Детский сад имени Лань Цижэня

— Что же я наделал… — повторял Лань Сичэнь, не разбирая пути. — Отныне я не выйду из затвора. Никогда. Ах, вот только ханьши в другом направлении… — он обернулся и, с ужасом увидев настигающих его женщин, прибавил ходу, — мне конец! Ах, что же будет с дядей… а старейшины! Постойте, что это за место такое? Перед ним вдруг вырос роскошный павильон, каких в Облачных Глубинах еще никто не видывал. Окруженный стеной с блестящей черепицей, он возвышался величественно и изящно, выделяясь на фоне скучных построек резиденции. Лань Сичэнь замедлил шаг, восхищенный красотой. Желая немедленно узнать, откуда взялся павильон и кто в нем живет, Лань Сичэнь прошел сквозь изящную круглую арку в стене, и перед его глазами открылся садик с цветущими деревьями и поющими птицами. Несколько слуг сновали туда-сюда, занятые работой. Лань Сичэнь глядел на все это, не скрывая изумления. — Сколько же я спал? — произнес он, оглядываясь по сторонам. Служанка с добрым лицом подошла ближе и отвесила поклон со словами: — Цзэу-цзюнь, позвольте проводить вас к госпоже. Ханьгуан-цзюнь уже пришел навестить ее. Лань Сичэнь отшатнулся. — К какой госпоже? Ванцзи уже вернулся? Что за госпожа? Служанка недоуменно хлопнула глазами. — Матушка ваша. Пожалуйста, сюда, я провожу. Мороз прошел по коже Лань Сичэня, все внутри у него перевернулось. На ватных ногах он последовал за служанкой, ступающей по белым дорожкам, ведущим к пруду с рыбками. Чем дальше заходил Лань Сичэнь, тем сильнее дрожало его сердце. — Должно быть, я еще пьян, — произнес он себе под нос. — Мне все это кажется. Едва из-за цветущих персиковых деревьев показался пруд, отделанный белым камнем, с мостиком и беседкой недалеко, Лань Сичэнь разглядел трех человек. Двух высоких и стройных мужчин и изящную как березка женщину в синих одеяниях. Все трое поддерживали беседу, но вдруг женщина плавно обернулась и посмотрела точно на него. Сердце Лань Сичэня ухнуло в пятки. Ее нежная улыбка озарила его израненную душу. — Наконец-то ты пришел, А-Хуань! — искренне обрадовалась она, протягивая руки к нему. Лань Сичэнь машинально сделал шаг вперед и едва не споткнулся. Его лицо стало белее снега, от взгляда на женщину у него заслезились глаза. Он подошел к ней, не разбирая дороги, отрицающе качая головой, не в силах поверить, и рухнул на колени от бессилия. Тревога отразилась на лице женщины, и она опустилась перед ним, протягивая руки к его лицу. — А-Хуань… Лань Сичэнь согнулся в земном поклоне, задыхаясь от слез. Женщина охнула и скорее стала его поднимать. — Матушка, забери меня к себе, — произнес он сквозь слезы. Матушка, полная тревоги и жалости, заключила его в объятья. Матушка была такая маленькая, а он такой большой, что ее руки едва сходились на его спине, а ему пришлось согнуться, чтобы уложить голову на ее плече. — Матушка, А-Хуань совершил так много ошибок, забери его к себе. Матушка нежно провела рукой по него голове, прижимая к себе как младенца. — А-Хуань… ты всегда можешь прийти к матушке домой, попить с ней чаю и посмотреть на ее рыбок… — сказала она ласково, но с небольшим упреком. — Но ты уже слишком большой, чтобы жить со мной в одном доме. Я не могу забрать тебя. Что стряслось, сынок? Лань Сичэнь произнес в плечо матушке, удрученно качая головой: — Я совершил столько ошибок… Матушка похлопала его по спине: — Ну кто же их не совершал, сынок? Ошибки прошлого уже не исправить, его надо отпустить и жить ради будущего. И стараться не повторять ошибок. Ну что ты натворил? Расскажи матушке, не бойся. Лань Сичэнь все еще верил, что это сон, а потому забыл обо всем и выдал: — Я привел домой дюжину проституток, чтобы на них жениться! Вэй Усянь, который стоял недалеко и старался не мешать воссоединению матери и сына, подавился воздухом и стал кашлять в себя. Лань Ванцзи, стоявший рядом с ним, заледенел. Матушка опешила, пораженная такими нежданными новостями. А Лань Сичэнь на ее плече продолжал: — Я отдал им свою священную лобную ленту и сказал, что хочу с ними спать! И притащил насильно домой! Ах, я был так пьян! Я поставил главу Цзян в такое неловкое положение! Что же мне теперь делать, матушка? — А твой дядя знает? — осторожно спросила матушка. Лань Сичэнь мотнул головой. — Но по словам главы Цзян вся провинция знает, что я женюсь на этих бедных женщинах… Дядя обязательно узнает. Матушка закусила губу и успокаивающе провела по его волосам. — Все будет хорошо, А-Хуань. Матушка тебя защитит от дяди. Конечно, ты поступил нехорошо… нельзя считать женщин своей собственностью, не важно, каким способом они зарабатывают на хлеб. Тебе придется их отпустить и извиниться. — Хорошо, матушка… — произнес убитый Лань Сичэнь. — Забери меня к себе, где бы ты ни была. Матушка тяжело вздохнула, но вдруг увидела, как из-за персиковых деревьев выглядывают яркие платья и любопытные глазищи. Она нахмурилась и громко приказала: — А ну не прячьтесь, выйдите сюда! Из-за деревьев высыпала дюжина красавиц. Вэй Усянь, едва переставший кашлять, теперь покатывался со смеху в траве, представляя, что случится с Лань Цижэнем. Лань Ванцзи глядел на женщин тяжелым и заранее сожалеющим взглядом. Еще в тайне он надеялся, что их сошлют из Облачных Глубин, чтобы его сердечный друг не отвлекался. Матушка смерила невесток внимательным взглядом. Тут самая смелая красотка решилась заговорить: — Госпожа, не отправляйте нас обратно! Нам нравится господин и мы согласны ему служить! Он обещал на нас жениться, мы готовы! Остальные закивали и выразили свое согласие. — Мы не хотим в бордель! — Хотим жить тут, с господином. — Мы все умеем, и танцевать, и петь, и играть на инструментах! — И вышивать. — И за хозяйством проследим. — И в любовном деле мастерицы. — Только не отправляйте нас в бордель, пожалуйста, госпожа! Матушка изумилась, и вдруг взгляд ее просиял. — А-Хуань, слышал? — сказала она, заставляя сына отлипнуть от плеча и сесть ровно. — Девушки согласны стать твоими женами. Никого ты не принудил. Наконец-то у меня будут внуки! Надо скорее готовиться к свадьбе! Матушка была такая счастливая, что Лань Ванцзи, увидев ее, тоже просиял. Вэй Усянь поднялся с травы, отсмеиваясь, и облокотился на его плечо. — Кажется, у нас будут племянники, Лань Чжань. — Мгм. Только если брат захочет. — Он же сказал, что хочет спать с этими дамами! Одно из другого вытекает! Лань Сичэнь побелел, с ужасом оглядывая дюжину невест, столпившихся вокруг него. — Матушка… я не готов. — А-Хуань, — протянула матушка, подталкивая его встать. — Ты уже такой взрослый. Пора бы тебе познать брачную жизнь. Даже твой младший брат уже в браке. Сынок, у клана совсем нет наследников. Неужели ты хочешь, чтобы после тебя главой стал этот прохиндей Цзинъи? Он же разрушит орден! А вечное целомудрие негативно влияет на чакры, ты же сам знаешь. Посмотри на своего дядю, ты же не хочешь стать таким же вредным? Посмотри, какие красавицы все! А в нашем монастыре из них благородных дам воспитают, не переживай об их манерах. Все будет хорошо, сынок! Ну, давай, поднимайся, не позорься перед невестами. Вэй Усянь шепнул Лань Ванцзи: — Мне кажется, твой брат не понимает, что происходит. — Ему надо поспать, — ответил Лань Ванцзи. — Я расскажу ему позже. — Должны ли мы их оставить? — спросил Вэй Ин, кивая на мать и сына. Лань Ванцзи снисходительно улыбнулся и кивнул, переплетая пальцы с пальцами сердечного друга. — Идем в цзинши. Едва в глазах Вэй Усяня блеснул озорной огонек, как из-за персиковых деревьев, словно мертвец, вывалился Лань Цижэнь. Белки его выпученных глаз были налиты кровью, а борода дрожала. Опираясь о ствол дерева, он издал предсмертный вздох. Его ошарашенный взгляд бегал от Лань Сичэня к дюжине красоток и изящной женщине в синих одеждах. — Ох, дядя! — воскликнул Вэй Усянь. — Вам лучше присесть. — Сичэнь!!! — рявкнул дядя остатками своего прокашлянного кровью голоса. — Ты! Позор на мою голову! Беспредел! Безобразие! Распутство! Бесстыдник! Ах! — он снял туфлю с ноги и запульнул ее в Лань Сичэня, но матушка ловко отбила ее своей духовной силой. — Бесстыдник, прячется под юбкой своей ма-!.. Он застыл, вытаращив глаза на женщину. Лань Ванцзи подоспел прежде, чем дядя, схватившись на сердце, рухнул на землю, и поймал его в свои руки. Дядя, показывая костлявым пальцем на изящную женщину, прохрипел: — Невестка… Ты жива… Или это я умер… Наверно умер, — он бессильно распластался на груди Лань Ванцзи и выдавил хрипло и слабо: — Ах, мои племянники… мои племянники, моя гордость, мое самое ценное сокровище… какая ирония, что именно они довели старика до сердечного приступа… И потерял сознание.