Жизнь взаперти

Первый год в Алфее уже успел запомниться одной особе своей бесполезностью. Никаких новых навыков за первый месяц не было получено. А вот травм добавилось с лихвой. Но зато, при всех других, более значительных и болезненных, событий за этот маленький, но не для данной ведьмы, срок, произошло и одно крайне положительное событие. Розалин была выпущена! Приёмная мать Беатрикс наконец-то оказалась рядом со своей "жалкой дочуркой", как она её называла. И та самая "дочурка" была этому несказанно рада! Но почему тогда на душе у неё стало так пусто? Никто ещё не был в курсе всех перемен. Луна до сих пор была так же высоко, как во время первого превращения ненавистной выпендрёжницы Блум. Все же подружки этой недалёкой, по мнению ведьмочки, девицы были с ней. Все, кроме одной. Стелла - миловидная блондинка с, самым важным для Алфеи, королевским статусом. Да и не смотря на произошедший в прошлом году инцидент, она была достаточно сильной, если не сильнее самой Блум, владычицы Силы Дракона! Но просто Стелле, в отличии от Выпендрёжницы, нужна любовь и забота, чтобы сила проявила себя во всю мощь. Ведь у "Человеческого рыжего недоразумения" всегда была любовь и забота, а с друзьями её стало лишь больше. А вот фея света и луны никогда не чувствовала ничего подобного и сейчас не особо что-то изменилось. Осознавая всю опасность королевской особы, длинные, тоненькие, слишком стройные, ножки в чёрных, длиной до колен, бархатных сапогах на шпильке вели свою хозяйку, в явно нетрезвом состоянии, в комнату Ривена и Ская, надеясь застать там блондинку. Лучше в одежде и в полном одиночестве. Хотя, на счёт одежды, скорее бы ведьмочке хотелось, чтобы было как раз наоборот. Но уж точно не в присутствии парней! Картинка обнажённой Стеллы, в объятиях Ривена, словно отравляющий за пару мгновений яд, наполнила разум. Нет уж. Ривен бы не стал! Он конечно любил подцепить какую-нибудь девочку за крючок, особенно легкодоступных. Но Стелла не такая! А Ривен не стал бы изменять той, с кем обращается так нежно, оберегая будто фарфоровую куколку, стоящую на самом краю, готовившуюся к своевольному прыжку вниз, в неизвестность. А уж что до Ская... Нет. Нет! НЕТ! НЕТ!!! Бывшего возлюбленного блондинки ей точно не победить! Не в данной борьбе уж точно. Без стука ворвавшись в комнату, коричневые глаза с удивлением обошли комнату. Никого. Абсолютно! Помимо лежавшей на кровати, без партнёра(Слава Сатане), блондинки. Милое, но достаточно короткое, платье чуть выше колен белого цвета с золотыми, светящимися под светом ночной лампы, цветочками. Лишившись дара речи от взгляда девушки, что так и осматривала своими по-детски милыми, полными надежд, наивными и чертовски привлекательными глазками, Беатрикс тут же поспешила что-то сказать. Что угодно! Лишь бы не молчать. - Я... Я хочу тебя. Столь личная фраза вырвалась наружу и заставила тут же обеих девушек придти в слишком неожиданный шок. - Ты... Что? Блондинка поднялась и села прямо. Её спина была как струна гитары - идеально ровная, строгая, но такая же чувственная, как и она сама. Положив ногу на ногу, Стелла скрестила руки на груди. Решив пойти ва банк, Беатрикс тут же надела маску с довольной и раздражающе дерзкой ухмылочкой и повторила свою первую фразу, уже не заикаясь. - Я хочу тебя. Что здесь непонятного? - Пройдя более медленным взглядом по телу девушки с идеально чистой и белоснежной кожей, какой была и душа той, хоть Стелла и отрицала это, шатенка, слегка закусив губу при просмотре изящной картины, что была лучшим, для тёмной ведьмочки, главным и неповторимым произведением искусства, тут же добавила краткое - мой цветочек... Лёгкий смешок заставил Стеллу поёжиться. Неожиданная дрожь в теле и, ранее неведомая, грусть, наталкивали подняться и броситься к девушке. Но как? Она! Королева Солярии! Бросит принца и уйдёт к какой-то, первой попавшейся на глаза девушке, что просто хочет использовать её? Нет уж. Громкое "ПРОВАЛИВАЙ!" оказалось уж чересчур угрожающим, как и свет, ослепивший коричневые глаза ведьмочки, тут же покинувшей комнату. Рявкнув что есть мочи, Беатрикс помчалась прочь. И, лишь слегка приоткрывшаяся дверь, из-за которой выглядывал маленький светлый локон, донеслось слабое - "Постой..."