Убитая птица

Джехен всегда был молчаливым - больше предпочитал наблюдать, чем говорить, и это качество помогло ему приблизиться к самой вершине. Молчаливость, исполнительность, дисциплинированность и хорошая реакция - все это, как ни странно, сделало из него идеального командира и идеального солдата в руках тех, кому его служба была так выгодна. Прежде это приносило ему радость, однако с каждым годом тяжесть на душе давила на грудь все сильнее. Он бы умер от одиночества и безысходности, если бы не Джемин, так вовремя появившийся на этот свет. Гражданская война закончилась каких-то четыре года назад. Это было время, когда Солнечная сторона почему-то решила, что они имеют право перевернуть эту страну и притеснить тех, кто не вписывался в их идеологию. Они называли себя Солнечными, равняя себя с теплым, солнечным светом, что приносит благодать, дарует саму жизнь и прославляет одним своим видом государство, которое они некогда мечтали и мечтают построить - идеальное, без изъянов, великое и крепкое. Джехен, так или иначе, теперь считал, что название для такого движения более, чем глупое и лицемерное. Никакие они не Солнечные. Никакие не дарующие благодать и жизнь. Несущие смерть, разрушения, кровопролития и боль. Он, несущий смерть и кровопролитие. Умеет ли он в этой жизни делать нечто, кроме этого? - Ты сегодня иначе выглядишь, - мужчина бросает короткий взгляд на ярко-оранжевую ленту, завязанную узорчатым бантиком на его шее под воротником, чем вызывает широкую улыбку ребенка, до этого поедающего завтрак. - Ты так быстро все замечаешь! Доен вчера учил меня шить, эта ленточка осталась, и он повязал мне ее вот так красиво. Я теперь похож на солнышко? Джехен только мягко улыбается в ответ, но все же спрашивает: - Гувернер учит тебя шитью? - Да. Доен очень много всего знает и умеет. - Это женская работа, Джемин. Тебе стоит больше учиться, чтобы в будущем суметь обеспечить себя и свою семью, - он говорит эти вещи, однако от его взгляда не укрывается хмурость бровей и глаз того, кто невольно послужил причиной для этого разговора. - Но мне нравится, - мальчик искренне негодует, прекращая есть и не отводя взгляда от отца, который при этом непринужденно продолжал завтракать. Возможно, ему было до сих пор слишком сложно взаимодействовать с кем-то без каких-то пререканий, поскольку единственный человек, которому Чон никогда не перечил, уже лежал под землей. - Я понимаю, - Джехен все же откладывает приборы и пытается не показывать сыну какие-либо негативные эмоции, скрывая их за улыбкой. - Тебе многое будет нравиться и впредь, это абсолютно нормально, но жизнь очень трудна, и для того, чтобы обезопасить себя и все, что по нраву, предстоит делать множество из того, что искренне не любишь и даже ненавидишь. Сейчас ты меня не понимаешь, но позднее, уверен, ты осознаешь вес моих слов. - Тогда... сколько ненавистных тебе вещей ты сделал, чтобы заниматься тем, что любишь? Джехена этот простой, казалось бы, детский и непосредственный вопрос вводит в легкий ступор на доли секунды. Он обводит глазами столовую, натыкаясь на Доена, что все это время стоял у самого входа, около арки, украшенной незамысловатым барельефом, и не может отделаться от мысли, насколько трудно общаться с детьми. Даже с собственным сыном, которого Чон, вроде бы, знает со всех сторон. Знает его любого. Но та самая частичка молчаливого и загадочного человека ненароком задевает его словами и сердцем. Он столько вкладывает в его ребенка, уча таким простым, но правильным истинам, и при этом словно остается в тени. Джемину уже пять, но его мысли уже поражали мудростью. Доен смог научить его самому главному. Уметь размышлять. - Надеюсь, тебе никогда и ни за что не доведется узнать количество ненавидимых мною вещей, - он снова улыбается, но Джемин не может не почувствовать тихую печаль в его завуалированно-прямых словах. Доен же думает лишь о том, как порою бывают несчастны люди, самостоятельно избравшие для себя путь кровопролития.

***

- Как думаешь, если бы папа женился, он бы стал улыбаться мне более радостно? - Не знаю, милый. Никто не знает. Чужое сердце - тайна даже для самого обладателя, - Доен невольно задумывается о матери Джемина, фотографии и портреты которой он ни разу не встречал в этом доме, словно хозяин всеми силами старался позабыть ее. Наверняка она была очень красивой и благородной женщиной, такой мужчина, как Джехен, ни за что бы не связал свою жизнь с кем-то недостойным его происхождения и внешности. Ему нужна была идеальная жена, что смогла бы родить такого же идеального ребенка. Что же... где бы они ни была, у нее вышло все великолепно. Эти рассуждения казались несколько кощунственными, но прожив столько времени под гнетом людей, мнящих себя идеальными и живущими мыслями об идеальном будущем, Ким волей-неволей, но саркастично перенимал их мысли. Словно пытался спасти себя подобным образом от разрушения собственного "Я", которое в нем воспитали родители. Хотя Доен и был заложником обстоятельств и человека, который был командиром противодействующей стороны, он нисколько не думал плохо о Джемине, все же тот был ребенком, далеким от войны идеологий. Сам хозяин был куда загадочнее, чем его сын. Молчаливый и вечно задумчивый, но такой внимательный, что порой внутренности сжимались от его взгляда, которым он по привычке окидывал все места и всех людей, которые ему встречались на жизненном пути. Их жизнь текла вполне планомерно и тихо, без скандалов, криков и унижений, и Доен был рад этому, поскольку прежние события сказались на нем не самым лучшим образом, и все, чего молодому человеку хотелось, - это спокойствия. Может быть, в этом одном-единственном желании и нашлось что-то общее между ними. Ким вообще старался никого ненавидеть, потому что считал это началом саморазрушения, а для него было важно сохранить верность собственным убеждениям. Но кого из Солнечных он совершенно точно не переносил на дух, был Джонни Со, так называемый друг хозяина. Тот имел множество дурных привычек, да и его образ жизни был не самым лучшим, из-за чего Доен искренне не понимал, почему же такой дисциплинированный и спокойный Джехен водится с таким человеком. Джонни иногда нарушал их сны своими ночными пьяными визитами, что ужасно Чона раздражало и он без всяких угрызений совести сажал друга в такси, отправляя домой в невменяемом состоянии. Тем не менее, Со удивительно хорошо ладил с людьми, особенно с детьми, Джемину он нравился, поскольку, в отличие от отца, с удовольствием вливался в дурашливые и шумные игры, хоть сколько-нибудь разбавляя размеренную жизнь. Возможно, из-за этой его стороны Доен ненавидел его чуточку меньше. - Дядя Джонни обещал подарить мне лошадь, чтобы научить кататься верхом. - Сынок, я давно тебе сказал и сейчас напоминаю - словам дяди Джонни верить не стоит, особенно, когда он выпьет, - Джехен отрывисто читает книгу, сидя в кресле, пока мальчик перебирал кубики вместе с Доеном на ковре около камина. Чон ненароком вылавливает в отсветах огня длинную шею гувернера, его выпирающие позвонки и длинные пальцы, которые плавно обхватывают игрушки. Мужчина по-странному зачарован этой картиной, хотя в этом откровенно не было чего-то ужасно прекрасного. Или же было?.. - Почему же он твой друг, если не держит слово? - ... Наверное, потому что, кроме него, никто не желает идти со мной по жизни. Дядя Джонни не самый лучший человек, но пока что он ни разу меня не подводил, несмотря на это ужасное качество. - Я могу идти с тобой по жизни! Вместе с Доеном! Будем идти втроем! Мы с Доеном умеем держать слово, - Джемин произносит это настолько уверенно, что на секунду рука Доена застывает, а сердце Джехена пропускает глубокий удар. В груди отчего-то волнительно, чего он давным-давно не ощущал, и это так прекрасно и пугающе, что мужчина неосознанно сминает края книги крепкими пальцами. - Не стоит говорить подобных вещей при посторонних, ладно? Доен, на секунду испытавший тень надежды, резко закрывается внутри. И правда... о чем они все думают, когда как втроем уже как четыре года разделены результатами войны? Киму никогда не стать равным этим двоим, поскольку теперь его положение намного ниже, чем было прежде. Какое общество, какое государство станет идеальным, если люди разделены статусом? Остаток вечера проходит в молчании, виной которого стала фраза Джехена, пытавшемся обезопасить их маленький мир.