-Наследник Белого Волка-

      — Малыш, солнышко моё. — Лена едва ни плача взглянула на сынишку, что сидел на кушетке, сложив ручки на груди. Чёлка съехала ему на лоб, а маленькие губки дрожали — он глядел в одну точку, часто часто моргая. Рядом по другую сторону сидели Шури и Накия, также сочувственно смотря на неожиданных гостей. — Ты же совсем ничего не съел, — тихонько всхлипнула девушка, затем пригладила встрёпанную, словно у воробушка чёлку сына. — смотри, тётя Накия специально велела приготовить твои любимые вкусняшки. — мягко поглаживая его по головке говорила Лена, прикрывая рукой рот. Она старалась держать себя в руках при Эллиоте, но на душе было плохо и страшно, дрожали руки, а истерика просто раздирала горло. Мысли были лишь о Баки, о том почему от него до сих пор нет вестей, цел ли он… Господи. Она места себе не находила, помня каким он был, когда прощался с ними, после того, как вдруг объявился его армейский друг, сообщив что Джеймса оказываются разыскивают все службы мира за якобы устроенный теракт в ООН. Да какой такой теракт, скажите пожалуйста? Они жили спокойно, тихо и мирно. Душа в душу, в любви и покое. Ну, хорошо, ни совсем покое. Страшное прошлое Джеймса не покидало его ни на миг, причиняло боль, страдания, ломало на части, лишало покоя. Лена с ума сходила, не зная как и чем помочь, лишь была рядом, поддерживала, помогала прийти в себя после очередного кошмара. Несмотря на все увещевания любимого быть осторожнее, она была рядом, даже после того, как пару раз это едва ни стоило ей жизни. Потому, что любила. Потому что все радости, печали и невзгоды всегда нужно преодолевать рука об руку, вместе, ведь они — опора друг для друга, надёжный тыл. Не забывала она и о сыне, что в тот период очень остро нуждался в них обоих. Да, они переживали совсем не лёгкие времена, но делали всё, что бы на их малыше это никак не отразилось. Но, не всегда это получалось. Малыш стал нервным, апатичным и мало разговаривал. Постепенно его перестали интересовать игры, к которым он привык и чаще всего он просто сидел дома, листая журналы и комиксы про Капитана Америку. Он любил маму, но больше всего его всегда тянуло именно к отцу. Он не засыпал, пока папа не расскажет сказку, не поцелует перед сном, не пожелает доброй ночи. А особенно он обожал, когда папа поднимал его на руки и кружил на манер самолётика, при этом задорно, звонко смеясь. В такие моменты папа был счастлив. Папе не было больно, он не кричал, зовя маму по имени, метаясь по постели, тяжело дыша, будто в лихорадке. Его папа был одним большим и тёплым солнышком, греющим его своими лучами, твёрдой, нерушимой скалой, оберегающей от всего плохого, тёмного и страшного. Но бывало и по другому. Папа становился каким то чужим, отстранённым, не хотел играть с ним, не проверял домашнее задание, не заходил к нему в комнату, чтобы поцеловать перед сном, сторонился его и даже к нему не подходил. А когда малыш пытался подойти к нему сам чтобы обнять, прижаться к папиной крепкой груди, поцеловать в щёчку, то он вовсе никак не реагировал, смотря в одну точку, словно бы находился не здесь, а мама тут же тихонько, но цепко брала за плечи, отводя в его комнату. — Птенчик, папе не здоровится, посиди немного в комнате. — и так с завидным постоянством. Мальчик был сбит с толку. Не понимал, путался во всех этих странностях, что происходили с папой, но любить его не переставал ни на миг. Тем более что потом, всё вновь становилось на свои места: папа был прежним, любящим и ласковым. Через время всё повторялось сначала. Мальчик грустил о папе, эмоции смешивались, наслаивались друг на друга перепадами и скачками, что и привело к биополярному расстройству. Он стал замкнутым, менее активным и почти всегда молчал. Баки очень сильно винил себя в том, что нанёс такой вред здоровью родного ребёнка и если бы не поддержка Лены, давно сошёл бы с ума от боли, отчаяния и бессилия перед фактом того, что недуг сына неизлечим, его можно лишь контролировать принимая определённые препараты. Собственная голова с напрочь отказывающим временами разумом, казалась сущим пустяком. А тут ещё одолевающие чуть ли ни каждую ночь кошмары перетекающие в нанесение ущерба жизни Лены, свидетелем которых и становится их любимый малыш. Да, они переживали не лёгкие времена, но по другому просто не могли. Вот как сейчас, мальчик почти не разговаривал и не ел с самого их приезда в Ваканду. — Мне не хочется есть, — едва слышно ответил он, неловко шмыгая носом. — мама, а когда папа приедет? — спросил он, вырывая сердце женщины с корнем. Лена переглянулась с Шури, но та отрицательно покачала головой. — Солнышко, папа обязательно приедет, вот увидишь. Он вот-вот будет здесь, чтобы больше никогда с нами не разлучаться, — иди ко мне. Элиотт послушно подвинулся, и прижался к тёплому боку мамы, обнимая её вокруг живота. — Птенчик мой, не волнуйся, папа скоро будет рядом. — *** Элиотт первым услышал шум, доносящийся снаружи. Он как раз доедал последний оставшийся эклер со сгущёнкой, как внезапно соскочил с кушетки и убежал прочь по коридору. Лена побежала следом за ним, а за ней Накия вместе с Шури. В отличии от них, она знала причину такого резкого изменения в поведении сына. Джеймс здесь, иного быть не может. Её саму переполняли чувства, она смертельно соскучилась по любимому, поэтому и бежала со всех ног вслед за Элиотом. *** Стив помог Баки, придерживая его, чтобы он мог опереться на него одной рукой. Вид у него был не важный, ему нужно было помыться, сменить тяжёлый тактический костюм, и что ещё важнее — обработать повреждённый плечевой сустав. Впрочем и сам Стив сейчас выглядел не лучше. Едва они сошли с джета, в проходе широкой арки, сбивая с толку стоящих на входе стражников, появился Элиотт. Мальчик бежал прямо к ним и Джеймс увидев его вымученно, но счастливо улыбнулся. Затем отстранившись от Стива, ни без усилий опустился на одно колено, тут же цепко обнимая малыша одной рукой. Крепко зажмурился, уткнувшись носом в тоненькую шею. Лишь тогда он смог свободно выдохнуть. — Привет малыш. Лучик мой, я так скучал по тебе. — он нежно поглаживал сына по спине, пока тот крепко обнимал его за шею и поглаживал по спутанным, слипшимся от крови волосам, аккуратно перебирая длинные пряди. — Я тоже очень соскучился, папочка. — пропищал он в крепкое, здоровое плечо отца. Следом выбежала и Лена. Подбежала, так же опустилась на колени, крепко обнимая их обоих. ***