Чудес не бывает, но...

      Лето близилось к концу, на улице заметно похолодало, хотя в Нокфелле было куда теплее, чем в Нью-Джерси. Но Салу это было только на руку, так вопросы о закрытой одежде отпадали. Каждый почему-то считал своим долгом спросить что не так с пристрастием парня к длинным рукавам и джинсам. Вот только отнюдь не каждый был всерьез готов к этому разговору... Прошла уже пара дней с момента заселения Фишеров в дом Джонсонов, и все было спокойно. Лиза и Генри начали пропадать на работе (Фишеру-старшему просто повезло перевестись в иногородний отдел его старой фирмы, так что о работе они не волновались), Ларри то и дело уезжал "по делам", Гизмо вечно дрых, а Сал рассматривал окрестности.       За два дня он узнал планировку дома. На первом этаже кроме прихожей, гостиной, кухни и ванной комнаты ничего интересного не было. Второй этаж был отведен под три спальни, примерно одинаковые по площади, а также еще одну ванную. У каждой спальни был свой аккуратный балкон, очевидно предназначенный для чаепитий наедине с собой в особо ясные ночи. В гараже теперь стояли две машины и мотоцикл Ларри, а подвал почти не использовался, разве что там любил зависать Джонсон. Задний двор был отведен под бассейн и, к удивлению Сала - домик на дереве. Лиза объяснила, что его построил ее бывший муж, после смерти которого Ларри на два месяца практически поселился там. Подниматься в него было запрещено даже матери, так что Сал решил пока не поднимать эту тему. Их с Ларри отношения едва ли можно было назвать приятельскими, так что копошиться в чужой голове еще совсем не время. - Салли! - позвала с кухни Лиза. - Ты не мог бы пожалуйся спуститься и помочь мне кое-с-чем?       Сал отложил гитару в сторону и поднялся, отряхивая джинсы от пыли. Ларри не было, он уехал еще утром, так что Фишер был единственным, кто мог помочь Лизе с готовкой в ее выходной. Им нравилось готовить вдвоем - они могли поболтать о чем угодно, да и вдвоем получалось куда быстрее. Закрепив на лице протез, Сал вышел из комнаты.       Квартира пропахла жареным луком и специями, а со стороны кухни доносился разноголосый смех, когда Ларри вернулся домой. Он очень устал от свалившейся на его плечи работы, так что синяки под глазами стали куда ярче. - Привет домохозяйкам, - хихикнул Джонсон, подходя к матери со спины. От неожиданности она аж подпрыгнула, но только сильнее засмеялась, обхватывая сына за плечи и оставляя на щеке след от поцелуя. - Ларри, милый, ты так тихо зашел, что я тебя не заметила, - смеялась Лиза, отмывая руки от соуса и снимая фартук. - Кстати, дразниться не обязательно, Салли замечательно готовит и очень мне помогает. - Хаха, я в этом не сомневаюсь, мам. Хорошо, что тебе не приходится делать все одной, - Ларри подмигнул матери, тихо смеясь.       Сал уже заметил, как меняется настроение Лизы, стоит Ларри появиться в поле ее зрения. Их отношения наполнены нежностью, той самой нежностью, которой не хватает Фишеру. Это та самая материнская любовь, которой Сал был лишен вовсе не по своей воле. Лиза была чудесной, но все же не могла позволить себе относиться так же и к Салу. Он все понимал и не требовал большего. Ему доставляло удовольствие уже просто находиться в ее компании, слушать ее истории и мелодичный смех. - Мам, ко мне сегодня придет подруга, ты не будешь против? - как бы между делом спросил Ларри, стаскивая со стола булочку с повидлом и откусывая от нее внушительный кусок. - Ларри! Дождись ужина, не тащи в рот что попало! - На это замечание ее сын попросту рассмеялся, утверждая, что выпечка любимой матери не что попало. - Бесстыдник ты, понял? Хотя бы чаю себе налей и не ешь всухомятку. Что за подруга? Я ее знаю? А может?.. - Не может, - перебил ее Ларри, кое-как успев прожевать булку, точно зная что это будет за вопрос. - Нет у меня девушки, мам, а если и будет, то ты первая о ней узнаешь. А подруга это Эшли Кэмпбелл, ты же ее помнишь? - Разумеется. Опять собираетесь запереться в комнате? - Ага, - оскалился Ларри в попытке пресечь подобного рода шутки. На самом деле он был очень харизматичным. Одним своим видом Джонсон делал вечер интересней. От него нередко можно услышать прелюбопытнейшие мысли или забавные шутки. Кроме того, с самооценкой у Ларри все точно было в порядке, он не стеснялся быть собой и делать то, что ему хочется. Он был стойким, крепким деревом с большим потенциалом, в то время как Сал чаще всего терялся и был больше похож на тоненькую травинку, так ненадежно раскачивающуюся на ветру. Он мало говорил, и в целом держался подальше от шума. Салли был нерешительным и очень боялся сделать что-то не так. - Кстати, ты тоже приглашен, - Сал даже не сразу понял, что эта фраза была обращена к нему. - Мы собираемся поиграть в приставку, да и просто поболтать. Думаю, она будет рада с тобой познакомиться. - А мне точно можно в твою комнату? - Че? А почему нет? - Ларри немного растерялся, но после, кажется, все понял. - Ох, чел, только не говори мне, что я серьезно ни разу тебя туда не пригласил? Пизд... Э-э-э, кошмар какой, вот это я оплошал, - Джонсон тихо ойкнул, получив легкий подзатыльник от матери. - Можно конечно, чувак. Идем, я тебе ее покажу.       "Вроде он меня не ненавидит. Может, и правда забыл?" - подумал Сал, забирая со стола приготовленный ему чай и порцию макового торта. С таким же набором Ларри поднялся наверх и открыл дверь, галантным жестом пропуская Фишера в комнату.       Комната Ларри сильно отличалась от комнаты Сала. Небольшой бардак Джонсон поспешил прибрать, оставив еду на журнальном столике. Стены его комнаты были увешаны разноформатными рисунками и зарисовками, а мольберт у окна с кучей красок на подоконнике явно намекали на то, кто являлся их автором. Там же неподалеку стояла колонка, а рядом стойка для дисков и кассет. Напротив кровати стоял телевизор, видимо, здесь они и собрались играть. - Ну как? Нравится? - хитро прищурился Джонсон, очевидно ожидая комплиментов. - Ага, здорово у тебя здесь. А давно ты рисуешь? - Сколько себя помню, и мне это безумно нравится. У тебя есть что-то такое? Чем можешь заниматься все время? - Ларри плюхнулся на кровать и похлопал по месту рядом с собой. - Ну, я на гитаре играю, - Сал немного помялся на месте, но все же принял предложение Джонсона и сел на край его кровати. - Что ты играешь?       Когда-то Ларри упрекал своего друга Тодда в неразговорчивости, но, похоже, пришло время взять свои слова назад - Сал был еще более зажатым парнем. И Джонсон прекрасно понимал причины. Оба парня очевидно частенько сталкивались с не самым приятным мнением окружающих, что просто не могло не отразиться хотя бы на одной из сфер их жизни. На итог, что Тодд, что Сал, оба уронили свою самооценку и, кажется, совершенно не торопились поднимать. Оно и понятно, куда проще терпеть издевки, чем ответить обидчикам. И в случае с Тоддом Ларри прекрасно справлялся со своей работой - бил морду каждому, кто считал, что достаточно компетентен для оценки жизни рыжика. Джонсон уже давно привык к тому первому впечатлению, который он производит, и начал этим пользоваться. Кажется, в случае с Салом это сыграло злую шутку. - Ого, ты поступил очень хитро, чувак, я бы до такого не додумался! Салли-кромсали, значит, я могу спокойно называть тебя так? - А, да, хаха. На это прозвище я не обижаюсь, так что вперед, - Салли уже допивал свой чай, когда на телефон Джонсона пришло уведомление. - О, чел, Эшли пришла. Я спущусь и встречу ее, ок? Можешь подождать здесь, я возьму какую-нибудь шипучку.       Как понял Сал по рассказам Джонсона - Эшли была подругой его детства, и они часто проводили время вместе. Эшли тоже увлекалась рисованием, они с Ларри ходили на факультатив по искусству после школы. И это же было основной причиной отсутствия Ларри дома в последние несколько дней. На начало учебного года планировалось организовать выставку, в которой ребята принимали активное участие. Джонсон успел показать Салу свой скетчбук с набросками, и его всерьез заинтересовали работы парня. От этого еще сильнее хотелось посетить выставку и в целом начать учиться. Отец посчитал правильным записать Салли в ту же школу, в которой учился Джонсон. Путь до нее был не близким, но Ларри пообещал подвозить его в свободное от факультативов время. Кроме того, у этих двоих сошлись музыкальные предпочтения. Пусть о "Смысловой фальсификации" Фишер слышал впервые, то, что он услышал ему понравилось. Он даже пообещал как-нибудь сыграть Ларри на гитаре, чтобы тот не думал, что он один тут талантливый.       Сал нервно теребил один из своих хвостиков в ожидании ребят. Все же близкое знакомство с двумя людьми за один день было тем еще испытанием для человека настолько привыкшего к одиночеству. Это очень давило на Фишера. Он очень боялся не понравиться друзьям Ларри. Что будет если это случится? Ларри перестанет с ним общаться? Но они живут в одном доме, это будет невероятно сложно. А если он чем-то обидит патлатого? А что, если он посчитает Сала странным? Вдруг он поменяет о нем мнение и начнет задирать? - Хей! Я Эшли, но ты можешь звать меня Эш, я безумно рада с тобой познакомиться! - в комнату без стука ворвалась миловидная девушка с длинными каштановыми волосами. От неожиданности Сал подпрыгнул, за что Эшли поспешила извиниться. - Эш! Я же говорил постучаться! - Ларри выглядел напряженным, когда прошел в свою комнату и поставил на столик пару баночек газировки и снеки. Он очевидно собирался сказать что-то еще, но Фишер поспешил вмешаться в разговор, чтобы избежать ссоры. - Все нормально, я просто не ожидал. Я Сал, можешь звать меня Салли-кромсали.       Ларри все еще ворчал, доставая из-за занавески кресло-мешок и усаживаясь на него. Эшли незамедлительно взобралась на его кровать с ногами, улыбаясь Фишеру во все тридцать два. После пары раундов недавно купленной Джонсоном игрушки неловкость как ветром сдуло. Как старые друзья Эш и Ларри изо всех сил старались выставить друг друга в неловком свете, так что Салу удалось узнать пару интересных деталей. Например то, что Лиза частенько зовет сына Ларрижоночек. "Странно, при мне она никогда его так не называла..." - подумалось было Салу, но он быстро осознал насколько неловко Джонсон чувствовал себя при упоминании этого варианта имени. Видимо, Лиза просто не хотела такой реакции на ее слова, все же это всегда говорилось от большой любви. Еще Ларри в отсутствие матери обожал включать музыку погромче, на что жаловались соседи даже в частном секторе. Именно Эш научила его азам живописи и привила любовь к рисованию. Она даже пообещать преподать пару уроков Фишеру, если это его заинтересует. Эшли сразу понравилась Салу - она была открытой и жизнерадостной, а еще очень громкой, но это не пугало, а только забавляло, особенно в напряженные моменты игры. Еще Салли узнал, что у этих двоих есть еще один друг в школе - Тодд, он рыжий и чертовски умный, что не раз спасало Ларри и Эшли во время контрольных. Со временем им наскучило рубиться в приставку, и в ход пошла другая игра. - Боже, Эш, это слишком тупо, я не собираюсь этого делать! - Возмущался Ларри, пытаясь хоть где-то спрятаться от надоедливой подруги. В итоге он не придумал ничего лучше, чем спрятаться за спину голубоволосого, сделав его живым щитом. - Салли-кромсали, не отдавай меня ей, чел! - Взмолился Джонсон, пряча свое лицо на плече Фишера, но Сал абсолютно никак на это не отреагировал. - Знаешь, после того, как из-за тебя Эш накрасила мой протез, я тебе больше не доверяю. И я не собираюсь тебя защищать, Ларри-схерали. Довольная этим ответом девушка таки смогла подобраться к другу и совсем не нежно оттащила за волосы в центр комнаты. Под непрекращающиеся причитания Ларри Эш заплела ему всего пару хлипких косичек, на которые бантом нацепила ленты. Они играли в правду или наказание, где при отказе отвечать на вопрос в наказание совершалось какое-то действие. Так Эшли сидела на полу с нарисованной тушью бородой и красными от помады щеками, а вот мальчишки отказывались отвечать на большее количество вопросов. Салу не повезло больше всех, ведь у него, как оказалось, было куда больше неприятных тем. Из-за чего на протезе красовалась милая мордашка с подведенными глазами и накрашенными губами, волосы были собраны в пучок и подвязаны носком Джонсона, а руки изрисованы ручкой. Ларри пришлось вытерпеть парикмахерские манипуляции с его чудесными волосами, одолжить подруге одну из своих огромных толстовок и пообещать помогать с домашкой по литературе. Эта игра, пусть и имела не всегда приятные последствия, все же помогала ребятам раскрываться друг перед другом. Теперь Сал был уверен, что нашел в новом городе сразу двух людей, готовых помочь и общаться с ним без предрассудков. Оставалось только познакомиться с Тоддом, и из них выйдет чудесная компашка. Ближе к полуночи Эшли засобиралась домой и Джонсон предложил ее подвезти. Сал помогал подруге оттереть с лица последствия их веселого времяпровождения, а она, в свою очередь, оттирала его протез. - Салли, у тебя очень красивые глаза, я бы хотела как-нибудь нарисовать тебя. Может, придешь в студию на неделе? - Пока Фишер обдумывал это предложение, Эш отвлеклась от парня буквально на минутку, собирая свою косметичку, когда Ларри нахально ткнул ей в щеку пальцем, прижимая Сала к себе свободной рукой. - Щас же, ага! Мечтай! Я сам его нарисую, и мой портрет будет в сто раз круче твоего, вот увидишь!       Сал запрокинул голову, всматриваясь в черты лица Джонсона. Все его существо искрилось азартом. На мгновение их глаза встретились, но Сал быстро отвел глаза. - Эй, Сал, можно я нарисую тебя? - Что? Нет! Я его нарисую! Джонсон, не смей, я первая об этом сказала!       Эти двое частенько ссорились, но по-доброму. Это Сал уже успел понять. Они не могли долго ругаться, а если и не приходили к одному решению, дулись тоже недолго. Это было своего рода дружеским жестом. "Но разве рисовать нужно не что-то красивое?.." - задумался Сал. Никто и никогда не предлагал нарисовать его, а тем более не ссорился из-за этого. И Фишер абсолютно не понимал чем вызвана такая реакция этих двоих.       Друзья замолкли и одновременно посмотрели на Салли. И парень поспешил ответить на их немые вопросы. - Я имел в виду, рисуют же обычно те вещи, которые кажутся красивыми, которые хочется запомнить. Например, эмоции, пейзажи, цветы, животных или дорогих людей. Или же что-то абстрактное, разве нет? - Салли, ты красивый, - подала голос Эшли, все еще сидя с абсолютным непониманием на лице. - Почему ты думаешь, что не нравишься нам? - раздался из-за спины такой же непонимающий голос Джонсона. И пока Сал думал, как им объяснить все то, что он хотел рассказать, Ларри снова заговорил. - Слушай, поначалу, когда мама рассказала о тебе, я подумал, что ты какой-то фрик. Но все мы в какой-то степени странные, это не делает нас некрасивыми. Даже больше, я считаю, что нет некрасивых людей, ведь каждый красив по-своему. И ты тоже красивый, дело ведь не только во внешности, Сал. На свете столько внешне приятных, но таких гадких по своей сути людей. - Да, Сал, - Эшли взяла его за руку, выражая таким образом свою поддержку. Ларри все еще прижимал Фишера к своей груди, что тоже оказывало свое влияние. Поглаживающие движения пальцев Эш и тепло от груди Джонсона заставили сердце парня биться сильнее. - Я счастлива, что познакомилась с тобой и я хочу тебя запомнить, поэтому и хочу запечатлеть на холсте. Думаю, Ларри думает о том же. Подумай об этом, ладно? Даже если не на выставку, я все равно хотела бы тебя написать, когда ты будешь к этому готов. А пока мы не будем давить на тебя, правда, Джонсон? - в Ларри впились серьезным взглядом, под давлением которого Сала отпустили и Джонсон, сославшись на необходимость проверить байк и запасной шлем, вышел из комнаты. - Салли, ничего не бойся, ладно? Ты очень милый парень и я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.       С этими словами Эшли уверенно обняла Фишера, обхватывая руками его шею и покрепче прижимая к себе. Сал немного помедлив ответил на объятия. Ее руки дарили парню уверенность и по-своему успокаивали. - Спасибо тебе, Эш. Я так рад, что ты теперь моя подруга. - Конечно я твоя подруга, Сал! Не забывай об этом, хорошо?       Эшли одним движением поднялась на ноги, несколько игриво щелкнула пальцем по протезу в то место, где по ее мнению находился нос и выскользнула за дверь.