Метка

Спустя некоторое время Ога не смог совладать с собственным телом. Он и подумать не мог, что наслаждение для него может быть настоящей пыткой. Лучше бы она ему как следует врезала, да хоть бы и между ног! Стерпел бы не поморщился, потому что привык к боли. А тут каждое движение девушки по разгорячённой возбуждённой плоти отзывалось предательскими мурашками на спине, а по всему телу растекалась такая нега расслабления, как будто он час размокал в ванной после знатной изматывающей драки. Ощущение было столь приятным, что он пропустил момент, когда с его губ сорвался первый стон, который он тут же попытался подавить, но не тут-то было. Хильда особо ощутимо обхватила его головку, массируя её большим и указательным пальцами, из-за чего сам Тацуми чуть не задохнулся. — Извращенка чёртова! — на сбившемся дыхании простонал Ога и прикрыл рукой колом стоящий член, который Хильда всё ещё сжимала в своей руке. Через несколько мгновений его сперма стрельнула ему в ладонь, а остатки стали стекать вниз по постепенно теряющему твёрдость стволу на руку Хильды. Служанка, не обращая внимания на распластавшегося на кровати после оргазма Огу, поднесла руку с его семенем к своему лицу и попробовала его на вкус. — Неплохо, но в крови силы владыки гораздо больше, — вынесла она свой вердикт, о чём-то задумавшись. — Ненормальная, — прохрипел Тацуми пытаясь натянуть на себя штаны и одновременно спихнуть Хильду с себя. — Потрахаться приспичило? Что ж ты тогда с этим полезла ко мне, а не к Фуруичи?! — Ога понимал, что несёт бред, но ничего поделать с собой не мог. Шок и неверие боролись внутри него. Хильда презрительно посмотрела на него, но, заметив странное выражение на лице парня, вопросительно изогнула бровь, а потом сделала то, что моментально заткнуло поток красноречия Оги: ослабила шнуровку на платье и потянула его вниз, оголяя плечи и грудь. Тацуми пристально следил за тем, как ткань платья постепенно оголяет её бледную кожу, как полностью обнажается её грудь, чуть качнувшаяся в такт её движениям, когда она приподняла руки, чтобы высвободить их из рукавов. Он смотрел на это действо чуть ли не затаив дыхание. Во рту мгновенно пересохло: ему до одури захотелось лизнуть её кожу, как мороженное в жару. Он одурело уставился на Хильду, не понимая, что это дьявол во плоти, не иначе, может сотворить всё что угодно с ним и его телом. Ему стало непривычно жарко, но нет, не от происходящего, что уж теперь стесняться, когда её ладонь беззастенчиво скользила по его возбуждённой плоти меньше чем минуту назад. Его бросило в жар от собственных мыслей, которые роились у него в голове, наслаиваясь одна на другую, путаясь. Реальность с фантазией перемешались, но постепенно прояснялась одна мысль, то, о чём он читал и о чём мечтал, судя по поведению Хильды, можно будет воплотить в жизнь. — Родитель моего господина не Фуруичи, — надменно сказала Хильда, — но раз ты считаешь… — договорить она не успела, потому что Ога прижал ладонь к её рту. — Заткнись, — посмотрел он на Хильду осмысленным взглядом, выныривая из собственных мыслей. Только разговоров о Такаюки ему сейчас не хватало. Служанка просто оцепенела от такой наглости, чем тут же воспользовался Ога. Обхватив свободной рукой девушку за талию, он прижал её к себе и резко развернулся вместе с ней. В результате всех этих нехитрых манипуляций она оказалась под ним. Убрав руку с талии, он переместил ладонь на её бедро и по внутренней стороне скользнул выше, подбираясь к сокровенному. Когда его рука добралась до кружева нижнего белья, Хильда не смогла сдержать стон, который был приглушен рукой Оги, которой он всё ещё зажимал ей рот. Тацуми не собирался останавливаться. Палец зацепился за какую-то рюшку, и он потянул её трусики вниз. Хильда прижалась обнажённой грудью к его. Стянув нижнее белье с неё полностью, Тацуми чуть отодвинул колено Хильды в сторону. Намёков больше не понадобилось, девушка раздвинула ноги, и парень удобно устроился между ними. Последний штрих — взгляд в глаза. В них он увидел безумные проблески желания и одобрение своих действий. Ограничений больше не было, да и были ли они вообще? Медленный толчок. Он почувствовал, как девушка под ним напряглась, но и ему было непросто: приходилось сдерживать себя, испытывать томление и быть в предвкушении чего-то потрясающего и грандиозного. Сейчас он был внутри неё. Ни с чем несравнимое чувство, не то, как он всегда чувствует присутствие её силы, не то, что было буквально минуту назад, когда её руки ласкали его, а нечто иное: она вся его, полностью, без остатка, отдалась сама без сопротивлений, позволила творить с собой всё, что ему заблагорассудится. Но почему ему кажется, что всё это иллюзия ложного контроля? Глаза. Ему опять необходимо их увидеть. Окутанные дымкой два изумруда на слегка хмуром от недавно испытанных неприятных ощущений лице требовали от него дальнейших действий. Всё сложилось так, как она и хотела, и никак иначе… Пробное неловкое движение. Чувства настолько были обострены, что мысли становились хаотичными и начинали путаться, уступая место инстинктам, а не рассудку. Пульсация крови в голове. Это неповторимое скольжение, ощущавшееся каждой клеточкой тела, было для неё болезненным, но беспрепятственным. Кровь струйкой потекла по её бедру: — Кто бы мог подумать, что ты девственница, — еле подбирая слова, смог выдавить он из себя, продолжая это первое медленное, пробное движение. Как первый аккорд, как вступление… — Ты многого обо мне не знаешь, — она ногтями впилась в его плечо. Ога застыл: — Мне что-то мешает узнать о тебе всё? — бровь вопросительно поднялась вверх. — Что-то всё равно останется для тебя за гранью неопознанного. Лучше не задумывайся об этом, продолжай, — Хильда в наслаждении прикрыла глаза. — Как скажешь. Следующее движение уже было более резким и грубым. Парень постепенно начал наращивать темп. Девушка обхватила его ногами за бёдра, направляя. Губы вновь слились в поцелуе, но уже каком-то небрежном. Дыхание сбивалось. Поцелуи приходилось прекращать, чтобы отдышаться, но вот движение и переплетение тел… Ога как будто чувствовал, когда надо ускориться, чтобы ловить с её губ стоны на грани с криками, то, наоборот, замедлиться, позволяя ей управлять своими движениями, то вообще застыть, чтобы поделиться страстью только с помощью губ. Но самое приятное заключалось в том, что каждый чувствовал, что это может продолжаться до безумной бесконечности…