Сладкие поцелуи и горькие пересдачи

На следующий день я наконец увидела Итана и Рене. Они вместе собирались идти в столовую, чтобы перекусить, так что я решила присоединиться к ним и по пути рассказать про вчерашнее выступление. Я довольно быстро обо всём поведала, не упустив ни одной детали. Поэтому, когда мы пришли в столовую, я уже собиралась вернуться в аудиторию. – Хей, а покушать? – спросила Рене. – Ну, во-первых, у меня нет денег... – Оу, хочешь, я куплю тебе чего-нибудь? – сразу оживилась она. Я замялась и почувствовала, как начинаю краснеть. – Да не-е-е-ет, не нужно... Я не голодна, правда... – Ты уверена? – Абсолютно. Я поем, когда приду домой. – Так это же будет чёрт знает когда! – выпалила Рене. – Давай я... – Рене, – Итан положил руку ей на плечо, – она привыкла есть невероятно вкусное филе воды в собственном соку. Для неё это норма. Она не голодает, она не анорексичка. Я энергично кивала после каждого слова брата. – Прости! – перебила его Рене, снова поворачиваясь в мою сторону. – Я снова перебарщиваю с заботой, да? – Немного, – призналась я. – Не извиняйся, у каждого из нас свои... Тараканы. Она кивнула и спокойно улыбнулась. Ну вот, снова Рене хотела меня накормить... Второго такого раза я бы не пережила и точно бы умерла от неловкости. Повезло, что я не голодна и особо ничего не потеряла, когда отказалась. – Так, а во-вторых? – после короткого молчания спросила Рене. – А во-вторых, я не хочу есть, так что делать мне здесь больше нечего. – А с нами посидеть? – упрекнул меня Итан. – С тобой я и дома посидеть могу, – прыснула я и уже двинулась к выходу, но решила обернуться. На меня смотрели две пары глаз – голубые и карие – и умоляли меня остаться. Как будто мы видимся сегодня последний раз и жизнь разлучит нас навеки, если я уйду. В целом, терять мне было нечего. Либо я посижу минут двадцать в приятной компании, либо провтыкаю в телефон весь перерыв. Я закатила глаза и вернулась к ним, делая вид, что это стоило мне невероятных усилий. Они запрыгали на месте и дали друг другу «пять». Когда Итан и Рене взяли себе еду, мы присели за свободный столик. – Ру, у тебя нет никаких планов на вечер пятницы? – внезапно спросила Рене. – Н-на вечер пятницы? – слегка опешила я. – С моим графиком я даже не знаю, буду ли я жива завтра... А что? Моя подруга довольно ухмыльнулась, переглянулась с Итаном и до хруста размяла костяшки пальцев. – В эту пятницу мы с Итаном идём делать парные проколы. – Парные проколы? – Да! Дополнительные в мочках, – гордо сказала Рене. Я оглядела её уши. По одному основному проколу в обеих мочках, один прокол в хряще на правом ухе и два – на левом. Скоро подпишу её в контактах как «Рене Дуршлаг». У моего брата было лишь по одному проколу в мочках. И, честно, я не знаю, как он не умер, когда ему первый раз прокалывали уши. Ведь у Итана есть только один довольно серьёзный страх: иглы. Если бы не этот страх, то он бы со стопроцентной вероятностью пошёл учиться на врача. – Ты-ы-ы! – протянула я и в замешательстве указала на Итана рукой. – Да, я, – смутился он и почесал затылок. – А что он? – Рене неловко улыбнулась. – Ты не сказал ей? – удивлённо прошептала я. – У-у-у-у-у! Рене всё ещё продолжала непонимающе оглядывать нас. Я уже собралась объясниться, но Итан вскинул ладонь и перебил меня: – Не надо, я сам. Видишь ли, Рене... Я боюсь иголок больше всего на свете, – он нервно засмеялся. – Что-о-о? – удивлённо и даже с некой обидой протянула она. – Мог бы сразу сказать, мы бы что-нибудь другое придумали! – Нет-нет-нет, я хочу! – Итан резко выпрямился и энергично замотал головой. Несмотря на свой страх, брат был тем самым другом, который просто обожает всякие парные штучки. Предметы одежды, кулоны, проколы, тату – что угодно. Будь его воля, он бы не только уши проколол, но и какую-нибудь уздечку. Причём не только на языке. – Точно? Мы можем остановиться на парных кулонах или статусах, – с непривычной серьёзностью сказала Рене. – Точно, – так же серьёзно ответил он. Лицо Рене явно выражало сомнение. Через пару секунд она кивнула самой себе и слегка расслабилась. – Бля, вот ты меня так шокировал, что я забыла, о чём говорила до этого... – Ты спрашивала у меня о планах на вечер пятницы, – я осторожно встряла в разговор. – Точно! – моя подруга радостно выпрямилась и щёлкнула пальцами. – Пойдёшь с нами колоться? На меня снова уставилось две пары глаз, обе одинаково горящие, радостные и по-детски милые. Они без слов умоляли меня согласиться. Где-то я такое уже видела... – Куда вы хоть идёте? – Ты там била свою первую татушку, – напомнил Итан. – Там и проколы теперь можно делать. Это заставило меня задуматься, а не сразу отказаться. Я уже месяц думаю о новой татуировке. Хочется что-нибудь набить на бедре, но я не знаю, что. Буквально чувствую острую необходимость в том, чтобы в моё бедро много-много раз потыкали иголкой с краской. Звучит ужасно, конечно, но я ничего не могу с этим поделать. Пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, сколько денег лежит у меня в копилке. Вспомнила. Учитывая среднестатистические цены на тату, мне хватает. – Ладно, я пойду с вами, – наконец сказала я. Восторг на их лицах надо было видеть. – Только я не хочу прокалывать уши. Сделаю тату. – Ну во-о-от, а я хотела, чтобы нас втроём посвятили в дуршлаги, – обиженно протянула Рене. – Она не фанатка парных вещей, – пояснил ей Итан, – так что по-любому бы не согласилась. – Ладно, я всё равно очень рада, что ты пойдёшь с нами, – оживилась она и наконец принялась есть. На пару мы с братом уже шли в одиночку, так как Рене нужно было идти в другой корпус. – Как ты так быстро решился на какие-то парные штуки? – поинтересовалась я. – Да ещё и на проколы. Ты стал так быстро ей доверять? – Ну а почему нет? – пожал плечами Итан. – Мне с ней комфортно, я вижу, что она и мухи не обидит, так что в целом могу ей доверять. Если Итан так говорит, значит, человек действительно хороший. Это я никогда не выключаю подозревалку и в каждом – даже в таких котятах, как Рене или Корин, – вижу подвох, а он подходит к этому с точки зрения психологии. Всякие языки тела, вербальные и невербальные проявления враждебности. Я в этом не разбиралась, но было бы круто разобраться. Лишним не будет. – Рене кажется слишком взбалмошной для тебя, – продолжила я после короткого молчания. – Как вы поладили? – Не забывай, что я на первый взгляд кажусь долбоёбом, которому только хиханьки да хаханьки интересны, – он подмигнул мне. – Ну, конечно, в плане отношений мне нужен более серьёзный человек, а ей – более лёгкий, мы вдвоём это знаем. Но дружить с ней офигенно, правда. Благодаря ей я забываю обо всех проблемах, что у меня есть. Я задумчиво улыбнулась и кивнула. Я всегда невольно радовалась, когда у моего брата с кем-то складывалось общение или, уж тем более, отношения. Надеюсь, его окружение ценит его так же, как и я. Он просто золото, какое ещё поискать нужно. – Вы бы сошлись, кстати, – внезапно добавил он. – И в плане дружбы, и в плане... – Так, – перебила его я, – не продолжай. – Почему же? – он выгнул бровь и саркастически улыбнулся. – Потому что, – процедила я и улыбнулась краешками губ. – Иди учись. Он потрепал меня по волосам, прекрасно зная, что я ненавижу это, и скрылся за дверью в аудиторию.

***

По приезде домой я, разумеется, согласовав время с Итаном и Рене, записалась на тату. Варианта эскиза у меня всё ещё не было, но я пообещала мастеру, что определюсь к вечеру пятницы. Зря. Вечером в пятницу, когда мне нужно было выезжать, я поняла, что совершенно не представляю, что хочу видеть на своей коже. Сидя в автобусе, я так и не смогла найти хороший эскиз. Всё-таки мои представления о будущей тату оказались слишком абстрактными. У Итана и Рене я решила не просить помощи; их мысли наверняка были заняты предстоящими проколами. В общем, когда я вошла в студию, чувствовала себя какой-то провинившейся пятиклассницей, что входит в кабинет литературы и с позором признаёт, что не выучила стихотворение наизусть. Моим мастером оказался приятный мужчина лет тридцати на вид. Короткостриженный брюнет с карими глазами, у которого ещё и были забиты рукава. Я сразу поняла, что оказалась в надёжных руках. – У вас есть эскиз? – спросил он. – Я... Так и не определилась, – призналась я. Мужчина провёл рукой по затылку. Я, на удивление, быстро среагировала: – Может, Вы что-нибудь выберете для меня? – Давайте. Напомните, где Вы хотите набить тату? – Вот здесь, – я провела ладонью по правому бедру. – Угу, – задумчиво протянул он. – Стиль не важен? – Главное – не что-нибудь ванильное и нежное. А так мне всё равно. Мастер кивнул и отвернулся к монитору. В это время другой мастер закончил подготовку к проколам Рене и Итана. Первой пошла Рене. С ней закончили быстро, она даже ничего не почувствовала. Неудивительно. Ей протянули зеркало. Она осторожно отодвинула дреды, посмотрела сначала на одно ухо, затем на второе. На её лице был виден восторг. – Ну, дай гляну, – я с улыбкой подошла к ней. Она радостно повернулась ко мне и показала оба прокола. Теперь в её ушах красовалось ещё два золотых гвоздика с красными камушками. – Красота, – прошептала я. Она одобрительно закивала. Теперь настал черёд Итана. – Ты точно хочешь этого? – взволнованно спросила Рене. – Мы можем... – Нет, правда, я хочу, – мягко перебил её Итан. – Всё будет в порядке. Было чувство, что брат таким образом пытается убедить не нас, а себя. Он присел на кресло и уставился в пол. Я видела, как тряслись его руки. Он старался смотреть куда угодно, внимательно рассматривать узоры на полу, но никаким образом не обращать внимания на пистолет в руках мастера. Это, конечно, не игла, но назначение у него такое же: сделать дырку в человеке. – Хочешь, я возьму тебя за руку? – наконец предложила я. – Я тоже могу, – закивала Рене. Он оглядел нас сначала с сомнением, а затем – с полным доверием. Кивнул. Рене пристроилась с левой стороны, я – с правой. Дрожать Итан стал меньше. Уже хорошо. Щелчок, затем второй. Всё было готово. Оба раза брат крупно вздрагивал и сжимал наши руки сильнее, но всё-таки выдержал. – Вот и всё, – мягко сказал мастер. – Не больно было? Итан наконец решил открыть глаза. Взял в руки зеркало, которое протягивал ему мужчина. С интересом осмотрел себя. Рядом с огромными золотыми кольцами теперь были такие же гвоздики, как и у Рене: золотые с красным камнем. – Нет. И это точно стоило того, – полушёпотом заключил он. – Молодец! Ты сделал это, несмотря на страх, – Рене тряхнула его за плечи и восторженно посмотрела ему в глаза. – Да, я... Молодец, – прошептал он и заулыбался. Я ничего не сказала. Просто улыбнулась ему так же широко, и он всё понял. Тату-мастер внезапно тронул меня за руку и показал совершенно простой эскиз: несколько чёрных веточек с листьями, которые элегантно обвивали бедро. – Пойдёт, – кивнула я и обратилась уже к друзьям: – Вы останетесь или пойдёте? – Конечно останемся! – выпалила Рене. – Ну, по крайней мере, я хочу остаться. – Я тоже, – отозвался Итан. Было приятно знать, что они будут рядом. Мне не было страшно, но я хотела, чтобы они наблюдали за рождением нового шедевра на моей коже. Стало некомфортно, когда я поняла, что от нижней части одежды придётся избавиться. Хотя... Чёрт с ним. Шорты оказались на кресле, которое стояло рядом, ботинки – под кушеткой. Мастер довольно быстро приклеил эскиз. Я сразу вспомнила, как мне набивали мою первую татуировку. Помню, как сильно я нервничала, но в итоге практически не почувствовала боли. Свои эмоции, которые я испытала, когда увидела результат, я до сих пор помню в красках. – Посмотрите, всё ли Вас устраивает, – сказал мастер и придвинул ко мне зеркало. Я привстала и оценивающе окинула взглядом своё бедро. Не сдержалась и прошептала: «Как же ахуенно». Я действительно не думала, что простые веточки будут так прекрасно смотреться. – Ну просто секс! – внезапно прошептала Рене. – Произведение искусства, – подтвердил брат. – Можем начинать, – с широкой улыбкой происнесла я. Мужчина улыбнулся мне в ответ и кивнул.

***

За два часа, которые ушли на мою татуировку, Итан и Рене сыграли в «Дурака онлайн» четыре раза, три из которых выиграла Рене. Потом мы услышали от неё рассказ о проколах сосков. Они, по её словам, смотрелись просто прекрасно, но спустя год так и не прижились, и их пришлось снять. Ещё они по приколу подбадривали каждого, кто за эти два часа приходил прокалывать себе что-то первый раз. Таких было человек семь. И вот, когда у меня буквально отказывала левая нога, а мои уставшие вздохи разносились по салону уже каждую секунду, работа была закончена. – Подождите, сейчас плёнку наклею, – сказал мастер и отошёл. На месте, где секунду назад был он, теперь стояли Итан и Рене и заворожённо разглядывали мою татуировку. – Как же прекрасно... – Такая тонкая работа! – Буквально каждый миллиметр прорисован! Их восторженные комментарии практически заставили меня спрыгнуть с кушетки и раньше времени посмотреть на результат, но, благо, мастер успел наклеить плёнку. Я наконец-то встала и подошла к зеркалу. Нежные листья и ветви как будто обнимали моё бедро и чуть-чуть не доходили до ягодицы. В этот момент я поняла, что именно чего-то такого не хватало моему телу. Я чувствовала себя в миллион раз красивее и сексуальнее, чем раньше. Хотелось рассматривать себя бесконечно. – Это... Невероятно! – я повернулась к мастеру. – Вы волшебник, правда. Он лишь пожал плечами и тепло улыбнулся. – Рад, что вам нравится. Я спешно оделась и оплатила работу. Находясь в эйфории, чуть не забыла забрать сдачу. Мы втроём покинули студию, но я даже не заметила, когда наступил этот момент. Мне в лицо просто внезапно подул прохладный ветер, и я вздрогнула, понимая, что нахожусь уже на улице. – Хе-е-ей, Ру, ты как? – протянул Итан и помахал рукой перед моими глазами. – Я-я-я... Под впечатлением, – пролепетала я и от чего-то рассмеялась. – До сих пор не верится, что эта красота теперь на мне. – Тебе та-а-а-ак идёт! – радостно выпалила Рене. – Угу, ей мама потом голову открутит, – осадил её брат. – Тебе так-то тоже, – я саркастически улыбнулась. – Но какая разница? Мы уже не дети и можем не отчитываться перед ней каждый раз. Короткое, столь непривычное молчание заполнило пространство между нами. В компании брата и подруги я иногда забывала о том, что такое тишина. – Почему вы остались со мной на сеансе тату? – спросила я. – Ждать же дохуя нужно было. – Ну а почему бы не побыть с тобой подольше? – абсолютно просто, без всякого сомнения выпалила Рене. – Лично мне было в кайф находиться рядом с тобой в такой ответственный момент. – Да не такой уж он и ответственный, – пробормотала я, чувствуя, как у меня горят щёки. – Кру-у-уто, – протянул Итан. – А я просто хотел понаблюдать, как издеваются над моей сестрой. Я рассмеялась и ударила его в плечо. – Да за что? – брат рассмеялся в ответ и встал в оборонительную позицию. – Правильно! Ебошь его! – крикнула Рене сзади. – Да за что?! – Итан засмеялся ещё громче и стал убегать сначала от меня, а затем и от Рене, которая бежала за ним сзади. – Меня нельзя бить, я в очках! Страшно, наверное, видеть шпалу, которая бежит сломя голову и в последний момент уворачивается, чтобы не сбить никого. Итан хоть и будущий психолог, но совсем не бережёт психику людей на улице. Я переоценила свои способности. Всё-таки я не легкоатлетка, а из-за непрекращающегося смеха воздух в лёгких заканчивается быстрее обычного. Так что через пару метров я, едва не задохнувшись, опёрлась о столб и попыталась отдышаться. Рене в свою очередь достигла своей цели: догнала моего брата и, слегка подпрыгнув, ударила его по макушке. – Вот так вот, – с наигранной обидой проговорил Итан, – как вам что-то нужно, так сразу мне звоните вместо 911, а в остальное время просто пиздите меня! – Мистер Адамс! – прыснула я, когда подошла к нему. – Что Вы себе позволяете? Такой культурный человек не должен сквернословить! Теперь рассмеялись мы втроём. И в эту секунду я почувствовала странное тепло. Я никогда вот так не дурачилась с друзьями. Надо сказать, нормальных друзей у меня вообще никогда не было. Логично, что я не знала, каково это: вместе проводить время, смеяться из-за какой-то тупой мелочи и чувствовать себя самой счастливой на свете. Я многое упускала, когда не давала людям – даже самым родным и близким – подступиться ко мне. И, когда мы с Итаном и Рене идём по городу и снова начинаем ржать со всего, что видим, я могу лишний раз подумать, что не заслужила этого всего из-за своего скверного характера. Но, наверное, пора уже гнать эти мысли к чёрту и просто наслаждаться проведённым временем. Я ведь уже не та озлобленная девочка, что была в старшей школе или на первом курсе. Может, я – человек, который достоин любви и человеческого отношения к себе? И, может, я готова дарить людям – только сто́ящим того, разумеется, – всё то же самое?