Детский сад имени Лань Цижэня

В Облачных Глубинах стояла тишь да гладь. Лань Цижэнь вышел утречком на крыльцо своего павильона и глубоко вдохнул чистый утренний воздух с наслаждением. Господин Бесстыдник из Гусу Лань отчалил на ночную охоту с молодыми учениками, и уж три дня как от него ни слуху ни духу. — Красота-то какая… Лепота… — с улыбкой произнес Лань Цижэнь, но тут утреннюю тишину нарушил громкий детский плач где-то вдалеке, а следом за ним не менее громкий ослиный рев. Улыбка Лань Цижэня треснула. Сердце его екнуло. Бровь его дернулась. Что-то подсказывало ему… А тем временем у самого входа в Облачные Глубины толпились трое подростков, осел и ребенок. Ребенок сидел на осле и орал как резанный, впиваясь пальчиками в гриву изо всех силенок, осел, ясное дело, возмущался и вопил, красный от усердия Лань Сычжуй пытался снять малыша с ослиной спины, Лань Цзинъи помогал ему тем, что бранил и ребенка, и осла, от чего оба орали сильнее, а Цзинь Лин очень жалел о том, что вообще в это ввязался. — Учитель Вэй, отпустите осла, я вас очень прошу! — молил Сычжуй. — Не хочу! — отвечал ребенок сквозь слезы. — Мой ослик, мой! Не хочу, не хочу, не хочууу!!! Дежурные ученики у ворот озадаченно переглядывались. — Брат Сычжуй, нельзя ослу на территорию, ты уж прости… Лань Сычжуй сдул прядь волос, упавшую на лицо, и уж хотел ответить, как тут на земле выросла длинная тень. Лань Сычжуй поднял взгляд и сглотнул. В свете утреннего солнца, бьющего в широкую спину, над ним возвышался Ханьгуан-цзюнь как сошедшее с небес божество. — Сычжуй, — произнес он своим низким ледяным голосом. — Где Вэй Ин? Подростки одновременно посмотрели на ребенка, который внезапно перестал орать. Он восседал на осле и в восхищении смотрел на величественную фигуру Ханьгуан-цзюня, сияющую божественным светом. На пухлом личике нарисовалась улыбка, и мальчик захлопал в ладоши. — Гэгэ! Привет! — он радостно помахал Лань Ванцзи обеими ручками. — Меня зовут А-Ин, а тебя? Лицо Лань Ванцзи мгновенно стало цвета его одежды. Подростки скукожились. Лань Сычжуй, пользуясь тем, что малыш отцепил ручки от осла, тут же посадил его себе на руки. Но Вэй Ину это почему-то не понравилось. Он стал вырываться и орать: — Пусти! Не хочу к тебе на ручки! Ты злой! Я хочу к гэгэ на ручки! Ааааааа! — Ааааааа, — вторил ему Лань Цзинъи вполголоса. — Ой сейчас нам влетит, братцы. Лань Сычжуй не заметил, как Лань Ванцзи оказался прямо перед ним. Его дрожащие руки тянулись к ребенку. — Вэй Ин… Вэй Ин с радостным взвизгом покинул неуклюжие объятья Лань Сычжуя и без сожалений променял их на сильные руки Лань Ванцзи, которые когда-то таскали самого Сычжуя столько лет. Вэй Ин прижался к широкой груди и обвил ручонками шею Лань Ванцзи крепко-крепко. Лань Ванцзи все еще не знал, как реагировать. — Как это произошло? — выдавил он из себя, устремив на подростков строгий взгляд. Цзинь Лин и Лань Цзинъи показали друг на друга и ответили: — Это он виноват. А Лань Сычжуй опустил голову и в свою очередь сказал: — Это я виноват. А повеселевший Вэй Ин сразу нашел, чем себя занять. Он отцепил ручки от шеи и принялся трогать прекрасное лицо Лань Ванцзи. — Гэгэ, гэгэ, а как тебя зовут? Меня зовут А-Ин! Он высоко засмеялся и вдобавок похлопал Лань Ванцзи по щеке. Цзинь Лин закрыл лицо рукой, чтобы не видеть выражения лица непоколебимого Ханьгуан-цзюня, которое в тот момент сделалось таким, будто его хватил инсульт. — Вэй Ин… — Нет! — возразил ребенок. — Это я Вэй Ин! А тебя как зовут? Ханьгуан-цзюнь сглотнул. — Лань… Лань Чжань. Вэй Ин взвизгнул от радости нового знакомства. — Давай дружить, Чжань-гэгэ! — Мгм. — Ты такой красивый! Прямо как моя мамочка! Дежурные ученики слились с ближайшими колоннами. Лань Ванцзи одарил ребенка долгим нечитаемым взглядом, потом обхватил его покрепче, развернулся и пошел обратно. — Идите за мной, — сказал он ученикам. Вэй Ин извернулся в его объятьях, посмотрел ему за спину на своих горе-нянек и показал всем троим язык. У Лань Цижэня засосало под ложечкой, когда на дороге к его павильону возник Лань Ванцзи с ребенком на руках, а за ним гуськом тащились молодые ученики и Цзинь Лин. Ребенок на руках Лань Ванцзи посмотрел на Лань Цижэня, и огонек озорства блеснул в его глазах. Колени Лань Цижэня затряслись. — Ванцзи, — начал Лань Цижэнь, но так и не смог продолжить. — Дядя, — ответил Лань Ванцзи, тоже не зная, что сказать. — Вэй Ин! — поспешил помочь взрослым ребенок. Лань Цижэнь начал медленно оседать на пол, но Лань Ванцзи подхватил его под локоть и потащил за собой в павильон. Следом за ними вошли подростки, испуганно переглядываясь. Внутри павильона Лань Цижэнь бессильно рухнул за стол, Лань Ванцзи опустился рядом с ним, устроив Вэй Ина на своих скрещенных ногах. Подростки бахнулись на колени. — Все началось с этого призрака, — начал Сычжуй. — А потом оно как бабахнет! — подхватил Цзинъи. — Я даже не понял, что произошло, — оправдывался Цзинь Лин, глядя в пол. — Обернулся, а он уже того… ревет. — По порядку! — выдавил из себя обессилевший дядя. — Так вот, сначала был призрак… Их непонятный рассказ быстро наскучил Вэй Ину, и он решил исследовать содержимое широких рукавов своего гэгэ, и так там и застрял. Лань Ванцзи не сразу заметил его пропажу, сосредоточенный на рассказе, параллельно обдумывая, как вернуть мужа во взрослое тело. Только когда из его рукавов вдруг стали вылетать вещи, Лань Ванцзи всполошился. Талисманы, слитки серебра, старинные свитки, мелкие полезные артефакты, украшения для волос, нитки с иголками, в общем много чего — все летело в разные концы комнаты. Какая-то волшебная жемчужина описала идеальную параболу и шлепнулась прямо в чашку чая дяди, и раздался небольшой взрыв. Дядя заорал, все вскочили. — Вэй Ин! — воскликнул Лань Ванцзи и заглянул в свой рукав. Оттуда на него глядели сверкающие черные глаза абсолютно невинно и радостно. — Не хулигань! Он поспешно достал ребенка из рукава и крепко прижал к груди. Вэй Ин не возражал. В последний момент он ухватил из рукава алую ленту для волос, совсем как ту, которую носил во взрослом теле. — Ванцзи! Угомони его! — Это невозможно, дядя! Пока дядя отряхивал одежду от осколков чашки и капель чая, Вэй Ин решил, что гэгэ стоит нарядить, а то что он весь такой белый и скучный? Он взял красную ленточку в одну ручку, а другой отыскал конец лобной ленты и радостно дернул. Лента развязалась и полетела на пол. — О нет, Ханьгуан-цзюнь! — воскликнул Лань Цзинъи. — Ваша лента! — Учитель Вэй такой проказник… — вполголоса сказал Лань Сычжуй, краснея. Вэй Ин не смог дотянуться, чтобы самостоятельно прицепить ленточку гэгэ, поэтому многозначительно помахал ей у него перед носом. — Гэгэ, надень, красиво! Его большие глазки сияли невинным озорством, и в груди у Лань Чжаня засвербело. Он принял алую ленту из его ручонок, смерил ее многозначительным взглядом и благоговейно завязал у себя на лбу. Вэй Ин захлопал в ладошки. — Красивый гэгэ! — Мгм, — ответил Лань Чжань со снисходительной улыбкой. У подростков защемило сердце. Лань Цижэнь был готов отправиться к праотцам. Долго ли ему придется терпеть этот детский сад?