Колдофото на память

Сынмин лениво размахивает битой, делая круг по полю. Два ловца летят нос к носу, пытаясь схватить снитч, но тот в последний момент уходит из-под рук обоих, и парнишки просто сталкиваются лбами и валятся с метел. Сынмин качает головой. Краем глаза замечает бладжер, летящий в его сторону, и, схватив биту поудобнее, одним изящным движением отправляет его на другой конец поля, чуть не сбивая с метлы другого загонщика. Тот что-то возмущённо кричит, но Сынмин лишь разводит руками, мол, ничего не могу поделать, такой уж спорт. — Он хорош, — тянет Минхо, делая пару снимков, когда Сынмин оказывается немного ближе к ним. Хёнджин согласно мычит, продолжая, подперев подбородок руками, как заворожённый наблюдать за тем, как Сынмин не подпускает к своим охотникам тяжёлые мячи. Это, вообще-то, одна из причин, почему Хёнджин влюбился в него. То, как Сынмин, занимая самую агрессивную роль в игре, делает каждое движение с такой лёгкостью и элегантностью, как никому даже из высшей лиги не удастся. — А ты абсолютно влюблён, — качает головой Минхо, переводя колдокамеру на Хёнджина. Хван только отмахивается, позволяя метаморфу сделать фото. — Они пара, вполне логично, что они влюблены, — фыркает Джисон, откинувшись на спинку сиденья, — идиот. Минхо очаровательно улыбается и опускается на место рядом с Ханом. Закидывает ногу на ногу и тянется к лицу рейвенкловца, чтобы заглянуть ему в глаза. — Не хочешь тоже побыть влюбленным, воронёнок? В меня, например. Джисон корчит рожу и отворачивается от Ли. — Мечтай. — Мечтаю, — не отрицает слизеринец. — Ты уже разговариваешь со мной, а значит, у меня есть шанс. Джисон определённо не видит смысла в таких выводах и вопросительно смотрит на Минхо. И последний, воспользовавшись моментом, чмокает Хана в щёку, тут же срываясь с места и убегая прочь. Джисону много времени, чтобы рвануть следом, не требуется. Хёнджин бросает на них взгляд и фыркает. Они точно сойдутся, Минхо слишком упёртый. — Как дела? Хёнджин резко поворачивает голову. Сынмин зависает на метле напротив него и очаровательно улыбается. В руках у него ящик с мячами, и Хёнджин задумывается о том, какой же он, наверное, тяжёлый. — Ты невероятно хорош, — искренне говорит Хёнджин. И Сынмин это понимает, потому что людей рядом нет и Хёнджину нет смысла притворяться (как будто до этого он хоть раз был неискренним). — О, — щеки парня, должно быть, розовеют, но уже достаточно темно, так что Хёнджин не может этого увидеть, — Спасибо… Тебе не было скучно? Хёнджин качает головой. — Нет, мне понравилось. А ещё под ухом постоянно жужжали Минхо с Джисоном, так что я не заскучал бы в любом случае. Сынмин с усмешкой кивает. — Слушай, хочешь поиграть немного? — Вдруг предлагает он. — Один на один? Хёнджин закусывает губу, отводит взгляд и неуверенно пожимает плечами. — Я, — начинает он, немного кривясь. Он ненавидит признавать свои слабые стороны. — Я не очень хорош в этом. Сынмин выглядит удивлённым. — Правда? Я думал, тебя с детства учили летать на метле и всё такое? Хёнджин цокает. — Я умею летать на метле, эй! Я не умею играть в квиддич. Сынмин фырчит, спрыгивая с метлы и опуская ящик на трибуну. Он открывает его и достаёт квоффл, пока бладжеры по краям активно пытаются вырваться на свободу. Рейвенкловец перебрасывает мяч Хёнджину, и тот, не особо задумываясь, ловит его. — Вот видишь! — Сынмин хлопает в ладоши. — Ничего сложного! Давай, возьмём тебе метлу и полетаем немного! Сынмин закрывает ящик и протягивает Хёнджину руку. Хван медлит немного, но в итоге вкладывает свою ладонь в руку Сынмина. Рейвенкловец широко улыбается и, подхватив свою метлу, тянет Хёнджина вниз, в сторону подсобного помещения. Подниматься в воздух с мячом в одной руке оказывается не очень удобно. Ещё и поздний вечер усугубляет ситуацию, но с этим Сынмин быстро разбирается, запустив в воздух пару люмосов. — В чём будет заключаться игра? — Спрашивает Хёнджин, когда они подлетают к кольцам. — Просто покидаем мячик. Сынмин пожимает плечами и протягивает руку, чтобы взять у Хвана квоффл. Хёнджин раздумывает секунду, а затем с хитрой ухмылкой дёргается в сторону, пикируя вниз. Пусть попробует догнать сначала. Сынмин игру принимает, поэтому уже спустя несколько секунд оказывается почти наравне с Хёнджином. Хван у самой земли резко дёргает древко, заставляя метлу взмыть вверх, а Сынмина оставляя отмахиваться от песка. — И ты сказал, что не умеешь играть! — Сынмин, посмеиваясь, пытается догнать Хёнджина. — Но я ещё сказал, что я могу хорошо летать! — Хёнджин показывает своему «парню» язык, в очередной раз уходя у него из-под руки. — Ты засранец! — Хохочет Сынмин, когда у него наконец получается отобрать у Хвана мяч и рвануть к кольцам. Хёнджин ворчит что-то вроде «кто бы говорил» и мчит вслед за загонщиком. они летают по полю, отбирая друг у друга мяч и шуточно перебраниваясь. Каждому удаётся по разу забросить мяч в кольцо, так что в целом они остаются довольны (Хёнджин в особенности). Игра продолжается минут пятнадцать, до тех пор, пока они случайно чуть не сталкиваются мётлами и едва удерживают друг друга от падения. Они плавно спускаются на землю, хихикая, и к ним тут же подбегают Минхо с Джисоном. — О, вы ещё не ушли? — Хёнджин распускает волосы, расчесывает их руками и в итоге просто завязывает в хвостик. — Мы собирались, но вы были такими милыми, — Минхо улыбается, размахивая своей колдокамерой, — что я не мог уйти без парочки фото. Твоя мама обязана будет усыновить меня после этого. Хёнджин обречённо стонет и предпринимает попытку отобрать у метаморфа камеру, но тот убегает, подло хихикая. Джисон, наблюдая за ним, качает головой. — И как ты умудрился заполучить себе этого идиота в друзья? — Надейся, что ты не заполучишь его в бойфренды, — фыркает Хёнджин, топая за Сынмином, чтобы помочь ему отнести ящик с инвентарём. Джисон смотрит на Хёнджина как на идиота. Он и Минхо? «Ни за что», — читается во взгляде. Ну, пусть он продолжает так думать, а Хёнджин всё ещё слишком хорошо знает своего взбалмошного друга. — Какие планы на завтра? — Интересуется Сынмин, когда они несут действительно тяжёлый ящик и метлы в подсобку. — На сегодня, — поправляет его Хёнджин. — Дождаться совы от мамы, а потом решать, что делать дальше. — Подожди, я не догоняю, что произошло? — Сынмин хмурится, запирая за ними все двери. — Минхо отправил матушке колдо. Ну. то самое, — щеки Сынмина немного розовеют. Возможно, им стоит поговорить об этом позже. — И у неё определённо будут вопросы. Ставлю десять галеонов, что она потребует знакомства с моим «парнем». Сынмин косится на Джисона с Минхо. Они ушли достаточно далеко вперёд, так что сейчас они с Хёнджином могут говорить спокойно. — Так… Мы скажем ей, что это не… Не настоящие отношения? — Спрашивает Сынмин и берёт Хвана за руку. Ну так, для вида, конечно же. Не потому что рука Хёнджина мягкая и держать её — одно удовольствие. — Если ты не против, то я не хотел бы… — Сынмин поворачивается к нему, вопросительно поднимая бровь. — Я имею в виду, сможешь продолжить притворяться, что ты мой парень? Сынмин немного мнётся. — Хорошо, но тебе придётся объяснить мне, как вести себя с ней… Хёнджин пожимает плечами. — Просто будь собой. — О, тебе легко говорить, — Сынмин дуется, — мистер аристократическая жопа. А если я скажу что-то не то или?.. Хёнджин резко останавливается, становится перед Сынмином и встряхивает его за плечи. Очки рейвенкловца из-за такого действия тут же скользят на нос, и Хёнджин тянется, чтобы их поправить. — Послушай меня. Тебе не нужно выкаблучиваться ни перед ней, ни перед отцом, если вдруг он тоже объявится. Просто будь вежливым, больше от тебя не требуется. Мы с тобой должны всего лишь решить, почему мы начали встречаться, и всё — проблема решена. Потому что мы отлично справляемся с ролью влюблённой парочки. Сынмин поджимает губы и отводит взгляд. Волнуется. Милашка. Хёнджин медленно, словно спрашивая разрешения, обнимает его. Сынмин устало выдыхает и отвечает на объятье. укладывает подбородок Хёнджину на плечо и что-то неразборчиво ворчит себе под нос. Хёнджин посмеивается и гладит его по спине, приговаривая, что всё будет хорошо. Потому что мама Хёнджина, может и серьезная женщина аристократических кровей, но она всё ещё… Мама. Которая ворчит на него, когда он не надевает зимой шарф, которая помогала ему учиться в дошкольном возрасте и которая объясняла, что некоторые вещи, такие как готовка и уборка, стоит уметь делать руками. Всё ещё мама, которая стояла в дверях, уперев руки в бока, и недовольно смотрела, как пятилетний Хёнджин, заручившись помощью домовиков, разрисовывал красками стены родового поместья, но потом даже ругать не стала. — А если всё же придётся знакомиться с твоим отцом? — Будет весело, — обещает Хёнджин, хихикая. Потому что отец Хёнджина, как и матушка, в принципе, строг и хмур только с виду. Он даже не отец — он папа. Который после того самого инцидента с красками собственноручно (маменька запретила пользоваться палочкой) отмывал перепачканного Хёнджина и смеялся над ним. Который учил Хёнджина летать на метле и вместе с ним бегал по двору, пытаясь поймать кошку (мама потом дала втык, потому что «одному пятнадцать, другому — сорок, а мозгов, как у пятилеток»). Это его мама и папа. Которые создают иллюзию строгости для окружающих, а на деле всеми силами искренне поддерживают сына и заботятся о нём. Единственный, кто действительно строг — дедушка по отцовской линии, который любит, чтобы всё было в строгих традициях старых правил чистокровных аристократов. Но с ним они видятся от силы раза три в год, если не реже. Так что всё будет хорошо. И всё это звучит как что-то, о чём Хёнджин ужасно хочет рассказать Сынмину. — Я соберу для вас альбом, парни, — подаёт откуда-то голос Минхо, и Хёнджин немного отстраняется от Сынмина, но объятье не разрывает. — Вы такие отвратительно милые, я не могу! — Завидуй молча, — хмыкает Джисон, на что Минхо подозрительно щурится. — Вот станешь со мной встречаться — перестану завидовать, — заявляет он, а Хан обречённо стонет. Сынмин смеётся над ними, а потом берёт Хёнджина за руку и идёт в школу, потому что на улице уже становится холодно. В комнате на кровати Хёнджина их уже поджидает небольшая сипуха с письмом в лапке. Хван сразу же признаёт мамину любимицу. — На́ти, дорогая, привет! — Хёнджин протягивает руку, чтобы погладить сову по голове, а та цапает его за палец. Хёнджин шипит, засовывая раненый палец в рот. — Я тебя тоже люблю, ага. Дай письмо. Сова очень умным взглядом смотрит сначала на Хёнджина, потом на Сынмина и, гордо вздёрнув пернатую голову, протягивает письмо рейвенкловцу. Сынмин удивлённо принимает его, а Хёнджин изображает сердечный приступ. — Предательница пернатая! После всех лет вместе! Но Нати даже не смотрит на него. Она позволяет Сынмину снять со своей лапки письмо и даже даёт погладить себя по голове и спине. Хёнджин возмущён до глубины души. Сынмин отдаёт ему письмо под недовольный взгляд сипухи. Хёнджин показывает ей язык, прежде чем начать читать. — Дорогой сын, бла-бла-бла, крайне возмущена, бла-бла-бла, твой замечательный друг, бла-бла-бла, — бормочет Хёнджин, пробегаясь взглядом по витеватому тексту. — Горю желанием встретить тебя и твоего многоуважаемого парня… Щёки Сынмина загораются. Хёнджин улыбается и продолжает читать. — Бла-бла-бла, в воскресенье в четырнадцать ноль-ноль в пабе «три метлы» в Хогсмиде. Ответ пришли с Нати. Люблю-целую, мама. Сынмина даже не нужно просить — он уже протягивает Хёнджину кусочек пергамента и перо. Вот и ещё один плюсик в копилку «почему Хван Хёнджин влюбился в Ким Сынмина». Хёнджин быстро черкает ответ и передаёт Сынмину, прося того отдать его ворчаливой сипухе. Сова позволяет Сынмину привязать новое письмо себе на лапу и кидает на Хёнджина недовольный взгляд, прежде чем улететь. — Итак, что насчёт знакомства с моей матушкой в Хогсмиде? — Хёнджин падает на кровать и подпирает голову рукой. — У меня нет выбора, верно? — Сынмин стаскивает с себя форму и идёт к шкафу, чтобы взять сменную одежду и полотенце. — Тебе тоже следует принять душ, ты потный. Хёнджин недовольно бурчит, но тоже поднимается и послушно идёт на водные процедуры вслед за своим «парнем». Вернувшись в комнату, оба немного неловко останавливаются посреди комнаты. — Ты не… — Не хочешь?.. Они начинают говорить одновременно и тут же замолкают, смутившись. Хёнджин нервно облизывает губы и кивает. — Говори ты. — О, ну… — Сынмин немного хмурится. — Я просто подумал о прошлой ночи. Спать вместе оказалось так… — Приятно, — осторожно заканчивает Хёнджин, чувствуя, как сердце замирает, и Сынмин воодушевленно кивает. — И тепло, верно? Мне понравилось обниматься с тобой во сне, — признается Хван. Сынмин смеётся. — Да, мне тоже. Об этом я и говорю. Ты не будешь против, если я посплю с тобой и сегодня? Потому что я очень хочу в твою кровать. Хёнджин, качая головой, идёт к своей постели и падает на неё, похлопывая по месту рядом с собой. Сынмин радостно валится туда, сразу же закидывая одну ногу на Хёнджина, а рукой зарываясь в его волосы. — Расскажешь немного о своих родителях? — Просит Ким. Хёнджин немного ворочается, пытаясь пристроиться поудобнее. Сразу не получается, и в итоге он просто заваливается на Сынмина сверху, голову пристраивая у него на груди и позволяя ему продолжать гладить себя по голове. Их ноги переплетаются, и Хёнджин чувствует, как внутри что-то теплеет, когда Сынмин смеётся над ним. — Я и сам хотел предложить тебе, но рад, что ты спросил! Это будет долгая ночь.