй Кир, а Роло то еще не помер? — грустно спросил он. — Насколько я знаю, князь Дуаре жив, но, увы, потерял рассудок, — ответил Кир, задумчиво на него посмотрев. По всему выходило, что Ана внезапно сменил Ник. Впервые за долгое время при виде этой головы, его пробрала дрожь. — Как жаль, он так любил нас, а выходит, что и его-то теперь, считай, что нету. Да? — грустно протянул Андроник Великий. — Вас любит и обожает великое множество людей, — заметил Кир. — Вся Визерийская Империя преклоняется перед вами. — А толку-то? Мы как были одни, так и есть. Надо было все-таки оставить себе одну невестушку, чтобы она нас веселила, — пробормотал он, рисуя когтем узоры на ворсе ковра. — Знаешь, обидненько, что у других головушек-то есть теперь прародители, а у меня нет, — добавил он, подняв глаза Кира. Тот замер, словно загипнотизированный его змеиным взглядом. — Моего прародителя Амори разорвали на кусочки два других. Знал бы ты, как это было больно и страшно! Кир чувствовал, как замедляется, леденеет текущая по венам кровь. Он уже догадывался о том, что прародителем Дро был Иннокентиус, а Ник родился от Амори — алого дракона, желавшего уничтожить человечество. Князь Дуаре пробудил Ника первым и, очарованный его детской непосредственностью и наивностью, решил, что он самая безобидная и покладистая голова. Вместе с братом Иннокентиусом они нашли способ долгие годы удерживать две остальные головы от полного пробуждения. Возможно, на их решение повлияла гибель сестры Кардеи, убитой Дро. Князь Дуаре ошибся, но так этого и не понял. — Что с тобой? Твое сердце так бьется… Ты весь взмок, — заметил Андроник Великий, ухватив Кира за челюсть и поднимая его лицо, вынуждая смотреть себе в глаза. — Что, теперь, когда ты узнал, что мой прародитель Амори, ты отвернешься от меня? Кир судорожно сглотнул, чувствуя, как ходит в горле кадык, и как острые когти касаются его кожи. Он вспомнил разговор дракона-императора с Мирой на втором испытании. Тогда он сказал, что тех людей, которые его любят, он тоже готов любить и защищать, те же, кто его ненавидят — враги, заслуживающие смерти. Сердце в груди заколотилось еще сильнее от понимания того, что одно неосторожное слово может перевести его во вторую категорию. — Ну что вы, ваше величество. Я всегда буду вам предан, несмотря ни на что. — Несмотря ни на что, говоришь? — задумчиво протянул дракон-император. — А… а как же то, что наш прародитель, хотел уничтожить всех людей на всем свете? — Так ведь этого хотел он, а не вы, — заметил Кир. — Вы родились из другого яйца, пусть и возникшего из его плоти, но вы совсем иное существо. Ваш путь был иным, и вы не несете вины ни за что из того, что совершил ваш предок. — Так значит, да? Ты выходит думаешь, что я не виновен в том, что сделал он? Из-за Амори, между прочим, целый полуостров перестал существовать. Земли, которые вы называете Гиблыми, раньше были очень даже живенькими. Там были люди, и коровы, и козы, и много кто еще. Но почти никто не успел спастись, когда драконы начали драться, а теперь там совсем жить нельзя. Ведь так? — Эти земли по прежнему пустуют, ваше величество, — не смог не согласиться Кир. — Ну вот! Так, что ты презираешь меня за это? Андроник Великий схватил его за плечо и сжал так сильно, что, казалось, еще мгновение и пойдет трещинами кость. Кира охватил холодный вязкий ужас. Он не знал, как ему переубедить Андроника Великого и доказать, что он сражается с его стороны крепостных стен. Дракон-император все ждал ответа, пронзая его горьким взглядом, а он не знал, что ответить. И тут внутри его сжавшегося от страха сознания белой птицей пронеслась мысль, словно подкинутая, кем-то другим. Он должен рассказать ему своем отце и деде и о том, как вместо героев и они оказались подлецами и предателями.